Ведьма белого сокола

— Будет исполнено. Нам придётся вернуться в верхний зал.

— Идёмте.

Через двадцать минут я покинула банк. Вышла на улицу, подняла лицо к небу. Смеркалось. Метла ткнулась черенком в ладонь.

— Учудила ты.

Теперь похищение виделось в другом свете. Если магия начала пробуждаться естественным путём, то метла дала мне шанс на спасение. Если же метла спровоцировала пробуждение магии, то… Что сделано, то сделано. Что уж теперь. Выкручиваться надо, а не руки заламывать.

— Отнесёшь меня домой?

Не помешало бы купить хоть что-нибудь на ужин, но я решила, что один день посижу голодная. Не хочу время тратить. Надо добраться до дома, оценить его состояние. Там же несколько сот лет никто не убирался. Хорошо, если коробка цела. А если стены рухнули и крыша провалилась? Тратиться на гостиницу непозволительная роскошь, придётся искать приют в святилище. Может быть, сразу в приют? Нет уж. Неизвестно, кто в соседях окажется. Истории, как в ненадёжных хостелах обкрадывают до последней нитки, я слышала.

Метла повторно ткнулась в ладонь и развернулась боком, предлагая сесть.

Лететь от банка до дома оказалось дольше, чем от Ассамблеи до банка. И я впервые по-настоящему рассматривала город. Застройка малоэтажная, никаких типовых строений. У каждого здания своё неповторимое «лицо». Единый стиль тоже не просматривается. Мотивы востока перемежаются европейской строгостью. Аляповато-цветастые здания соседствуют с элегентными, выдержанными в единой цветовой гамме. Проспекты широкие или очень широкие, я не увидела ни одной узкой улочки. Сады, парки, аллеи: город утопал в зелени.

Прохожих было немного. Пешком ходили единицы. Дважды попались закрытые самоходные повозки, похожие на вагончики. Один раз я увидела нестерпимо яркую огненно-рыжую и необычайно крупную лису. Откуда в городе зверь? Птицы, кстати, тоже гораздо крупнее привычных. В основном же жители Маграда предпочитали воздух. Воздушным транспортом служили мётлы, ковры и даже корабли, вдалеке из-за облака выплыл настоящий парусник.

Приземлилась я то ли за городом, то ли в элитном квартале. Сходу не понять, потому что проспект вроде бы не заканчивался, дорога вымощена всё теми же плитами, но расстояния между зданиями огромные. Похоже, у меня есть теперь не только особняк, но и приусадебный участок. Правда, сад зарос и одичал, и найду я в нём скорее репей, чем яблоко. Впрочем, сад подождёт.

Я приблизилась к воротам. Как и говорил банковский служащий, контур двойной. Внешний установлен по заказу лессы Янины, а внутренний создан магами Тодор. Внешний контур пропустил меня беспрепятственно, стоило приложить к специальной пластинке полученный в Ассамблее паспорт. Кованый забор налился угрожающим багрянцем, и я поспешно вставила в замок ключ, с усилием провернула. Округу огласил мертвящий скрип. Я поднажала. Замок щёлкнул, и ворота раззявили пасть. Именно так мне показалось. Багрянец потух, я вступила… в свои владения.

Намёк на дорожку едва прослеживается, сплошь заросли. Облупившийся трёхэтажный дом смотрит слепыми окнами. Я порадовалась, что стёкла целы. Да и вообще, вид донельзя грязный, нежилой, но здание выглядит добротно. Это именно дом, а не руины. Приятно.

— Хо-ро-шо, — протянула я вслух.

Метла напомнила о себе лёгким тычком. Согласна, перелететь заросли крапивы разумно.

Дверь парадного крыльца я открыла тем же ключом, что и ворота. Створка словно нехотя приоткрылась на две трети. Я сглотнула. Вроде бы не с чего, но меня бил мандраж. Неуютное запущенное место, ощущение чужого недоброжелательного внимания. Ей-ей, я бы лучше на кладбище переночевала, чем здесь. Справившись с необъяснимой робостью, я решительно отодвинула страхи, шагнула через порог и громко объявила:

— Хозяйка пришла!

Ответа не последовало.

Я постояла на пороге, прислушиваясь к мёртвой тишине дома. Чем дольше я прислушивалась, тем острее мне хотелось развернуться, и бежать прочь. Страх совершенно иррациональный, но задавить его полностью не получалось.

Пикнуло.

