Валютная лихорадка

– Не знаю – неуверенно отвечал Мэдсон, внимательно разглядывая брата своей очаровательной спутницы, – через несколько минут, думаю, проясним.

В этот момент Альберт, видимо вдоволь насладившись своими похмельными инсинуациями, стал различать, что в его комнате находятся еще какие-то люди. В отличии от его обыденных посетителей они были роскошно одеты, и парню пришло на ум: «не начались ли у него уже зримые галлюцинации»?

Это было вполне возможно, так-как тот образ жизни, какой он вел последние несколько лет, каждый день в его рацион включал спиртные напитки, причем старался он напиваться так, чтобы хватало на-дольше.

– Ну что, «тело», – начала Карен, пиная сапогом в грудь пытавшегося подняться с пола полупьяного братца, – ты рад сестре, или как?

– Сестре? – пытался разглядеть говорившую, сморщив для этого глаза, Алик, – Карина – ты что ли?

– Наконец-то узнал, – презрительно вздыхая, молвила Хлоя. – Ну, так как? Рад ты мне или нет?

– Я бы сейчас бутылке пива сильно обрадовался, – честно признался состоявшийся алкоголик, пытаясь сглотнуть при совершенном отсутствии слюны в ротовой полости.

– Да, действительно? – весело «заворковала» сестра и, показывая брату пивную бутылку, продолжила, – А что у меня есть? А? Что у меня тут, интересно, находится?

Увидев спасительное спиртное, сам не помня с какого года находился в запое, Алик потянулся рукой, чтобы схватить этот сосуд, бывший для него, в тот момент, дороже всех долларов и бриллиантов на свете. Однако, ухватить ее не сумел, так-как сестрица быстро отдернула руку и, сделав наивным лицо, заискивающе произнесла:

– Ты, что же это, дорогой брат? Неужели ты подумал, что я появилась в твоем зачумленном бомжатнике, просто потому, что соскучилась по такому «дерьму», каким являешься ты? – в своих выражениях Хлоя не церемонилась.

– Так. Я понял, – энергично потирая руками, и, как завороженный, разглядывая пивную бутылку, произнес старший Альберт, – вам от меня что-то нужно. Что? Говорите. Я в полном вашем распоряжении.

– Мне, кажется, он еще не достаточно отошел от спиртного, – по-английски произнес Майкл, – и еще не способен достаточно ясно оценивать ситуацию. Он за эту бутылку пива, сейчас такой лапши нам навешает, что мы только время зря потеряем, а к своей цели так ни на йоту и не приблизимся.

– Ничего, – по-русски отвечала ему Карен, совершенно не стесняясь близости того, о ком велась эта беседа, – я видела его в состоянии и похуже и, поверь, сумею его разговорить и выудить из него всю необходимую нам информацию.

– Да хватит вам уже совещаться, – не выдержал Ситнев-старший, у которого «трубы горели» так, что вот-вот готовы были расплавиться, – горите быстрей чего надо и дайте мне срочно опохмелиться.

«Хорошо еще, что он просто алкаш, а не «наркота-какая» босая, – радостно, про себя, подумала Хлоя. – С пьяницей будет проще». Поразмыслив таким образом, она спросила у своего полностью деградировавшего полупьяного братца:

– Послушай, я конечно понимаю, что мой вопрос покажется тебя не совсем обычным, но нам с этим мужчиной…

– Которого, кстати, Майклом зовут, – бесцеремонно вмешался Мишин в беседу.

– Да, этого мужчину зовут именно Майкл, – недовольно одарила девушка Мэдсона взглядом, способным испепелить, что угодно, а не только его, – но думаю, что в этой ситуации – это не так уж и важно. Нас интересует другое более важное обстоятельство.

– Какое? – не выдерживая этих речевых «пыток», спросил дрожащим голосом Алик, желавший любыми путями быстрее «поправиться», а эти, пусть и принесшие ему спиртное, но нещадно издевавшиеся над ним, люди только оттягивали долгожданный момент.

– Нас интересует, – наконец-то нашлась, что промолвить сестра, – где можно занять денег в долларовом эквиваленте.

– А это, – сделав счастливым лицо, обрадовался Альберт, – только-лишь и всего. Да враз найдем. Вы выглядите солидно, а под мое честное слово, вам дадут без вопросов.

– Ты, наверное, меня не так понял, любимый братец, – злобно прошипела змеиным шепотом Хлоя, – нам нужно очень много денег – порядка шести миллионов. Где, и у кого, в Москве можно занять такие большие деньги?

