Важное время
Часть 19 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Когда все замолчали, прихлебывая горячий напиток, Арратой решился. Сейчас не самый удачный момент для разговора, но другого может и не быть.
– А сколько конечностей у всех наших лошадей, Ули? – спросил Книжник на дорча, вцепившись в глиняную кружку.
Спутники развернулись.
– Сыну дана Дорчариан негоже не уметь считать, – глядя в глаза Хоару, ставшие вмиг из спокойных опасными, добавил Арратой.
– Вот еще, – дернул плечом Ултер. – Буду я со всякими рабами разговаривать.
Хоар покрутил кинжал в руках.
– Сыну дана Дорчариан, говоришь… – задумчиво повторил Хоар. Он подкинул клинок и поймал за рукоять. – Нет урона чести в том, чтоб учиться у раба, – после недолгого размышления пояснил Хоар мальчику. – Особенно если он знает больше тебя. Так ты ответишь?
Мальчишка с вызовом посмотрел на Книжника. А потом глянул на лошадей, которым насыпали зерна. Четыре лошади стояли вместе, у временной коновязи, хрупая овсом. Мальчишка пошевелил губами, считая.
– Два десятка! – громко крикнул мальчик на дорча. Увидев нахмуренный взгляд раба, повторил на имперском. – Двадцать!
– Неверно, – мотнул головой Арратой. Хоар хотел вмешаться, но мальчишка вскочил и топнул ногой.
– Верно! – крикнул он, сжав кулаки. Он подбежал к Тихоне и, тыкая ей в ноги, кричал: – Раз! Два! Три! Четыре! – Подойдя к хвосту, провел по нему рукой и крикнул: – Пять!
Раздался громкий хлопок ладоней. Мальчик и Арратой посмотрели на веселящегося Хоара. Тихоня потянулась к хозяину и ткнулась носом в ухо. Ули отмахнулся.
– Ты правильно посчитал, Ултер. – (Мальчишка победно посмотрел на раба.) – А ты, Арратой, неверно сказал. Ты просил посчитать конечности, а не ноги…
– Я… перепутал… не знал, как правильно на дорча – ноги или лапы… – (Теперь уже засмеялся Ули. Плохо, когда будущий ученик смеется над учителем.)
– Бывает, – кивнул Хоар. – Чтобы не путаться, учитесь на имперском. Счет, грамота, имперская речь.
– Но!.. – крикнул мальчишка.
– Мои уроки. – Хоар ткнул в пустой котелок и обвел горы вокруг. – Его уроки. – Он махнул в сторону Арратоя. – А только затем – уроки с мечом у Третьего.
Мальчишка насупился.
– Твоим учителем должен быть Хродвиг, – тихо сказал предводитель. – Но он у Матери Предков. Мы постараемся вместо него. Может, хотя бы три учителя заменят одного?
Услышав про Хродвига, мальчишка послушно кивнул.
Хоар
С того вечернего привала и повелось: пока ехали, Хоар учил Ули примечать, где всходит солнце, к какой приметной горе они приближаются, а от какой отдаляются. Учил искать съестное в лесу, ставить силки, ловить рыбу. Разводить костер и находить сухие дрова даже в проливной дождь. Потом, между делом, днем на привале и вечером перед сном Третий учил мальчишку работать с мечом.
Хоар приметил, что наследник неплохо двигается и правильно держит оружие. Ули как-то хвастался, что дядька Остах учил его ножевому бою. Наблюдая за вечерними тренировками, Хоар понял, что учил дядька на совесть. Хоар не раз замечал, что поверх ножа все хорошо ложилось: и меч, и топор, и копье. Именно поэтому горцы не представляли жизни без кинжала.
Днем, трясясь в телеге, имперский подсыл учил парня грамоте и счету. Раб верно почуял свою выгоду и не побоялся раскрыться. Смог, хитрец, разгадать, что перед ним сын дана Дорчариан! Хоару пришлась по душе его решительность. К тому же кто, как не бывший купец, сможет лучше всех обучить парня имперской грамоте и счету? Хоар порадовался, что сумел сберечь шустрого Арратоя и не оставить раба в Городе мертвых. Имперский соглядатай еще послужит; у воина на грамотея большие планы…
Однажды Хоар увидел, как пленник аккуратно царапает на куске пергамента. Воин подъехал поближе и присмотрелся. Раб прилежно, в столбик, выводил тонким угольком буквицы алфавита. Хоар подъехал совсем близко, пользуясь, что Арратой увлекся и не замечает ничего вокруг. Тень от всадника упала на лист, и раб запоздало вскинулся, прикрывая пергамент.
– За дорогой кто следить будет? – проворчал Хоар для порядка, протягивая руку.
