В ловушке у монстра

— Мария, позволь мне положить руку на твой живот, — стиснув зубы, попросил Яматов.

— Зачем? — задала я вполне резонный вопрос.

— От ребёнка фонит как от взрослого сильного мага. Видишь, дочка, как у этого героя глазёнки от счастья забегали, хочет проверить, не ошибся ли он, — с усмешкой ответил Игорь за Диму.

— А-а-а, — протянула я, — тест на брак. Нет. Нельзя.

— Какого хрена ты несёшь! — взорвался Яматов на отца. — Мне нужно лишь убедиться, что с ним всё в порядке и дать ему себя почувствовать. Игорь, прекрати настраивать против меня Машу.

В данной ситуации мы с Игорем вели себя по отношению к Диме нехорошо и, как по мне, очень напоминали гиен, которые с упоением кусают раненого льва. Да, я это отчётливо понимала, но ничего не могла поделать, во мне говорила обида и все те ночи, что я проревела в подушку.

Но, пожалуй, нападок сегодня на голову Яматова более чем предостаточно, а то перегнём палку, и нам с отцом не поздоровится. Да и мне, если честно, противно глумиться над человеком, которого всем сердцем люблю. Ведь ещё недавно, когда думала, что он погиб, за один день вместе с Димой готова была жизнью пожертвовать.

— Хватит! — оборвала я рычание двух мужчин. — Дима, попроси Эдуарда принести нам чаю, мы все присядем и спокойно поговорим. И про пирожные не забудь.

На самом деле я бы не только пирожные проглотила, но и от супчика не отказалась с котлеткой и картошечкой, а от салатика и вовсе пришла бы в неописуемый восторг. Пока за жизнь Дмитрия переживала, о еде не думала, а сейчас, когда успокоилась, слона бы съела или, по крайней мере, опустошила холодильник Яматова как минимум наполовину.

Через несколько минут, когда мы расположились в гостиной, Эдуард принёс нам чай, к моему счастью, не только со сладким угощением в виде песочных корзиночек, но и с мясной нарезкой, икрой, кусочками краской рыбки и ещё много с чем.

Блестяшка почуяла запах съестного и заскреблась у меня в сумке. Любимица рвётся наружу, но я её пока не выпускаю. Страсти поутихнут, тогда и покормлю.

— Вчера ночью у Марии проявился дар, и она увидела твою смерть, — одним предложением Игорь вновь вогнал Диму в ступор. Вот что ему неймётся! Разве нельзя информацию дозами выдавать?

Яматов от удивления даже с кресла привстал и уставился на меня, да неподходящий момент он выбрал, я как раз корзиночку откусила и все губы в сливочном креме.

— Угадай, кто лишил тебя жизни? — подув на горячий чай и сделав глоток, будничным тоном предложил отец поиграть Диме в гадалку.

— Как дар проявился, почему? — ошарашенно спросил Яматов, когда собрался с мыслями.

— Так вышло, что я прошла испытание огнём, — не без удовольствия сообщила я.

— Как ты допустил?! А если бы Маша сгорела. Мы о чём с тобой договаривались? — Яматов всё-таки подскочил с кресла, вмиг оказался возле отца и с сжатыми кулаками навис над ним.

— Дмитрий Тагирович, а тебя собственная судьба что, совсем не волнует? — прожевав сладкий кусочек корзинки, вмешалась я, и оба мужчины на меня посмотрели. — В моём видении твой разлюбезный Глеб подкрался к тебе со спины и снёс мечом голову.

После моих слов потекла дискуссия в основном между мужчинами, мы с Блестяшкой предпочитали слушать и одновременно хомячить за обе щеки. Яматов с Игорем долго сопоставляли разные факты и пришли к выводу, Глеб и возглавляет таинственную организацию, которая с успехом уже несколько лет истребляет магов. Но открытым остался вопрос — зачем ему косить своё же племя.

Когда подобрались к теме, что у меня проснулся дар, да ещё такой необычный, с расширенными функциями, мужчины только разводили руками. Никогда раньше за всю историю никто не видел будущее.

Сдерживалась как могла, так и подмывало ляпнуть Яматову что-то в духе: «Да… Дмитрий Тагирович, опростоволосился ты, такой ценный экземпляр упустил, жалеешь небось. Но поезд ушёл. Тогда я тебе была не нужна, теперь — ты мне».

С Глебом решено было поступить радикально, а именно — устранить физически. При мне это особо не обсуждалось, видимо, отец с Димой посчитали данный вопрос не для моих девичьих ушей.

— Маша, нам всё же надо с тобой поговорить, — обратился ко мне Яматов и, покосившись на Игоря, добавил: — Наедине.

