В плену у сказки

В плену у сказки




Глава 1. Мрачный денёк




В то утро Петька проснулся рано, хотя отправился спать только в три часа ночи. Неделю назад Вовка, лучший друг, дал поиграть ему диск с новой компьютерной стратегией. Всю ночь Петьке снилось, как он собирает свою армию, но места для населения оставалось всё меньше и меньше. А так хочется добавить ещё мифических существ! Как же победить огромное войско врага? Но ничего, совсем скоро появится могучий титан и тогда исход битвы будет ясен…

Сегодня первый день летних каникул, а значит впереди свобода на целых три месяца!

Южное солнце, яркое, жгучее, выплыло из–за вершины горы и пробралось сквозь занавески. Его лучи заскользили по векам спящего мальчика. Петька открыл глаз и недовольно поморщился.

Но как только парень вспомнил, что сегодня нет никаких важных дел, в школу идти нужно теперь очень нескоро и про учебники можно забыть, понял, что сон — удел слабаков и вообще бренное.

Петька откинул одеяло, спрыгнул на пол и, продолжая скакать то на правой, то на левой ноге, добрался до проигрывателя.

Диск слабо щёлкнул, и полилась громкая музыка. Мальчик сделал лёгкую зарядку и отправился вниз, громко топая по деревянной лестнице.

Петька ворвался на кухню, залитую солнечным светом, словно ураган. Мама, Нина Ивановна, гремела посудой, разбирая сушилку.

— Привет, ма!

— Ты уже встал? — мама повернулась к Петьке. — А что так рано? Мы с папой слышали, что ты всю ночь опять играл в компьютер, — Нина Ивановна расправила фартук и сурово сдвинула брови.

— И совсем не всю ночь, я в три лёг, — мальчик плюхнулся на стул. — А пожевать есть что?

— В три?! Ну ничего, вечером отец с тобой поговорит, — Нина Ивановна снова занялась посудой, изо всех сил демонстрируя своё недовольство.

— Да ладно, ма, каникулы же! — Петька взял вчерашнее печенье из чашки.

— Подожди с печеньем, поешь сначала нормально, — женщина всплеснула руками и кинулась к закутанной в полотенце кастрюле. — Я кашу рисовую сварила. Может яичницу сделать?

— Да не, я быстро и на море пойду, — Петька вскочил и стал наливать воду в чайник, быстро разжёвывая печенье.

— Конечно, в воду не лезть тебя бесполезно просить? — Нина Ивановна поставила кашу на стол.

— А то! Вода что надо. Мы уже купались вчера, — мальчик водрузил чайник на плиту и зажёг газ. — Хотя грязновато было после шторма. Но сегодня будет норм.

—Долго в воде не сиди и далеко не заплывай.

— Угу, — Петька быстро поглощал кашу. Каждый раз мама повторяла одно и то же, хотя знала, что сын отлично плавает, словно родился в море.

— Ладно, я пошёл, — Петя, дожевывая на ходу, поставил тарелку в раковину и побежал к двери.

Мальчик запрыгнул в резиновый шлёпок, но только один. Второй куда–то исчез. Засвистел чайник, щёлкнул выключатель плиты, загремели чашки.

— А чай? Или какао сделать? — торопливо крикнула мама, роясь в шкафу.

— Потом!

— Когда потом то? Давай я хоть бутербродов тебе с собой сделаю? Ты же до вечера и не поешь наверняка.

— Ма, ты не видела мой шлёпок? — не обратил внимания на уговоры матери мальчик.

— Нет. Куда бросил — там и ищи.

Петька копошился в прихожей, разбрасывая ненужную обувь по всему коридору. Наконец нужный шлёпок нашёлся, и мальчик рванул было к выходу. Нина Ивановна подбежала к сыну и протянула чёрно–белый рюкзак.

— Вот, возьми. Там бутеры и бутылка воды.