Раб вздохнул и отдал пергамент. Дорога, утопленная среди осыпей, лежала перед ними. Править лошадью не было никакой необходимости. Но раб промолчал.
Хоар перевернул пергамент и обнаружил с обратной стороны карту. Рисунок заинтересовал Хоара, и он покрутил его перед глазами, рассматривая стройные треугольники маленьких гор, кирпичики домов и нити дорог.
– Это Колодец? – спросил воин раба, ткнув пальцем в завитушку.
Пленник кивнул. Хоар еще раз пробежался взглядом по знакомым дорогам. Карта оказалась простенькой, но в целом верной.
– Откуда?
– Дали, – пожал плечами имперец. – Как в горы отправили – дали. Я посмотрел мельком: вроде верно все…
– Верно все? – перебил Хоар. – Откуда ж ты мог знать, верно или нет?
– Я был помощником купца… До того, как стать рабом… Аркоба его звали, может, слышал… Когда-то большим человеком был. А я при нем. И в долину ходил не единожды. И до Старого поста пару раз добирался.
Хоар покивал и поспрашивал раба немного о том о сем. Покрутил пергамент в руках и отдал обратно.
«Хорошо, что Хродвиг не успел перехватить ему глотку, – вновь подумал Хоар. – Глядишь, Гимтар порадуется такому подарочку».
– Зима в Пайгале будет долгой. Научи Ултера и карту читать. – Хоар кивнул на пергамент и сжал бока коню, отъезжая.
Ули
После того как Ули добыл на ужин древесного шеша, началась учеба. Хоар знал много хитростей и всеми делился без утайки. Только успевай запоминать! Как скрыться от погони и запутать следы; как читать чужие следы; как спрятать следы своих товарищей, чтобы никто не догадался, сколько воинов едет. Как у муравьев и белок своровать еду; как бить копьем рыбу или доставать ее из-под камней руками. Как не заблудиться в горах… И еще много-много всего! И когда только Хоар всему успел научиться, если он постоянно ездил рядом с прадедушкой Хродвигом? Ултер спросил об этом воина, но тот лишь засмеялся в ответ.
Раба звали Арратой, и после загадки про лошадей он говорил с Ултером только по-имперски. Но Ули и сам не лыком шит. Он тоже по-имперски умеет. Этот Арратой сильно удивился, когда услышал, как хорошо у Ултера получается. Он же не знает, что дедушка Эндир иногда целыми днями только по-имперски разговаривал! И всем остальным велел только так с внуками говорить. Вот нужно что-то попросить – пока по-имперски не скажешь, ничего не получишь. Правда, у брата всегда лучше получалось… А сейчас братка и вовсе целыми днями в библиотеке имперские книжки читает… Одну за другой. Дорча, наверное, совсем позабыл. Подумав о брате, Ули сперва загрустил. Но потом вспомнил, о чем они перед расставанием договорились. Братка должен стать самым умным в Империи. А он здесь, в горах, должен стать самым сильным. Они обязательно увидятся в День долгого лета. Там и посмотрим, кто чему научился.
А Третий был самым лучшим учителем из всех. И не ругался ни разу. И вообще почти не говорил. Показывал молча движения – знай только повторяй за ним. И ногами перебирай. Зато Третий довольный. И Ули доволен. Вот еще бы деревянный меч поменяли поскорей на настоящий – здорово бы было…
Когда в воздухе потянуло дымком, Третий поскакал вперед. Едва он скрылся за поворотом, как раздался громкий лай собак и воин тут же вернулся. Он кричал по-своему, и Ули насторожился. Обычно на родную речь горец переходил только в бою. Третий подъехал вплотную к Хоару и замахал руками, указывая на поворот и рассказывая об увиденном. Ученик отложил в сторону пергамент с имперским алфавитом. Раб недовольно нахмурился, но Ули не обратил внимания. Он привстал с телеги, чтобы пересесть на Тихоню.
– Ултер, останься, – велел Хоар.
Голос у предводителя встревоженный, и Ули не стал спорить. Третий подъехал к повозке и забрал длинное копье. Хоар вытащил меч, а на левую руку накинул щит. Вскоре воины скрылись за поворотом.
– Давай быстрее, Арратой, – поторопил мальчик раба, и Книжник слегка тряхнул вожжами. Ули сдвинул перевязь и положил кинжал на колени, а затем подтянул связку с дротиками поближе.
Поворот приближался так медленно! Но вот наконец они повернули, и первым делом Ули увидел маленькое стадо испуганных овец, прижатых к стене скалы. Две большие лохматые собаки кружили около них и удерживали на месте. Псины зло зыркнули на телегу, но службу не бросили. Только одна из собак подала голос, предупреждая хозяина о появлении новых гостей.
