Валютная лихорадка
Часть 4 из 20 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Второго такого приглашения не потребовалось. Всем было прекрасно известно, что бойцы спецподразделений никогда не берут на себя труд церемониться, и если возникает необходимость, начинают попросту избивать, пользуясь своей неузнаваемостью и вседозволенностью.
Когда на месте все вопросы были разрешены, выразившиеся в поочередном поднятии с пола задержанных, и погрузке их в спецмашину, все собранное общество было препровождено в ближайшее отделение московской полиции. Собранные материалы были составлены таким образом, что получалось будто Майкл и Карен похитили в аэропорту чемодан с большими деньгами, принадлежащий гражданину Америки Юргену МакКогану.
Поскольку автомашину «Порше макан» покупал себе Мишин, и автомобиль был оформлен непосредственно на него, то и задержание было произведено именно этого несознательного гражданина. Кроме того, как оказалось, Карен успела, в перерывах между стриптиз-номерами, закончить один очень квалифицированный американский колледж, выдавший ей на предоставление и оказание юридических услуг, где, к слову говоря, она смогла добиться неплохих показателей. Она сразу же воспользовалась такой немаловажной возможностью, и представилась адвокатом Мэдсона, чем сразу же, правда временно, исключила себя из списка лиц, причастных к исчезновению денег.
Оказавшись в отделении местной полиции, гражданка Америки Синди, обозначив свой статус, не забыла потребовать у правоохранительных органов проведение допроса своего клиента, как в ее присутствии, так и при наличии консула США, где подозреваемый так же успел запастись американским гражданством.
Заявление было сделано настолько серьезно, что у Российских властей не нашлось ничего лучшего, как согласится с предоставленными им требованиями, и выполнить необходимые процессуальные процедуры. Когда все было соблюдено, и в отдельном кабинете оказались Мэдсон, его мнимый адвокат, которая к этому времени успела сделаться абсолютно действительным, консул США – среднего возраста, высокий худощавый человек по имени Джонни Смит, и Юрий Иванович Самодовольный – следователь при аэропорте Внуково, также не представлявший из себя ничего примечательного – средней полноты, в возрасте тридцати двух лет, невысокий начинающий лысеть с пухлыми щечками мужчина, началась основная процедура допроса.
– Ваши фамилия, имя, отчество? – задал стандартные вопросы представитель юстиции.
– Его зовут Майкл Мэдсон – он гражданин США, – вмешалась в допрос нетерпеливая Хлоя.
– Извините, но я спрашиваю не Вас, а гражданина, – занервничал представительный следователь.
Приведя несколько пунктов из Российских правовых актов, госпожа Синди убедила своего российского коллегу в том, что она имеет право консультировать своего клиента до того момента, прежде чем тот даст хоть какой-либо ответ. Служитель Фемиды и сам был прекрасно осведомлен об этом и «ерепенился» только для того, чтобы эти наглые «америкосы» не сильно-таки зазнавались.
Когда были соблюдены все формальности, последовал вопрос, относившийся, конечно же, к товарищу Мишину:
– Господин, Мэдсон, объясните, пожалуйста, такой факт: при Вас обнаружена довольно приличная сумма денег в долларовом эквиваленте. Она Ваша?
Майкл заерзал на стуле, намереваясь ответить, что денежные средства принадлежат его адвокату – милой и красивой девушке, которая имеет честь заниматься его защитой, однако, в тот же самый момент, получил такой сильный удар каблуком ковбойского сапога в голеностопный сустав, что забыл обо всем на свете, даже о своем настоящем имени, и если бы его спросили, кто он: Майкл Мэдсон или Михаил Яковлевич Мишин, он бы явно затруднился с ответом.
Возвращаясь к сути, следует все же сказать, что подобный удар наносился не для того, чтобы напрочь лишить подозреваемого его памяти, а лишь потому, чтобы невольно погрузить его в состояние непринужденно-забывчивой безмятежности, не позволяющей отчетливо реагировать на происходящие в дальнейшем события. Бедолага еще не знал, что в прекрасной и ясной головке его новой знакомой в очередной раз все поменялось, и она решила действовать совсем по иному.
– Да, деньги принадлежат моему клиенту, – выдохнула она из себя, пока тот силился улыбаться, превозмогая пронзившую его боль.
– Ты что? – «заклокотал» американский авантюрист на ухо своему «адвокату», едва сдерживавшись, чтобы не заорать, – все же должно быть совсем по другому. Ты что? Посадить меня хочешь, «стерва»?
– Нет, – мило моргая ресницами, ответила таким же в точности образом милая Хлоя, подобным манером способная расположить к себе кого-только угодно, чего уж там говорить про любителя женских юбок, каким слыл незадачливый Мэдсон, – просто все отрицай, и поверь, не пройдет и десяти минут, как я смогу вытащить нас отсюда.
Следователь не стал воспрепятствовать этому шепоту, проводимому между собой двумя заокеанскими представителями, и воспринял для себя все по иному:
– Готовы ли Вы признаться, – настоятельно обратился он к допрашиваемому американцу, – что похитили деньги, в сумме трех миллионов долларов, у гражданина МакКогана?
– Нет, – «выдавил» из себя Майкл, услышав знакомое имя, и поняв, в какой, довольно неоднозначной, он оказался, вдруг, ситуации, ведь всем уважающим себя преступникам было отлично известно, что Коган – это российский гангстер – номер один, представляющий интересы русской мафии на территории США.
Поняв, с кем он, в реальности, вступил в опасные игры, Мэдсон, не на шутку перепугался, и даже предположил взять тайм-аут, чтобы все как-следует обмозговать.
