В самое сердце

— Этот гад что-то видел.

— Ивлев?

— Да. Стал к нам ходить. К маме приставал. И намекал. Но прямо не говорил. Лучше бы прямо сказал, а так — как будто издевается. И когда я его увидел возле ямы, где он девушку держал… Я сначала хотел сразу в полицию, а когда успокоился немного и начал соображать, подумал: он все про нас расскажет. В отместку. И промолчал. И маме ничего говорить не стал, потому что она пошла бы в полицию. Из-за этой девушки. Но девушки в яме уже не было.

— Ивлев тебя подозревал. Искал твои рисунки. Ты знаешь?

— Да. Но я ничего не говорил, а он не мог спросить прямо. Но в сарай ходил и про этот лом спрашивал. Зачем-то он ему понадобился. Я ведь лом в кустах оставил, испугался очень и о нем даже не вспомнил. А Ивлев его нашел. Мама сказала, лом с зимы не видела. Но он все равно подозревал и за мной следил. А я за ним.

— Расскажи мне про Пырьева, — попросила я.

— Что рассказывать? — тут же ощетинился он.

— Ивлев помог твоей маме от него избавиться?

— Нет. И мама здесь ни при чем. Это я. Поняли? Я сам.

— Ты дал ему снотворного?

— Ага. Насыпал в чай, пока мама не видела. Я знаю, где она снотворное хранит. Он выпил чай, и я стал ждать. Видно, я много снотворного положил. Он в кустах упал. Ни с того ни с сего. Было даже смешно, точно пьяный, — но смешно Веньке точно не было.

— Потом ты взял тачку в сарае…

— Откуда вы знаете? Да, взял.

— И сбросил Пырьева в яму.

— Он мою маму в тюрьму хотел посадить. Из-за этого гада папаши. Мама не виновата, она меня защищала, а ее за это в тюрьму?!

— Веня, убивать людей нельзя. Даже плохих.

— Вы ничего не знаете! — разозлился он.

— Сейчас не об этом. Пырьев в больнице, чувствует себя хорошо. Но вам не его следует бояться, а Ивлева. Он нашел твои рисунки.

— Мне мама сказала, — кивнул мальчишка. — Там не было рисунка этой девушки. Я его разорвал. Заметил, что альбом кто-то брал… Вы?

— Допустим, этого рисунка он не видел, но ты сбросил Пырьева в ту самую яму, где он держал девушку. Мы не сказали спасателям, что камень был задвинут, Пырьев пока молчит. Но Ивлев наверняка все уже понял и не сомневается: девушку нашел ты. Понимаешь, что это значит?

— Но… но что же тогда делать? — жалобно спросил он.

— Идти в полицию и все рассказать. Для вас это единственный способ остаться в живых. Без твоих показаний Ивлева не арестуют, а значит, он сможет разыскать вас, куда бы вы ни уехали.

— Вы что, хотите, чтобы мою маму в тюрьму посадили? — пролепетал он.

— Я хочу, чтобы ты и твоя мама остались живы. Поехали к ней. — В тот момент явилась непрошеная мысль: мы уже могли опоздать, но я погнала ее прочь. — Маме ты о Пырьеве рассказал? — спросила я, когда мы шли к машине.

— Нет, — покачал головой он, — но она обо всем догадалась.

Мы устроились на заднем сиденье.

— Привет, пацан, — сказал Волошин. Поэт улыбнулся, Венька молча кивнул.

— Поехали в гостиницу, — сказала я.

— Мама! — позвал Венька, и она к моему облегчению появилась из кухни. Окинула нас неприязненным взглядом, подошла к сыну и обняла его.

— Что вам надо от моего ребенка? — гневно спросила у нас.

— Мы пытаемся вас спасти, — ответил Вадим, по дороге я коротко объяснила, как все обстоит. — Хоть дело это и неблагодарное.

— Спасти? — нахмурилась Софья. — От кого?

— От маньяка, — пожал плечами Воин, точно стыдясь, что ему пришлось употребить данное слово. — Расскажи матери, что ты видел.

Рассказ произвел на Софью ошеломляющее впечатление. Если и были у меня сомнения в ее непричастности к милым развлечениям Ивлева, то они мгновенно исчезли.

— Господи, почему ты молчал? — пробормотала она, опускаясь в кресло.

— Вы знаете, почему. Боялся, что стараниями Ивлева вы окажетесь в тюрьме.

— Ты им рассказал? — спросила она, глядя на сына. В голосе — ни намека на злость или досаду.

— Вы забываете, что имеете дело с сыщиками, — усмехнулся Вадим. — В вашем случае их было даже слишком много. Сын хотел вас спасти, и господин Пырьев оказался в яме. Беда в том, что яма — та самая. И Ивлев теперь знает, кто его выследил.


— Нет, — неуверенно возразила женщина. — Он хотел нам помочь…

— Инсценировав отъезд Пырьева?

Женщина молча кивнула.

— Пырьев не ночевал в гостинице, а Веня пришел домой в половине второго ночи. И зачем-то брал тачку. Я… я не знала, что делать. И позвонила Ивлеву. К кому еще я могла обратиться? Он пришел и сразу сказал: надо все представить так, будто Пырьев уехал, чтобы мы остались ни при чем, если с ним что-то случится. Документы Пырьева мы нашли в номере. Я заказала билет на поезд. Ивлев обещал, что найдет машину, подъедет к гостинице рано утром, чтобы соседи обратили внимание… А потом сядет на поезд, но никуда не поедет.