Хозяин собак и овец нашелся неподалеку. Он стоял возле небольшой старой кошары, каменные стены которой ушли глубоко в землю. Покрытая мхом крыша просела. Пастух, крепкий молодой мужчина в поношенной бурке и горской меховой шапке, стоял у двери, заваленной большим камнем. Судя по свежему срезу земли на скате, он сам вывернул валун и подкатил к двери. Пастух уперся в камень плечом, удерживая кого-то внутри. Ули заметил, как валун изредка вздрагивал от ударов! Тогда и пастух вздрагивал, прижимаясь к камню всем телом и удерживая на месте.
Ули вытянул шею и прикрикнул на Арратоя, чтобы поторопился. Противный раб и не подумал подгонять лошадь, еле-еле тряхнув вожжами! Третий с Хоаром приблизились к горцу, а Ули посмотрел на лицо незнакомца и увидел, как он испуган. Пастух переводил взгляд со стада овец на чужаков и обратно. Он боится, что мы его паршивых овец украдем? Дались нам эти овцы! Хоар крикнул пару слов, и пастух замотал головой. Валун вздрогнул еще сильнее, и горец привалился к камню. Хоар вновь сказал что-то, и обрадованный пастух ответил. Он говорил и говорил, пока валун вновь не вздрогнул.
Хоар отдал короткую команду Третьему, который тотчас спрыгнул с коня. Вожак подхватил поводья и подъехал к телеге.
– Стойте здесь, – велел он, спешиваясь и привязывая лошадей к задку телеги и скидывая щит.
– Что случилось? – спросил Ули, изнывающий от любопытства.
– Большой шеш утащил собаку и залез в кошару, – коротко ответил Хоар, проверяя, как выходит меч из ножен. – Надо помочь. Что бы ни произошло, сидите здесь.
Хоар бегом кинулся обратно и крикнул:
– Ули! Охраняй лошадей! Смотри, чтоб не взбесились!
Ули посмотрел на здоровенного злющего жеребца Третьего и рассеянно погладил его по морде.
«Большой шеш… Вот здорово!»
Третий нарвал большущий пук пожухлой травы, туго смотал, набил в середину опавшей листвы. Подошедший Хоар схватил странный факел и вместе воины забрались на насыпь. Теперь крыша кошары, покрытая мхом, оказалась перед ними. Хоар встал на колено, прикрыл факел телом от ветра и двумя ударами кресала ловко запалил. Третий копьем отодвинул жердины с края ската, и Хоар бросил внутрь запаленный факел, от которого повалил густой желтоватый дым. Третий убрал копье, и жердины встали на место.
Хоар вытащил меч и встал рядом с Третьим, который по-особому держал двумя руками занесенное копье. Воин успел крикнуть что-то пастуху, и тот всем телом и руками вжался в камень, упершись ногами в землю. Валун затрясся от ударов, но вскоре замер, недвижимый.
Ули прочитал по губам Хоара «сейчас», когда это произошло. В самый центр крыши ударили изнутри, и она пошла волной. Затем ударили еще раз, брызнули в стороны гнилушки жердин и ошметки мха, и крыша рухнула внутрь. А потом снизу выпрыгнула, вытянувшись струной, огромная змея. Ее темное тело было толщиной со взрослое дерево, не меньше! Как только чудовище рухнуло на камни, Третий тут же подбежал к голове шеша и со всего маху пригвоздил копьем к земле. Пастух бегом взобрался на насыпь и бесстрашно бросился на хвост змеи, только-только показавшийся из-под обломков крыши. Он растопырил руки и прыгнул на шеша, вцепившись и придавливая к земле. Хоар подбежал к Третьему и взмахнул мечом. Ули увидел, как круглая голова змеи отлетела в сторону и угодила прямиком в середину овечьего стада! Овцы заметались, а глупый баран с загнутыми назад большими рогами истошно заблеял и вслепую метнулся прочь по дороге. Овцы собрались бежать следом. Но собаки свое мясо ели не зря! Темный пес кинулся за мятежником, прихватил зубами за заднюю ногу и свалил наземь. Схватив за загривок и свирепо рыча, собака потрепала барана и вернула в присмиревшее стадо.
А обезглавленная змея вдруг ожила! Хвост затрепетал, и теперь уже в пыли катался сам пастух. Но вот по телу шеша прошла последняя волна судорог, и оно резко распрямилось. Горец разжал руки и улетел в кучу сломанных жердей и мха, которые недавно были крышей кошары. Ули понял, что все кончилось. Он обнаружил, что по-прежнему гладит по гриве жеребца Третьего, к которому обычно старался лишний раз не подходить. Ултер глянул на своего учителя грамоты и счета. Тот с ужасом смотрел на мертвую змею, а его побелевшие пальцы сжимали в кулаках вожжи. Ултер звонко засмеялся и спрыгнул с телеги.
