Важное время

– Работой оплатишь, – устало отмахнулся наставник. Заяц шустро спрятал кошель. Барат встретился взглядом с мертвыми глазами старухи на земле, и его замутило. Он уставился в стену и глубоко задышал.

– Слушай, Заяц, – продолжил разговор Остах. – А дома-то в Атриане нынче дороги?

– А когда они дешевыми были? – пробурчал Заяц. Он искоса глянул на Остаха и спросил: – Неужто купить хочешь?

– А кто, ты говорил, дом на скале-то прибрал? После родни Кривого? – не замечая вопроса, продолжил расспрашивать Остах.

– Ты дом Кривого прибрать решил? – догадался Заяц. Он покачал головой. – Гиблое место. Местные говорят, что тени там бродят. И ребятишки пропадают. Вот я подумал – не те ли тени, что моих «добрых» порезали?

– Кто дом прибрал? – надавил голосом Остах.

– Я ж говорил. Хмырь какой-то из совета, – недовольно пробурчал Заяц.

– Кто такой? Что знаешь? Дом продает? – повернулся Остах к собеседнику.

– Не части́, Рыбак, – поднял руки Заяц. – Не знаю я о нем ничего толком.

– Ну так узнай, – велел Остах. Он потянулся и вытер кинжал о подол лежащей рядом бабы. – Тогда, считай, за сегодняшнюю деньгу и квиты.

Барат увидел, как наставник вытирает клинок о ночную рубаху гворчской бабы. Его внутренности сжались в плотный комок, и он согнулся над зловонной кучей, исторгая из себя кислую капусту. Судорожно вздохнул, и в нос ударила рыбная вонь. От этого скрутило еще сильнее, и он уперся руками в колени, чтоб не рухнуть.

Наставник вскочил и подошел ближе.

– Что, Барат, тяжко? – В его голосе горец услышал неожиданную мягкость. – Ничего, ты опростайся, полегчает. И у справного воина такое тяжелое времечко случается, когда баб да мелкотню пластать приходится. Не только у татя ночного. Через это просто пройти надо.

От учительских слов и заботливого тона Барата вывернуло еще сильнее.

– Я вот что думаю, Заяц, – продолжил разговор Остах, возвращаясь к крыльцу. – Мне тут сорока на хвосте принесла, что скоро цена на земляное масло до небес взлетит. Может, мы с тобой под шумок из наших гор примем караван? Через Арраин, как в старые времена?

Заяц, только что с усмешкой наблюдавший за Баратом, в ужасе замахал руками, отодвигаясь подальше от Остаха. Не заметив, что невысокое крыльцо кончилось, он рухнул с него, угодив толстым задом в зловонную жижу.

– Что ты! Что ты, Рыбак! Стар я уже… Стар я уже для такого. – Он с кряхтеньем поднялся, опираясь на стену, и двинулся к двери.

Остах внимательным взглядом проводил широкую спину, скрывшуюся в дверном проеме. Потом посмотрел на валяющиеся вокруг тела и сказал Йолташу:

– Хоть гворча теперь недобитками кликать не придется. Добили-таки гадину.





Глава 7




Олтер

Я, Пелеп и Фиддал плескались у фонтана, фыркая и поеживаясь. Дни стояли по-прежнему знойные, но по утрам уже свежело. Как обычно, от подушек нас оторвала собачья перекличка – Кайхур самозабвенно перелаивался через стенку с Хиндой. Я покосился на щенков. Мелкие паршивцы как ни в чем не бывало возились в мокрой от росы траве. Тоже умывались вслед за хозяевами. И что с ними делать? В свое время я так обрадовался первому лаю Кайхура – боялся, что щенок вырастет немым – так мне рассказывали про его породу… Вот теперь Кайхур и продолжает радовать хозяина. С утра пораньше. Сегодня Барат сквозь сон пообещал убить Кайхура, если тот не заткнется. Братья с наставником тренировку игнорировали – они пришли поздно вечером, грязные и вонючие. Рыбой от них несло за версту. На ругань грубияна щенок нисколько не обиделся, выскользнув в раскрытую дверь на улицу. После вчерашнего потрясающего ужина в доме болотника он до сих пребывал в хорошем настроении. А вскоре на заднем дворе появился и наш хлебосольный приятель. Несмотря на раннее утро, Булгуня выглядел бодрым и полным сил.

