В поисках сокровища
Часть 16 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Очень хорошо. А живешь ты где?
– Вот в этом доме, – указал мальчишка на серую высотку. Во многих окнах еще горел свет.
– А бабушка в каком доме живет? – подключился к моему допросу Лев.
– В этом же. Только мы на седьмом этаже, а бабушка на первом. Меня отпускают гулять, а бабушка из окна караулит.
Мальчик посмотрел сначала на меня, потом на Стаховича и быстро произнес:
– Бабушка скоро придет за мной, я знаю.
Лев вздохнул, подошел к скамейке и присел рядом со Славиком с другой стороны.
– Тогда ты не возражаешь, если мы посидим тут с тобой, пока не придет бабушка или родители? – спросил он у мальчика.
Славик не возражал. Наоборот, охотно закивал. Видимо, мы внушали ему доверие.
Я с тоской оглядела пустой двор. И где носит родителей этого мальчишки? А если с его бабушкой что-то случилось? А еще я так некстати вспомнила, как мне влетело из-за того, что в последний раз я вернулась домой поздно, загулявшись с Лялей. Отец по-прежнему не пил, потому что наконец устроился на новую работу, и трезвый образ жизни давался ему непросто. Оттого был нервным и срывался на мне по пустякам. Говорил, чтобы меньше шлялась по улицам и готовилась к урокам. Хотя я и без его наставлений, на удивление, в последнее время усердно к ним готовилась. И сегодня вечером планировала быстро вернуться домой, но вот, как обычно, все пошло не по плану, и мы со Стаховичем застряли в чужом незнакомом дворе.
Время шло, но ни бабушки, ни родителей Славика на горизонте по-прежнему не было. После дождя, да еще и ближе к ночи, повеяло прохладой. Я заметила, что мальчик начал дрожать. Тогда, не раздумывая, стянула с себя ветровку и укрыла ею Славика. Лев, посмотрев на меня, тут же снял свою куртку и протянул мне. А я испытала дежавю. Ведь Стахович уже предлагал мне джемпер, когда я испачкала джинсы слаймом.
– Да зачем? – смутилась я.
– Надевай. У меня под курткой толстовка, а у тебя футболка.
Теперь я все-таки взяла его куртку. Она приятно пахла мужским парфюмом. Как все-таки здорово, что Лев пришел. Увидеть его у подъезда Василия Владимировича было неожиданно. Неожиданно и очень волнительно. Мысль о том, что Стаховичу на самом деле небезразлична моя судьба, грела. Может, я, конечно, навыдумывала все это себе… Но мечтать ведь не вредно? Я сто лет ни о чем не мечтала.
Когда прошло уже минут сорок, стало ясно, что мы можем так просидеть до утра. Славик все это время болтал на свои детские темы. Рассказывал нам про детский сад, воспитательницу, ребят в группе… Кто хорошо себя ведет, а кто хулиганит. Но сам Славик никого не обижает и слушается старших. Всегда спит в тихий час и съедает все на обед. Особенно любит супчик с курицей и картошкой…
– Слушай, Славик, может, мы сами проводим тебя до дома? – наконец предложил Лев и первым поднялся со скамейки.
Славик показал нам свой дом, но номер квартиры он, оказывается, не знал.
– А окна? Где бабушкины окна?
Свет в квартире не горел. И из подъезда в такой поздний час никто не выходил. Тогда, изучив на дверной табличке номера квартир, Лев вычислил, в какой из них живет бабушка Славика. Но домофон в этой квартире не работал. Соседи не спешили открыть нам дверь. В квартире рядом на первом этаже тоже было темно; окна зашторены.
– Что-то мне это не нравится, – шепнула я Льву, который стоял рядом и держал Славика за руку.
– У бабушки еще есть балкон, – сказал мальчик. – С другой стороны.
Тогда я первой двинулась вперед, решив обогнуть дом. В густых сумерках мы не сразу вычислили нужный балкон со старыми деревянными рамами. Продравшись сквозь заросшие кустарники, мы подошли ближе. Чего здесь под окнами только не было…
– Сколько мусора, – проворчал Лев.