Однако, в кулуарах российских инстанций такие передышки были не то-что редки, они полностью не предусматривались, и решать все необходимо было незамедлительно, как говорят: «не сходя с этого места». Таким образом, совершенно спутанные мысли Мишина уже, практически, вели его к признательным показаниям, лишь бы избежать бандитской расправы, и попытаться загладить вину, вернув им все разнесчастные «баксы», сколько прикажут, как, вдруг, почувствовавшая это каким-то там своим внутренним женским чутьем Карен, еще раз познакомила стопу своего подопечного с каблуком, одетого на ее прекрасную ножку ковбойского сапога.
– Молчи дурак, – шепнула она нежным голосом, не исключавшим «железные» нотки, – денег все-равно уже нет, они убыли по их назначению, и мне уже пришло подтверждение, что они приняты к производству.
– Ах ты, «сука», – заорал он нечеловеческим голосом, – ты меня подставила, а теперь хочешь упрятать в российских застенках. Да, я же тебя теперь насквозь «стерву» вижу.
– Это можно расценивать, как признание? – довольно потирая руки, и улыбаясь, как мартовский кот, продолжил задавать вопросы представитель российской юриспруденции.
– Нет, – жестко ответила Синди, – эти деньги являются полноправной собственностью гражданина Мэдсона.
– Не понял? – удивился Самодовольный, – А как же он смог провести в страну такую огромную сумму, и не потрудился, при этом, провести ее декларацию?
– Вот тут Вы, господин следователь сказали, что у одного уважаемого гражданина пропало три миллиона долларов, – начала защитную версию Карен, – я, конечно же, не сомневаюсь, что он не забыл задекларировать эти деньги, и вы ознакомите нас со всеми надлежаще оформленными документами. Я же, в свою очередь, довожу до Вашего сведения, что мой клиент в страну ничего не ввозил.
– Но как же он тогда стал обладателем такой огромной денежной суммы? – настаивал следователь, – Ведь насколько нам всем известно, он уже смог приобрести автомашину «Порше макан», потратив восемьдесят тысяч долларов. Плюс Вы, гражданочка, оплатили операцию своей младшей сестре в далеком Израиле, кроме того, у нашего подозреваемого изъято еще девятьсот двадцать тысяч американских долларов. Как раз все сходится – ровно три миллиона – вся необходимая пропавшая сумма.
– Господин Самодовольный, – Хлоя упивалась называть людей фамилиями, говорящими за своих обладателей, – а Вам не могла прийти в голову мысль о том, что у моего клиента на территории России могут существовать ранее собранные им накопления и то, что совпало хищение каких-то там виртуальных денег, и трата крупной суммы Майклом Мэдсоном, я считаю не более, как совпадением.
Мишин, наконец-то понявший суть ведомой игры, и уже не сомневаясь, что из этого кабинета непременно выйдет сегодня, только помалкивал и наслаждался борьбой умов американских и российский юристов. Его крайне заботило нечто другое: что он будет делать, когда покинет пределы этого кабинета, где, если честно сказать, он чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее, чем когда, сам-себе предоставленный, окажется на московской лице. В этот момент Синди только «расходилась» и «добивала» свои аргументы еще одним менее значим козырем:
– Кто станет отрицать тот факт, что два дня назад, – (подгоняя действие, под заказы билета на чартер 848-й, что нетрудно было проверить), продолжала словестную перепалку беспардонная «адвокатесса», – он разрешил мне вылететь в город Москву, где, как известно, у него в одной из деревень ближайшей Московской области имеется частный дом, где, уверяю вас, находится надежный тайник. В нем и хранились ранее накопленные им капиталы.
– Очень интересно? – презрительно улыбнулся следователь, – Неужели господин Мэдсон Вам настолько доверяет, что открыл тайну хранилища, где у него находятся такие крупные сбережения.
– А Вам на приходила мысль, – упивалась своей победой американка, – что мы, вдруг, собрались меж собой пожениться, и я, в скором времени, перейду из добросовестного юриста в любящие супруги. Как Вам такой расклад? А?
Подобный подход к делу удивил не меньше, а может быть даже и больше, самого Мишу Мишина. Он хоть был и не против покувыркаться с такой красоткой, но женитьба… Об этом он еще, прожив свои двадцать восемь лет, даже и не задумывался. Хотя… Оглядев еще раз внимательно Хлою, он подумал: «Если уж и выбирать жену, то, конечно, такую. И по духу она является близкой. Стольких людей за один день «развела», а ей хоть бы хны. Однако, она еще не встречалась с господином МакКоганом», – печально подвел итог своим мыслям господин Мэдсон.
Американский адвокат, между тем, продолжала:
– Так вот: он послал меня к себе на Подмосковную дачу, где я извлекла из тайника доверенные мне деньги. Дальше, как все понимают, я встретила его с самолета, и он подтвердил свое намерение оказать мне материальную помощь, так необходимую на леченье сестры. Сам же решил купить себе автомашину, о которой давно только грезил, но никак не мог себе такую позволить. И вот, наконец, настал тот момент, когда он смог осуществить эту давнюю свою несбыточную мечту.
Глава V. В офисе русской мафии
В этот момент изрядно вспотевший следователь не выдержал, и нарушая все писанные инструкции – в лоб – спросил свою оппонентку:
– А сообщение о вероятности взрыва в аэропорту Шереметьево – это тоже Ваша идея гражданка, или кто другой придумал и подсказал? Вы ведь знаете, что все телефонные разговоры с бортов записываются, а мне точно известно, что Мэдсон звонил Вам с того самого самолета на котором летел, и о чем вы с ним интересно беседовали? Хотя можете не отвечать, я и так хорошо это знаю. Вы обсуждали смену маршрута.
