Вашингтонский узел. Время испытаний
Часть 41 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Клянусь.
– Назовите ваше полное имя.
– Роберт Джей Лейкмор.
– Ваша должность?
– Директор Центрального разведывательного управления
– Прошу садиться.
Сенатский пристав отошёл. Сенатор Мур, сидевший на председательском месте, пролистнул какие-то материалы в папке.
– Мистер Лейкмор… вы когда-нибудь работали на Ближнем Востоке?
– Да, работал.
– Когда в какой должности?
– Зам начальника станции в Иордании с восьмого по десятый, в Багдаде с десятого по двенадцатый. Затем снова Иордания, уже начальник станции. С тринадцатого по восемнадцатый годы.
– Больше вы на Ближнем Востоке не работали?
– Это вопрос? Нет, не работал.
Сенатор играл карандашом в пальцах, и директор решил смотреть на этот карандаш.
Сосредточиться.
– Мистер Лейкмор, как, по-вашему, в чем заключаются интересы США в данном регионе?
– Сенатор, я не могу ответить на этот вопрос, я не определяю политику США в этом регионе. Я – исполнитель.
– Я спрашиваю вас не как государственного служащего, а как гражданина. Хорошо, уточню. Усиление роли так называемого Исламского государства, по-вашему, отвечает интересам США в регионе?
– Безусловно, нет.
– Вы в этом уверены, мистер Лейкмор?
Директор заподозрил неладное – но не ответить не мог.
– Совершенно.
– Исламское государство является террористической организацией?
– Оно признано таковой Госдепартаментом США.
– Как, по-вашему, мистер Лейкмор, Исламское государство угрожает Соединённым штатам?
– В каком-то смысле да.
– Не могли бы вы пояснить свой ответ?
– Сенатор, я не считаю Исламское государство определённой и насущной угрозой для США в ближайшей перспективе – тем более сейчас, когда оно потеряло свои территории и превратилось в террористическую сеть наподобие Аль-Каиды. Россия, Китай, КНДР, Иран – представляют для нас намного более серьёзную угрозу прямо сейчас. Но распространение идеологии ненависти в Интернете вкупе с расширением возможностей для террористических атак – в долгосрочной перспективе представляет собой серьёзную угрозу для наших союзников и для нас самих.
Сенатор положил карандаш на стол
– То есть вы считаете, что Россия для нас более опасна, чем распространение ненависти к самой сути нашего общества, когда некоторые из его членов, посмотрев полный ненависти ролик об убийствах, покупают автомат и идут на улицу убивать?
– Сэр, это моё мнение и я сказал то, что сказал.
– Хорошо.
Сенатор Мур достал из папки какой-то документ
– Как вы считаете, мистер Лейкмор, контакты с представителями Исламского государства, его высшей иерархии для госслужащего США являются преступлением?
– Это зависит от обстоятельств
– Поясните, пожалуйста
– Сенатор, по роду своей деятельности нам приходится иметь дело не лучшими представителями рода человеческого. В том числе и с теми, кто враждебен США. Но это наша работа, мы не можем выполнять её иначе.
– Поясните, что, по-вашему, значит «иметь дело». В Афганистане наши морские пехотинцы имеют дело с организацией Талибан и другими террористами – они сражаются с ними и убивают их. Я понимаю, когда вы арестовываете и убиваете известных террористов. Это не всегда законно с точки зрения… но это опустим, это я могу понять. Что, по-вашему, значит – «иметь дело»?
– Всё то, что вы назвали, сэр.
– Хорошо. Вы лично, мистер Лейкмор, имели дело с Исламским государством? Конкретно с его высшими представителями?
Сердце пропустило удар.
– Я не помню.
– Я освежу вам память. Вот фотография. Это вы. Справа от вас – Абу Бакр аль-Багдади, духовный лидер Исламского государства. И вы с ним отнюдь не имеете дело в том значении, о котором мы сейчас говорим. Вы мирно беседуете и даже, кажется, улыбаетесь.