– Ну-ка подсади, – снова попросила я. Как в тот день, когда мы искали книги по краеведению на полках.
Стахович без лишних разговоров помог мне заглянуть на балкон. Одна из деревянных створок накренилась и была чуть приоткрытой. Тогда я сильнее толкнула ее, и она с треском отворилась. В большой комнате тоже не горел свет. Я осмотрела балкон. Так, всякий хлам и рассада.
– Ты что, собралась в чужую квартиру лезть? – зашипел Лев, когда я подтянулась на руках.
– Я только посмотрю.
– Сима! – окликнул меня Стахович, но я уже карабкалась на чужой балкон. Обернулась и выглянула на улицу. Славик стоял чуть поодаль и растерянно смотрел на происходящее.
У меня от волнения пересохло во рту. Через стеклянную дверь я заглянула в комнату. Там по-прежнему было темно. Никто не выбежал на шум… Неужели все-таки никого нет дома? Куда могла подеваться бабушка Славика? Неужели забыла про внука? А родители за весь вечер ни разу не звонили, чтобы спросить, как дела? Я толкнула дверь, и она, о чудо, оказалась не запертой. Сердце забилось где-то в горле. Стахович уже подтянулся на руках и тоже заглянул на балкон.
– Шац, ты куда?
– Присмотри за мальчиком!
– Сдурела?..
Почему-то присутствие Льва прибавило мне смелости. И вообще все было как в тумане и происходило будто бы не со мной. Я залезла в чужую квартиру. Отлично! Что мной движет? Страх или дурное предчувствие? А может, тот самый адреналин, который сейчас в крови просто зашкаливал. Сердце уже было готово выскочить из груди… Все-таки Ляля прав. Я такая же, как и он. И мне самой нравится влипать в неприятности.
Дверь балкона отворилась с таким страшным скрипом, что я испытала панический страх. Тут же в углу что-то шевельнулось. И громко замурчало. Кот. Я думала, он зашипит и, еще чего не хватало, укусит. Но кот лишь подошел ближе и потерся о ноги.
– Есть тут кто-нибудь? – громко спросила я и сама не узнала свой голос. В квартире пахло лекарствами. Под грохот своего сердца я прошла в соседнюю комнату и увидела на диване пожилую женщину. Сюда попадал лишь бледный свет от уличного фонаря, и лицо старушки с закрытыми глазами показалось мне мертвенно-белым. Я думала, что сама сейчас умру от разрыва сердца. Не помня себя, бросилась обратно к балкону. В приоткрытой створке по-прежнему торчал рассерженный Стахович.
– Куда ты полезла? – проворчал он.
– Там… там… – начала я, заикаясь.
– Что там?
– Там женщина… лежит…
– Живая? – быстро спросил Лев.
– Я… я… не знаю…
– Вылезай, – приказал мне Стахович. Иногда он становился резким и беспрекословным. – Быстро!
Лев перевесился и дернул меня за руку.
Когда я приземлилась на траву, мы поменялись местами. Теперь Стахович полез в квартиру через открытую створку, а я осталась стоять рядом со Славиком. Мальчик во все глаза таращился на меня.
– Мне страшно, – сказал он. – Бабушка там? С ней все хорошо?
Я не знала, что ему ответить. От страха и мне стало дурно. Спрятав дрожащие руки в карман куртки Льва, нащупала там зажигалку, упаковку жвачки и ключи с мягким брелоком. Нервно перебирая его пальцами, долго не могла разобрать, что же это такое. Достала все-таки связку и разглядела забавного пушистого монстрика…
Мне показалось, что Стаховича не было целую вечность. Наконец он появился в оконном проеме.
– Она жива? – громким шепотом спросила я.
– Ага. Только без сознания. Я вызвал «Скорую». И дочери ее позвонил… Они уже как раз едут. Зайдите через дверь.