Петька скорчил недовольную гримасу, но забросил рюкзак на плечо. Иначе мама всё равно не отстанет.

— Я пойду к папе. Через неделю приедут первые отдыхающие. Нужно номер готовить.

— Ладно, ма, я пошёл.

Мальчик выскочил из дома, уже не услышав очередное мамино наставление об осторожности. Скрипнула калитка, зашуршал сухой гравий под ногами.


Дождей в Сочи не было уже давно, недели три. Петька каждый вечер хорошенько проливал огород, фруктовые деревья, мамины цветы.

Несмотря на то, что день только начинался, солнце уже палило нещадно. Тяжело было высидеть последние дни в школе. Открытые окна не спасали от духоты, а майское солнце искушало бросить учёбу и сбежать к по–летнему яркому морю.

Петька поднялся по насыпи к железной дороге и покрутил головой — поездов не было. Он быстро пробрался через пути и стал спускаться по крутой тропинке к морю. Других ребят пока не было видно, видимо все отсыпались.

С шорохом поехала галька под ногами. Мальчик снял шлёпки и наступил на горячие камни. Кожу немного жгло, ходить по большим камням было не очень удобно и даже немного больно. Но Петька, довольно жмурясь на солнышко, направился к высокому волнорезу.

Море шумело, небольшая волна накатывала на берег, лениво перекатывая мелкие камушки. Мальчик заскочил на волнорез и пошёл по нему, заглядывая в чистую, прозрачную воду. Он достал бутерброд, который сунула ему с собой мама, проглотил колбасу, а хлеб забросил в море. Тут же вода вокруг вскипела, заблестели на солнышке серебристые рыбки — начался пир.

Петя сел на край волнореза, погрузив ноги в воду. Кожа его тут же покрылась мурашками, но мальчик всё равно продолжал болтать ногами в воде, вглядываясь в «телевизор» подводного мира.

Волнорез глухо завибрировал, вдали у реки загрохотало — шёл поезд. Петя, стянув рюкзак, футболку и шорты, бросился в воду. Сделав несколько заплывов вдоль волнореза, он приблизился к бетонной стене и стал отковыривать крупных мидий и рапанов. Набрав целую пригоршню, он выбрасывал моллюсков на волнорез и отковыривал следующие. В рассыпную бросались перепуганные крабы. С любопытством смотрели на охотника рыбки–собачки, греющиеся на тёплом бетоне.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, Петя нырнул и открыл глаза под водой. Заметив среди камней небольшого серого бычка, мальчик рванул за ним. Рыбка проворно скользила по камням. Но вот бычок угнездился в спасительной, как ему казалось, ямке.

Мальчик радостно вынырнул, набрал воздуха и снова погрузился в воду. Он кинулся к рыбке и, резко вытянув правую руку, схватил бычка, прижав его к камням. Хорошенько зажав добычу, мальчик рванул к берегу.

Петя выбрался из воды и вернулся на волнорез. Он достал из кармана небольшую рогатину с намотанной леской и нож. Мальчик оставил моллюсков на солнце, а бычка разрезал на небольшие кусочки. Размотав леску, он насадил кусочки рыбы на два крючка и забросил их в воду, целясь подальше от волнореза.

Со стороны моря показалась тучка, которая появилась словно из ниоткуда. Петя обрадовался. Наконец–то передышка от жары! Да и не нужно будет сегодня поливать растения. А самое главное, что в дождь можно поймать что–то гораздо более интересное, чем в солнечную погоду.

Юный рыбак держал леску в руках, время от времени подёргивая её. Рогатину он убрал под ногу, прижав к волнорезу.

Туча все приближалась и из белой, местами сероватой, стала превращаться в свинцовую, становясь всё темнее. Петька почувствовал, что леска задёргалась в ответ. Он напрягся и сконцентрировался, стараясь подсечь добычу.

