Ведьма и закон. Рождение легенды

– А-а. Логично.

– У меня и феомеланинов нет. Губы вот не розовые.

Зверобой довольно громко скрипнул зубами, чем спровоцировал внимание со стороны обеих своих охраняемых.

– Что-то не так? – не стала играть в молчанку с чертом Маруся. Силы немного восстановились, и разговор давался уже легче.

– Нормально, – сдержанно процедил Зверобой.

– Ты же злишься, – продолжила настаивать ведьма.

Черт заметно смягчился:

– Когда тебя без суда и следствия постоянно обзывают «защитником», попробуй не разозлиться, – он усмехнулся.

От Харикон не ускользнул мягкий ласковый взгляд, которым Зверобой наградил собеседницу. Феникс ощутила вспышку гнева в груди, а следом и боли. Ничего похожего она еще в жизни не испытывала.

– Ты которая из ведьмовских родов? – сердито обратилась она к Марусе. Если до этого момента женщина вызывала у феникса любопытство и симпатию, то теперь гамма чувств усложнилась. Добавились безотчетная зависть и раздражение.

– Козлова, – представилась Руся. – Хочешь, провожу в ванную?

– Хочу. – Феникс покосилась исподлобья на черта. Тот остался невозмутим.

– Пойдем, – Руся дружелюбно улыбнулась и поднялась.

Харикон прошла следом за ведьмой, подождала пока та включит и настроит воду, а затем поинтересовалась как можно холоднее.

– Ты любовница Зверобоя?

Козлова поперхнулась и непонимающе уставилась на девчонку.

– Или вечная пара? Что там у вас?

– У нас трехнедельное знакомство и рабочая дружба, – пришла в себя Маруся. Затем рассмеялась.

– Что? – Буквально вспыхнула Жар-Птица. В белых волосах заплясали языки пламени.

Козлова отрицательно покачала головой:

– Мне другой нравится.

Во-первых, утверждение не далекое от правды, во-вторых, не говорить же агрессивной, вспыльчивой, ранимой девчонке, что причина смеха – ее характер, который слишком напоминает Русе о собственной юности. Харикон потухла и гордо поджала губы.

– Дальше я сама. Спасибо.

Козлова сняла с полки чистое полотенце, положила на туалетный столик, только после этого ободряюще улыбнулась Птице и вышла.

– И все-таки что не так? – на ходу она по-дружески задела плечом Зверобоя. – Злой – жуть!

Черт удивленно уставился на ведьму. Такое панибратство она себе еще не позволяла, во всяком случае, искренне. Все как-то больше спокойно принимала его попытки нарушать личное пространство. Или она просто злым его еще не видела?

– А что? Впечатляю? – он озорно сверкнул рогами.

Рыжие брови взметнулись вверх, а их хозяйка смеясь опустилась в кресло.

– Не делай так. Ты похож на пери в мужских клубах. Они когда на сцене чертей неприлично раздетых изображают, используют эти иномирные игрушки светящиеся в виде рогов.

– Неприлично раздетых? – уточнил Зверобой.

– Это все, что ты услышал?

– Нет. Что у тебя с Ликургом?

От веселья она мгновенно перешла к растерянному молчанию.

– Он к тебе пристает?

Полные губы приоткрылись от удивления, а щеки порозовели.

– Ну? – Зверобой отступать не собирался.

Веснушчатый нос чуть сморщился от досады.


– А почему ты спрашиваешь?

– Да потому что его интерес и внимание очевидны. Если тебе это доставляет неудобства, то всегда можно получить защиту и запрет без негативных последствий для тебя или для него.

– Я знаю, – кивнула Маруся. Этот пункт в договоре был. Интерпол защиту прав женщин-сотрудниц считал одной из приоритетных задач. Она задумчиво погрызла нижнюю губу. В памяти всплыли его поцелуи и нежные прикосновения, и это «Рыжик», а еще его поведение в Пустошах и по дороге сюда. «У меня это насовсем». Сделать так, чтоб все исчезло?

– У вас взаимно, – констатировал разочарованно Зверобой. И снова разозлился. – Тогда в Пустошах, да? Что там произошло? Он с этим «Рыжиком» оттуда пришел.

