Валентин Понтифик

– Минуточку, – перебил его Валентин, резко взмахнув рукой. – Мне нужно кое-что выяснить, и немедленно. Как получилось, что ты оказался здесь? – спросил он Элидата.

– Мой повелитель, я приехал умолять тебя не подвергаться еще большим опасностям.

– Но что дало тебе основание считать, что я вообще подвергаюсь опасностям и они могут увеличиться?

– Мне стало известно, что ты намерен переправиться в Пьюрифайн и вступить в переговоры с метаморфами, – ответил Элидат.

– Это решение было принято не так уж давно. Чтобы успеть сюда, ты должен был покинуть Гору за несколько недель, а вероятнее, за несколько месяцев до того, как мысль пришла мне в голову. Неужели ты так понимаешь служение мне? – не без раздражения добавил Валентин. – Бросить свое место в Замке и отправиться через полмира, чтобы вмешаться в мою политику?

– Мое место рядом с тобой, Валентин.

Корональ осклабился.

– Я люблю тебя и от чистого сердца приветствую и обнимаю. Но мне хотелось бы, чтоб ты сейчас находился не здесь.

– И мне тоже, – сказал Элидат.

– Мой повелитель, – повысил голос Слит. – На нас идет буря. Умоляю…

– Да, буря, – согласился Тунигорн. – Гихорнская песчаная буря – страшная вещь. Выезжая, мы слышали, как она бушевала на побережье, а потом она гналась за нами буквально по пятам. Мой повелитель, она будет здесь через час, и это в лучшем случае. Вероятнее, что через полчаса или еще скорее!

Валентину словно обручем перехватило грудь от тревоги. Буря, буря, буря!.. Слит прав – нужно действовать. Но ему так много нужно узнать, у него столько вопросов…

Он быстро повернулся к Тунигорну.

– Вы должны были проехать мимо другого лагеря. Лизамон, Делиамбер, Тизана – с ним все в порядке?

– Они приложат все силы, чтобы обезопасить себя. И мы должны сделать то же самое. Скорее двигаться на запад, попытаться укрыться поглубже в джунглях, прежде чем начнется самое худшее…

– Прямо мои слова, – подхватил Слит.

– Хорошо, – подытожил Валентин и спросил, взглянув на Слита: – Наши лодки подготовлены к переправе?

– Сейчас распоряжусь, мой повелитель. – Слит умчался.

Валентин вновь обратился к Элидату.

– Ты здесь, но кто же правит в Замке?

– Я назначил регентский совет из трех человек – Стазилейна, Диввиса и Хиссуна.

– Хиссуна?

Элидат вдруг покраснел.

– Я полагал, что ты хочешь, чтобы он быстрее продвигался во властных структурах.

– Совершенно верно. И ты поступил правильно. Но подозреваю, что кое-кому этот выбор очень не понравился.

– Естественно. Принц Манганот Банглекодский, герцог Халанкский…

– Можешь не перечислять. Я и так знаю, кто это был. Но, думаю, через некоторое время их мнение переменится.

– Я в этом уверен. Замечательный парень. Подмечает все до мелочей. И учится с поразительной скоростью. Быстро растет. А если допустит ошибку, находит способ извлечь пользу, осмыслив ее. В чем-то он напоминает мне тебя в том же возрасте.

Валентин резко мотнул головой.

– Нет, Элидат. Он ни в чем не похож на меня. Пожалуй, это я ценю в нем едва ли не больше всего. Мы видим одно и то же, но совершенно по-разному. – Он улыбнулся, взял Элидата за локоть и негромко произнес: – Ты понимаешь, к чему я готовлю его?

– Думаю, что да.

– Тебя это тревожит? – спросил он, глядя в глаза другу.

Элидат твердо встретил его взгляд.

– Знаешь же, Валентин, что нет.

– Да, я это знаю, – согласился корональ.

Он крепко сжал пальцами предплечье Элидата, выпустил его и быстро отвернулся, прежде чем тот успел заметить, что его глаза внезапно заблестели.

Ветер уже обильно нес песок и со зловещим присвистом трепал рощицу тонких деревьев, стоявшую восточнее реки, и разрезал их широкие листья на клочки, словно массой невидимых ножей. Валентин почувствовал, как струи песка с жалящей силой бьют по лицу, и повернулся спиной к ветру и прикрылся плащом. Остальные поступали так же. На берегу реки Слит подгонял суетившихся водителей и механиков, которые поспешно переоборудовали экранные механизмы летающих лодок для работы на воде.


– Валентин, есть и еще одна совершенно неожиданная новость, – сказал Тунигорн.

– Ну так выкладывай ее!

– Эксперт по сельскохозяйственным вопросам, которого ты взял с собой из Алаизора…

– Й-Уулисаан? Что? Неужели с ним что-то случилось?

– Он – шпион меняющих облик, мой повелитель.

Валентин чуть не пошатнулся от этих слов.

– Что?!

– Делиамбер выяснил это минувшей ночью – почувствовал что-то странное, стал разбираться и обнаружил, что Й-Уулисаан ведет мысленный разговор с кем-то, находящимся очень далеко. Твои скандар и амазонка схватили его, и тогда Й-Уулисаан принялся менять формы, как пленный демон.

Валентин зло плюнул.

– Просто в мозгу не укладывается! Все это время мы везли с собой шпиона, обсуждали с ним все наши планы борьбы с эпидемией в сельскохозяйственных провинциях… Нет! Нет! Что они с ним сделали?

– Они хотели этой ночью доставить его к тебе для допроса, – сказал Тунигон. – Но когда стало ясно, что бури не избежать, Делиамбер решил, что разумнее будет переждать в лагере.

