Вашингтонский узел. Время испытаний

– О чем ты.

– Распустите ЦРУ.

Президент обдумывал несколько секунд, потом отрицательно покачал головой

– Не пойдёт. Так я потеряю патриотическую часть электората.

– Создайте новую службу разведки. С нуля.

…

– Возьмите за основу то, что делают русские. ГРУ – главное разведывательное управление. Аналитика плюс спецназ – всё в одном месте.

…

– Возьмите за основу модель Task Force[57]* – они отлично показали себя. Все эти инспекции – рассадники очковтирательства. Нужно оставить только основные. И не факт, что в Европе – мы присутствуем там, где нам нечего делать, и при том нам не хватает рук там, где они нужнее всего.

…

– Так вы привлечёте на свою сторону Конгресс. Или, по крайней мере, обезоружите его. Они уже готовы к новому Крестовому походу.

– Рискованно

– Так вы заработали свои деньги, сэр.

– Рискованно… – повторяет президент.

– Сэр…

– Помолчи.

Президент думает. Мы стоим рядом с креслом, которое стоит во главе стола, и над которым – герб США. Все экраны – а тут ими все стены завешены – выключены.

– Я ничего не знаю о разведке…

…

– Кроме того, что с ней что-то не то. Причём это давно и это системное явление. Мы с 2001-го вложили в эту службу больше, чем в любую другую федеральную, оторвали от других программ, вкладывали и вкладывали. А отдачи нет. Безопасности нет, страна не чувствует, что она в безопасности.

Президент посмотрел на меня.

– Ты можешь написать мне концепцию того, что должно быть после ЦРУ? Только сам, никого к этому не привлекая.

– Да. Поднимется буря дерьма, сэр.

– Она уже поднялась.

– Проблема будет ещё и в том, что за основу я наверное возьму организацию русских спецслужб. Они эффективны.

– Это-то как раз не проблема. Когда ты реорганизуешь убыточный бизнес, ты берёшь за основу лучшие кейсы, а не изобретаешь что-то своё. Если это работает, то мне плевать, чьё это. Действуй.





Продолжение. 23 октября 202*** года




Вашингтон ДС. Отель «Уотергейт»



В том, что я поселился в отеле «Уотергейт» не было какого-то скрытого смысла, просто это было самое удобное и анонимное место чтобы поселиться, и быть недалёко от центра развивающихся событий. Он только недавно открылся после реконструкции… вряд ли он стал лучше, – но он был уже одним из тех мест, которые определяют лицо города и он мог быть любым. Команда Трампа держала тут несколько номеров на случай если кто приедет – но я поселился как частное лицо и заплатил из своих.

В этот день… точнее, в эту ночь – я спустился вниз чтобы прогуляться по набережной, и вдруг… мелькнула мысль она – не она. Но она повернулась – и тоже меня заметила.

И выбора не было. Ни у неё, ни у меня.






* * *


Удивительно, но в Потомаке снова водятся лягушка. Они пропали тут ещё в 60-х из-за загрязнения – но недавно снова появились. Под квакание лягушек мы и гуляли набережной Потомака, которая около отеля «Уотергейт» особенно хороша. Огни города тлели во тьме.

– Странно, – сказал я, – меня только что спрашивали о тебе. Вот только, несколько дней назад.

– Кто?

– Неважно.

– Ты все ещё работаешь на них?

– Нет. Я ушёл в Стенфорд. Преподаю политологию и политическую историю.

Не знаю, поверила Настя или нет. Возможно, что и нет.

– А я замуж вышла.

– Поздравляю.

– Да не с чем. Это в четвёртый раз.

– Кто ищет, тот всегда найдёт.

Настя ничего не ответила. От реки наползал ночной туман, холодало.

– Кто он?

– Философ. Из Франции. Берни Матье.

– Слышал. Теперь ты мадам Матье… интересно.

– Ничего тут интересного. Знаешь… меня уже тошнит от буржуа, прикидывающихся мыслителями.

О-ля-ля…

– Ты же жила в Лондоне, как я слышал.

– Жила. Пришлось переехать.

– Почему?

– Русофобия. Русофобия, Лёша, – она назвала меня уменьшительно-ласкательным вариантом имени Алексей, данного мне при рождении, – все как с цепи сорвались. После того дела с отравлением мы стали, как зачумлённые. Никто не хотел больше иметь с нами дела. Все шарахались от нас. Знаешь, что там про нас говорят? Русский акцент – лучший способ напугать бандитов в переулке.

– А во Франции как?

– Во Франции не так. Там этого нет, есть, конечно, всякие, но…

Настя посмотрела на меня.

– Знаешь, я многое поняла.

– Что именно?

– Мы чужие здесь. Были ими и останемся.

– Не обобщай.

Она пожала плечами

– Холодно. Пойдём назад.

Я накинул на неё свой пиджак, она с благодарностью приняла. Мы пошли назад.

– Знаешь… я думаю о том, чтобы переехать в Россию.

– А как же муж?

– Он тоже не против. Француз в России как дома.

– Чем же вам не живётся в Париже?

– Что-то страшное грядёт, Лёша, – сказала она, – что-то очень страшное. Настолько страшное, что хочется забиться в щёлку, и не видеть ничего. Уехать в какой-нибудь русский маленький городок тысяч на пять жителей…