Ведьма и закон. Рождение легенды

– Вы нарочно, – мгновенно остыла русалка. – Вот верну туман обратно – будете знать.

– Не надо, – примирительно заулыбалась Мосвен. – Готово! Кому что на завтрак?

– Да, здешние места под теплыми лучами не грелись очень давно.

Руся рассеянно изучала пейзаж за окном. Днем все выглядело иначе. Парк не был детищем создания, это была работа одного из «Садовников» первого поколения. Когда-то давно, когда она была совсем ребенком, родители очень гордились новой покупкой и радовались возможности сократить наемный штат родового гнезда. Здесь вообще многое напоминало о детстве. Старые дома Объединенного Шабаша строились в одно время с использованием одинаковых технологий. Семьи общались, заключали соглашения, браки.

– Я думаю, в подвале есть склеп, – озвучила свои промежуточные выводы Руся.

Горица, уже приступившая к сдобной выпечке, поморщилась.

– Тебе овсянку или булочки? – Прежде чем произнести запретное слово, Мосвен опасливо покосилась на берегиню. – Кофе или травяной сбор?

Маруся отвернулась от окна и направилась к столу.

– Кофе. И то же огромное сладкое безобразие, которое лопает наша прекрасная леди.

– Мням-мням, – подтвердила Гор.





– Мням-мням, – скривился Иму, изучая останки. – Шеф, какого змия это делаем мы, а не Киборг? Она трупы получше нашего анализирует.

– До нее мы тоже работали, – сухо ответил за Лика Клеомен.

Аниото недовольно вздохнул и перевел взгляд на небо. Булочка погоду устроила чудеснейшую. Самое то нежиться вдвоем под ультрафиолетом на берегу океана и слушать прибой. Но Ярослава разве убедишь, что в этом счастье? Нет! Болото, трупы и три полуголых босых мужика копаются в грязи. Иму вспомнил грудь Горицы и еще раз недовольно вздохнул.

Подчиненных бог слушал вполуха, он сидел на корточках, все его внимание занимало маниту погребенного. Яркий сильный отзвук ушедшего лугару. Зверь все еще беззвучно рычал и скалился, занятый своей последней битвой. Совсем юный мальчишка, но в бою он стоил десятерых своих сородичей.

– Что скажете?

– Пацан. Мелкий. Лугару, – с паузами прошипел Иму. – У него все кости раздроблены, и это при жизни. Жуткая смерть. Для ребенка тем более…

– Он не считал себя ребенком, – перебил аниото Клеомен. – Он считал себя воином.

– Это ты как вычислил?

Клеомен присел рядом с изувеченным черепом и указал на посеребренный левый клык.

– В южных землях до сих пор процветает традиция отмечать вожака.

– Южные, говоришь, – пробормотал Лик. – Что ж. Знакомьтесь, Совуль Ле-Вилантри.

– Здравствуй, брат, – мягко, уважительно обратился Иму к погребенному.

Маниту заколебалось и откликнулось на зов сильного воина.

– Реагирует. – Клеомен спрыгнул с погрузочной платформы в болото, взмахнул хвостом и окружил могилу пламенным кольцом. – Попробую его пробудить.

– Давай, – одобрил Ликург.

Черт переступил с ноги на ногу, породив неприятный чавкающий звук. Если бы не ковер из мха да припекающий стараниями Горицы желтый карлик, топтаться босиком в одних брюках в здешних местах было бы делом исключительно отвратительным. Клеомен ударил хвостом во второй раз, и пламя усилилось. Однако маниту Совуля не отреагировало на стук.

– Иму, позови его еще раз.

Леопард смерил черта недовольным взглядом, но отказывать не стал.

– Остановись. Бой окончен.

Над болотами пронесся оглушительный безмолвный вой. Клеомену с трудом удалось удержать маниту мальчишки в кольце. Силой он и впрямь отличался немалой для оборотня его возраста.

– Готово! – крикнул черт, как только первый шок от пробуждения прошел.

Лик кивнул и прыгнул в кольцо.

Водоворот эмоций и пережитых впечатлений подхватил Эйдолона. Это не были воспоминания в привычном понимании. Это был хаос из всплесков и падений силы юного Ле-Вилантри. Все, что когда-то запечатала его кровь при жизни. Попытаться разобраться в такой мешанине мог себе позволить только опытный психолог. Новичку, а тем более дилетанту грозила неминуемая смерть – требовалось не только услышать чужое маниту, но и держать под контролем свое. Опасная, редкая и востребованная профессия.