Повисла пауза.

Отец приподнял брови, тем самым задав мне немой вопрос — уходить ему или нет, а Яматов напряжённо ждал моего решения.

— О чём ты хочешь поговорить? — спросила я Диму.

— О нас, о ребёнке, а ещё о том, почему я тебя прогнал.

— Прогнал, потому что без дара была не нужна. Нас с тобой нет и никогда не было, ты мне лапшу на уши вешал, а я, наивная, верила. Ребёнок родится только через несколько месяцев, тогда и обсудим, — за минуту расставила я точки над «i».

— Нет, мы обсудим сейчас. Это мой ребёнок, и до рождения и после я буду принимать участие в его жизни.

— Так кто же против? Принимай участие на здоровье. Я лично всеми руками — за! Только ручонки лживые и подлые ко мне не тяни и избавь от ненужных разговоров, — сказала я, и такая тоска накатила, стоило представить, как это будет выглядеть в реальной жизни. Я — незамужняя одинокая мать, Дима — приходящий субботний папа. После, когда у Яматова появится семья, он станет разрываться между моим малышом и теми, которые родятся у него в браке. Совсем не о таком я мечтала. Знаю, одно моё слово — и будущее перевернётся, Дима с превеликим удовольствием с даром возьмёт меня обратно. Но до конца дней наступать себе на горло и гадать, любит ли меня Дима или ему просто выгодно держать мой дар рядом, не по мне.

Вот бы найти способ узнать, как на самом деле обстоят дела. Но, к сожалению, в душу другого человека не заглянуть.

— Пожалуй, нам пора, — шлёпнув по коленям, сообщил отец и встал. — Дмитрий, мы завтра с тобой созвонимся и более детально обговорим дальнейший план.

— А зачем вам куда-то уезжать? — засуетился Яматов. — Игорь, твой дом долгое время пустовал, там никто не убирался. Пока ты не приведёшь его в порядок, это не место, где беременная девушка может жить. Переночуйте у меня.

— Мы снимем номер в гостинице, — парировал отец и, подойдя к креслу, в котором я весьма удобно сидела и млела после сытного ужина, предложил мне руку, чтобы помочь встать.

— А по-моему Мария не горит желанием куда-то ехать. Видно же, что устала. Смотри, она почти спит, — верно подметил Дима, и отец вопросительно на меня посмотрел.

— Ты хочешь остаться?

— Нет, — мотнула я головой, — но куда-то ехать мне ещё сильней не хочется. Если ты не против, я бы приняла предложение Дмитрия Тагировича и переночевала бы здесь.


Я могла обманывать себя сколько угодно, аргументировать согласие усталостью после перелёта, и то, что голова гудит, и то, что спать хочу как собака, а ещё больше — помыться. Но в действительности я просто продлевала срок времяпровождения с Димой. Пусть в другой комнате, пусть за стенкой, но он рядом и на сердце спокойней.

Не знаю, как Игоря, но меня Яматов разместил как королеву. Эдуард устал носить в спальню дополнительные вещи, которые, по мнению Дмитрия, мне были жизненно необходимы. В придачу к имеющимся, Эдуард уложил на кровать ещё с десяток подушек: для головы, для ног, для живота, которого, к слову, пока ещё нет. Потом притащил ворох тёплых вещей, как будто на улице минус пятьдесят, а в квартире Яматова неделю нет отопления. Дмитрий Тагирович, видимо оценив мой аппетит, ещё прислал поднос со съестным. Чего на нём только я не нашла: нарезанные фрукты, клубнику со сливками, огурчики маринованные, мясные рулетики из баклажан, сыр разных сортов, горячую кружку куриного бульона, апельсиновый сок и стакан молока… Блестяшка виляет хвостом и облизывается.

Приняв душ, мы с ящеркой легли и под телевизор заснули, но вскоре меня разбудил шум за дверью, вернее, мужские голоса, которые о чём-то спорили.

— Так и знал, что ты просто так её не оставишь в покое. Не буди девочку, пусть выспится, — пробасил Игорь.

— Да не собирался я Машу будить, просто хотел убедиться, что всё в порядке, — Яматов старался говорить шёпотом, но всё равно выходило громко.

Мужчины долго препирались, но разошлись, а у меня из-за их дебатов сон как рукой сняло.

По телевизору идёт какая-то скукота, за окном смотреть нечего — ночь, просто лежать — надоело, выхода в интернет нет, ну хоть на стену лезь, а заняться мне нечем.

На выручку пришёл новый дар. Комната, как в прошлый раз, покрылась рябью, и я перенеслась в далёкое детство. На улице лето, детская площадка, а пока маленькая девочка, то есть я, катаюсь с горки. Совсем молодые родители сидят на лавочке и украдкой целуются. А-а-а, милота.