Почувствовав, что рыбка на крючке, мальчик резко дёрнул леску и начал её сматывать. Вот уже стало видно в прозрачной воде небольшое серебристое тельце.

— Барабулька! — обрадовался Петя.

Но рыбка тут же сорвалась и с плеском упала в воду. Сверкнула серебром на мгновение и исчезла.

— Блин! — мальчик посмотрел на пустые крючки, поменял наживку и снова «закинул невод».

На горизонте сверкнула ветвистая молния, где–то рядом громыхнуло. Подул прохладный ветерок.

Петька поёжился, вскочил, натянул шорты и футболку. Всё равно по коже бегал неприятный холодок. На горизонте снова полыхнуло, загремел гром. Мальчик решил вернуться домой и переждать грозу. Но по закону подлости стало клевать. Совсем рядом с волнорезом послышался плеск, потом ещё один. Стали видны довольно крупные рыбины, которые явно охотились около волнореза.

— Горбыль! — в восторге крикнул мальчик.

Теперь уже гроза не так пугала, да и холодный ветер совсем не чувствовался. Ведь эта добыча хороша! Пацаны офигеют же!

Петька почувствовал, что рыба попалась. Леска начала скакать в руках, рискуя порезать кожу рыбака. Мальчик сунул руки под футболку и так схватился за леску. Он начал постепенно вываживать тяжёлую рыбу.

Над водой показалась довольно–таки крупная серебристая рыба с чёрными плавниками и темным хвостом. Чешуя её переливалась от серебристой до чёрной.

Петька ликовал, но старался сильно не восторгаться, боясь, что снова потеряет добычу.

Но вот уже горбыль оказался на волнорезе. Путаясь в леске, Петька старался удержать рыбу и снять с крючка. Тяжёлая добыча пыталась вырваться, запутывая снасти всё сильнее.

Небо ярко вспыхнуло теперь уже совсем близко. В чёрной туче, которая нависла над мальчиком, страшно громыхнуло. Петька вздрогнул и выпустил рыбу, попавшись на второй крючок. Горбыль освободился и с надеждой запрыгал по бетонке, стараясь попасть в воду.

Взвыв от боли и обиды, мальчик начал выковыривать крючок из кожи. Вытащив его, рыбак глянул на рану и тут же переключил внимание на прыгающую по волнорезу добычу.

Потемневшее небо снова пронзила молния, загрохотало. Петя присел и протянул руку, чтобы схватить рыбу. Но внезапно его опередило что–то чёрное.

Большой пушистый кот вцепился в рыбу и с урчанием посмотрел зелёными глазами на мальчика.

— Вот непруха сегодня, — с досадой проворчал мальчик. — Пацаны и не поверят, что горбыля поймал.

Тут еще и как назло ливанул дождь. Застучали капли по воде, камням, по сердито нахохленному мальчишке. Видимость стала небольшой. Петька, жмурясь, посмотрел на кота и стал сворачивать запутанную леску.

Пушистый вор разделался с рыбой и недовольно скукожился, поджав лапки. Сырость явно была ему не в радость, но бежать то некуда.

Петька сердито сунул рогатину с леской в карман и стал собирать в пакет моллюсков для следующей рыбалки. Он собирался их вытащить из ракушек и подвялить на солнце.

Мальчик уже решил было побежать домой, но услышал сердитое мявканье.

— Что орёшь то? Сожрал мой трофей, а теперь ещё и орешь.

Кот фыркнул и стряхнул с себя воду.

— Ладно, пойдем, — Петя схватил пушистика на руки и потащил домой. — Но только до вечера. Потом предки придут, ругаться будут.

Кот явно удивился, что его вот так просто кто–то схватил и взял на руки. Но с другой стороны, мальчишка был тёплым, а в сложившейся ситуации это было очень кстати. Поэтому, пока Петя бежал по пляжу, лавируя на гальке в скользких шлёпанцах, кот недовольно жмурился у него на руках, но не вырывался.