В поисках Эммы

Ее взгляд скользнул вниз к его рубашке, а потом еще ниже, так что Лукасу стало даже жарко, когда Эмма начала так смело его рассматривать, словно он стоит на витрине совершенно голый. Решив, что ее внимание все-таки нужно переключить, он вернул ее к прежней теме разговора, пока сам еще не придумал, как им отсюда выбраться:

– Так, значит, ты уже жалеешь, что сбежала?

Девушка капризно вытянула губки и начала объяснять, медленно растягивая слова:

– Но, пойми, мне ужасно хотелось вывести тебя из себя, чтобы… хм… наказать за обман. Ты ведь был всегда таким правильным, сдержанным и предсказуемым в отличии от Эйдена… А потом вдруг сделал такое… Я и подумать не могла, что ты умеешь так целоваться!

От ее восторженного комплимента у мужчины гулко забилось сердце. Им овладело неодолимое желание схватить это хрупкое нежное женское тело и замучить своими ласками. Останавливало его только чувство чести по отношению к беззащитной девушке, он просто не мог с ней так поступить.

– А ты хочешь снова это сделать? – спросила она и мягкие поглаживания его руки внезапно стали более чувственными и настойчивыми.

– Что именно?

– Поцеловать меня.

Лукас закрыл глаза и застонал тихо и беспомощно. Конечно, он хотел и хотел не только этого. Уже целых три года у него не выходило из головы воспоминание о событии, свидетелем которого он стал, когда Эмма самозабвенно целовала его брата, после которого он понял, что ревнует к нему свою кузину, а заодно и ужасно завидует. После их страстного эпизода в библиотеке ему уже недостаточно было только поцелуев, ему хотелось проникнуть в нее, как можно глубже. Он хотел чувствовать ее кожу губами и пальцами, ощущать ее запах и ловить бешеный ритм пульса, вторящий его собственному. Представив, как ее обнаженное тело выгибается у него в руках, а ногти царапают спину, мужчина шумно вздохнул.

– Ты сейчас не понимаешь, о чем просишь, милая…

Но девушка не дала ему закончить. Заметив нерешительность в его голосе, она капризно заявила:

– Мне кажется у меня температура, – она прислонила руку к своему лбу тыльной стороной, а потом взяла ладонь мужчины и тоже положила себе на лоб. – Вот, смотри. Чувствуешь?

Ощупав ее кожу, Лукасу пришлось согласиться, она и правда была горячее, чем обычно, а на щеках выступил румянец.

– Мне жарко… – захныкала Эмма, словно ребенок, но он не знал, как ей помочь.

– Потерпи, милая, это должно скоро прекратиться, – мужчина ласково погладил ее по голове, и девушка потянулась за его прикосновениями.

– У тебя руки прохладнее, а я вся горю… – шептала она. – Потрогай меня здесь…

Она поймала его руку и положила к себе на грудь. Глазки ее при этом заблестели, а дыхание стало частым.

– Эмма… – воспротивился Лукас. – Ты сама не своя.

– Но мне нравилось, как ты трогал меня там… в библиотеке, – нежный голосок девушки приятно щекотал самолюбие мужчины. – Я хочу, чтобы ты снова это сделал со мной…

Пока она говорила, ее колени слегка согнулись, а пальцы незаметно сдвинули край платья к талии, освободив доступ к ее трусикам. Переместив взгляд на стройные обнаженные ножки, у Лукаса пересохло во рту. Он не надеялся, что когда-нибудь увидит ее настолько откровенно чувственной, что она вдруг сама захочет раздеться перед ним. Но вот сейчас это происходило на его глазах, Эмма кусала губы и предлагала себя, изнемогая от желания.

«Вот значит, как поступают в этом заведении с непослушными девицами, чтобы те ублажали своих клиентов. Девушки сами не понимают, что с ними происходит, но начинают безудержно хотеть секса», – подумал мужчина.

– Я не могу, это будет неправильно… – попытался объяснить Лукас, но она и слышать ничего не хотела.

– Прошу… – взмолилась девушка. – Разве ты сам этого не хочешь?

Как она может сомневаться в этом? Он хотел ее настолько, что все его естество тянулось к ней, заглушая остатки разума и только силой воли он удерживал себя от излишне опрометчивых поступков, боясь снова потерять ее, воспользовавшись положением.

– Я попробую тебе помочь, если ты мне доверишься.

Она кивнула и, получив ее согласие, он взял со столика один из принесенных фужеров для шампанского, которые не забыла доставить сюда мисс Миллиган. Полностью оголив ножки Эммы, он открыл себе обзор к ее кружевным трусикам, а когда стал медленно сдвигать их с ее бедер, девушка слегка задрожала, неуверенно попытавшись свести колени.