– Ну, и что? Это наше личное дело, – спокойно отвечала прекрасная Хлоя, – Вы можете, еще раз прослушать тот разговор, и если найдете там что-то предосудительное, то можете предъявить нам это в вину, но уверяю: в тех перговорах Вы ничего не обнаружите – это была исключительно частная деловая беседа.
Между тем, следователь пытался «раздавить» свою оппонентку:
– Да, но у нас есть видеозапись, где Ваш клиент очень эксцентрично подменил чемоданы. И все это прекрасно видно на записи.
Хлоя тоже была не дурой в таких вопросах, и недавно на лекции им показывали, что при резкой подмене предметов, на видеопленке остается смазанная невзрачная запись, непригодная для доказательств. Вспомнив об этом, она уверено заявила:
– Это посредственный фотомонтаж, и доказать в суде, что это совсем даже не факт, будет проще, чем грецкий орех щипцами расплющить, – уверила российского следователя, американская адвокатесса Карен Синди, – так что я бы не стала делать на этом ставку. Это все? Или есть что-то еще?
«А эта стерва, не так уж проста и глупа, как могла бы показаться вначале, – рассудил про себя задумчивый Мэдсон. – Действительно, в Шереметьево схема передачи денег была отлажена до автоматизма, и вряд ли чего там вышло, даже, у такого опытного авантюриста, каким слывет Михаил Мишин», – уверился он в мысли, что перенос во Внуково было правильным решением, однако тоска от неминуемой неприятной встречи с МакКоганом не отпускала его даже после столь уверенных рассуждений.
Такие размышления нашего незадачливого героя стали возможны потому, что в комнате, где велся допрос, наступило некоторое затишье. Самодовольный видимо исчерпал все свои аргументы, способные хоть на какое-то время удержать эту парочку в отделении, и он, очевидно, в обычных условиях поступил бы как-нибудь неординарно, но в настоящем случае его сильно смущало присутствие американского консула. Почувствовав это, Хлоя, изогнувшись словно змея, переменила свое положение, приблизившись к следователю почти-что вплотную, наивно хлопала глазками с большими накладными затушеванными ресницами. Глядя прямо в его светлые, такие же наглые, как и у нее беспардонные очи, Синди спросила:
– А теперь, может все-таки перейдем к самой сути нашего дела и, для начала, ознакомимся с декларацией о ввозе в страну трех миллионов долларов гражданином МакКоганом? Надоело играть в «угадайку». Посмотрим официальный документ, и сразу же станет ясно, есть чего нам предъявить, или нет?
– Мне нужно проконсультироваться с начальством, – заявил Самодовольный, и собрав свои немногочисленные «бумаги», как пуля выскочил из кабинета.
– А ловко ты их, – восхитился Майкл, все больше привязываясь к своей невольной знакомой, – даже я не смог бы придумать более правдоподобно-убедительной версии.
– А это и не версия, – резко осадила своего, так называемого клиента, мудрая Хлоя, – это истинная правда, и не забывай, что и у стен имеются уши.
– Да, правда, правда, я понял, – неуверенно заговорил Майкл Мэдсон, понимая, что допустил непростительную в их опасном деле ошибку, – извини, я просто хотел немного подшутить над этими самоуверенными болванами.
Пока Мишин и его адвокат высказывали друг другу взаимные ненавязчивые претензии, следователь направился прямиком к прокурору, чтобы согласовать вопрос о задержании хотя бы одного Миши Мишина. Прокурор, заслуженный работник своей профессии: Корнилов Василий Иванович – не старый еще, но уже подающий к этому предпосылки, великовозрастный человек, переваливший уже пятидесятилетний порог; высокий, стройный, всегда подтянутый, без вредных привычек: именно про таких говорят: «он старой закалки». Во всем его виде чувствовалась уверенность, и было очень странно, если бы вдруг оказалось, что подобный человек пошел бы на сделку со своей чистой совестью. Он всегда старался придерживаться «Буквы закона» и неотступно следовал ей, вменяя человеку в вину только преступные деяния, на основании собранных доказательств.
Вот и теперь, прочитав то, что имелось у Самодовольного – без указания в материалах того, что ввезенные в Россию доллары были как-то задекларированы – прокурорский работник недовольно нахмурился. Конечно же, по документам проходила точно такая же версия, как и у Мэдсона: «что деньги у Когана были российскими, и он просто везде возил их с собой. О камере слежения прокурору, естественно же, не докладывалось. В общем изо всех собранных документов следовало только то, что Юрген прибыл в аэропорт с чемоданом, под завязку набитым американскими долларами, с которым никак не мог расстаться из-за находившейся там огромной денежной суммы. Далее он обнаружил в своих руках «чемоданчик», но уже не с асигнациями, а с различными мужскими аксессуарами.
Как оказалось, Мишин был не так уж глуп, чтобы положить в свой огромный кейс предметы, могущие каким-либо образом указать на него отпечатками пальцев, потожировыми следами, либо какими-другими вещами, могущими быть распознанными современной оргтехникой. В таких случаях, он обычно заполнял свои подменные объекты, только новыми вещами, чтобы идентифицировать по ним человека было бы не возможно. На руках в момент операции у него были одеты плотно прилегающие телесного цвета тонкие резиновые перчатки.
В общем, когда на стол прокурора легли экспертизы, согласно которых следовало, что на чемодане, изъятом у Когана, нет никаких других следов, кроме как его и незадачливого охранника, а все доказательства, указывающие на совершение преступления – это было только заявление Юргена, что у него пропала точно такая же сумма, и его же предположение, что Мэдсон – авантюрист мелкой руки, и у него просто не может быть такой суммы денег, тот не на шутку разгневался и, чуть ли не в морду, заехал протоколами Самодовольному, возвращая их на доработку:
– И с этой херней, Юрик, ты ко мне идешь, чтобы произвести задержание человека, да еще и иностранного гражданина? Да, знаешь ли ты, что уже завтра в суде его выпустят, а против нас накатают такую большую «телегу», от которой мы год не отпишемся. А еще и в Америку не раз придется доехать, извиняясь за неправомерные действия, предпринятые по отношению к их самому, что ни наесть, законопослушному гражданину.