«Скорая» приехала быстро, однако нам со Стаховичем пришлось задержаться в чужой квартире. Пока дожидались родителей Славика, Лева отдал мальчику свой айфон с включенными на YouTube мультфильмами. Вскоре в квартиру ворвалась молодая пара – мама и папа Славика. Взволнованные и перепуганные. Из-за всей этой суматохи с госпитализацией, врачами, чужими причитаниями и отвлечением Славика от взрослых проблем из злосчастной квартиры мы вышли только во втором часу ночи. За это время Стаховичу несколько раз звонила разъяренная мать, а он уставшим голосом отвечал, что это не телефонный разговор и в двух словах не объяснить, где он так надолго пропал. В конце концов рявкнул, что стало плохо пожилой женщине-диабетику и он не мог ее оставить… Но почему-то мне показалось, что мама Льва не слишком поверила сыну.
Лев все-таки проводил меня до дома. Весь путь я периодически зевала. Шла теперь сразу в двух куртках. Стахович свою пока забирать не стал, сказал, что после всего случившегося его до сих пор бросает в жар. Ночь была тихой и непривычно звездной. Когда у Льва снова зазвонил телефон, он вытащил его из кармана джинсов и, чертыхнувшись, сбросил вызов.
– Родители держат вас с сестрой в ежовых рукавицах? – усмехнулась я.
Стахович только устало поморщился. А я снова зевнула, прикрыв рот ладонью.
Мой телефон разрядился. И заметила я это, лишь когда вышла из квартиры бабушки Славика. Поэтому отец наверняка не мог мне весь вечер дозвониться. Я зачем-то тоже достала свой телефон и уставилась на темный экран.
– Влетит? – спросил Стахович, и в его голосе я услышала участливые нотки.
– Ерунда. Переживу, – ответила я. Хотя с ужасом представляла, как вернусь домой так поздно. – Надеюсь, все не зря. И старушка пойдет на поправку…
Мы остановились у моего подъезда. Я подняла голову. Вокруг – сплошные темные окна. Только в моем, на третьем этаже, горел свет. Отвела взгляд от своего окна и посмотрела на Стаховича. Лев внимательно разглядывал мое лицо, а потом вдруг улыбнулся.
– Ты, Шац, отчаянная, конечно. Как в чужую квартиру сиганула… Я ничего понять толком не успел.
– Чуть со страха не померла! – призналась я.
– Так и я тоже!
Мы переглянулись и рассмеялись.
Мне показалось, что между нами в этот вечер возникла тонкая, как ниточка, связь. И волшебная пыльца, раскрошившись, посыпалась со звездного неба.
– Значит, вернешься в школу? – зачем-то уточнила я и сама испугалась своего вопроса. А вдруг Лев надумает себе что-нибудь… А что надумает? Что я набиваюсь к нему в друзья и жду, что и в школе мы станем общаться?
– Вернусь, – кивнул Лев. – Я уже выздоровел. А еще у нас с тобой занятие, – напомнил он. При этом снова так внимательно посмотрел в глаза, что сердце замерло. А звезды над головой Стаховича замерцали еще ярче.
– Тогда до завтра, – выдохнула я.
– До завтра, Сима. Спокойной ночи!
Поднимаясь по лестнице на свой третий этаж, я не могла сдержать улыбку. Меня захлестывал неподдельный восторг. Давно забытое чувство предвкушения… Как хорошо, ведь это «завтра» уже наступило.
Лев
На следующий день Сима не явилась в школу. И впервые в жизни мне вдруг стало не все равно. Сам я на первый урок явился с опозданием и в скверном настроении. Во-первых, не выспался. Проводив Шац, домой вернулся поздно. А там, разумеется, меня ждал страшный скандал. Он и стал второй причиной моего плохого настроения. Мать вынесла весь мозг. Как бы отец и Лилька ни пытались встать на мою сторону, мама и слушать ничего не желала. История про спасенную старушку показалось ей неубедительной. И я, слушая истерику матери, пришел к выводу, что так будет вечно. Мама не станет другой. На всю жизнь она останется такой мнительной и нервной. Мама никогда не сможет доверять нам с сестрой в полной мере, даже когда мы будем совершеннолетними. Хотя мы с Лилей никогда не давали ей повода усомниться в нас. Почему я должен расплачиваться за чужие косяки?..