– Вот это шеш! – с восторгом закричал он во все горло и вприпрыжку побежал к воинам. – Какой здоровенный шеш! Никогда такого не видел!
Он подбежал к обезглавленному телу змеи. Из рассеченной шеи на траву толчками вытекала густая темная кровь. Третий с Хоаром помогали незадачливому пастуху выбраться из груды обломков. Тот мотал головой, ошалело глядел по сторонам и бубнил под нос. На лбу вскочила большая шишка. Хоар усадил его на камень и поднес к губам мех с пояса. Пастух сделал большой глоток и закашлялся, а Третий со смехом поколотил его по спине.
Вскоре они двинулись дальше. Теперь путников стало больше: умные собаки гнали впереди овец, поглядывая на хозяина, которого усадили в телегу. Тот долго отказывался от такой чести, но Хоар насильно усадил его в повозку, строго прикрикнув. Ули наконец-то разрешили оседлать Тихоню, и он свысока поглядывал на побежденного шеша, которого тоже затащили в телегу. Тело змеи оказалось таким большим, что не поместилось в повозке целиком, и хвост волочился по земле, извиваясь и подпрыгивая, словно живой.
На очередном повороте узкой дороги их ожидали. У ног седого старика в распахнутой на груди бурке сидела собака, а за спиной стояли двое мальчишек, ровесников Ултера. Собака басовито гавкнула, приветствуя гостей, качнула хвостом и побежала к стаду, заняв свое место. Старик посмотрел на тело шеша в телеге, махнул рукой пастуху, который вылез из повозки и развернулся, возглавляя процессию.
Показалась горная хижина, и старик свернул с дороги. Собаки сноровисто загнали овечье стадо в распахнутые ворота. Хмурый хозяин косился на приезжих и прикрикивал на хозяйку, которая гладила по плечам пастуха и целовала в лоб. Мальчишки помогали гостям распрягать лошадей, весело переговариваясь друг с другом. Языка хозяев Ули не знал. Он отогнал местных от Тихони и принялся за работу.
Хорошо, что деревянный учебный меч остался в телеге, а на поясе висел красивый кинжал, подаренный отцом! А то засмеяли бы! Ули приметил на поясах у мальчишек простенькие короткие ножи. Даже у самого младшего! Братья подталкивали друг друга, шушукались и зубоскалили. Один из них, проходя мимо, словно ненароком задел гостя плечом. Только Ултер вовремя его раскусил и так напряг плечо, что тот едва не улетел в дальний угол!
Ули вычистил свою Тихоню быстрее всех. Он посмотрел на мальчишек, которые еще возились, прихватил деревянное ведерко и отправился к ручью. Для Тихони он сам принесет воды. Местные что-то крикнули ему вслед и рассмеялись. Проходя по двору, Ултер заметил, как нахмурился Хоар.
«Вот интересно, – подумал Ултер. – Я знаю дорча и имперский. А сколько языков знает Хоар? Долго он их учил?»
Когда Ули вернулся, мальчишки уже крутились у стола. Длинная столешница установлена под навесом, плетень защищает от порывов ветра, а рядом стоит небольшая каменная печь. Появление Арратоя местные встретили молчанием. Раб положил на стол куски вчерашней ароматной змеятины. Под пристальными взглядами он неловко дернулся и кусочек снеди упал на землю. Хмурый хозяин шепнул жене пару слов на своем наречии, и они рассмеялись. Следом захихикали мальчишки. Пастух с шишкой на лбу с неодобрением посмотрел на веселящуюся родню и отвернулся.
Хоар вдруг резко и отрывисто произнес короткую фразу на незнакомом языке, глядя в упор на хозяина. Тот мигом замолчал и со страхом посмотрел на черного. Ули окинул взглядом Третьего. И чего его все боятся? Подумаешь, за рукоять меча взялся и оглядывается кругом. Он же охранник, они все такие. Это они еще дружков Тарха не видели!
Тишину нарушила хозяйка. Она заголосила, вся в слезах, подхватила хлеб и подбежала к Хоару. Тот помолчал еще немного, не отрывая взгляд от хозяина. Тот отвел глаза, и тогда Хоар улыбнулся женщине, отломил кусочек хлеба и положил в рот. Прожевал и слегка поклонился. Все выдохнули, перестали хмуриться и сели за стол. Пастух шепнул старику, дождался кивка и скрылся в доме. Ули опустился на скамью рядом с Хоаром и тихонько спросил:
– Ты знаешь их язык?