– Но здесь точная кража, – настаивал следователь, – думать даже не стоит. Просто складно «поют». Адвоката заранее нанял, хотя я думаю больше, что она же его сообщник. Часть краденных денег за границу перевела, чтобы инициировать там операцию для сестры, да еще консул этот постоянно мешает – никакой возможности нормально работать.
– Я согласен, что дело здесь очень и очень нечистое. Потом странная переброска денег через границу и без декларации, – задумался прокурор, – мое мнение таково: выписывай всем подписку невыезда, в том числе и МакКогану, и копайте, копайте, копайте. А о задержании пока думать рано. Чем быстрее соберете неопровержимых улик, тем быстрее ко мне придете с материалами, – а про себя чуть слышно добавил, – еще не известно, при каких делах здесь окажется Коган – тоже темная личность.
– Вы что-то сказали? – напрягая слух спросил Самодовольный, думая, что ему отдают еще какие-то распоряжения.
– Нет, ничего, – сухо ответил Корнилов, – идите работать. А «американских гостей» пока необходимо освободить. Это понятно?
– Да, конечно, – подтвердил, что все уяснил правильно, следователь.
Вернувшись от прокурора, он, не совсем радостно, разрешил всем расходиться, предварительно дав расписаться во всех необходимых составленных документах. Он вернул изъятый ранее ПТС на вновь-приобретенную автомашину «Порше», так-как оснований удерживать ее в органах не было совсем никаких. Точно так же поступили и с деньгами, оставшимися после всех проведенных компаньонами трат, составлявшими сумму: девятьсот двадцать тысяч долларов. Консулу задерживаться более было незачем, и он отправился в посольство, торжествуя, что опять их «американская машина» выиграла с Россией очередную нелегкую битву.
По описаниям места постановки автомобиля, Мэдсон легко нашел свой «Порше» и сел за его управление. Синди, чувствуя некоторую вину, послушно плелась сзади, понимая, что между ней и Майклом вот-вот состоится серьезный душещипательный разговор. Как только температура в транспортном средстве стала комфортной для нормального там нахождения, Мишин заговорил:
– Ты хоть понимаешь в какую ужасную историю мы попали? Мы украли деньги не у простых каких-то бандитов. Мы запустили свои руки в пресловутый «общак», а это практически самоубийство. Ты умирать собралась что ли, красавица?
– Меня Хлоя зовут, – наконец-то сочла нужным сообщить свое более приятное ей американское имя ставшая невольной соучастницей девушка, – понимаешь, – чуть не плача говорила она, – если бы я не нашла эти деньги, то моя бы младшая сестра Ира безвозвратно погибла?
– Хорошо, допустим ты ей помогла. В этом ты молодец. Только теперь умрешь ты, вот и вся разница, – пессимистично настраивал, вгоняя в тоску и себя и свою спутницу, Мэдсон, – да и я заодно, чтобы было не скучно. Можешь не сомневаться, никто не поверит, что я не знал, на кого покушаюсь, когда крал эти деньги, так что эту версию лучше даже и не выносить. Что будем делать?
– Не знаю, – заливаясь слезами, рыдала печальная Синди, – может куда-нибудь сбежим, ну скажем, в глубокую заграницу. Спрячемся там, отсидимся, а потом, когда пройдет время, снова объявимся.
– Утопия полная, – усмехнулся растерянно Майкл, – найдут, и тогда будет еще только хуже. Не забывай, что твоя сестра находится в больнице в «недалеком» Израиле, и если уж про нее знает простой российский внуковский следователь, то наши «подопечные» и подавно.
Мишин тронулся с места и стал бесцельно колесить по Москве. Уже через десять минут он взволнованно сообщил, что за ними привязался уверенный «хвост», и по понятным причинам не хочет соскакивать, а «ведет», надеясь вычислить место, где они проживают. Наконец, всем этот спектакль изрядно наскучил, из первого по ходу перекрестка выскочила иномарка, перекрыла «Поршу» дорогу, а сзади подъехал преследовавший их ранее транспорт, перекрывая пути отступления. Все было сделано по-бандитски профессионально. Из каждой автомашины вылезло по трое очень немаленьких бритоголовых людей, которые, не церемонясь, разделили Майкла и Хлою по разным машинам. Одного преступника посадили за управление их крутого «Порша», и вся эта противозаконная кавалькада двинулась в путь, следуя друг за другом.
Наших знакомых привезли к довольно приличному зданию, особого высотного типа. На лифте, в сопровождении мощных телохранителей, девушку и авантюриста подняли на последний самый верхний этаж. Это не трудно было просчитать по загорающейся наверху стрелке, перед цифрой каждого следующего пройденного механизмом подъемного яруса.
Все было настолько серьезно, что направляясь в главный офис российской мафии, «претендентам» даже не завязали глаза, так-как никто не сомневался, что живыми они отсюда не выйдут. Однако, когда лифт поднялся и бандиты провели пленников в офис, где все увидели сидящего за основным столом господина Когана, они почувствовали на себе всю силу его страшного гнева. Совершенно не церемонясь, активно употребляя нецензурную брань, он заорал так, что готовы были обрушиться стены:
– Да, вы что, олухи, совсем обалдели. Вы почему привезли их сюда, не завязывая глаза. Всем же давно было указано, что сюда доставляют людей только в исключительных ситуациях и в режиме полнейшей секретности. Хорошо еще эти «америкосы» Москвы нашей не знают, а если, вдруг, ее знают? Кто за это сможет здесь поручится?