В-третьих, в эту же ночь я умудрился впервые поссориться с Аксиньей. Ведь за весь вечер я «так и не удосужился» найти время, чтобы ей написать или позвонить. И это несмотря на то, что для нее пропасть надолго – в порядке вещей. Ведь Аксинья такая взрослая, независимая студентка, у которой кипит своя жизнь, а я – примерный маменькин сынок и обычный школьник, должен сидеть дома, делать уроки и ждать ее звонка…
Но самое интересное, что за весь вечер, который провел с Симой, об Аксинье я даже ни разу не вспомнил. Конечно, нам с Шац было не до этого – мы спасали Славика и его бабушку. Хватило с нас приключений. Какая уж тут Белорецкая?
Несмотря на усталость, долго не мог уснуть. Терзали мысли о поступке Симы. Не думал, что она вот так решится влезть в чужую квартиру, пусть и в благих целях. Это стало для меня полной неожиданностью…
Я ловил себя на мысли, что каждую перемену гипнотизирую дверь в ожидании Симы. Все-таки она тоже поздно легла спать. Может, проспала? Раньше, наверное, она часто прогуливала школу… Ключевое слово: наверное. Я никогда не обращал внимания ни на саму Симу, ни на ее посещаемость. Тогда почему мне вдруг стало до этого какое-то дело? Потому что мы договорились сегодня встретиться в школе, а Шац в итоге не пришла? Я не мог понять, из-за чего именно весь день злился.
Была надежда, что Сима придет на наше занятие по истории, но какое-то мрачное предчувствие не отпускало. Зная Шац, я предположил, что она могла снова попасть в какие-нибудь неприятности. Может, ей так сильно влетело от отца, что он ее даже в школу не отпустил? Я так накрутил себя, что еле досидел до конца уроков. Но когда Сима не пришла и в назначенный час на занятие ко мне домой, понял, что все-таки вряд ли она опаздывает. И тогда наконец на законном основании позвонил ей, чтобы спросить, ждать ли мне ее на занятие. Все-таки у меня могут быть свои дела. Делать мне нечего, дожидаться ее? Так я оправдывал свое недовольство. Но на самом деле я впервые за кого-то искренне волновался. И это ранее незнакомое чувство неведенья и беспомощности раздражало.
– Вот в этом доме, – указал мальчишка на серую высотку. Во многих окнах еще горел свет.
– А бабушка в каком доме живет? – подключился к моему допросу Лев.
– В этом же. Только мы на седьмом этаже, а бабушка на первом. Меня отпускают гулять, а бабушка из окна караулит.
Мальчик посмотрел сначала на меня, потом на Стаховича и быстро произнес:
– Бабушка скоро придет за мной, я знаю.
Лев вздохнул, подошел к скамейке и присел рядом со Славиком с другой стороны.
– Тогда ты не возражаешь, если мы посидим тут с тобой, пока не придет бабушка или родители? – спросил он у мальчика.
Славик не возражал. Наоборот, охотно закивал. Видимо, мы внушали ему доверие.
Я с тоской оглядела пустой двор. И где носит родителей этого мальчишки? А если с его бабушкой что-то случилось? А еще я так некстати вспомнила, как мне влетело из-за того, что в последний раз я вернулась домой поздно, загулявшись с Лялей. Отец по-прежнему не пил, потому что наконец устроился на новую работу, и трезвый образ жизни давался ему непросто. Оттого был нервным и срывался на мне по пустякам. Говорил, чтобы меньше шлялась по улицам и готовилась к урокам. Хотя я и без его наставлений, на удивление, в последнее время усердно к ним готовилась. И сегодня вечером планировала быстро вернуться домой, но вот, как обычно, все пошло не по плану, и мы со Стаховичем застряли в чужом незнакомом дворе.
Время шло, но ни бабушки, ни родителей Славика на горизонте по-прежнему не было. После дождя, да еще и ближе к ночи, повеяло прохладой. Я заметила, что мальчик начал дрожать. Тогда, не раздумывая, стянула с себя ветровку и укрыла ею Славика. Лев, посмотрев на меня, тут же снял свою куртку и протянул мне. А я испытала дежавю. Ведь Стахович уже предлагал мне джемпер, когда я испачкала джинсы слаймом.
– Да зачем? – смутилась я.