Ситнев-старший чуть не поперхнулся от неожиданности: шесть миллионов долларов, да ему и ста-то тысяч за один раз никогда не приходилось увидеть. Естественно, ничего более или менее дельного он в этой ситуации посоветовать совершенно не мог, но выпить очень хотелось, кроме того, чутье ему непременно подсказывало, что это не последнее пиво, какое он сможет получить с этих людей, поэтому он решил начать свою одному ему понятную увлекательную игру.





Глава IX. Необычное знакомство




Алик на некоторое время замолчал, чего-то обдумывая, но по прошествии двух минут, ведь выпить-то очень хотелось, промолвил:

– Вы конечно же понимаете, что в том социальном положении, каком вы меня здесь застали, я вряд ли смогу помочь в этом нелегком вопросе, но у меня есть один интересный знакомый. Раньше он заведовал самим «общаком» среди преступных «братков», но потом, что-то у него там не срослось, и его отстранили от дел. Вот он, я думаю, может подсказать много-чего интересного.

– И как найти твоего «авторитета» в отставке? – поинтересовалась Синди, неподдельно заинтересовавшись этим неведомым человеком.

– Я бы мог провести вас к этому «челу», – уверенно заявил Альберт, – но перед этим мне – сами понимаете – необходимо поправить свое сильно пошатнувшееся здоровье.

Вот тут наступил кульминационный момент – больной братец получил свою долгожданную опохмелку. Жадно впившись губами в протянутое ему пиво, Алик жадно вылакал содержимое и, когда оно кончилось, с удовольствием отрыгнул и даже немного повеселел. Чтобы не лишать его стимула к дальнейшей деловой откровенности, алкоголику показали вторую бутылку. Эту емкость ему захотелось опустошить еще больше, поэтому он, как мартовский кот, «замурлыкал», готовый выполнить все о чем его только попросят, но, конечно же, если это окажется ему по рукам.

– А теперь, – настойчиво заявила Карен, не оставляя своему «любимому» брату никакой возможности для размышлений, – ты отвезешь нас к этому типу, познакомишь с ним ненавязчиво, и только на месте получишь вторую бутылку.

Ехать, естественно, не первую неделю пьющему человеку никуда не хотелось, но ему не оставили выбора. Поэтому, пусть и с большой неохотой, но он все-таки согласился. Нашей компании, куда добавился еще и жуткий любитель «попить», от которого несло, словно бы от козла, что явственно говорило о том, что посещение ванной было не самым его любимым занятьем, пришлось отправиться в небольшое поселение, расположенное в ста двадцати километрах за МКАД.

«Порше макан» на одной заправке проезжает от девятисот до девятьсот пятидесяти километров. Горючего было еще больше половины заправочной емкости, поэтому водитель, в этом плане, чувствовал себя совершенно спокойно. По путеводителю, коим являлся небезызвестный брат-пьяница, наши друзья подъехали к небольшому желтому дому, абсолютно не имевшему ограждения. Сама изба выглядела настолько ветхой, что было непонятно, как она еще держится и, до сих пор, не развалилась, но самое главное было непонятно, как в таком сооружении можно жить.

Но это была Россия, а здесь возможно всякое, поэтому, хоть у компаньонов и вызвало удивление это полу-жилище, но они решили, что это, скорее всего, какая-нибудь явочная квартира, где собираются преступные элементы, для сговоров и совершения сделок.

– Что это? Место для встречи местного криминала? – не смог удержаться от вопроса Мэдсон, пораженный представшим перед ним удручающим видом.


– Нет, – уверенно ответил их проводник, – как раз здесь и живет мой знакомый, который способен разъяснить: «где в России можно взять в займы шесть миллионов долларов».

В этот момент колеса их автомобиля въехали на территорию этого странного дома-сарая, и дальнейшее продвижение на «колесах» сделалось невозможным. Вся троица вылезла из машины. На улице моросил легкий осенний дождь, было промозгло. Хоть американские гости и были одеты в демисезонные утепленные подкладкой костюмы, но свитера им бы точно не помешали. Однако, пока, даже такого малого удовольствия, они позволить себе не могли. Поэтому обхватив себя руками, чтобы, как можно дольше, сохранять тепло своих тел, они направились к хате.

Когда они зашли внутрь, Майкл и Хлоя были поражены открывшимся перед ними ужаснейшим видом. Внутри напрочь отсутствовала хоть какая-то мебель, за исключением сваленных в углу старых телевизоров, где использовался еще кинескоп. Половые доски были оторваны и, скорее всего, использованы вместо дров. О том, что они когда-то здесь находились, свидетельствовали только кирпичные столбики, предназначенные для переводин. Таким образом, полы были земляные, и вряд ли согревали в зимние холода. Зайдя внутрь с улицы, во встретившим их полумраке, у всех сложилось впечатление, что изба совершенно пустая, но это было не так.