Когда на месте все вопросы были разрешены, выразившиеся в поочередном поднятии с пола задержанных, и погрузке их в спецмашину, все собранное общество было препровождено в ближайшее отделение московской полиции. Собранные материалы были составлены таким образом, что получалось будто Майкл и Карен похитили в аэропорту чемодан с большими деньгами, принадлежащий гражданину Америки Юргену МакКогану.
Поскольку автомашину «Порше макан» покупал себе Мишин, и автомобиль был оформлен непосредственно на него, то и задержание было произведено именно этого несознательного гражданина. Кроме того, как оказалось, Карен успела, в перерывах между стриптиз-номерами, закончить один очень квалифицированный американский колледж, выдавший ей на предоставление и оказание юридических услуг, где, к слову говоря, она смогла добиться неплохих показателей. Она сразу же воспользовалась такой немаловажной возможностью, и представилась адвокатом Мэдсона, чем сразу же, правда временно, исключила себя из списка лиц, причастных к исчезновению денег.
Оказавшись в отделении местной полиции, гражданка Америки Синди, обозначив свой статус, не забыла потребовать у правоохранительных органов проведение допроса своего клиента, как в ее присутствии, так и при наличии консула США, где подозреваемый так же успел запастись американским гражданством.
Заявление было сделано настолько серьезно, что у Российских властей не нашлось ничего лучшего, как согласится с предоставленными им требованиями, и выполнить необходимые процессуальные процедуры. Когда все было соблюдено, и в отдельном кабинете оказались Мэдсон, его мнимый адвокат, которая к этому времени успела сделаться абсолютно действительным, консул США – среднего возраста, высокий худощавый человек по имени Джонни Смит, и Юрий Иванович Самодовольный – следователь при аэропорте Внуково, также не представлявший из себя ничего примечательного – средней полноты, в возрасте тридцати двух лет, невысокий начинающий лысеть с пухлыми щечками мужчина, началась основная процедура допроса.
– Ваши фамилия, имя, отчество? – задал стандартные вопросы представитель юстиции.
– Его зовут Майкл Мэдсон – он гражданин США, – вмешалась в допрос нетерпеливая Хлоя.
– Извините, но я спрашиваю не Вас, а гражданина, – занервничал представительный следователь.
Приведя несколько пунктов из Российских правовых актов, госпожа Синди убедила своего российского коллегу в том, что она имеет право консультировать своего клиента до того момента, прежде чем тот даст хоть какой-либо ответ. Служитель Фемиды и сам был прекрасно осведомлен об этом и «ерепенился» только для того, чтобы эти наглые «америкосы» не сильно-таки зазнавались.
Когда были соблюдены все формальности, последовал вопрос, относившийся, конечно же, к товарищу Мишину:
– Господин, Мэдсон, объясните, пожалуйста, такой факт: при Вас обнаружена довольно приличная сумма денег в долларовом эквиваленте. Она Ваша?
Майкл заерзал на стуле, намереваясь ответить, что денежные средства принадлежат его адвокату – милой и красивой девушке, которая имеет честь заниматься его защитой, однако, в тот же самый момент, получил такой сильный удар каблуком ковбойского сапога в голеностопный сустав, что забыл обо всем на свете, даже о своем настоящем имени, и если бы его спросили, кто он: Майкл Мэдсон или Михаил Яковлевич Мишин, он бы явно затруднился с ответом.
Возвращаясь к сути, следует все же сказать, что подобный удар наносился не для того, чтобы напрочь лишить подозреваемого его памяти, а лишь потому, чтобы невольно погрузить его в состояние непринужденно-забывчивой безмятежности, не позволяющей отчетливо реагировать на происходящие в дальнейшем события. Бедолага еще не знал, что в прекрасной и ясной головке его новой знакомой в очередной раз все поменялось, и она решила действовать совсем по иному.
– Да, деньги принадлежат моему клиенту, – выдохнула она из себя, пока тот силился улыбаться, превозмогая пронзившую его боль.
– Ты что? – «заклокотал» американский авантюрист на ухо своему «адвокату», едва сдерживавшись, чтобы не заорать, – все же должно быть совсем по другому. Ты что? Посадить меня хочешь, «стерва»?
– Нет, – мило моргая ресницами, ответила таким же в точности образом милая Хлоя, подобным манером способная расположить к себе кого-только угодно, чего уж там говорить про любителя женских юбок, каким слыл незадачливый Мэдсон, – просто все отрицай, и поверь, не пройдет и десяти минут, как я смогу вытащить нас отсюда.
Следователь не стал воспрепятствовать этому шепоту, проводимому между собой двумя заокеанскими представителями, и воспринял для себя все по иному:
– Готовы ли Вы признаться, – настоятельно обратился он к допрашиваемому американцу, – что похитили деньги, в сумме трех миллионов долларов, у гражданина МакКогана?
– Нет, – «выдавил» из себя Майкл, услышав знакомое имя, и поняв, в какой, довольно неоднозначной, он оказался, вдруг, ситуации, ведь всем уважающим себя преступникам было отлично известно, что Коган – это российский гангстер – номер один, представляющий интересы русской мафии на территории США.
Поняв, с кем он, в реальности, вступил в опасные игры, Мэдсон, не на шутку перепугался, и даже предположил взять тайм-аут, чтобы все как-следует обмозговать.