— Вещи Пырьева вы, надо полагать, сожгли. А если бы он вернулся? — спросила я.

Софья покачала головой:

— Я знала, что не вернется. Чувствовала.

— Даже ваш сын понял: пока Ивлев на свободе, вы в большой опасности.

— Мой сын просто его невзлюбил. Так иногда случается. И…

— Вы не поняли? — перебила я. — Ивлев держал в яме девушку. Ваш сын это видел. Почти уверена, Ивлев причастен к гибели еще одной женщины — дочери Зиновьева.

Софья испуганно вскинула голову. Я спросила:

— Вы помогли ему избавиться от старика? — Ответа мне не требовалось, точнее, я знала ответ раньше, чем она успела что-то произнести. — Как он объяснил эту странную просьбу?

— Он сказал… это шутка. Старик ужасно высокомерный. Он хотел его напугать, чтоб не лез со своими нравоучениями. Не знаю, почему я согласилась.

— Знаете, — возразил Вадим. — Догадывались: Ивлеву известно, что стало с вашим мужем. Вот и боялись отказать.

— Вы хотели, чтобы Зиновьев принял вас за свою дочь?

— Говорю же, это просто была шутка! Ивлев принес маску… жуткую… даже надевать ее было страшно. Старик подошел к окну, и… Господи, я не хотела этого! Ивлев велел мне уйти, а сам отправился в дом к Зиновьеву. Сказал, посмотрит, как там старик. Если что, вызовет «Скорую». Утром я узнала: старика нашли мертвым. Пришел Ивлев, выглядел совершенно несчастным. Сказал, что представить себе не мог… что не хотел…

— Разумеется, — усмехнулся Вадим. — Он не хотел, вы не хотели… Зато теперь были с ним повязаны. Ваша история вызывает сочувствие. Вы пытались спасти сына, сын пытался спасти вас. Благородно, слов нет, но на вашей совести два трупа и одно покушение на убийство. Это я еще до грехов Ивлева не дошел. Я малость подустал от всего этого, поэтому буду краток. Либо вы сами отправляетесь в полицию, либо сделать это придется мне. В последнем случае велика вероятность, что вы и ваш сын лишитесь головы. Ивлеву на фиг не нужны свидетели, а времени у него будет достаточно, учитывая некоторую неповоротливость нашего правосудия. Мне, в общем-то, все равно. Как погиб Зиновьев, мы знаем, а значит, свои денежки я получу. У вас ровно десять минут на раздумья.

Ей потребовалось немного больше времени. И все же Софья решительно поднялась и сказала:

— Поехали.

— Мама! — Венька вскочил и бросился к ней.

— Ничего, сынок, — обнимая его, прошептала она. — Все будет хорошо.

Мы направлялись к машине, когда я сказала:

— Я с вами не поеду.

— Почему? — удивился Вадим.

— Не вижу смысла. Лучше пока займусь отчетом.

— Заняться им ты можешь и дома, — проворчал Вадим. — Поезжай с Димкой, а я останусь. Присмотрю за Ивлевым.

— Он уехал, — услышав его слова, сказала Софья. — Еще вчера. Сказал, у него какие-то дела…

— И все-таки лучше, если у Софьи будет надежная охрана, — заметила я. — Подготовлю отчет и позвоню Вике. Она наверняка захочет приехать.

Вадим кивнул. Они сели в машину, я подождала, когда джип отъедет, и отправилась в дом Зиновьева. Шла по залитым солнцем улицам и удивлялась тишине в поселке. Казалось, его сонного оцепенения ничто не нарушает. Просто люди еще не знают о том, что здесь произошло. Несчастный случай с Пырьевым, возможно, насторожил, но вряд ли напугал. Им еще предстоит открыть для себя правду… Правда, которую теперь знала я, оставляла тяжелый осадок.

Мне было жаль Софью и жаль ее сына. Собственно, это и явилось причиной, по которой я осталась здесь. Я боялась, что по дороге передумаю и скажу им: уезжайте. Наплевав на закон, справедливость и все прочее. Им придется жить в страхе всю свою жизнь, но они будут вместе. Однако без показаний Вениамина к Ивлеву не подобраться. Ему и сейчас мало что можно предъявить. А такого, как он, оставлять на свободе нельзя. Нелегкий выбор, который иногда приходится делать.

Войдя в дом, я отправилась в кухню. Приготовила кофе, успела сделать пару глотков, когда почувствовала в доме присутствие постороннего. Он двигался очень тихо, но я знала: он совсем рядом.

Я открыла ящик стола, достала нож и положила под полотенце. Ничего другого я все равно не успею. Мобильный в сумке, ее я оставила в холле. Домашний телефон в гостиной. Я сделала еще глоток и повернулась. Ивлев как раз входил в кухню.

— Добрый день, — сказал улыбаясь. — Входная дверь была открыта.

— Вообще-то я заперла ее.

— Серьезно? У такой молодой девушки и такая плохая память.

— Девичья, — усмехнулась я, продолжая стоять на месте. Страха, как ни странно, не было. Но я отлично понимала, чем рискую.

— Хотел узнать, куда это Софья отправилась с вашими друзьями?