У меня чуть сердце в пятки не ушло, а это всего лишь сообщение на телефон упало. Дрожащими пальцами вытащила мобильный. «Дочка, как сдала? Почему ты не онлайн?» Я облизала пересохшие губы. Мамочка, ты только не волнуйся, я на метле в волшебную страну улетела и на неопределённый срок здесь застряла, в любой момент могу умереть, но обещаю выжить. Меня пробило на истеричный смешок. «Сдала хорошо. Неожиданно пригласили за город. Тут здорово, но проблемы со связью и электричеством. Не волнуйтесь, если ненадолго пропаду». С натяжкой можно сказать, что и не соврала. Почти. «Светик, мне это не нравится. Ты уверена, что стоило ехать? Будь осторожнее, обязательно пиши». Тьфу! Теперь мама будет волноваться, но если бы я не предупредила, было бы ещё хуже. Лишь бы путешествие из-за меня не прервали и не вернулись. «Мам, уверена. Всё хорошо. Тоже берегите себя. Папе привет». Хоть бы мама не стала отвечать, хоть бы не стала… Каких-то два несчастных сообщения отправила, и баланс опасно приблизился к нулю. Больше ни написать, ни позвонить не получится.

Пикнуло. Твою же!

К счастью, смс оказалось от оператора. Мне предлагали воспользоваться обещанным платежом. Может быть, и придётся. Я погасила экран.

Пока я переписывалась с мамой, ничего страшного не случилось. Дом не обрушился, монстр из подвала не вылез, призрак на чердаке не завыл. Даже мыши, крысы, пауки, тараканы не объявились. Я сделала ещё один шаг вперёд. Ну и наследство… Дом безусловно хорош. Был. Несколько сотен лет назад. Сейчас в родовом особняке Тодор царили вековая грязь и запустение. Сквозь слои налипшей на окна пыли солнечные лучи почти не пробивались. Густой сумрак не помогала разогнать даже приоткрытая входная дверь — на улице порядком стемнело. Я включила на телефоне фонарик.

— Ну-с?

Просторно. Потолок высокий, украшен лепниной. Вроде бы… Полноценно осматриваться надо при свете дня, но уже сейчас могу сказать, что на полу ошмётки истлевшего ковра. Погибли шторы. Чехлы, укрывающие мебель, сохранились лучше. Слева по очертаниям угадывались кресла и диван. Перед диваном низкий заросший серыми лохмотьями столик. Ставить на него сумку, пожалуй, жалко. Самое главное, ночевать в доме совершенно не хочется. Может, оставить всё ценное и рвануть в приют? Соблазнительно, но… Это мой дом. Остаться — решение неразумное, зато правильное. Я должна привыкнуть к дому, а дом… ко мне?

Подсвечивая себе дорогу фонариком, я дошла до дивана, присела на корточки, аккуратно подцепила ногтями чехол и потянула кверху. Ткань с треском разорвалась.

— Тьфу! — сказала я и в очередной раз чихнула. А ведь хотела в будущем отстирать пылищу и использовать чехол по назначению. Смешно.

Больше не церемонясь, дёрнула с силой, чехол разъехался на несколько лоскутов, и я скинула их на пол. Свет фонарика запрыгал по обивке. Мдя… За прошедшие века пыль просочилась сквозь чехол. Я провела рукой по подлокотнику, и ладонь посерела. Я ожидала, что и велюр, если я правильно определила ткань, начнёт сползать, но ничего подобного не произошло.

Что же, сплю на диване.

— Эй, а ты можешь его выбить? — обратилась я к метле.

Метёлка, оставшаяся у порога, не шелохнулась.

Я содрала чехлы с кресел, на одно из них бросила рюкзачок, телефон положила на столик и вернулась к крыльцу. Мне нужен веник. Хотя нет. Веник понадобится завтра, а сегодня я просто наломаю веток и постелю их вместо простыни. Слышала я о подобном. Правда, в рассказах упоминался еловый лапник. Но какая к чёрту разница?

Вышла. Террасу со всех сторон обступала высоченная крапива, выше меня. А я в летнем коротком платье на бретельках. Ни штанин, ни рукавов, плечи голые. Представила, каково мне будет через крапиву пробираться… Метла поднялась в воздух, стоило протянуть руку. Я невысоко взлетела и направила свой транспорт к кустам сирени, разросшимся вдоль забора. Я не сильна в ботанике, но знаю, что каждую весну во время цветения сирень нещадно ломают, а она как-то выживает. Значит, я не должна навредить слишком уж сильно, тем более обдирать буду не один куст, а каждый понемногу.