В зале раздался шум… журналистов не было… или ему показалось? Пот тёк по спине, поднялось давление… все плыло.
– Вы не скажете, какие отношения вас связывали с Абу Бакром аль-Багдади?
– Он тогда не был в розыске
– Я спросил не это, мистер Лейкмор.
– У меня нет другого ответа на этот вопрос. Я не помню, как я встречался с Абу Бакром аль-Багдади
– То есть вы не помните, когда был сделан этот снимок?
…
– Я освежу вам память, мистер Лейкмор. Он был сделан в Иордании, в четырнадцатом году. Тогда война в Сирии шла полным ходом и нам нужны были союзники. ЦРУ, по всей видимости, увидело союзников в Исламском государстве…
– Это вопрос?
– Это утверждение, мистер Лейкмор. У меня нет другого объяснения этой фотографии, если не считать той возможности что вы являетесь изменником Родине.
– Это просто смешно!
Сенатор Мур снял очки.
– Это не смешно. Как вы думаете, для чего мы здесь, мистер Лейкмор?
…
– У меня есть племянница, мы любим играть в одну игру. Я отворачиваюсь, она что-то делает, что-то изображает… потом я кричу «стоп!», поворачиваюсь, и я должен угадать, что она делала, пока я отвернулся. В некотором роде мы сейчас занимаемся тем же самым, мистер Лейкмор. Пытаемся угадать, чем вы занимаетесь у нас за спиной.
…
– Я просто хочу понять, мистер Лейкмор. Понять для себя и попробовать как-то уяснить это для общества, для моих избирателей… хотя это непросто. Я хочу понять, мистер Лейкмор, когда мы выделяем деньги на ЦРУ – кого, черт возьми, мы этим поддерживаем. И чему, черт возьми, мы способствуем этими деньгами? Вообще – ЦРУ все ещё на нашей стороне? Или уже давно нет?
* * *
Машина была совсем рядом… но дойти до неё было само по себе проблемой. Двоилось в глазах, немели ноги…
– Мистер Лейкмор, вам предъявлены обвинения?
Дверь захлопнулась, отделяя его от жаждущей крови шакальей братии, машина – замигала красным и синим и тронулась.
Директор налил полный стакан и выпил. Он держал здесь спиртное, хотя это была федеральная машина.
– Что произошло? – спросил сидевший рядом ЗДР.
– Он ткнул мне в лицо фотографией, где я с Аль-Багдади!
– Ого.
– Нас кто-то сливает.
Дело действительно было давно – но в тринадцатом году, а не в четырнадцатом. ЦРУ тогда спешно готовило отряды для штурма Дамаска и ликвидации Асада, вообще – искало новых союзников, после того как стало понятно – вооружённая оппозиция сама по себе Асада не победит и к власти не придёт. Тогда ИГ были всего лишь ещё одной группировкой, крупной – но не более того. Они не рубили тогда головы на площадях, черт возьми! Это была суннитская группа, вытесненная из Ирака агрессивной прошиитской политикой Нури аль-Малики, который сломал систему сдержек и противовесов, созданную при американцах, и понимал демократию как вульгарную власть большинства – то есть шиитов. Никаких слов он не слышал, попытки до него достучаться ни к чему не приводили. То что называлось ИГ – отступило тогда не только в Сирию, где нашли свой приют почти два миллиона бежавших из Ирака баасистов – но и в Иордании, где король пытался играть на противоречиях между соседями и обеспечить своей стране роль этакого регионального хаба. Палестинцы… теперь ещё беженцы из Ирака и Сирии, интересы израильтян, которые не собирались ждать, пока иранский Корпус стражей Исламской революции постучится к ним в дверь. Тогда спешно строили лагеря, брали людей из лагерей беженцев… был там и Аль-Багдади. Только…
– Там же никто не снимал… там же никто не снимал.
– Как была снята фотография? Сверху снизу…
– С человеческого роста. Мне кажется… издалека. Может на телефон… Господи.