– Надевай. У меня под курткой толстовка, а у тебя футболка.
Теперь я все-таки взяла его куртку. Она приятно пахла мужским парфюмом. Как все-таки здорово, что Лев пришел. Увидеть его у подъезда Василия Владимировича было неожиданно. Неожиданно и очень волнительно. Мысль о том, что Стаховичу на самом деле небезразлична моя судьба, грела. Может, я, конечно, навыдумывала все это себе… Но мечтать ведь не вредно? Я сто лет ни о чем не мечтала.
Когда прошло уже минут сорок, стало ясно, что мы можем так просидеть до утра. Славик все это время болтал на свои детские темы. Рассказывал нам про детский сад, воспитательницу, ребят в группе… Кто хорошо себя ведет, а кто хулиганит. Но сам Славик никого не обижает и слушается старших. Всегда спит в тихий час и съедает все на обед. Особенно любит супчик с курицей и картошкой…
– Слушай, Славик, может, мы сами проводим тебя до дома? – наконец предложил Лев и первым поднялся со скамейки.
Славик показал нам свой дом, но номер квартиры он, оказывается, не знал.
– А окна? Где бабушкины окна?
Свет в квартире не горел. И из подъезда в такой поздний час никто не выходил. Тогда, изучив на дверной табличке номера квартир, Лев вычислил, в какой из них живет бабушка Славика. Но домофон в этой квартире не работал. Соседи не спешили открыть нам дверь. В квартире рядом на первом этаже тоже было темно; окна зашторены.
– Что-то мне это не нравится, – шепнула я Льву, который стоял рядом и держал Славика за руку.
– У бабушки еще есть балкон, – сказал мальчик. – С другой стороны.
Тогда я первой двинулась вперед, решив обогнуть дом. В густых сумерках мы не сразу вычислили нужный балкон со старыми деревянными рамами. Продравшись сквозь заросшие кустарники, мы подошли ближе. Чего здесь под окнами только не было…
– Сколько мусора, – проворчал Лев.
– Ну-ка подсади, – снова попросила я. Как в тот день, когда мы искали книги по краеведению на полках.
Стахович без лишних разговоров помог мне заглянуть на балкон. Одна из деревянных створок накренилась и была чуть приоткрытой. Тогда я сильнее толкнула ее, и она с треском отворилась. В большой комнате тоже не горел свет. Я осмотрела балкон. Так, всякий хлам и рассада.
– Ты что, собралась в чужую квартиру лезть? – зашипел Лев, когда я подтянулась на руках.
– Я только посмотрю.
– Сима! – окликнул меня Стахович, но я уже карабкалась на чужой балкон. Обернулась и выглянула на улицу. Славик стоял чуть поодаль и растерянно смотрел на происходящее.
У меня от волнения пересохло во рту. Через стеклянную дверь я заглянула в комнату. Там по-прежнему было темно. Никто не выбежал на шум… Неужели все-таки никого нет дома? Куда могла подеваться бабушка Славика? Неужели забыла про внука? А родители за весь вечер ни разу не звонили, чтобы спросить, как дела? Я толкнула дверь, и она, о чудо, оказалась не запертой. Сердце забилось где-то в горле. Стахович уже подтянулся на руках и тоже заглянул на балкон.
– Шац, ты куда?
– Присмотри за мальчиком!
– Сдурела?..
Почему-то присутствие Льва прибавило мне смелости. И вообще все было как в тумане и происходило будто бы не со мной. Я залезла в чужую квартиру. Отлично! Что мной движет? Страх или дурное предчувствие? А может, тот самый адреналин, который сейчас в крови просто зашкаливал. Сердце уже было готово выскочить из груди… Все-таки Ляля прав. Я такая же, как и он. И мне самой нравится влипать в неприятности.
Дверь балкона отворилась с таким страшным скрипом, что я испытала панический страх. Тут же в углу что-то шевельнулось. И громко замурчало. Кот. Я думала, он зашипит и, еще чего не хватало, укусит. Но кот лишь подошел ближе и потерся о ноги.