Чтобы набрать достаточно веток для растительной перины, пришлось слетать трижды, зато теперь я не боюсь запачкать моё единственное на данный момент платье, да и пахнуть импровизированный лежак будет зеленью — приятно.

Я села на диван, откинулась на укрытую ветками спинку, выдохнула. Несколько минут я просто сидела и ни о чём не думала. Слишком много впечатлений. Голова от них кругом.

Не знаю, сколько бы я таращилась в темноту невидящим взглядом. Очнулась от того, что о себе напомнил организм. Физиология, она и в мире магии физиология. Пришлось возвращаться в заросли сирени. А что делать, если даже дворовых удобств нет, только густые кусты? Возникшую другую проблему так просто не решить: меня начала мучить жажда. Поторопилась я с отказом от ужина. Без еды я обойдусь спокойно, но где взять воды? Не ясно. Зато ясно, что терпеть придётся до утра.


Включить фонарик и почитать перед сном? Батарейку жалко.

Я легла, свернулась калачиком, лицом повернулась к спинке, чтобы дышать сиренью, а не пылью.

Несмотря на усталость, заснуть никак не получалось. Мёртвая тишина особняка давила, из сада, наоборот, доносились шорохи и скрипы. Я вздрагивала, прислушивалась. Мне мерещилась, что кто-то крадётся к крыльцу. Вернулось ощущение чужого недоброго взгляда.

— Кто здесь?! — вскрикнула я.

Тишина…

Телефон показал, что время полночь.

Нормально уснуть у меня так и не получилось, только задремать.





Глава 5




За окном едва рассвело. Из дрёмы меня выдернуло неприятное ощущение, будто кто-то ухватил меня за палец. Я огляделась, но ничего опасного не обнаружила. Кажется, в особняке даже вездесущих мышей не было. Я нашарила едва различимый в утреннем сумраке телефон, включила фонарик, направила свет на правую руку и обомлела.

На безымянном пальце появилось простенькое кольцо-печатка. На вскидку серебряное, но кто его знает. Почти примитив: гладкий ободок, к нему припаян небольшой квадратик, в котором выбит увенчанный короной знак Тодор. Регалия главы рода? Вероятнее всего. Зажав телефон между коленями, я попыталась стянуть кольцо. Не понравилось мне, что оно само возникло, само наделось. Обозвали главной, а на практике получается, что я кукла-марионетка, которую дёргает за верёвочки неведомая сила. Захотели — вырвали из привычного мира. Захотели — окольцевали. Пожалуй, перспектива умереть так не пугает, как чувство полной беспомощности. Кольцо послушно проворачивалось на пальце, но не снималось. Стащить его к ногтю даже на миллиметр не получилось, хотя сидело оно вроде бы не так уж и плотно. Первое ощущение давления прошло, и я вообще перестала чувствовать печатку. Оставив бесполезную борьбу, я обхватила себя руками.

Не выспалась, замёрзла. Во рту сухость. От веток, на которых я лежала, заболел бок. Шея затекла. Самое поганое, что к жажде добавился нешуточный голод. Пить же хотелось вообще зверски. Я посмотрела время — без двадцати пять, рань ранняя. Сомнительно, что магазины открылись. Придётся терпеть ещё несколько часов. Вот вляпалась… Надо отвлечься.

Я выбралась на террасу. Чтобы согреться сделала несколько приседаний, потянулась, затем посетила заросли сирени.

Сразу в пропылённый холл возвращаться не стала. На улице достаточно рассвело, чтобы осмотреться в саду. Ближайшее время заниматься приусадебным участком я не буду, не до него, но понять, что у меня в хозяйстве, желательно. Метла послушно подняла меня над крапивой. Я решила двигаться по ходу часовой стрелки, по спирали, постепенно уменьшая радиус кругов. В идеале бы план участка набросать, но пока что ограничусь общими впечатлениями. Да и что на том плане изображать? Зелёные кляксы разных оттенков? Я слишком городская девочка, из десяти растений я узнавала в лучшем случае два.

— Яблони?!

Наткнувшись на фруктовые деревья, я искренни обрадовалась, но восторг погас, как только я поняла, что яблоки жёсткие, кислые, незрелые.

Второй находкой стал подёрнувшийся ряской пруд. Тухлым от воды не разило, но пробовать её я не рискнула, полетела дальше.