– Нет, – мотнул головой Хоар, отрывая зубами кусок мяса от кости. – Это какое-то дикое квельгское наречие.
– А сколько конечностей у всех наших лошадей, Ули? – спросил Книжник на дорча, вцепившись в глиняную кружку.
Спутники развернулись.
– Сыну дана Дорчариан негоже не уметь считать, – глядя в глаза Хоару, ставшие вмиг из спокойных опасными, добавил Арратой.
– Вот еще, – дернул плечом Ултер. – Буду я со всякими рабами разговаривать.
Хоар покрутил кинжал в руках.
– Сыну дана Дорчариан, говоришь… – задумчиво повторил Хоар. Он подкинул клинок и поймал за рукоять. – Нет урона чести в том, чтоб учиться у раба, – после недолгого размышления пояснил Хоар мальчику. – Особенно если он знает больше тебя. Так ты ответишь?
Мальчишка с вызовом посмотрел на Книжника. А потом глянул на лошадей, которым насыпали зерна. Четыре лошади стояли вместе, у временной коновязи, хрупая овсом. Мальчишка пошевелил губами, считая.
– Два десятка! – громко крикнул мальчик на дорча. Увидев нахмуренный взгляд раба, повторил на имперском. – Двадцать!
– Неверно, – мотнул головой Арратой. Хоар хотел вмешаться, но мальчишка вскочил и топнул ногой.
– Верно! – крикнул он, сжав кулаки. Он подбежал к Тихоне и, тыкая ей в ноги, кричал: – Раз! Два! Три! Четыре! – Подойдя к хвосту, провел по нему рукой и крикнул: – Пять!
Раздался громкий хлопок ладоней. Мальчик и Арратой посмотрели на веселящегося Хоара. Тихоня потянулась к хозяину и ткнулась носом в ухо. Ули отмахнулся.
– Ты правильно посчитал, Ултер. – (Мальчишка победно посмотрел на раба.) – А ты, Арратой, неверно сказал. Ты просил посчитать конечности, а не ноги…
– Я… перепутал… не знал, как правильно на дорча – ноги или лапы… – (Теперь уже засмеялся Ули. Плохо, когда будущий ученик смеется над учителем.)
– Бывает, – кивнул Хоар. – Чтобы не путаться, учитесь на имперском. Счет, грамота, имперская речь.
– Но!.. – крикнул мальчишка.
– Мои уроки. – Хоар ткнул в пустой котелок и обвел горы вокруг. – Его уроки. – Он махнул в сторону Арратоя. – А только затем – уроки с мечом у Третьего.
Мальчишка насупился.
– Твоим учителем должен быть Хродвиг, – тихо сказал предводитель. – Но он у Матери Предков. Мы постараемся вместо него. Может, хотя бы три учителя заменят одного?
Услышав про Хродвига, мальчишка послушно кивнул.
Хоар
С того вечернего привала и повелось: пока ехали, Хоар учил Ули примечать, где всходит солнце, к какой приметной горе они приближаются, а от какой отдаляются. Учил искать съестное в лесу, ставить силки, ловить рыбу. Разводить костер и находить сухие дрова даже в проливной дождь. Потом, между делом, днем на привале и вечером перед сном Третий учил мальчишку работать с мечом.
Хоар приметил, что наследник неплохо двигается и правильно держит оружие. Ули как-то хвастался, что дядька Остах учил его ножевому бою. Наблюдая за вечерними тренировками, Хоар понял, что учил дядька на совесть. Хоар не раз замечал, что поверх ножа все хорошо ложилось: и меч, и топор, и копье. Именно поэтому горцы не представляли жизни без кинжала.
Днем, трясясь в телеге, имперский подсыл учил парня грамоте и счету. Раб верно почуял свою выгоду и не побоялся раскрыться. Смог, хитрец, разгадать, что перед ним сын дана Дорчариан! Хоару пришлась по душе его решительность. К тому же кто, как не бывший купец, сможет лучше всех обучить парня имперской грамоте и счету? Хоар порадовался, что сумел сберечь шустрого Арратоя и не оставить раба в Городе мертвых. Имперский соглядатай еще послужит; у воина на грамотея большие планы…
Однажды Хоар увидел, как пленник аккуратно царапает на куске пергамента. Воин подъехал поближе и присмотрелся. Раб прилежно, в столбик, выводил тонким угольком буквицы алфавита. Хоар подъехал совсем близко, пользуясь, что Арратой увлекся и не замечает ничего вокруг. Тень от всадника упала на лист, и раб запоздало вскинулся, прикрывая пергамент.
– За дорогой кто следить будет? – проворчал Хоар для порядка, протягивая руку.
Раб вздохнул и отдал пергамент. Дорога, утопленная среди осыпей, лежала перед ними. Править лошадью не было никакой необходимости. Но раб промолчал.