Приглядевшись немного к сумеркам, царившим в полуразрушенном доме, Майкл заметил, что внутри стоявшей посередине кирпичной печи что-то шевелится. От неожиданности он даже вздрогнул, и указал на необычное явление своей спутнице. Та тоже не пришла в восторг от представшего их взору феномену, и обратилась с вопросом к полупьяному брату:

– Послушай-ка, братец, а чего это там в печке шевелится, и где вообще хозяин этого дома?

Только сейчас Алик смог «настроить резкость» на своих «остекленевших» глазах до такой степени, что тоже смог разглядеть некоторую возню в месте, где обычно сжигают дрова.

– Ну, ладно, «Белая горячка» у меня, – сделал он свой неоднозначный не отличающийся логичностью вывод, – это нормально, но чтобы еще и у вас? Тут скорее всего что-то не то. Пойду посмотрю.

Ситнев-старший, кое-как пробираясь между кирпичными столбиками, приблизился к заинтересовавшему всех необычному месту и увидел, что прямо из топки торчат чьи-то ноги. Дергая за одну из них, он назвал имя хозяина:

– Серега!? Ты что ли?

Изнутри послышался грубоватый с откровенной хрипотцой простуженный голос:

– Кого нелегкая принесла? И так в дому стужа, вы тут еще приперлись.

– Это я – Алик. Приехал к тебе из Москвы, – неуверенно сообщил алкоголик, – давай вылезай к нам наружу. Дело есть, поговорить надо. У нас в наличии – пиво. Правда немного.

– Хрен ли мне ваше пиво? Давай лучше самогону, хотя, впрочем, и от водки не откажусь, – заворчал недружелюбно хозяин, покидая такое удобное для него теплое место, и извлекая из топки наружу верхнюю половину своего неказистого тела, – с дровами нынче тяжело, – объяснил он свое, такое необычное для всех поведение, – приходиться обогреваться, экономя свои основные припасы.

Он конечно же врал. Никаких ресурсов для зимовки ни в доме, ни на улице у него, конечно же, не было. Он просто где-то раздобыл, возможно, и даже скорее всего незаконным путем, небольшую щепотку дров, сжег их в печи и сейчас впитывал тепло всем своим телом. Это объяснять никому не потребовалось, всем итак было все очевидно. Вылезшее из топки «чудовище» предстало перед гостями.

Зрелище действительно было совсем необычным. Николин Сергей – невысокий человек, ростом не более ста пятидесяти сантиметров, был напрочь пропитан сажей. В следствии с этим необычным для всех обстоятельством возраст его было определить достаточно трудно, однако, можно сказать с полной уверенностью, что ему было лет не менее сорока. На его насквозь почерневшем лице белели только глаза, отливающие коричневой радужкой. Где он подстригался, в этом существовали большие сомнения, очевидно, кто-то все-таки имел жалость к этому уже давно опустившемуся подобию человека, но волосы его были обстоятельно укорочены, также пропитавшись дровяной сажей. Голова была маленькая круглая с торчащими лопоухими ушками; нос был практически приплюснут, обозначая вероятность, что ему много били по физиономии, деформировав, таким образом, выступающую часть его «фейса»; ноздри были настолько большими, что туда вероятно с легкостью поместились бы крупные сливы; одежда состояла из военных брюк старого образца и такой же фуфайки, некогда зеленого цвета, но сейчас все это было настолько черным и грязным, что представляли своего хозяина больше похожим на черта, чем, даже, на подобие человека.

– Ну, чего приперлись, Московские лизоблюды, – начал он, совершенно не церемонясь, – давай самогонки, или никакого «базара» не будет.

– Но у нас только пиво, – неуверенно начала Карен, – мы не подумали, что…

– Думать надо всегда, – прервал ее новый знакомый, – в общем так… Зовут меня все просто – Серега, я очень хочу выпить, и не вашей копеечной «хреновой» бурды, а чего-нибудь более существенно-стоящего, только в этом случае между нами состоится деловая беседа.

Хлоя недоверчиво посмотрела на это некое подобие человека и, отведя Майкла в сторону, разочаровано вопрошала:

– Послушай, дорогой (применила она этот эпитет, скорее, просто обращаясь, как к более профессиональному мошеннику, чем выражая какие-либо теплые чувства), а стоит ли нам здесь вообще хоть на сколько-нибудь задерживаться? Мне жутко находиться возле этого человека, я постоянно боюсь испачкаться и провонять этим смрадом. Не думаю, что он может поведать нам что-то ценное. Может просто уедем отсюда?