Настоящее чудо ждало меня впереди — теряющиеся в высокой траве кусты смородины и крыжовника. Я бы их и не заметила, но моё внимание привлекли ягоды. Сорвала крыжовник, бросила коричневато-фиолетовый упругий шарик в рот, раздавила языком. О, да! Какой освежающий сок, какая приятная кислинка, какая мякоть. Руки сами потянулись за следующей ягодой, и очнулась я только тогда, когда срывать стало нечего — осталась лишь незрелая мелочь.

К сожалению, жажду удалось только приглушить, а не утолить, пить по-прежнему хотелось, но я почувствовала себя гораздо лучше.

Я закончила осмотр участка, вернулась на террасу.

За покупками, пожалуй, отправлюсь в семь. Раньше не рискну: не хочу любоваться закрытыми магазинами и тратить время впустую. У меня его не так много. Неделя это всего сто шестьдесят восемь часов, и убивать даже два из их я не готова. В доме ещё сумрачно… Почитаю! Ещё вчера собиралась.

Я перетащила растительную перину с дивана на ступеньки крыльца, села, поджав под себя ногу, и открыла органайзер, как мысленно окрестила записную книжечку. «Коротко о магии» уместилось на одну страницу. Действительно, коротко. «Магия — это ещё один способ изменять окружающий мир согласно своей воле и силе. Магия — это наивысшая власть. Магия — это единство дара, с которым рождаются, и знания, которое приобретают. Инструмент останется бесполезен для хозяина, который им не владеет. Знания, накопленные за века существования рода, главное сокровище семьи. Власть следует беречь и приумножать. Ни слова, ни полслова не должно попасть в чужие руки».

Уфф… Я перевернула страницу. Вступительная речь меня не вдохновила. В контексте трат на содержание баснословно дорогого контура внешней защиты, звучит как предостережение. Воображение нарисовало, как ради сгнивших в библиотеке книг особняк берут штурмом, а меня убивают, и я с ужасом поняла, что нечто подобное действительно вполне может случиться.

Какие страшилки с утра пораньше… Я посмотрела на часы. Шесть с минутами. У меня ещё час. Читаю дальше, тем более следующий заголовок многообещающий: «Об обуздании силы». Наконец-то!

«Пробуждение магии можно сравнить с процессом кипения. Поначалу налитая в ёмкость вода холодна и неподвижна. Пока не заглянешь под крышку, не узнаешь, пуста ёмкость или заполнена. Точно так же, увидев ребёнка, невозможно на взгляд определить, есть ли в нём сила. Постепенно вода закипает. Если детство и юность одарённого прошли в благоприятной среде, то обжигающий пар естественным путём уходит, пусть будет, через дудочку чайника. Если же одарённый вырос за Границей, среда которой жестоко калечит, то он похож на лишённый клапанов котёл. Когда кипение достигнет критической точки, взрыв и смерть неминуемы. Чтобы выжить, достаточно обзавестись «искусственными клапанами», позволяющими спускать излишек пара и уменьшать давление Самый простой и доступный способ — полностью выполнить следующую последовательность действий: пройти ритуал посвящения, во время которого создать гримуар, завести фамильяра и после этого начать ежедневно, но не перенапрягаясь, упражняться в магии».

Вот это по делу!

Я не закрыла органайзер, пока не прочитала записки, что называется, от корки до корки, просидела гораздо дольше, чем собиралась. Отчасти увлеклась, отчасти потому что хотела до конца разобраться в том, что мне предстоит. Зато магазины точно открылись. Время десятый час.

Я отнесла органайзер в дом. Про защитный контур помню, но у меня рука не поднялась оставить перепавшее мне маленькое сокровище на виду, ругаясь на невесть откуда взявшуюся паранойю, спрятала органайзер в ворохе лоскутов, в которые вчера моими стараниями превратились мебельные чехлы.

— Полетели? — позвала я метлу. — Где у вас продуктами торгуют?

Метла перенесла меня к воротам. Пришлось спрыгивать на землю, отпирать замок, выходить и снова запирать. Внешний контур пропустил меня беспрепятственно. Я вернулась на метёлку, однако лететь дальше она почему-то отказалась, только приподнялась чуть выше.

— Продукты? Еда? — попыталась я.

Видимо, команда недостаточно конкретная.

— Рынок.

Сработало. Метла свечкой взмыла ввысь и понеслась в направлении центра города.

В этот раз по сторонам я не таращилась, а полностью сосредоточилась на составлении списка неотложных дел и покупок. Перечень выходил неутешительно безразмерным. Я честно попыталась его сократить, но потерпела фиаско, и когда метла плавно опустила меня перед входом в торговые ряды, планы на день я представляла себе весьма смутно.