– Больше не могу, – спустя некоторое время прошептал Клеомен.

Иму встрепенулся:


– Тогда отпускай. Хватит мучить мальца. Он без того натерпелся.

Черт выдохнул, погасил пламя и едва устоял на ногах от усталости. Получив долгожданную свободу, маниту Совуля вспыхнуло и растворилось в окружающем мире. Часть энергии осталась на планете, а часть унеслась бродить по Вселенной.

– Давайте ваши лапы, господа, – с усмешкой проговорил леопард. – Выглядите вы один хуже другого.

Иму втащил коллег на платформу и осторожно уложил обоих рядом с останками.

– Говорил же, от Киборга проку больше.

– Я думал, ты ее не любишь, – прошептал Клеомен.

Лик сипло рассмеялся. Помимо Руси, аниото был единственным, кто не догадывался, что давно привязался к ведьме так же, как и ко всем остальным.

– Нельзя ее сейчас трогать. Она вчера ослабла настолько, что впустила отголоски чужого маниту.

– Это плохо, – согласился черт.

– И что прочла?

– Двадцать три, отомкни. Их прятали, они прятались, все спрятались, надежно спрятались. Никого не видно, никого не слышно. Двадцать три могилы и тридцать три жизни. Чужие сосуды и свои. Все спрятались, – процитировал Эйдолон.

– Кто-то пробужденный и закрытый. – Клеомен повернул голову и посмотрел на шефа. – Двадцать три могилы – это мы видим. Плюс еще десять жизней и «чужие сосуды». Я не соображаю пока, не могу вспомнить, сколько там ведьм и ведьмаков с сосудами в списке?

– Сосуды не указаны, но ведьмовского отродья десяток ровно. – Иму внимательно оглядел окрестности.

– Я тоже чую, – прошептал едва слышно Лик. – Но создание по краю проходит и исчезает. Ночью он был.

– Знакомый запах. – Леопард прислушался к внутренним ощущениям. – Все. Ушел.

– Я тоже решил, что речь о десяти сосудах. Меня смущает, что она не назвала сосуды умершими. Она сказала «двадцать три могилы и тридцать три жизни». Малыш Ле-Вилантри первый, кого мы вытащили, и он за эти годы так и не растворился, оставаясь цельной формой. И это результат работы магии аптекарей, хотя вы, конечно, не услышите.

– Что-то удалось разобрать в энергии малыша? – Иму с тревогой смотрел на друга.

– Немного. Одинокий. Злой. С «Домом отдыха дорогих гостей» у него связаны только положительные воспоминания, вся жизнь до обители Арно покрыта болью и мраком.

Ни черт, ни леопард не смогли скрыть удивления.

– И еще гордыня. Он здесь был не отверженным, а уверенным в себе, сильным бойцом. Думаю, его учили им быть, восстанавливали после пережитых ужасов детства. В своем последнем сражении он уложил не одного противника.

– То есть тут должна быть еще куча трупов? – свистнул Иму.

– Не должна, но была. У Арно система защиты не позволяла подопечным покидать эти болота. Полагаю, наши предшественники не смогли вывезти все тела.

– Если сами не были этими телами, – добавил Клеомен.

– Мне тоже мысль перспективной видится, – согласился Лик.

– Намек понял. – Иму спрыгнул с платформы и потянул ее вместе со всем содержимым к следующей могиле. – Будем выяснять эмоции остальных счастливых детей, рассеивать и упаковывать.





Маруся вздрогнула от громкого отчаянного воя, огласившего холл. Они втроем стояли на лестнице и наблюдали, как, сверкая гневным взглядом, к ним спешит водяной. За ним следом вприпрыжку скакала пери, и последним медленно плелся тэнгу.

– Вот это компания! – восхитилась Руся. – Ни разу не видела тэнгу так близко. Громила!

– Не то слово, – прошептала Горица.

– Что это?! – негодовал Тварь. – Вы что тут за пляж устроили?!

Пери за спиной водяного поморщилась. Визгливый голос неприятно резал слух.

– Ты! – Тварь ткнул пальцем в Горицу. – Отвечай, кто меня заблокировал? Какого змия я не могу вернуть туман? Силенок берегини мало, чтоб мне перечить.

Русалка от неожиданности отклонилась назад и растерянно рассматривала указующий перст.

– Послушайте, – примирительно начала Мос, однако закончить мысль Руся ей не дала.

– Можно, я ему палец сломаю?

– Можно! – очнулась оскорбленная Горица.

Руся удовлетворенно кивнула и забормотала сложный наговор.