– Мой повелитель! – крикнул с берега Слит. – Все готово. Можно переправляться.

– Это еще не все, – сказал Тунигорн.

– Пойдем. Расскажешь, пока будем переправляться.

Они быстро пошли к лодкам. Ветер уже разошелся не на шутку и безжалостно гнул деревья к земле. Карабелла споткнулась и упала бы, не подхвати ее вовремя Валентин. Корональ крепко обнял супругу за талию – она была так изящна, так хрупка, так легка, что порыв посильнее мог бы унести ее прочь.

– Как раз перед тем, как я выехал из Пилиплока, стало известно, что хаос усиливается, – сказал на ходу Тунигорн. – В Кинторе некий Семпетурн, бродячий проповедник, провозгласил себя короналем, и часть населения его признала.

– Ах… – чуть слышно воскликнул Валентин – как будто его ударили в живот.

– И не только там. Еще один корональ появился в Дюлорне; вроде бы это гэйрог по имени Ристимаар. Кто-то объявился и в Ни-мойе, но как его зовут, я не знаю. Сообщалось также, что в Велатисе или, возможно, в Нарабале, объявился, по меньшей мере, один самозваный понтифик. Точно сказать не могу, мой повелитель, потому что каналы связи чрезвычайно неустойчивы.

– Все идет, как я предвидел, – леденяще спокойным тоном произнес Валентин. – Божество обернулось против нас. Всеобщему благосостоянию пришел конец. И само небо раскололось и рушится на нас.

– В лодку, мой повелитель! – заорал Слит.

– Слишком поздно, – пробормотал Валентин. – Нам уже не будет прощения.

Не успели они вскарабкаться в машины, как буря обрушилась на них со всей своей яростной силой. Сначала наступила ошеломляющая тишина, как будто сама атмосфера поспешила покинуть это место в ужасе перед надвигающимся ветром, и уже в следующий миг последовал гром, но сухой и без раскатов – короткий, поспешный удар, не рождающий эха. С этим ударом пришла буря и с ревом и визгом заполнила воздух мириадами песчаных вихрей, сделав его непрозрачным.

Валентин уже был в лодке, Карабелла села рядом с ним, и Элидат устроился поблизости. Переваливаясь, будто огромный аморфибот, грубо изгнанный из норы, машина неуклюже поползла к реке.

Мгновенно сгустилась тьма, и внутри тьмы лежало ядро, сияющее зловещим лилово-зеленым светом и порожденное, как легко было подумать, трением воздуха о воздух. Река сделалась совершенно черной, и на ее поверхности заплясали даже не волны, а устойчивые бугры и впадины устрашающего вида, порожденные хаотическими изменениями давления воздуха над водой. Песок рушился с неба огромными вихрящимися кучами, оставляя рябые кратеры на взбаламученной воде. Карабелла охнула и задержала дыхание; Валентин переборол сильнейший приступ головокружения – летающая лодка принялась яростно брыкаться, то пятилась, то задирала нос, не желая повиноваться управлению, и шлепала днищем по воде, снова приподнималась и снова ударялась об воду: бах-бах-бах. Летящий песок начал было рисовать на окнах узоры неизъяснимой прелести, но очень скоро полностью затянул их непрозрачным покровом, однако у Валентина сложилось смутное впечатление, что вторая машина, находившаяся слева, встала на хвост, устрашающе замерла на несколько мгновений в этом невозможном положении, и лишь после этого заскользила по откосу к воде.

Затем все, находившееся за пределами салона, сделалось невидимым, и из всех ощущений остались лишь уханье ветра и непрерывная дробь песка по корпусу летающей лодки.

Он почувствовал, что погружается в странное цепенящее спокойствие. Казалось, будто летающая лодка ритмично раскачивается вдоль продольной оси, кренится с боку на бок с постоянно увеличивающимся размахом. Судя по всему, понял он, мощности роторов не хватает, чтобы удерживать воздушную подушку на бурной воде, и в любую секунду машина может перевернуться.

– Эта река заклята против нас, – сказала Карабелла.

Да, подумал Валентин. Похоже на то. Или на реке лежит какое-то темное заклятие, или в самом Стейче обитает некий недоброжелательный дух, стремящийся сжить его, Валентина, со света. И теперь мы все утонем, думал он, однако сохраняя странное спокойствие.

Река, которая однажды чуть не разделалась со мною, но все же упустила, говорил он себе, терпеливо ждала другого шанса. И вот этот шанс выпал.

Это ничего не значило. По большому счету, значения не имело вообще ничего. Жизнь, смерть, мир, война, радость, печаль – все это было одним и тем же, словами, лишенными смысла, простыми шумами, пустой шелухой. Валентин ни о чем не сожалел. Его упросили служить, и он служил. Безусловно, он сделал все, что было в его силах. Он не уклонился от своих обязанностей, не предал доверия, не отрекся от присяги. Теперь ему предстояло вернуться к источнику, потому что ветры разъярили реку до бешенства, и река поглотит их всех, и так тому и быть: это ничего не значит. Ничего не значит.

– Валентин!

Лицо в нескольких дюймах. Глаза смотрят в его глаза. Голос выкрикивает имя, которое он вроде бы знает, и повторяет его еще громче.

– Валентин! Валентин!

Рука хватает его за плечо. Встряхивает, толкает.

Чье лицо? Чьи глаза? Чей голос? Чья рука?

– Элидат, он, кажется, в трансе.

Другой голос. Тоньше, чище, звучит у самого плеча. Карабелла? Да, Карабелла. Кто такая Карабелла?

– Здесь нечем дышать. Вентиляцию забило песком. Если мы не утонем, то задохнемся!