– Есть тут кто-нибудь? – громко спросила я и сама не узнала свой голос. В квартире пахло лекарствами. Под грохот своего сердца я прошла в соседнюю комнату и увидела на диване пожилую женщину. Сюда попадал лишь бледный свет от уличного фонаря, и лицо старушки с закрытыми глазами показалось мне мертвенно-белым. Я думала, что сама сейчас умру от разрыва сердца. Не помня себя, бросилась обратно к балкону. В приоткрытой створке по-прежнему торчал рассерженный Стахович.
– Куда ты полезла? – проворчал он.
– Там… там… – начала я, заикаясь.
– Что там?
– Там женщина… лежит…
– Живая? – быстро спросил Лев.
– Я… я… не знаю…
– Вылезай, – приказал мне Стахович. Иногда он становился резким и беспрекословным. – Быстро!
Лев перевесился и дернул меня за руку.
Когда я приземлилась на траву, мы поменялись местами. Теперь Стахович полез в квартиру через открытую створку, а я осталась стоять рядом со Славиком. Мальчик во все глаза таращился на меня.
– Мне страшно, – сказал он. – Бабушка там? С ней все хорошо?
Я не знала, что ему ответить. От страха и мне стало дурно. Спрятав дрожащие руки в карман куртки Льва, нащупала там зажигалку, упаковку жвачки и ключи с мягким брелоком. Нервно перебирая его пальцами, долго не могла разобрать, что же это такое. Достала все-таки связку и разглядела забавного пушистого монстрика…
Мне показалось, что Стаховича не было целую вечность. Наконец он появился в оконном проеме.
– Она жива? – громким шепотом спросила я.
– Ага. Только без сознания. Я вызвал «Скорую». И дочери ее позвонил… Они уже как раз едут. Зайдите через дверь.
«Скорая» приехала быстро, однако нам со Стаховичем пришлось задержаться в чужой квартире. Пока дожидались родителей Славика, Лева отдал мальчику свой айфон с включенными на YouTube мультфильмами. Вскоре в квартиру ворвалась молодая пара – мама и папа Славика. Взволнованные и перепуганные. Из-за всей этой суматохи с госпитализацией, врачами, чужими причитаниями и отвлечением Славика от взрослых проблем из злосчастной квартиры мы вышли только во втором часу ночи. За это время Стаховичу несколько раз звонила разъяренная мать, а он уставшим голосом отвечал, что это не телефонный разговор и в двух словах не объяснить, где он так надолго пропал. В конце концов рявкнул, что стало плохо пожилой женщине-диабетику и он не мог ее оставить… Но почему-то мне показалось, что мама Льва не слишком поверила сыну.
Лев все-таки проводил меня до дома. Весь путь я периодически зевала. Шла теперь сразу в двух куртках. Стахович свою пока забирать не стал, сказал, что после всего случившегося его до сих пор бросает в жар. Ночь была тихой и непривычно звездной. Когда у Льва снова зазвонил телефон, он вытащил его из кармана джинсов и, чертыхнувшись, сбросил вызов.
– Родители держат вас с сестрой в ежовых рукавицах? – усмехнулась я.
Стахович только устало поморщился. А я снова зевнула, прикрыв рот ладонью.
Мой телефон разрядился. И заметила я это, лишь когда вышла из квартиры бабушки Славика. Поэтому отец наверняка не мог мне весь вечер дозвониться. Я зачем-то тоже достала свой телефон и уставилась на темный экран.
– Влетит? – спросил Стахович, и в его голосе я услышала участливые нотки.
– Ерунда. Переживу, – ответила я. Хотя с ужасом представляла, как вернусь домой так поздно. – Надеюсь, все не зря. И старушка пойдет на поправку…
Мы остановились у моего подъезда. Я подняла голову. Вокруг – сплошные темные окна. Только в моем, на третьем этаже, горел свет. Отвела взгляд от своего окна и посмотрела на Стаховича. Лев внимательно разглядывал мое лицо, а потом вдруг улыбнулся.
– Ты, Шац, отчаянная, конечно. Как в чужую квартиру сиганула… Я ничего понять толком не успел.
– Чуть со страха не померла! – призналась я.
– Так и я тоже!
Мы переглянулись и рассмеялись.