Оказывается, наш толстяк умел двигаться ловко и стремительно! И растяжка у парня отличная, а силы в руках и вовсе немерено! Кто бы мог подумать! Столкнешься в школьных коридорах – обыкновенный увалень. На тренировочной площадке приятель преобразился.

Фиддал схватил противника за запястье и плечо. Сейчас будет подсечку делать, подбивая опорную ногу. Борцовские повадки сына купца я успел неплохо изучить. У Феди подсечка – коронный прием, всегда хорошо выходит. В ответ Булгуня рывком сблизился вплотную с соперником, избавился от захвата и своим странным движением обеими руками снизу вверх откинул Фиддала. Сын купца намного тяжелее задохлика Прилипалы и потому не отлетел. Но и на ногах не смог удержаться, опустившись на пятую точку. Он тут же вскочил, но я завершил их схватку. Своей цели мы достигли: слегка размялись и разогрели мышцы. А времени на полноценный поединок не было: Булгуне скоро выходить на арену. Мы заторопились на построение.

Грозный как туча комендант ходил взад и вперед, зыркая на сонных первогодков, спешивших на плац. Сегодня никто не опаздывал: все жаждали посмотреть поединок «почетного» с местным. Раздался второй удар колокола.

– Что это за прием такой странный? Никогда не видел ничего подобного, – прошептал я Булгуне и продемонстрировал движение, будто бросаю от живота громоздкий мешок.

– У нас дома любят на поясах побороться! Из дальних уголков по весне нарочно в Конутоп приплывают. А я же из рода великих Булогов, – словно стесняясь этого, пожал плечами приятель. – Мне уступать нельзя. Не к лицу. Вот и научили: берешь телегу за оглобли и поднимаешь. Раз за разом. Вверх-вниз, вверх-вниз. Сначала пустую, а потом груженную одним бочонком. Потом двумя. Так и занимался понемногу.

– И что, никому не проигрывал? – поинтересовался я. – Ни разу?

Булгуня мотнул головой в ответ, внимательно разглядывая происходящее за моим плечом. Я оглянулся и увидел Прилипалу, окруженного приятелями. Чего-то рожа у мелкого паскудника слишком довольная для того, кто вскоре получит на орехи. Не иначе гадость придумал. Прилипала смерил Булгуню глумливым взглядом и провел большим пальцем по шее. Что он задумал, гаденыш? Раздались резкие удары колокола, и все бегом выстроились по краю плаца. Комендант молча разгуливал вдоль шеренги первогодок, заложив руки за спину.

– Кто-то из вас, недостойных… – Комендант проглотил готовое сорваться с губ бранное слово. Он встал напротив Милиара и уставился ему в глаза. Младший Хмутр выпятил грудь и вытянулся в струнку. – Ты не нарушал порядок, боец? – прорычал Хак.

Не похоже, что наш комендант придуривается. Похоже, его и впрямь крепко разозлили. Знать бы еще, кто этот слабоумный смельчак и что вообще происходит? Судя по недоумевающим переглядываниям, не я один задавался подобным вопросом.

– Не нарушал, господин комендант! – бойко оттараторил Милиар, глядя перед собой.

– Не ври мне! – рявкнул Стурр. – Лазал в мою комнату?

Поднялся гул, все зашушукались, но стоило коменданту выпрямиться, как шум разом стих.


– Не лазал, господин комендант! – так же четко ответил Милиар.

Врать этот дуболом не умел, так что на месте коменданта я бы ему поверил.

– Значит, это ты, – процедил Хак Стурр, останавливаясь напротив меня. – Смотри в глаза! Это ты влез в мою комнату?

«Он что, умом тронулся? Делать больше нечего…»

– Никак нет, – отрапортовал я. – Никогда там не был.