Последние реплики черт произнес прежде, чем успел оценить, как они прозвучат. Когда Маруся подняла на него открытый удивленный взгляд, Зверобой пробормотал беззвучно проклятие в свой же адрес.

– Ладно. Забудь. Что там с этой хамкой?

– Купается, – откликнулась тихо Руся.

– Есть вероятность, что потонет?

Ведьма отрицательно покачала головой. Зверобой вздохнул, отошел к стене, оперся на нее и опять замер.

– Не обижай ее, – неожиданно прошептала Маруся, одновременно прислушиваясь к возобновившимся крикам снизу и к Шуту. Безумец уже не просто болтался за плечом Лика, он стал частью объединяющей их с шефом энергии, транспортным каналом, а значит служил чистым зеркалом общего состояния бога. – Я когда-то такая же была. Со стороны кажется сильной и независимой, на деле одинокая, и ей страшно.

Черт начал нервно бить хвостом.

– Думаю там, в капсуле, ее маниту пострадало сильнее, чем она показывает, и соответственно нервная система тоже. Возможно, поэтому за тебя так зацепилась. Уж больно необдуманное и порывистое решение обозначить пару. Знаешь, я тоже когда-то поспешно цеплялась за парней, которые были ко мне добры. Плюс ее эмоциональный возраст – она совсем юная. Неплохо бы выяснить, сколько в общей сложности лет бодрствовала от рождения. Все фениксы одиноки, а наша еще и без убежища. Некуда и не к кому ей идти.

– Замечательно, – недовольно, но мягко, пробормотал на грани слышимости черт. – Влюбленной малолетней дурочки мне не хватало в жизни.

– Так уж и влюбленной, – улыбнулась Руся. – Просто упрямой. И далеко не дурочки.

Из ванной комнаты донесся грохот и ругань. Зверобой в мгновение сорвался с места и, выбив дверь, вбежал внутрь. Феникс взвизгнула и постаралась спрятаться за полупрозрачной ширмой душевой кабины. Будучи напуганной и обнаженной она воспринималась именно так, как описала ее Маруся, – наблюдение от Зверобоя не ускользнуло. Маленькая беспомощная вредная девчонка.

– Чего громыхаешь и орешь? – не стал церемониться черт.

– Я упала. – Она сердито поджала губы и шмыгнула. – Уходи!

Зверобой на всякий случай огляделся, прислушался к внутреннему пламени и только потом вышел обратно в комнату.

– Она не ударилась? – Маруся обеспокоено хмурилась.

– Чтоб вас! – черт развернулся на сто восемьдесят градусов и снова распахнул дверь, которую было прикрыл за собой. Харикон опять взвизгнула и попыталась скрыться за ширмой.

– Что?!

– Ты не ударилась?

– Нет!

Ее возмущение выглядело забавно. Костлявая и забавная, как маленький зверек. Зверобой оценивающе оглядел девушку с ног головы. Видно, конечно, ему было только мутные очертания, но пошутить захотелось.

– Чего ты все пищишь и прячешься. Как будто есть там, что прятать. Не льсти себе!

Дверь он закрывал с довольной ухмылкой и под аккомпанемент проклятий, которые сыпались на его голову одно за другим.

– Непривычно, – улыбнулась Руся.

– Что именно? – не понял черт.

Козлова лукаво сощурилась:

– Шутишь? Понимаешь, каково слышать сабейский язык вживую? Насколько я помню, после кончины Хавбас активных носителей не осталось, и его включили в список мертвых.

Зверобой махнул рукой.

– Стараниями уродов из независимой ассоциации языковедов. Объединение «Мы и Они» в данном случае битву проиграло. Кажется, только черти в этом мире учитывают права неактивных носителей.

– Носителей чего? – вмешалась в разговор вошедшая Горица.

Маруся обрадовалась.

– Привет! Что там?

– Там? Тварь там!

Зверобой рассмеялся.

– На самом деле, печально, – поморщилась берегиня. – Он совсем не в себе, буйный, к тому же. Лик с ним разбирается. Иму помогает. Мос и Клеомен работают с пери и тэнгу. А меня сюда сослали. Ты как? Не отдохнула еще? Пыль собрать, наверное, лучше побыстрее.