– Назовите ваше полное имя.
– Роберт Джей Лейкмор.
– Ваша должность?
– Директор Центрального разведывательного управления
– Прошу садиться.
Сенатский пристав отошёл. Сенатор Мур, сидевший на председательском месте, пролистнул какие-то материалы в папке.
– Мистер Лейкмор… вы когда-нибудь работали на Ближнем Востоке?
– Да, работал.
– Когда в какой должности?
– Зам начальника станции в Иордании с восьмого по десятый, в Багдаде с десятого по двенадцатый. Затем снова Иордания, уже начальник станции. С тринадцатого по восемнадцатый годы.
– Больше вы на Ближнем Востоке не работали?
– Это вопрос? Нет, не работал.
Сенатор играл карандашом в пальцах, и директор решил смотреть на этот карандаш.
Сосредточиться.
– Мистер Лейкмор, как, по-вашему, в чем заключаются интересы США в данном регионе?
– Сенатор, я не могу ответить на этот вопрос, я не определяю политику США в этом регионе. Я – исполнитель.
– Я спрашиваю вас не как государственного служащего, а как гражданина. Хорошо, уточню. Усиление роли так называемого Исламского государства, по-вашему, отвечает интересам США в регионе?
– Безусловно, нет.
– Вы в этом уверены, мистер Лейкмор?
Директор заподозрил неладное – но не ответить не мог.
– Совершенно.
– Исламское государство является террористической организацией?
– Оно признано таковой Госдепартаментом США.
– Как, по-вашему, мистер Лейкмор, Исламское государство угрожает Соединённым штатам?
– В каком-то смысле да.
– Не могли бы вы пояснить свой ответ?
– Сенатор, я не считаю Исламское государство определённой и насущной угрозой для США в ближайшей перспективе – тем более сейчас, когда оно потеряло свои территории и превратилось в террористическую сеть наподобие Аль-Каиды. Россия, Китай, КНДР, Иран – представляют для нас намного более серьёзную угрозу прямо сейчас. Но распространение идеологии ненависти в Интернете вкупе с расширением возможностей для террористических атак – в долгосрочной перспективе представляет собой серьёзную угрозу для наших союзников и для нас самих.
Сенатор положил карандаш на стол
– То есть вы считаете, что Россия для нас более опасна, чем распространение ненависти к самой сути нашего общества, когда некоторые из его членов, посмотрев полный ненависти ролик об убийствах, покупают автомат и идут на улицу убивать?
– Сэр, это моё мнение и я сказал то, что сказал.
– Хорошо.
Сенатор Мур достал из папки какой-то документ
– Как вы считаете, мистер Лейкмор, контакты с представителями Исламского государства, его высшей иерархии для госслужащего США являются преступлением?
– Это зависит от обстоятельств
– Поясните, пожалуйста
– Сенатор, по роду своей деятельности нам приходится иметь дело не лучшими представителями рода человеческого. В том числе и с теми, кто враждебен США. Но это наша работа, мы не можем выполнять её иначе.
– Поясните, что, по-вашему, значит «иметь дело». В Афганистане наши морские пехотинцы имеют дело с организацией Талибан и другими террористами – они сражаются с ними и убивают их. Я понимаю, когда вы арестовываете и убиваете известных террористов. Это не всегда законно с точки зрения… но это опустим, это я могу понять. Что, по-вашему, значит – «иметь дело»?
– Всё то, что вы назвали, сэр.
– Хорошо. Вы лично, мистер Лейкмор, имели дело с Исламским государством? Конкретно с его высшими представителями?
Сердце пропустило удар.
– Я не помню.
– Я освежу вам память. Вот фотография. Это вы. Справа от вас – Абу Бакр аль-Багдади, духовный лидер Исламского государства. И вы с ним отнюдь не имеете дело в том значении, о котором мы сейчас говорим. Вы мирно беседуете и даже, кажется, улыбаетесь.
