В самое сердце

— Вы его хорошо знали?

— Нет. Два-три слова при встрече.

— Странно, он ведь человек интеллигентный.

— О покойниках либо хорошо, либо никак, — вновь развел руками Дон Кихот.

— Домработница, которая нам дом показывала, очень хорошо о нем отзывалась.

— Клавдия? Ну, это она при вас. За глаза костерила его на чем свет стоит.

— Серьезно?

— Зиновьева здесь не жаловали, если хотите знать. Побаивались — да. Он ведь в былые времена ходил в начальниках. Человек высокомерный и неприятный, хоть и неглупый. Общением с местными пренебрегал. Хотя для меня все же сделал исключение. Как-то встретились на улице, и он вдруг принялся вопросы задавать. А через пару дней даже зашел, альбом рассматривал.

— Интересовался имением?

— Подземными ходами. Но тут я ему особо не помог. Никаких планов, насколько я знаю, не сохранилось. В советское время все подобные сооружения засекречивались, по крайней мере, в свободном доступе таких сведений точно не было, и сейчас обнаружить какие-то схемы можно разве что случайно. Мне это до сих пор не удалось, а об имении я, уж поверьте, знаю все.

— А Зиновьев не объяснил, откуда вдруг такой интерес? Я к тому, что мужчина он в возрасте, а подземными ходами обычно подростки интересуются или экстремалы.

— Нет, не объяснил. Я было решил, что он просто хочет поддержать знакомство, так сказать. Круг общения здесь не то чтобы широкий. И два интеллигентных человека… вы понимаете… Но как только выяснилось, что об интересующем его вопросе мне ничего не известно, у него желание общаться сразу же пропало. Он довольно бесцеремонно прекратил разговор, ушел и больше не появлялся. Кивком здоровался при встрече — и ни слова.

— А у вас есть какие-нибудь догадки? Откуда все-таки мог возникнуть этот интерес?

— Вот уж не знаю. У него ведь дочь пропала, вы в курсе? Несколько лет назад. Давность этого события с большой долей вероятности позволяет предположить: ее нет в живых. А обстоятельства исчезновения весьма загадочны.

— А подземный ход здесь при чем? — спросил Вадим.

— Возможно, он решил, что дочь провалилась в один из таких ходов.

— А это возможно? — насторожилась я.

— Ну, чисто теоретически… Масштабных поисков здесь не велось. Приехала полиция, опросили жителей, видел ли ее кто в тот вечер… И, собственно, все. Допустим, она провалилась в подземный ход. Не забывайте, сколько лет этим сооружениям. Подземные воды, естественная обветшалость. В каком-то месте свод мог не выдержать. А если в старину под землей передвигались в полный рост, то вполне логично заключить, что яма довольно глубока. Женщина, вероятно, получила травму, несовместимую с жизнью. Или ее крики о помощи никто не услышал. Надеюсь, это лишь фантазии. Но они вполне могли прийти в голову несчастному отцу.

— Это верно, — кивнула я. — Но тут же возникает вопрос: зачем его дочери покидать дорогу, да еще в темноте?

— Разные бывают обстоятельства. Например, решила сократить путь. Для человека, который хорошо знает здешние места, такое вполне естественно. Разумеется, все это чисто теоретически и серьезной критики не выдерживает.

— Зато вполне объясняет интерес Зиновьева, — заметила я.

— Вот именно. А вас, позвольте спросить, тоже эта история интересует? — Вопрос был задан без намека на иронию, однако напомнил: если мы намерены сохранять инкогнито, следует быть осмотрительнее.

— Еще бы! — улыбнулась я с максимальной искренностью. — Мы ведь дружим с Викторией.

— Ну да, ну да, — закивал Петр Евгеньевич.

— Никаких происшествий здесь, как я понимаю, ни до, ни после не было?

— Совершенно верно. Места у нас спокойные.

— Я вот что подумала. Мать Вики шла по дороге. Что, если произошел несчастный случай? Водитель не справился с управлением, женщина в результате столкновения погибла, а он испугался и, к примеру, спрятал тело.

— Помилуйте, куда же его прятать? Возле маяка почва заболоченная, но не настолько, чтобы там кого-то утопить. С весны до осени туристы бродят. Думаю, ее непременно бы нашли. Если, конечно, злоумышленник не вывез ее подальше отсюда или не похоронил… — Тут он нахмурился и спросил: — Вы что ж, на подземные ходы намекаете? Но кто мог узнать о них?