Хоар перевернул пергамент и обнаружил с обратной стороны карту. Рисунок заинтересовал Хоара, и он покрутил его перед глазами, рассматривая стройные треугольники маленьких гор, кирпичики домов и нити дорог.
– Это Колодец? – спросил воин раба, ткнув пальцем в завитушку.
Пленник кивнул. Хоар еще раз пробежался взглядом по знакомым дорогам. Карта оказалась простенькой, но в целом верной.
– Откуда?
– Дали, – пожал плечами имперец. – Как в горы отправили – дали. Я посмотрел мельком: вроде верно все…
– Верно все? – перебил Хоар. – Откуда ж ты мог знать, верно или нет?
– Я был помощником купца… До того, как стать рабом… Аркоба его звали, может, слышал… Когда-то большим человеком был. А я при нем. И в долину ходил не единожды. И до Старого поста пару раз добирался.
Хоар покивал и поспрашивал раба немного о том о сем. Покрутил пергамент в руках и отдал обратно.
«Хорошо, что Хродвиг не успел перехватить ему глотку, – вновь подумал Хоар. – Глядишь, Гимтар порадуется такому подарочку».
– Зима в Пайгале будет долгой. Научи Ултера и карту читать. – Хоар кивнул на пергамент и сжал бока коню, отъезжая.
Ули
После того как Ули добыл на ужин древесного шеша, началась учеба. Хоар знал много хитростей и всеми делился без утайки. Только успевай запоминать! Как скрыться от погони и запутать следы; как читать чужие следы; как спрятать следы своих товарищей, чтобы никто не догадался, сколько воинов едет. Как у муравьев и белок своровать еду; как бить копьем рыбу или доставать ее из-под камней руками. Как не заблудиться в горах… И еще много-много всего! И когда только Хоар всему успел научиться, если он постоянно ездил рядом с прадедушкой Хродвигом? Ултер спросил об этом воина, но тот лишь засмеялся в ответ.
Раба звали Арратой, и после загадки про лошадей он говорил с Ултером только по-имперски. Но Ули и сам не лыком шит. Он тоже по-имперски умеет. Этот Арратой сильно удивился, когда услышал, как хорошо у Ултера получается. Он же не знает, что дедушка Эндир иногда целыми днями только по-имперски разговаривал! И всем остальным велел только так с внуками говорить. Вот нужно что-то попросить – пока по-имперски не скажешь, ничего не получишь. Правда, у брата всегда лучше получалось… А сейчас братка и вовсе целыми днями в библиотеке имперские книжки читает… Одну за другой. Дорча, наверное, совсем позабыл. Подумав о брате, Ули сперва загрустил. Но потом вспомнил, о чем они перед расставанием договорились. Братка должен стать самым умным в Империи. А он здесь, в горах, должен стать самым сильным. Они обязательно увидятся в День долгого лета. Там и посмотрим, кто чему научился.
А Третий был самым лучшим учителем из всех. И не ругался ни разу. И вообще почти не говорил. Показывал молча движения – знай только повторяй за ним. И ногами перебирай. Зато Третий довольный. И Ули доволен. Вот еще бы деревянный меч поменяли поскорей на настоящий – здорово бы было…
Когда в воздухе потянуло дымком, Третий поскакал вперед. Едва он скрылся за поворотом, как раздался громкий лай собак и воин тут же вернулся. Он кричал по-своему, и Ули насторожился. Обычно на родную речь горец переходил только в бою. Третий подъехал вплотную к Хоару и замахал руками, указывая на поворот и рассказывая об увиденном. Ученик отложил в сторону пергамент с имперским алфавитом. Раб недовольно нахмурился, но Ули не обратил внимания. Он привстал с телеги, чтобы пересесть на Тихоню.
– Ултер, останься, – велел Хоар.
Голос у предводителя встревоженный, и Ули не стал спорить. Третий подъехал к повозке и забрал длинное копье. Хоар вытащил меч, а на левую руку накинул щит. Вскоре воины скрылись за поворотом.
– Давай быстрее, Арратой, – поторопил мальчик раба, и Книжник слегка тряхнул вожжами. Ули сдвинул перевязь и положил кинжал на колени, а затем подтянул связку с дротиками поближе.
Поворот приближался так медленно! Но вот наконец они повернули, и первым делом Ули увидел маленькое стадо испуганных овец, прижатых к стене скалы. Две большие лохматые собаки кружили около них и удерживали на месте. Псины зло зыркнули на телегу, но службу не бросили. Только одна из собак подала голос, предупреждая хозяина о появлении новых гостей.