– Ну, нет, – не согласился с компаньонкой Майкл Мэдсон, приняв на свой счет слово: «Дорогой», как выражение некой не только дружелюбной признательности, – я не думаю. Именно такие вот люди и обладают всей необходимой в преступном мире тщательно скрываемой информацией. Так-что, проехав столько километров, уехать отсюда, не выслушав его доводы, я считал бы просто большой и непростительной глупостью.

Говорили они по-английски, так что смысл их беседы для других членов этого невольного совещания остался неведом.

Карен не захотела выглядеть глупо, как следовало из слов ее компаньона в том случае, если она, вдруг, решит уехать не выполнив той миссии, за которой они сюда и явились, поэтому девушка сама взяла на себя инициативу:

– А где можно достать, ну, этой вашей – крепенькой самогонки?

– А ты давай «барабульки» – я сбегаю, – нагло заявил Николин, – я махом, даже соскучиться не успеешь.

– Ну уж нет, деньги давать такому, как ты, мы не будем, – настоятельно заявила Хлоя, – посылать с тобой братца, я считаю, что этот вариант тоже очень рисковый. Ничего не поделаешь: придется идти тебе Майкл, тем более, что и деньги все у тебя, так что, как говоря в России: «волей неволей».

– А если там опять сдачи не будет, – запротестовал Мишин, – что тогда? Еще одну двадцатку полностью растранжиривать?

– Посмотришь по обстоятельствам: не мне тебя учить старый проныра, – Синди недовольно наморщила лобик и свела к переносице великолепно подведенные брови, сделав таким образом их изгиб еще красочней.

Здесь, до этого молча слушавший, как ему казалось: «весь этот бред», Серега не выдержал, и повышая голос, с непременным приданием ему хрипотцы, чтобы казаться более страшным, хотя, если честно, для этого достаточно было и одного его вида, «набросился» с выразительной речью на своих незваных гостей:

– Вы чего сюда, «твари» позорные, заявились? Мозги компостировать, или по делу?

Очевидно такое обращение к людям у него было нормой жизни, что отмечалось по многочисленным синякам и ссадинам на его теле, и менять он ее никак не собирался, даже ради свалившейся, вдруг, неизвестно откуда, на него предполагаемой самогонной бутылке, которой, кстати говоря, пока еще не было. Потому, выразив свое отношение к людям, которые к нему заявились, он продолжал:

– Вы долго «сиськи собираетесь мять»? Давайте уже, чисто-конкретно, определяйтесь: либо тащите мне выпивку, либо катитесь на «хер» отсюда, – и неожиданно, для всех здесь присутствующих, он выдал модное словечко, – Респект?

– Да, да, конечно, – заверила «чертенка» Хлоя, мы обязательно купим Вам самогон, – только мы не знаем, где это можно сделать, – и делая почти ангельским лицо, с обворожительной улыбкой добавила, – Вы не проводите?

– Даже без-какого «базара», – обрадованно захлопотал хозяин этого дома, взбираясь на приступок, чтобы выйти наружу. – Кто со мной?

Как и было условлено, сопровождать ненадежного представителя преступного мира, пришлось Майклу Мэдсону. На улице было довольно скверно, моросил легкий осенний дождь и задувал холодный северо-западный ветер. Однако посадить такого пассажира в свой «Порше» Михаил не отважился, и они отправились в дорогу пешком.

Поселок оказался довольно внушительных размеров, особенно это чувствовалось, когда пробирает колотящая твое тело легкая дрожь. Идти пришлось довольно далеко, и авантюрист, не один раз пожалел, что отправился не на машине. «Ведь можно было потихоньку следовать рядом, не сажая бродягу в салон», – не без сожаления думал авантюрист. Он поднял воротник своей куртки, стараясь оставить, таким образом, на воздухе как можно меньшее количество своей изнеженной кожи. Николин чувствовал себя совершенно прекрасно, движения разогнали его привычную к таким условиям кровь, и он даже умудрялся подшучивать над своим замерзающим «другом»:

– Да, это тебе не Америка, где всегда тепло и светло. Тут братец Россия, и когда сюда отправляешься, готовиться надо основательно и серьезно. А то ведь так и «кони двинуть недолго».

– Ничего я потерплю, – пролепетал, стуча зубами, Мэдсон, – тем более, что я уже начинаю к холоду привыкать.