Вернувшись в настоящее, улыбнулась. Выходит, я не только будущее, но и прошлое могу видеть. Ай да я! Ещё бы научиться процесс контролировать — и красота.

С окунанием в прошлое, время до утра пробежало незаметно. Что я только не посмотрела. Иногда видела себя или знакомых, но чаще наблюдала за жизнью посторонних людей, о существовании которых даже не подозревала. Самым скучным видением было пятое по счёту. Несколько минут лицезрела спящую на стуле работницу музея. Зато повеселилась на кавказской свадьбе, но пришлось и погрустить с девушкой, которая горько плакала, глядя на фотографию парня в телефоне, и умоляла его позвонить.

Окружающая обстановка опять дрогнула и…

О нет, только не это, не хочу смотреть, как Яматов выпроваживает меня из квартиры и вновь повторяет мерзкие слова: «- Без дара ты мне не нужна».

Зажмурившись и прикрыв уши ладонями, пыталась сконцентрироваться и поскорей убраться из этого жуткого момента. Но как я не напрягала мозги, по-прежнему оставалась в комнате вместе с Димой и с собой из прошлого.

Не вижу, что происходит, но всё равно слышу. Яматов меня прогоняет, а я сопротивляюсь. Какая же идиотка, голос дрожит и умоляющие нотки в тоне, как это я ещё перед Димой на колени не рухнула. Жалко себя и одновременно стыдно за то, что так унижалась. Ну зачем мне понадобилось в такую минуту ему в любви признаваться?

Я из прошлого бросилась в гардеробную собирать вещи. Вздохнула с облегчением. Ну наконец-то, если память не изменяет, это практически конец сцены.

— Я готова. Будь добр, сообщи, когда Игорь подъедет, а до этого, не сочти за труд, сними с меня эту хрень, которая заставляет меня тошнить каждый раз, когда рядом мужчина, — бросила Яматову точная моя копия, когда вернулась.

— Уже снял, а Игорь ждёт тебя в столовой. Маша, я тебя с отъездом не тороплю, можешь спокойно собраться, поесть…

— Да пошёл ты…

Хотя бы последнее слово осталось за мной и то радость.

За второй мной хлопнула дверь. Раскрыла глаза и жду, когда обстановка дрогнет, и я обратно перенесусь в настоящее.

Кукишь мне с маслом на блюдечке.

Стою спиной к Яматову, ногой по полу топаю и ничего.

Вздрогнула. Позади раздался, нет, даже не крик, а звериный рёв. От страха пригнулась и чисто на инстинкте обернулась в сторону, откуда исходил леденящий душу звук.

— А-а-а! — заверещала и, закрывая голову руками, упала на пол. А всё из-за того, что Яматов схватил первое, что ему попалось, а рядом с ним стоял стул, и запустил его в стену. Как раз в то место, где я находилась.

Конечно, не пострадала, стул не мог мне навредить. По факту меня в комнате нет, но всё равно, когда ни в чём неповинный предмет интерьера грохнулся о стену и разлетелся на мелкие щепки, уклонялась от обломков, которые, к слову, если и попадали в меня, то проходили насквозь.

Дима с невменяемым выражением долго смотрел в одну точку, а потом закрыл лицо руками и медленно сполз на колени. Когда его лоб коснулся пола, Яматов протяжно застонал.

Не знаю, но мне кажется, когда избавляются от ненужной женщины, так не горюют и мебель не крушат.

Осторожно, на цыпочках, как будто Яматов может услышать шаги, подкралась к нему и рядом присела. Диму не просто трясло, его колотило, как от озноба. Такое ощущение, что ему только что сообщили о кончине близкого человека.

Наклонилась ниже и прислушиваюсь, Дима что-то шепчет.

— И я люблю тебя, Машенька, прости, но рядом со мной ты погибнешь.

В душе буйным цветом зацвело необъятное поле ромашек, соловьи запели свою лучшую песню, а солнце прогнало тучи и засияло. Пошатнулась, физически ощутила, как плечам и спине стало легче, потому что на них больше не давит обида и боль от неразделённой любви.

Сквозь слёзы радости я улыбнулась и погладила живот.

— Ну вот, маленький, а мы переживали. Будет у нас папа, и мы все втроём перед новым годом будем ёлку во дворе наряжать, каждое утро просыпаться и завтракать, да много чего, главное — всегда вместе.

Широко распахнув руки, потянулась к Диме, чтобы обнять, но его образ растаял прежде, чем успела его коснуться.





Глава 47