Хозяин собак и овец нашелся неподалеку. Он стоял возле небольшой старой кошары, каменные стены которой ушли глубоко в землю. Покрытая мхом крыша просела. Пастух, крепкий молодой мужчина в поношенной бурке и горской меховой шапке, стоял у двери, заваленной большим камнем. Судя по свежему срезу земли на скате, он сам вывернул валун и подкатил к двери. Пастух уперся в камень плечом, удерживая кого-то внутри. Ули заметил, как валун изредка вздрагивал от ударов! Тогда и пастух вздрагивал, прижимаясь к камню всем телом и удерживая на месте.
Ули вытянул шею и прикрикнул на Арратоя, чтобы поторопился. Противный раб и не подумал подгонять лошадь, еле-еле тряхнув вожжами! Третий с Хоаром приблизились к горцу, а Ули посмотрел на лицо незнакомца и увидел, как он испуган. Пастух переводил взгляд со стада овец на чужаков и обратно. Он боится, что мы его паршивых овец украдем? Дались нам эти овцы! Хоар крикнул пару слов, и пастух замотал головой. Валун вздрогнул еще сильнее, и горец привалился к камню. Хоар вновь сказал что-то, и обрадованный пастух ответил. Он говорил и говорил, пока валун вновь не вздрогнул.
Хоар отдал короткую команду Третьему, который тотчас спрыгнул с коня. Вожак подхватил поводья и подъехал к телеге.
– Стойте здесь, – велел он, спешиваясь и привязывая лошадей к задку телеги и скидывая щит.
– Что случилось? – спросил Ули, изнывающий от любопытства.
– Большой шеш утащил собаку и залез в кошару, – коротко ответил Хоар, проверяя, как выходит меч из ножен. – Надо помочь. Что бы ни произошло, сидите здесь.
Хоар бегом кинулся обратно и крикнул:
– Ули! Охраняй лошадей! Смотри, чтоб не взбесились!
Ули посмотрел на здоровенного злющего жеребца Третьего и рассеянно погладил его по морде.
«Большой шеш… Вот здорово!»
Третий нарвал большущий пук пожухлой травы, туго смотал, набил в середину опавшей листвы. Подошедший Хоар схватил странный факел и вместе воины забрались на насыпь. Теперь крыша кошары, покрытая мхом, оказалась перед ними. Хоар встал на колено, прикрыл факел телом от ветра и двумя ударами кресала ловко запалил. Третий копьем отодвинул жердины с края ската, и Хоар бросил внутрь запаленный факел, от которого повалил густой желтоватый дым. Третий убрал копье, и жердины встали на место.
Хоар вытащил меч и встал рядом с Третьим, который по-особому держал двумя руками занесенное копье. Воин успел крикнуть что-то пастуху, и тот всем телом и руками вжался в камень, упершись ногами в землю. Валун затрясся от ударов, но вскоре замер, недвижимый.
Ули прочитал по губам Хоара «сейчас», когда это произошло. В самый центр крыши ударили изнутри, и она пошла волной. Затем ударили еще раз, брызнули в стороны гнилушки жердин и ошметки мха, и крыша рухнула внутрь. А потом снизу выпрыгнула, вытянувшись струной, огромная змея. Ее темное тело было толщиной со взрослое дерево, не меньше! Как только чудовище рухнуло на камни, Третий тут же подбежал к голове шеша и со всего маху пригвоздил копьем к земле. Пастух бегом взобрался на насыпь и бесстрашно бросился на хвост змеи, только-только показавшийся из-под обломков крыши. Он растопырил руки и прыгнул на шеша, вцепившись и придавливая к земле. Хоар подбежал к Третьему и взмахнул мечом. Ули увидел, как круглая голова змеи отлетела в сторону и угодила прямиком в середину овечьего стада! Овцы заметались, а глупый баран с загнутыми назад большими рогами истошно заблеял и вслепую метнулся прочь по дороге. Овцы собрались бежать следом. Но собаки свое мясо ели не зря! Темный пес кинулся за мятежником, прихватил зубами за заднюю ногу и свалил наземь. Схватив за загривок и свирепо рыча, собака потрепала барана и вернула в присмиревшее стадо.
А обезглавленная змея вдруг ожила! Хвост затрепетал, и теперь уже в пыли катался сам пастух. Но вот по телу шеша прошла последняя волна судорог, и оно резко распрямилось. Горец разжал руки и улетел в кучу сломанных жердей и мха, которые недавно были крышей кошары. Ули понял, что все кончилось. Он обнаружил, что по-прежнему гладит по гриве жеребца Третьего, к которому обычно старался лишний раз не подходить. Ултер глянул на своего учителя грамоты и счета. Тот с ужасом смотрел на мертвую змею, а его побелевшие пальцы сжимали в кулаках вожжи. Ултер звонко засмеялся и спрыгнул с телеги.