Правду говорить легко и приятно. Комендант постоял рядом еще немного, угрожающе сопя, и двинулся вдоль строя, впиваясь глазами в лицо каждого. Замыкал строй подошедший последним Прилипала. Хак с ненавистью посмотрел на мальчишку, смерив презрительным взглядом от макушки до пят. Смачно сплюнул под ноги и крикнул:

– Все на арену! Завтрак – после поединка.

Подвох раскрылся сразу, как мы подошли к борцовской площадке. Прилипала, мелкий гаденыш, привел вместо себя брата. Брат – копия Прилипалы, такой же тощий и подлый. Только взрослее года на три. Прилипала-старший, дылда с длинными руками и ногами, разглядывал Булгуню, едва-едва доходящему ему до плеча, и улыбался. По-моему, придется сегодня нашему бойцу из рода великих Булогов впервые испить чашу поражения. Уж слишком велика разница в возрасте.

Оказывается, правила поединка дозволяли замену, чем хитрый противник и воспользовался. Такое разрешалось, если боец к установленному времени не мог бороться, а затронутая честь делала невозможным отказ от схватки. Вот подлец и продемонстрировал помощнику коменданта ссадину на плече и разбитый локоть.

Перед боем с молчаливого согласия приятелей я выступил для Булгуни кем-то вроде секунданта и помощника. Я разминал Булгуне плечи – во время утренней тренировки мы хорошенько разогрелись и особой нужды в этом не было. Легкий массаж снимет предбоевое волнение. Впрочем, приятель особо и не нервничал. По-моему, я переживал куда больше.

– Ты, главное, не волнуйся, – шепнул я Булгуне.

– А я и не волнуюсь, – обернулся удивленный Булгуня. – Я же тебе сказал: я у нас в Конутопе никому не уступил. Ни разу.

– Ну ты же только с одногодками боролся? – с недоумением спросил я.

– С чего ты взял? – спросил мой друг, поднимаясь с низенького табурета. Он подвигал плечами, и только сейчас я увидел, какая мощь скрывается за его безобидной пухлостью. После выходки Булгуни с метанием яблок по мишени толстяка по общему молчаливому согласию записали в рохли и неумехи. – У нас на болотах все, кто еще не воин, борются между собой.

Булгуня двинулся в центр арены, к поджидающему коменданту. Хак оглядел болотника и одобрительно хмыкнул. Искоса глянул на подходящего Прилипалу-старшего, красующегося перед зрителями.

– Откуда я знаю, когда у вас там на болотах в воины посвящают?.. – проворчал я. Но стоящий рядом Федя услышал.

– Как и у всех, в четырнадцать-пятнадцать лет, – негромко объяснил сын купца. – У вас что, по-другому?

«Это что же получается – Булгуня и с пятнадцатилетними лбами боролся?»

Зрители всё прибывали. Местные зубоскалили и улюлюкали, глядя на по-домашнему уютного толстенького Булгуню и высоченного Прилипалу-старшего. Дылда громко переговаривался с приятелями и реготал. Все больше и больше вокруг становилось учеников из старшей школы. Среди толпы вдалеке я сумел разглядеть слуг Булгуни, с тревогой наблюдающих за драгоценным хозяином. Булгуня поймал мой взгляд, озорно улыбнулся и подмигнул. Ну дает, болотный тихоня!

– Врежь ему, боец из рода великих Булогов! – не сдержался я. Местные притихли, а потом дружно заржали. Ну-ну, козлики. Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Вдруг за спинами веселящихся школьников я разглядел Тумму. Старшеклассники торопливо уступали дорогу, сердито бурча и толкаясь. Но, увидев, кто идет следом, мигом умолкали, а на лицах появлялись глупые улыбки. За Туммой ступала Наула, гордо вскинув голову и поджав губки. Какая она все-таки милая! Давненько ее не видел. Наула села в первом ряду, внимательно разглядывая поединщиков. Комендант поклонился дочери наместника, и та слегка склонила голову в ответ. Гвинд и Дирг продрались сквозь толпу и встали за спиной кузины. Увидев братцев, Наула недовольно дернула плечиком. Рыжие непрошеные гвардейцы выпятили подбородки, зыркая по сторонам, – не пялится ли кто. Тумма застыл истуканом.