В зале раздался шум… журналистов не было… или ему показалось? Пот тёк по спине, поднялось давление… все плыло.
– Вы не скажете, какие отношения вас связывали с Абу Бакром аль-Багдади?
– Он тогда не был в розыске
– Я спросил не это, мистер Лейкмор.
– У меня нет другого ответа на этот вопрос. Я не помню, как я встречался с Абу Бакром аль-Багдади
– То есть вы не помните, когда был сделан этот снимок?
…
– Я освежу вам память, мистер Лейкмор. Он был сделан в Иордании, в четырнадцатом году. Тогда война в Сирии шла полным ходом и нам нужны были союзники. ЦРУ, по всей видимости, увидело союзников в Исламском государстве…
– Это вопрос?
– Это утверждение, мистер Лейкмор. У меня нет другого объяснения этой фотографии, если не считать той возможности что вы являетесь изменником Родине.
– Это просто смешно!
Сенатор Мур снял очки.
– Это не смешно. Как вы думаете, для чего мы здесь, мистер Лейкмор?
…
– У меня есть племянница, мы любим играть в одну игру. Я отворачиваюсь, она что-то делает, что-то изображает… потом я кричу «стоп!», поворачиваюсь, и я должен угадать, что она делала, пока я отвернулся. В некотором роде мы сейчас занимаемся тем же самым, мистер Лейкмор. Пытаемся угадать, чем вы занимаетесь у нас за спиной.
…
– Я просто хочу понять, мистер Лейкмор. Понять для себя и попробовать как-то уяснить это для общества, для моих избирателей… хотя это непросто. Я хочу понять, мистер Лейкмор, когда мы выделяем деньги на ЦРУ – кого, черт возьми, мы этим поддерживаем. И чему, черт возьми, мы способствуем этими деньгами? Вообще – ЦРУ все ещё на нашей стороне? Или уже давно нет?
* * *
Машина была совсем рядом… но дойти до неё было само по себе проблемой. Двоилось в глазах, немели ноги…
– Мистер Лейкмор, вам предъявлены обвинения?
Дверь захлопнулась, отделяя его от жаждущей крови шакальей братии, машина – замигала красным и синим и тронулась.
Директор налил полный стакан и выпил. Он держал здесь спиртное, хотя это была федеральная машина.
– Что произошло? – спросил сидевший рядом ЗДР.
– Он ткнул мне в лицо фотографией, где я с Аль-Багдади!
– Ого.
– Нас кто-то сливает.
Дело действительно было давно – но в тринадцатом году, а не в четырнадцатом. ЦРУ тогда спешно готовило отряды для штурма Дамаска и ликвидации Асада, вообще – искало новых союзников, после того как стало понятно – вооружённая оппозиция сама по себе Асада не победит и к власти не придёт. Тогда ИГ были всего лишь ещё одной группировкой, крупной – но не более того. Они не рубили тогда головы на площадях, черт возьми! Это была суннитская группа, вытесненная из Ирака агрессивной прошиитской политикой Нури аль-Малики, который сломал систему сдержек и противовесов, созданную при американцах, и понимал демократию как вульгарную власть большинства – то есть шиитов. Никаких слов он не слышал, попытки до него достучаться ни к чему не приводили. То что называлось ИГ – отступило тогда не только в Сирию, где нашли свой приют почти два миллиона бежавших из Ирака баасистов – но и в Иордании, где король пытался играть на противоречиях между соседями и обеспечить своей стране роль этакого регионального хаба. Палестинцы… теперь ещё беженцы из Ирака и Сирии, интересы израильтян, которые не собирались ждать, пока иранский Корпус стражей Исламской революции постучится к ним в дверь. Тогда спешно строили лагеря, брали людей из лагерей беженцев… был там и Аль-Багдади. Только…
– Там же никто не снимал… там же никто не снимал.
– Как была снята фотография? Сверху снизу…
– С человеческого роста. Мне кажется… издалека. Может на телефон… Господи.