– Вот это шеш! – с восторгом закричал он во все горло и вприпрыжку побежал к воинам. – Какой здоровенный шеш! Никогда такого не видел!
Он подбежал к обезглавленному телу змеи. Из рассеченной шеи на траву толчками вытекала густая темная кровь. Третий с Хоаром помогали незадачливому пастуху выбраться из груды обломков. Тот мотал головой, ошалело глядел по сторонам и бубнил под нос. На лбу вскочила большая шишка. Хоар усадил его на камень и поднес к губам мех с пояса. Пастух сделал большой глоток и закашлялся, а Третий со смехом поколотил его по спине.
Вскоре они двинулись дальше. Теперь путников стало больше: умные собаки гнали впереди овец, поглядывая на хозяина, которого усадили в телегу. Тот долго отказывался от такой чести, но Хоар насильно усадил его в повозку, строго прикрикнув. Ули наконец-то разрешили оседлать Тихоню, и он свысока поглядывал на побежденного шеша, которого тоже затащили в телегу. Тело змеи оказалось таким большим, что не поместилось в повозке целиком, и хвост волочился по земле, извиваясь и подпрыгивая, словно живой.
На очередном повороте узкой дороги их ожидали. У ног седого старика в распахнутой на груди бурке сидела собака, а за спиной стояли двое мальчишек, ровесников Ултера. Собака басовито гавкнула, приветствуя гостей, качнула хвостом и побежала к стаду, заняв свое место. Старик посмотрел на тело шеша в телеге, махнул рукой пастуху, который вылез из повозки и развернулся, возглавляя процессию.
Показалась горная хижина, и старик свернул с дороги. Собаки сноровисто загнали овечье стадо в распахнутые ворота. Хмурый хозяин косился на приезжих и прикрикивал на хозяйку, которая гладила по плечам пастуха и целовала в лоб. Мальчишки помогали гостям распрягать лошадей, весело переговариваясь друг с другом. Языка хозяев Ули не знал. Он отогнал местных от Тихони и принялся за работу.
Хорошо, что деревянный учебный меч остался в телеге, а на поясе висел красивый кинжал, подаренный отцом! А то засмеяли бы! Ули приметил на поясах у мальчишек простенькие короткие ножи. Даже у самого младшего! Братья подталкивали друг друга, шушукались и зубоскалили. Один из них, проходя мимо, словно ненароком задел гостя плечом. Только Ултер вовремя его раскусил и так напряг плечо, что тот едва не улетел в дальний угол!
Ули вычистил свою Тихоню быстрее всех. Он посмотрел на мальчишек, которые еще возились, прихватил деревянное ведерко и отправился к ручью. Для Тихони он сам принесет воды. Местные что-то крикнули ему вслед и рассмеялись. Проходя по двору, Ултер заметил, как нахмурился Хоар.
«Вот интересно, – подумал Ултер. – Я знаю дорча и имперский. А сколько языков знает Хоар? Долго он их учил?»
Когда Ули вернулся, мальчишки уже крутились у стола. Длинная столешница установлена под навесом, плетень защищает от порывов ветра, а рядом стоит небольшая каменная печь. Появление Арратоя местные встретили молчанием. Раб положил на стол куски вчерашней ароматной змеятины. Под пристальными взглядами он неловко дернулся и кусочек снеди упал на землю. Хмурый хозяин шепнул жене пару слов на своем наречии, и они рассмеялись. Следом захихикали мальчишки. Пастух с шишкой на лбу с неодобрением посмотрел на веселящуюся родню и отвернулся.
Хоар вдруг резко и отрывисто произнес короткую фразу на незнакомом языке, глядя в упор на хозяина. Тот мигом замолчал и со страхом посмотрел на черного. Ули окинул взглядом Третьего. И чего его все боятся? Подумаешь, за рукоять меча взялся и оглядывается кругом. Он же охранник, они все такие. Это они еще дружков Тарха не видели!
Тишину нарушила хозяйка. Она заголосила, вся в слезах, подхватила хлеб и подбежала к Хоару. Тот помолчал еще немного, не отрывая взгляд от хозяина. Тот отвел глаза, и тогда Хоар улыбнулся женщине, отломил кусочек хлеба и положил в рот. Прожевал и слегка поклонился. Все выдохнули, перестали хмуриться и сели за стол. Пастух шепнул старику, дождался кивка и скрылся в доме. Ули опустился на скамью рядом с Хоаром и тихонько спросил:
– Ты знаешь их язык?
– Нет, – мотнул головой Хоар, отрывая зубами кусок мяса от кости. – Это какое-то дикое квельгское наречие.