Комендант громко хлопнул в ладоши, и схватка началась. Прилипала-старший, нисколечко не опасаясь противника и красуясь перед новоявленной леди турнира, вразвалочку подошел к Булгуне и схватил за грудки. И замер, странно дергаясь и топчась на месте. Что он творит-то? Я пригляделся. Да он же пытается провести непонятный прием и Булгуню свалить! Вот только наш приятель слегка согнул ноги и не позволяет сдвинуть себя с места… Чем это он занят? Тоже перед Наулой решил покрасоваться? Я украдкой посмотрел на девчонку, не отрывающую взгляд от арены. Прилипала сильно тряхнул невозмутимого Булгуню, и Наула в волнении сжала кулаки. Так она за болотника переживает? Дочурка Сивена и Элсы болеет за «дикаря»?..

Булгуня взялся за концы плотного кушака Прилипалы, завязал дополнительный узел, подергал, проверяя на прочность. Он проделывал манипуляции, не обращая внимания на жалкие потуги Прилипалы-старшего. Пожалуй, Булгуне надо вместе с пайгалами выступать, зрителей радовать! Вокруг хохотали над раскрасневшимся соперником, продолжающим пыхтеть и дергаться. Наула рассмеялась вместе со всеми, и я залюбовался милыми ямочками на щеках.

Булгуня перестал вязать узлы и маяться дурью. Схватился двумя руками за пояс противника и резко сблизился.

«Неужели вновь будет швырять?» – Я затаил дыхание.

Но нет, Булгуня поднатужился и под оханье зрителей приподнял Прилипалу над землей. Дылда мигом отпустил соперника и от испуга взмахнул руками. Наш одноклассник встал на носочки, притягивая противника вплотную, потом скрутился и рухнул на землю, падая сверху на Прилипалу. Тот жалко охнул, когда толстяк всем весом впечатал его в мелкие белые опилки арены. Вокруг свистели и топали ногами от восторга. По-моему, такого зрелища местным видеть еще не доводилось. Наула раскраснелась и хлопала в ладоши, а братцы озабоченно переговаривались. Вот-вот, рыжики, хорошенько подумайте – стоит ли к болотнику цепляться! А то он в следующий раз кого-нибудь из вас лицом в опилках повозит! А вот Милиар оценивающе поглядывал на победителя и скреб затылок. Неужели увидел достойного противника?

Булгуня встал у края, дожидаясь команды Хака Стурра для продолжения боя, однако ее не последовало. Прилипала лежал на опилках, ошалело глядя снизу вверх на коменданта, и вставать не желал. Хак Стурр криво ухмыльнулся. Исход схватки пришелся коменданту по душе. Он нагнулся и что-то быстро спросил у Прилипалы. В ответ тот замотал головой.

– Победа! – коротко объявил Хак под рев трибун и подошел к болотнику. – Как там тебя?..

– Булгуня, сын Булгара, – громко ответил друг.

– Победа Булгуни, сына Булгара! – зычно повторил комендант. – А теперь марш на завтрак!

Я подошел к приятелю и расслышал среди гомона слова коменданта:

– Хорошая схватка. Манера боя не наша, но все равно хорошо. За победу над соперником старше тебя я отменяю наказание.

Я подошел, и Хак нахмурился – он продолжал меня подозревать. Стоило коменданту отойти, как к Булгуне бросились слуги, причитая, тряся щеками и размахивая полными руками. Приятель мигом их укоротил, показав кулак.

– Готовьте пир, – велел Булгуня. – Друзей на ужин позову.

Толстяки мигом посерьезнели. Пир – дело непростое, а времени до вечера всего ничего! Слуги подумали, покивали и заторопились прочь, на ходу обсуждая, что бы такого приготовить на скорую руку, дабы не ударить в грязь лицом. Знаю я это «на скорую руку». Как бы столы не треснули от яств!

Приятели встретили победителя с восторгом, а приглашение на пир и вовсе вызвало бурю.

– Булгуня собак любит, поэтому я с Кайхуром приду. А ты Хинду не забудь прихватить, – шепнул я Фиддалу.