Однако, в кулуарах российских инстанций такие передышки были не то-что редки, они полностью не предусматривались, и решать все необходимо было незамедлительно, как говорят: «не сходя с этого места». Таким образом, совершенно спутанные мысли Мишина уже, практически, вели его к признательным показаниям, лишь бы избежать бандитской расправы, и попытаться загладить вину, вернув им все разнесчастные «баксы», сколько прикажут, как, вдруг, почувствовавшая это каким-то там своим внутренним женским чутьем Карен, еще раз познакомила стопу своего подопечного с каблуком, одетого на ее прекрасную ножку ковбойского сапога.
– Молчи дурак, – шепнула она нежным голосом, не исключавшим «железные» нотки, – денег все-равно уже нет, они убыли по их назначению, и мне уже пришло подтверждение, что они приняты к производству.
– Ах ты, «сука», – заорал он нечеловеческим голосом, – ты меня подставила, а теперь хочешь упрятать в российских застенках. Да, я же тебя теперь насквозь «стерву» вижу.
– Это можно расценивать, как признание? – довольно потирая руки, и улыбаясь, как мартовский кот, продолжил задавать вопросы представитель российской юриспруденции.
– Нет, – жестко ответила Синди, – эти деньги являются полноправной собственностью гражданина Мэдсона.
– Не понял? – удивился Самодовольный, – А как же он смог провести в страну такую огромную сумму, и не потрудился, при этом, провести ее декларацию?
– Вот тут Вы, господин следователь сказали, что у одного уважаемого гражданина пропало три миллиона долларов, – начала защитную версию Карен, – я, конечно же, не сомневаюсь, что он не забыл задекларировать эти деньги, и вы ознакомите нас со всеми надлежаще оформленными документами. Я же, в свою очередь, довожу до Вашего сведения, что мой клиент в страну ничего не ввозил.
– Но как же он тогда стал обладателем такой огромной денежной суммы? – настаивал следователь, – Ведь насколько нам всем известно, он уже смог приобрести автомашину «Порше макан», потратив восемьдесят тысяч долларов. Плюс Вы, гражданочка, оплатили операцию своей младшей сестре в далеком Израиле, кроме того, у нашего подозреваемого изъято еще девятьсот двадцать тысяч американских долларов. Как раз все сходится – ровно три миллиона – вся необходимая пропавшая сумма.
– Господин Самодовольный, – Хлоя упивалась называть людей фамилиями, говорящими за своих обладателей, – а Вам не могла прийти в голову мысль о том, что у моего клиента на территории России могут существовать ранее собранные им накопления и то, что совпало хищение каких-то там виртуальных денег, и трата крупной суммы Майклом Мэдсоном, я считаю не более, как совпадением.
Мишин, наконец-то понявший суть ведомой игры, и уже не сомневаясь, что из этого кабинета непременно выйдет сегодня, только помалкивал и наслаждался борьбой умов американских и российский юристов. Его крайне заботило нечто другое: что он будет делать, когда покинет пределы этого кабинета, где, если честно сказать, он чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее, чем когда, сам-себе предоставленный, окажется на московской лице. В этот момент Синди только «расходилась» и «добивала» свои аргументы еще одним менее значим козырем:
– Кто станет отрицать тот факт, что два дня назад, – (подгоняя действие, под заказы билета на чартер 848-й, что нетрудно было проверить), продолжала словестную перепалку беспардонная «адвокатесса», – он разрешил мне вылететь в город Москву, где, как известно, у него в одной из деревень ближайшей Московской области имеется частный дом, где, уверяю вас, находится надежный тайник. В нем и хранились ранее накопленные им капиталы.
– Очень интересно? – презрительно улыбнулся следователь, – Неужели господин Мэдсон Вам настолько доверяет, что открыл тайну хранилища, где у него находятся такие крупные сбережения.
– А Вам на приходила мысль, – упивалась своей победой американка, – что мы, вдруг, собрались меж собой пожениться, и я, в скором времени, перейду из добросовестного юриста в любящие супруги. Как Вам такой расклад? А?
Подобный подход к делу удивил не меньше, а может быть даже и больше, самого Мишу Мишина. Он хоть был и не против покувыркаться с такой красоткой, но женитьба… Об этом он еще, прожив свои двадцать восемь лет, даже и не задумывался. Хотя… Оглядев еще раз внимательно Хлою, он подумал: «Если уж и выбирать жену, то, конечно, такую. И по духу она является близкой. Стольких людей за один день «развела», а ей хоть бы хны. Однако, она еще не встречалась с господином МакКоганом», – печально подвел итог своим мыслям господин Мэдсон.
Американский адвокат, между тем, продолжала:
– Так вот: он послал меня к себе на Подмосковную дачу, где я извлекла из тайника доверенные мне деньги. Дальше, как все понимают, я встретила его с самолета, и он подтвердил свое намерение оказать мне материальную помощь, так необходимую на леченье сестры. Сам же решил купить себе автомашину, о которой давно только грезил, но никак не мог себе такую позволить. И вот, наконец, настал тот момент, когда он смог осуществить эту давнюю свою несбыточную мечту.
Глава V. В офисе русской мафии
В этот момент изрядно вспотевший следователь не выдержал, и нарушая все писанные инструкции – в лоб – спросил свою оппонентку:
– А сообщение о вероятности взрыва в аэропорту Шереметьево – это тоже Ваша идея гражданка, или кто другой придумал и подсказал? Вы ведь знаете, что все телефонные разговоры с бортов записываются, а мне точно известно, что Мэдсон звонил Вам с того самого самолета на котором летел, и о чем вы с ним интересно беседовали? Хотя можете не отвечать, я и так хорошо это знаю. Вы обсуждали смену маршрута.
– Ну, и что? Это наше личное дело, – спокойно отвечала прекрасная Хлоя, – Вы можете, еще раз прослушать тот разговор, и если найдете там что-то предосудительное, то можете предъявить нам это в вину, но уверяю: в тех перговорах Вы ничего не обнаружите – это была исключительно частная деловая беседа.