Этот вопрос, само собой, остался без ответа, и Дон Кихот продолжил:

— Не припомню у нас ни одной аварии. Дороги такие, что особо не разгонишься. Туристы все больше пешком. Да и вся жизнь сконцентрирована в основном возле озера.

— Спасибо вам за ваш рассказ, — сказала я, поднимаясь, к большому облегчению Вадима, который тут же вскочил.

Петр Евгеньевич проводил нас до калитки и еще некоторое время глядел вслед, пока мы не скрылись за поворотом.

— Старикан нас заподозрил, — усмехнулся Вадим.

— Похоже, да. Только вот в чем?

— Ладно, разговоры все равно пойдут. Знаю я эти деревушки. Хлебом не корми, дай языком почесать.

Я шла молча, и Вадим через некоторое время спросил:

— О чем задумалась?

— Аварии не было.


— Тебе лучше знать, — пожал плечами он.

Я остановилась и, повернувшись к нему, неуверенно сказала:

— Пожалуй, попробую еще раз.

— Что попробуешь? — не понял он.

— Вернусь к тому месту — вдруг она опять покажется?

— А-а-а, — протянул он. — Хочешь задать ей пару вопросов? Что ж, пошли.

— Лучше без тебя.

— В смысле, без свидетелей они разговорчивее?

— Отвали, — ласково попросила я.

— Хорошо, иди. А я продолжу обольщать хозяйку. Толку от этого ноль, но все лучше, чем болтать с привидением.

Однако он все-таки решил меня проводить. Мы направились в сторону маяка, вскоре улица закончилась, здесь мы и расстались.

— Что-то у меня на душе неспокойно, — вдруг сказал Вадим. — Не хочу, чтобы ты одна здесь болталась. — Он некоторое время смотрел на маяк и добавил: — Такое впечатление, что оттуда кто-то наблюдает.

— За меня не беспокойся, — успокоила его я. — Врага учую за версту. Встретимся в гостинице.

Я быстро зашагала к кустам, пока Вадим не передумал и не отправился за мной. Через сотню метров оглянулась — он все еще стоял, хмуро глядя мне вслед.



В нужном месте я оказалась минут через десять. Закрыла глаза, стараясь освободиться от мыслей. Стояла не шевелясь и почти сразу почувствовала присутствие человека. Вполне себе живого, а вовсе не привидения.

Открыв глаза, я не спеша осмотрелась. Ни живых, ни мертвых не видно.

— Давай, покажись мне, — пробормотала я.

И тут же почувствовала привычный холодок вдоль спины. Она была совсем рядом, я замерла, пытаясь справиться с волнением, и спросила едва слышно:

— Чего ты хочешь?

И почти сразу услышала шорох в кустах. Посмотрела в том направлении, а когда вновь повернула голову, женщины рядом не оказалось.

— Черт! — в досаде пробормотала я и направилась к кустам. Раздвинула ветки и увидела Вениамина, который явно собирался сбежать. — Эй, — позвала я, готовясь помчаться за ним, хоть и терялась в догадках, зачем мне это. — Ты чего здесь делаешь?

— А вы? — с вызовом поинтересовался он и вместо того чтобы бежать, вновь опустился на землю.

Через плечо у него висела холщовая сумка, куда в тот момент он убирал альбом.

— Между прочим, — продолжил он, — вы выглядели по-дурацки.

— Это еще почему? — подходя к нему и устраиваясь рядом, спросила я.

— Вы бы себя со стороны видели, тогда бы не спрашивали.

— Увидеть себя со стороны без зеркала затруднительно. Но ты, наверное, прав. Выглядела я, должно быть, и вправду по-дурацки. Меня оправдывает то, что я столкнулась с привидением.

— Это у вас юмор такой?

— Нет, — покачала головой я. — Иногда я их вижу. Когда они хотят.

— И что за привидение? — недоверчиво осведомился он.

— Женщина, довольно молодая. Высокая, длинные волосы…

— Привидений не бывает.

— Откуда такая уверенность?

— Это всем известно. Если вы их видите, значит, вам место в психушке.

— Может, ты и прав, — кивнула я.

— И что? Вы с ними разговариваете?