– Сейчас тебе будет легче, – пообещал Лукас, приложив холодное стекло фужера к ее горячему истекающему лону.

В то же мгновение девушка громко застонала, выгнувшись дугой, ощутив контраст между жаром, исходившим от ее тела и холодной твердой поверхностью цилиндрического фужера. Ее окатила волна невероятно приятного разряда и она в исступлении ухватилась за руку мужчины между своих распахнутых ножек, яростно прижимая ее к себе. Вид стонущей Эммы, приводил в возбуждение и самого Лукаса, но усилием воли он старался держать себя в руках. Девушка буквально вцепилась в него мертвой хваткой пока ее била мелкая дрожь до тех пор, пока сладостные конвульсии не закончились, тогда она просто откинулась на подушки и, расслабившись, отпустила его руку, часто дыша.

Лукас смотрел на нее и не мог наглядеться. Она была прекрасна. Сейчас Эмма представляла собой нечто среднее между невинностью и соблазнительной порочностью с торчащим в трусиках уже влажным от ее соков стеклянным фужером. Картина, открывающаяся Лукасу, просто разрывала изнутри его на части. Он облизнул губы и постарался выровнять пульс насколько это было возможно. В мыслях он уже представлял себе, как ласкает и целует самые чувствительные места на теле этой девушки и как она стонет и вскрикивает от его прикосновений, а потом ее внутренние мышцы смыкаются вокруг его плоти.

Однако, его средства для успокоения разгоряченной Эммы хватило ненадолго и чуть отдохнув, она начала с тихими вздохами снова тереться о фужер, который уже согрелся и не оказывал нужного эффекта. Мужчина убрал стеклянный предмет из ее трусиков, и девушка ощутила пустоту, которую ей необходимо было чем-то запомнить. Она с надеждой взглянула на него, умоляя о том, чтобы он снова принес ей то удовлетворение, которое она испытала совсем недавно.

– Пожалуйста… – страстно шептала она.

И Лукас, сдавшись, не смог ей отказать, успокаивая свою совесть тем, что просто старается ей помочь. На самом деле он сам больше не мог терпеть, ему было невероятно трудно держаться, не прикасаясь к ней, ему хотелось ощутить под своими пальцами эту вздрагивающую нежную плоть, взывающую к нему.

Аккуратно просунув пальцы под изящные кружева влажных трусиков, он ощутил горячую мягкость ее внутренних лепестков, которая, казалось, пульсировала и жаждала его прикосновений, приветствуя его вторжение с восторгом. Глаза девушки закрылись, и она томно застонала, сильнее согнув ноги в коленях и едва заметно двигая бедрами навстречу его пальцам. Она просто не могла не шевелиться, ее тело требовало действий. Руки Эммы сами собой обхватили собственные груди и с силой сжали. Давно поднявшемуся естеству мужчины уже становилось нестерпимо тесно в его брюках от созерцания вожделенной им девушки, находящейся в крайнем возбуждении. Углубившись чуть дальше в недра ее лона, он попытался просунуть туда два пальца, но неожиданно наткнулся на преграду. Ее щель оказалась настолько узкой, что туда едва проходил один палец. Плоть была нетронутой, словно целомудренный маленький цветок и разум Лукаса внезапно посетила волнующая мысль. Решив удостовериться, он спросил:

– Эмма, скажи мне, ты девственница?

– Да… – отозвалась девушка, даже не открыв глаза и продолжая постанывая мять свои груди, будто ответ был естественным и сомнению не подлежал.

– Но я думал… У тебя же был парень в Париже.

– Пьер – мой лучший друг и он… не любит женщин.


Это было самое короткое объяснение, почему Эмма до сих пор оставалась девственницей, но его хватило Лукасу для того, чтобы он почувствовал себя безмерно счастливым. Теперь всё становилось на свои места. Все эти три года она не подпускала к себе никого, а тот француз, к которому он ее ревновал, вообще оказался геем. Получалось, что сейчас она принадлежала только ему и он первый, кто прикасался к ней настолько интимным образом.

– Ох, милая, я так люблю тебя, – улыбаясь прошептал Лукас, склонившись над девушкой и страстно целуя ее в губы.

Эмма не замедлила ответить ему тем же, обняв за шею и сладко застонав, когда ощутила, как смелый язык Лукаса ворвался в ее маленький ротик. Он словно пил и пил из чистого источника и никак не мог напиться, настолько он был жаден до ее поцелуев. Его пальцы, все еще находящиеся в ее трусиках, принялись ласкать влажные глубины, доводя девушку до иступленных криков, пока ее снова и снова не пронзало безумное наслаждение.