Между тем, следователь пытался «раздавить» свою оппонентку:
– Да, но у нас есть видеозапись, где Ваш клиент очень эксцентрично подменил чемоданы. И все это прекрасно видно на записи.
Хлоя тоже была не дурой в таких вопросах, и недавно на лекции им показывали, что при резкой подмене предметов, на видеопленке остается смазанная невзрачная запись, непригодная для доказательств. Вспомнив об этом, она уверено заявила:
– Это посредственный фотомонтаж, и доказать в суде, что это совсем даже не факт, будет проще, чем грецкий орех щипцами расплющить, – уверила российского следователя, американская адвокатесса Карен Синди, – так что я бы не стала делать на этом ставку. Это все? Или есть что-то еще?
«А эта стерва, не так уж проста и глупа, как могла бы показаться вначале, – рассудил про себя задумчивый Мэдсон. – Действительно, в Шереметьево схема передачи денег была отлажена до автоматизма, и вряд ли чего там вышло, даже, у такого опытного авантюриста, каким слывет Михаил Мишин», – уверился он в мысли, что перенос во Внуково было правильным решением, однако тоска от неминуемой неприятной встречи с МакКоганом не отпускала его даже после столь уверенных рассуждений.
Такие размышления нашего незадачливого героя стали возможны потому, что в комнате, где велся допрос, наступило некоторое затишье. Самодовольный видимо исчерпал все свои аргументы, способные хоть на какое-то время удержать эту парочку в отделении, и он, очевидно, в обычных условиях поступил бы как-нибудь неординарно, но в настоящем случае его сильно смущало присутствие американского консула. Почувствовав это, Хлоя, изогнувшись словно змея, переменила свое положение, приблизившись к следователю почти-что вплотную, наивно хлопала глазками с большими накладными затушеванными ресницами. Глядя прямо в его светлые, такие же наглые, как и у нее беспардонные очи, Синди спросила:
– А теперь, может все-таки перейдем к самой сути нашего дела и, для начала, ознакомимся с декларацией о ввозе в страну трех миллионов долларов гражданином МакКоганом? Надоело играть в «угадайку». Посмотрим официальный документ, и сразу же станет ясно, есть чего нам предъявить, или нет?
– Мне нужно проконсультироваться с начальством, – заявил Самодовольный, и собрав свои немногочисленные «бумаги», как пуля выскочил из кабинета.
– А ловко ты их, – восхитился Майкл, все больше привязываясь к своей невольной знакомой, – даже я не смог бы придумать более правдоподобно-убедительной версии.
– А это и не версия, – резко осадила своего, так называемого клиента, мудрая Хлоя, – это истинная правда, и не забывай, что и у стен имеются уши.
– Да, правда, правда, я понял, – неуверенно заговорил Майкл Мэдсон, понимая, что допустил непростительную в их опасном деле ошибку, – извини, я просто хотел немного подшутить над этими самоуверенными болванами.
Пока Мишин и его адвокат высказывали друг другу взаимные ненавязчивые претензии, следователь направился прямиком к прокурору, чтобы согласовать вопрос о задержании хотя бы одного Миши Мишина. Прокурор, заслуженный работник своей профессии: Корнилов Василий Иванович – не старый еще, но уже подающий к этому предпосылки, великовозрастный человек, переваливший уже пятидесятилетний порог; высокий, стройный, всегда подтянутый, без вредных привычек: именно про таких говорят: «он старой закалки». Во всем его виде чувствовалась уверенность, и было очень странно, если бы вдруг оказалось, что подобный человек пошел бы на сделку со своей чистой совестью. Он всегда старался придерживаться «Буквы закона» и неотступно следовал ей, вменяя человеку в вину только преступные деяния, на основании собранных доказательств.
Вот и теперь, прочитав то, что имелось у Самодовольного – без указания в материалах того, что ввезенные в Россию доллары были как-то задекларированы – прокурорский работник недовольно нахмурился. Конечно же, по документам проходила точно такая же версия, как и у Мэдсона: «что деньги у Когана были российскими, и он просто везде возил их с собой. О камере слежения прокурору, естественно же, не докладывалось. В общем изо всех собранных документов следовало только то, что Юрген прибыл в аэропорт с чемоданом, под завязку набитым американскими долларами, с которым никак не мог расстаться из-за находившейся там огромной денежной суммы. Далее он обнаружил в своих руках «чемоданчик», но уже не с асигнациями, а с различными мужскими аксессуарами.
Как оказалось, Мишин был не так уж глуп, чтобы положить в свой огромный кейс предметы, могущие каким-либо образом указать на него отпечатками пальцев, потожировыми следами, либо какими-другими вещами, могущими быть распознанными современной оргтехникой. В таких случаях, он обычно заполнял свои подменные объекты, только новыми вещами, чтобы идентифицировать по ним человека было бы не возможно. На руках в момент операции у него были одеты плотно прилегающие телесного цвета тонкие резиновые перчатки.
В общем, когда на стол прокурора легли экспертизы, согласно которых следовало, что на чемодане, изъятом у Когана, нет никаких других следов, кроме как его и незадачливого охранника, а все доказательства, указывающие на совершение преступления – это было только заявление Юргена, что у него пропала точно такая же сумма, и его же предположение, что Мэдсон – авантюрист мелкой руки, и у него просто не может быть такой суммы денег, тот не на шутку разгневался и, чуть ли не в морду, заехал протоколами Самодовольному, возвращая их на доработку:
– И с этой херней, Юрик, ты ко мне идешь, чтобы произвести задержание человека, да еще и иностранного гражданина? Да, знаешь ли ты, что уже завтра в суде его выпустят, а против нас накатают такую большую «телегу», от которой мы год не отпишемся. А еще и в Америку не раз придется доехать, извиняясь за неправомерные действия, предпринятые по отношению к их самому, что ни наесть, законопослушному гражданину.