Мне показалось, что между нами в этот вечер возникла тонкая, как ниточка, связь. И волшебная пыльца, раскрошившись, посыпалась со звездного неба.
– Значит, вернешься в школу? – зачем-то уточнила я и сама испугалась своего вопроса. А вдруг Лев надумает себе что-нибудь… А что надумает? Что я набиваюсь к нему в друзья и жду, что и в школе мы станем общаться?
– Вернусь, – кивнул Лев. – Я уже выздоровел. А еще у нас с тобой занятие, – напомнил он. При этом снова так внимательно посмотрел в глаза, что сердце замерло. А звезды над головой Стаховича замерцали еще ярче.
– Тогда до завтра, – выдохнула я.
– До завтра, Сима. Спокойной ночи!
Поднимаясь по лестнице на свой третий этаж, я не могла сдержать улыбку. Меня захлестывал неподдельный восторг. Давно забытое чувство предвкушения… Как хорошо, ведь это «завтра» уже наступило.
Лев
На следующий день Сима не явилась в школу. И впервые в жизни мне вдруг стало не все равно. Сам я на первый урок явился с опозданием и в скверном настроении. Во-первых, не выспался. Проводив Шац, домой вернулся поздно. А там, разумеется, меня ждал страшный скандал. Он и стал второй причиной моего плохого настроения. Мать вынесла весь мозг. Как бы отец и Лилька ни пытались встать на мою сторону, мама и слушать ничего не желала. История про спасенную старушку показалось ей неубедительной. И я, слушая истерику матери, пришел к выводу, что так будет вечно. Мама не станет другой. На всю жизнь она останется такой мнительной и нервной. Мама никогда не сможет доверять нам с сестрой в полной мере, даже когда мы будем совершеннолетними. Хотя мы с Лилей никогда не давали ей повода усомниться в нас. Почему я должен расплачиваться за чужие косяки?..
В-третьих, в эту же ночь я умудрился впервые поссориться с Аксиньей. Ведь за весь вечер я «так и не удосужился» найти время, чтобы ей написать или позвонить. И это несмотря на то, что для нее пропасть надолго – в порядке вещей. Ведь Аксинья такая взрослая, независимая студентка, у которой кипит своя жизнь, а я – примерный маменькин сынок и обычный школьник, должен сидеть дома, делать уроки и ждать ее звонка…
Но самое интересное, что за весь вечер, который провел с Симой, об Аксинье я даже ни разу не вспомнил. Конечно, нам с Шац было не до этого – мы спасали Славика и его бабушку. Хватило с нас приключений. Какая уж тут Белорецкая?
Несмотря на усталость, долго не мог уснуть. Терзали мысли о поступке Симы. Не думал, что она вот так решится влезть в чужую квартиру, пусть и в благих целях. Это стало для меня полной неожиданностью…
Я ловил себя на мысли, что каждую перемену гипнотизирую дверь в ожидании Симы. Все-таки она тоже поздно легла спать. Может, проспала? Раньше, наверное, она часто прогуливала школу… Ключевое слово: наверное. Я никогда не обращал внимания ни на саму Симу, ни на ее посещаемость. Тогда почему мне вдруг стало до этого какое-то дело? Потому что мы договорились сегодня встретиться в школе, а Шац в итоге не пришла? Я не мог понять, из-за чего именно весь день злился.
Была надежда, что Сима придет на наше занятие по истории, но какое-то мрачное предчувствие не отпускало. Зная Шац, я предположил, что она могла снова попасть в какие-нибудь неприятности. Может, ей так сильно влетело от отца, что он ее даже в школу не отпустил? Я так накрутил себя, что еле досидел до конца уроков. Но когда Сима не пришла и в назначенный час на занятие ко мне домой, понял, что все-таки вряд ли она опаздывает. И тогда наконец на законном основании позвонил ей, чтобы спросить, ждать ли мне ее на занятие. Все-таки у меня могут быть свои дела. Делать мне нечего, дожидаться ее? Так я оправдывал свое недовольство. Но на самом деле я впервые за кого-то искренне волновался. И это ранее незнакомое чувство неведенья и беспомощности раздражало.