– Да! Да, Лукас! – слушая свое имя, вырывающееся из уст девушки, мужчина получал невыразимое удовольствие. Наконец-то, больше никакого Эйдена! Он вообще ее больше никому не отдаст. Она будет произносить в порыве любовной страсти только его имя!

Вскоре девушка все-таки отключилась, провалившись в сон после очередного бурного оргазма. Тело ее покрылось испариной и еще какое-то время слегка подрагивало, но потом постепенно дыхание стало выравниваться, и она уснула.

Лукас сам тяжело отходил от пережитого, его пульс все еще был высоким и сердце учащенно билось. Его возбуждение никуда не делось, он все еще с вожделением и нежностью смотрел на девушку, которая улыбалась во сне и был рад уже тому, что причина именно в нем. Убрав локон волос, упавший ей на лицо, он подумал, что, когда они вернутся домой, он сделает всё возможное, чтобы Эмма всегда ему улыбалась. Он больше никому не позволит обидеть ее.

Мисс Миллиган постучалась в дверь кабинета своего начальника Дюка О`Гилви и почти сразу же заглянула внутрь:

– Дюк, ты не занят? У меня тут пара вопросов…

– Проходи, Бэтси. Что у тебя? – спросил босс, не отрываясь от своих дел за письменным столом.

– Сейчас привезли партию вермута, две коробки оказались разбиты. Я сказала, чтобы нам вернули за них деньги, но поставщик предлагает добавить на две коробки больше в следующий привоз. Я обещала поговорить с тобой об этом. Как мы поступим?

Женщина в строгом костюме, деловито поправив очки, терпеливо ждала его решения. Дюк оторвался от бумаг и немного подумав, ответил:

– Пусть добавят три коробки и одна будет за их счет, потому что мы потеряем деньги клиентов за это время по их вине.

Бэтси кивнула и добавила:

– А еще у нас Марта уволилась и теперь на одну девочку меньше как раз перед важным мероприятием…

– Что? Почему в самый последний момент? – Дюк нахмурил брови и откинулся на спинку кресла. – И кем нам ее заменить?

– А может новенькой? – предложила Бэтси.

– Какой новенькой?

– Ну той, которую привез Салливан.

Вспомнив про связанную девушку, которую всё равно собирался отправить туда бонусом, как дополнительную единицу, хозяин «Пятнистых кошечек» вынужден был согласиться с предложением своей помощницы.

– Хорошо, так и сделаем. Кстати, как она? Надеюсь, ты ее заперла, она не должна сбежать.

– Конечно. Но она не сильно сопротивлялась, тем более после моего «успокоительного средства».

– Замечательно. До мероприятия ее никто не должен видеть, кроме нас. Это важно, – уточнил Дюк, серьезно глядя на Бэтси, но заметив некоторую неуверенность в ее лице, заподозрил неладное. – Что такое?

– Но я не знала…

– Говори яснее! – прикрикнул босс и женщина чуть было не начала заикаться.

– Я думала ее можно предложить клиенту, если… будет такая потребность…

– Ты ее кому-то отдала?! – вскричал Дюк, поднимаясь со своего места.

– Я отправила к ней очень состоятельного клиента, который искал у нас девственницу. Представляете? Я сначала подумала, что за странный запрос? Но он хорошо заплатил! Гораздо больше, чем я рассчитывала…

– Черт побери, Бэтси! Почему ты не сказала мне? – грузный мужчина вышел из-за стола и быстрым шагом направился на выход. – Срочно веди меня туда, где ты ее оставила!





Глава 11




Эмма почувствовала легкое поглаживание по щеке и открыла глаза. Она не знала, надолго ли отключилась после того, как Лукас делал с ней все эти приятные вещи, но ощущала себя очень довольной, хоть и сильно уставшей. На этот раз она совсем не возражала, чтобы целовал ее именно он. Эмма призналась самой себе в том, что и прошлый поцелуй ей тоже понравился, но она тогда просто испугалась и была не готова. Но теперь, вспоминая его нежные прикосновения, она ни о чем не жалела.

«Как странно», – думала она. – «А ведь я так долго относилась к нему, как к старшему брату и принимала всю его заботу и внимание как должное, не замечая особенного отношения ко мне, пока он сам не признался в чувствах.»

Она посмотрела на Лукаса и, встретившись с влюбленным взглядом его голубых глаз, улыбнулась.

– Милая, если ты не возражаешь, то нам пора выбираться отсюда, – произнес мужчина, поглаживая ее щеку.

Эмма, ни слова не говоря, с радостью протянула к нему руки…