– Но здесь точная кража, – настаивал следователь, – думать даже не стоит. Просто складно «поют». Адвоката заранее нанял, хотя я думаю больше, что она же его сообщник. Часть краденных денег за границу перевела, чтобы инициировать там операцию для сестры, да еще консул этот постоянно мешает – никакой возможности нормально работать.
– Я согласен, что дело здесь очень и очень нечистое. Потом странная переброска денег через границу и без декларации, – задумался прокурор, – мое мнение таково: выписывай всем подписку невыезда, в том числе и МакКогану, и копайте, копайте, копайте. А о задержании пока думать рано. Чем быстрее соберете неопровержимых улик, тем быстрее ко мне придете с материалами, – а про себя чуть слышно добавил, – еще не известно, при каких делах здесь окажется Коган – тоже темная личность.
– Вы что-то сказали? – напрягая слух спросил Самодовольный, думая, что ему отдают еще какие-то распоряжения.
– Нет, ничего, – сухо ответил Корнилов, – идите работать. А «американских гостей» пока необходимо освободить. Это понятно?
– Да, конечно, – подтвердил, что все уяснил правильно, следователь.
Вернувшись от прокурора, он, не совсем радостно, разрешил всем расходиться, предварительно дав расписаться во всех необходимых составленных документах. Он вернул изъятый ранее ПТС на вновь-приобретенную автомашину «Порше», так-как оснований удерживать ее в органах не было совсем никаких. Точно так же поступили и с деньгами, оставшимися после всех проведенных компаньонами трат, составлявшими сумму: девятьсот двадцать тысяч долларов. Консулу задерживаться более было незачем, и он отправился в посольство, торжествуя, что опять их «американская машина» выиграла с Россией очередную нелегкую битву.
По описаниям места постановки автомобиля, Мэдсон легко нашел свой «Порше» и сел за его управление. Синди, чувствуя некоторую вину, послушно плелась сзади, понимая, что между ней и Майклом вот-вот состоится серьезный душещипательный разговор. Как только температура в транспортном средстве стала комфортной для нормального там нахождения, Мишин заговорил:
– Ты хоть понимаешь в какую ужасную историю мы попали? Мы украли деньги не у простых каких-то бандитов. Мы запустили свои руки в пресловутый «общак», а это практически самоубийство. Ты умирать собралась что ли, красавица?
– Меня Хлоя зовут, – наконец-то сочла нужным сообщить свое более приятное ей американское имя ставшая невольной соучастницей девушка, – понимаешь, – чуть не плача говорила она, – если бы я не нашла эти деньги, то моя бы младшая сестра Ира безвозвратно погибла?
– Хорошо, допустим ты ей помогла. В этом ты молодец. Только теперь умрешь ты, вот и вся разница, – пессимистично настраивал, вгоняя в тоску и себя и свою спутницу, Мэдсон, – да и я заодно, чтобы было не скучно. Можешь не сомневаться, никто не поверит, что я не знал, на кого покушаюсь, когда крал эти деньги, так что эту версию лучше даже и не выносить. Что будем делать?
– Не знаю, – заливаясь слезами, рыдала печальная Синди, – может куда-нибудь сбежим, ну скажем, в глубокую заграницу. Спрячемся там, отсидимся, а потом, когда пройдет время, снова объявимся.
– Утопия полная, – усмехнулся растерянно Майкл, – найдут, и тогда будет еще только хуже. Не забывай, что твоя сестра находится в больнице в «недалеком» Израиле, и если уж про нее знает простой российский внуковский следователь, то наши «подопечные» и подавно.
Мишин тронулся с места и стал бесцельно колесить по Москве. Уже через десять минут он взволнованно сообщил, что за ними привязался уверенный «хвост», и по понятным причинам не хочет соскакивать, а «ведет», надеясь вычислить место, где они проживают. Наконец, всем этот спектакль изрядно наскучил, из первого по ходу перекрестка выскочила иномарка, перекрыла «Поршу» дорогу, а сзади подъехал преследовавший их ранее транспорт, перекрывая пути отступления. Все было сделано по-бандитски профессионально. Из каждой автомашины вылезло по трое очень немаленьких бритоголовых людей, которые, не церемонясь, разделили Майкла и Хлою по разным машинам. Одного преступника посадили за управление их крутого «Порша», и вся эта противозаконная кавалькада двинулась в путь, следуя друг за другом.
Наших знакомых привезли к довольно приличному зданию, особого высотного типа. На лифте, в сопровождении мощных телохранителей, девушку и авантюриста подняли на последний самый верхний этаж. Это не трудно было просчитать по загорающейся наверху стрелке, перед цифрой каждого следующего пройденного механизмом подъемного яруса.
Все было настолько серьезно, что направляясь в главный офис российской мафии, «претендентам» даже не завязали глаза, так-как никто не сомневался, что живыми они отсюда не выйдут. Однако, когда лифт поднялся и бандиты провели пленников в офис, где все увидели сидящего за основным столом господина Когана, они почувствовали на себе всю силу его страшного гнева. Совершенно не церемонясь, активно употребляя нецензурную брань, он заорал так, что готовы были обрушиться стены:
– Да, вы что, олухи, совсем обалдели. Вы почему привезли их сюда, не завязывая глаза. Всем же давно было указано, что сюда доставляют людей только в исключительных ситуациях и в режиме полнейшей секретности. Хорошо еще эти «америкосы» Москвы нашей не знают, а если, вдруг, ее знают? Кто за это сможет здесь поручится?