Узы одержимости
Часть 6 из 30 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Приютил? — вскинула я брови и издала нервный смешок. — Теперь это так называется?
— В любом случае, я тебя так категорично не выгонял, — Арчи дернул плечами и чуть кривовато улыбнулся.
— Ты меня не отпускал, — поправила я его. — Будь добр, называй вещи своими именами.
— Можешь тоже меня не отпускать, — начал он и сократил между нами расстояние. Убрал с лица прядь и голосом, больше похожим на рокот, произнёс. — Буду твоим сексуальным рабом.
Ударила его по руке и развернулась, выискивая глазами то, чем можно было бы прогнать этого самоуверенного засранца. На глаза попались грабли, стоявшие близ крыльца, которые я оставила здесь ещё сегодня днем. Схватив их, ткнула в сторону мужчины, пытаясь толкнуть его к калитке.
— Серьёзно? — усмехнулся Арчи. — Граблями погонишь меня.
— Ссаных тряпок не держу, поэтому придётся тем, что есть.
Ударила его по ногам, на что мужчина с шипением схватился за черенок граблей и дернул на себя.
Не желая отпускать орудие, схватилась за него крепче и угодила прямо в объятия Арчи, в которых он меня и сковал, не позволяя отпрянуть или вновь ударить.
— Как же я скучал по твоей строптивости, малышка, — произнёс он мне в губы и попытался поцеловать.
В последний момент, когда наши губы почти соприкоснулись, отвернула голову, не желая поддаваться и на эту мелкую провокацию с его стороны.
— А вот я по твоему эгоизму как-то не очень соскучилась, — холодно ответила ему и дернулась, чтобы освободиться, но в итоге оказалась лишь крепче прижата к крепкой мужской груди. — Да отпусти ты!
— Думаешь, я приехал в эту дыру, чтобы отпустить тебя? — выхватив из мои рук грабли, Арчи отшвырнул их в сторону и схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Понизив голос почти до шёпота, произнёс. — Поехали отсюда. Забирай дочку и поехали прямо сейчас.
— Нет.
— Уверена? — иронично спросил мужчина.
— Более чем.
Несколько долгих секунд мы молча смотрели друг другу в глаза: я с ненавистью, он с некоторым обожанием и насмешкой одновременно. Сложно было наверняка угадать эмоции, таящиеся в глубине его глаз. Единственные эмоции, которые я всегда могла распознать без труда — ярость и похоть, но ни того, ни другого в его взгляде сейчас не было. Что весьма странно, учитывая моё сопротивление и близость наших тел.
Возможно, он изменился, а, возможно, я снова я придумала себе то, чего нет на самом деле.
— Если ты не впустишь меня в свой дом, я войду в него сам, — ехидно проговорил Арчи. — Ты же меня знаешь.
— Знаю, — согласно кивнула и он, наконец, выпустил меня из своих объятий. — И именно потому что знаю, не хочу впускать тебя в свой дом.
— Но впустишь?
— Впущу, — обреченно вздохнула я. — Но утром ты исчезнешь до того как проснётся Полина.
На несколько долгих секунд между нами возникло молчание, во время которого Арчи, словно взвешивал своё решение.
— Хорошо, — коротко ответил он и последовал за мной в дом.
Сняв у порога обувь и куртку, он окинул моё скромное жилище оценивающим взглядом.
— Постелю тебе в гостиной, — бросила ему, через плечо. Достала из шкафа комплект чистого постельного белья и, обернувшись, столкнулась с, уже по пояс обнаженным, мужчиной. — Какого?..
— Мне бы помыться с дороги, — с легкой хрипотцой ответил он на мой незаданный вопрос. — Можно.
Вздохнув, вручила ему в руки постельное белье, повернулась к шкафу и достала с верхней полки большое махровое полотенце, которое также грубо вручила ему в руки, едва сдерживая себя от того, чтобы ни швырнуть ему в лицо.
— Баня во дворе, — сказала, обходя его стороной. — Но у меня есть только женские и детские средства гигиены.
— Это к лучшему, — с загадочной полуулыбкой произнёс Арчи и, подойдя к дивану, оставил на нём постельное белье, после чего накинул на плечо полотенце.
— Возвращаешься из бани тихо, чтобы не разбудить Полину. И сразу ложишься спать, а утром, будь добр, исчезни так, чтобы Полина тебе не увидела, и я тоже, — сказала ему строго и ушла в свою комнату, чтобы не разглядывать его обнаженный торс.
Заглянула в комнату к дочери и, убедившись в том, что она сладко спит, вернулась за свой рабочий стол, сняв кардиган, повесила его на спинку стула, включила настольную лампу и продолжила проверку тетрадей.
В тишине дома услышала, как открылась, а затем закрылась входная дверь — значит, Арчи ушел в баню.
Встряхнув головой, сконцентрировалась на неровном детском почерке, пытаясь вникнуть в смысл старательно выведенных строк. Проверив несколько тетрадей, почти забыла о непрошенном госте, пока вновь ни услышала скрип двери, свидетельствующий о том, что Арчи уже вернулся.
Послышались уверенные шаги в сторону гостиной и наступила тишина. С облегчением выдохнув, вновь погрузилась в работу, проверяя одну тетрадь за другой, иногда невольно улыбаясь, если в текстах учеников попадались забавные перлы.
Положила последнюю проверенную тетрадь поверх ровной стопки на краю стола и замерла, ощутив практически на интуитивном уровне присутствие Арчи за своей спиной. Он не спешил прикасаться ко мне или любым другим действием выдать своё нахождение в моей комнате. Сделала вид, что не заметила его внезапного появления, хотя осанка невольно стала прямее, а внутри поднялась некоторая нервозность, связанная с тем, что я, как обычно, не знаю, чего он хочет и к чему это в итоге приведет.
Внезапно на плечи легли теплые мужские ладони, заставив меня замереть. Мужские руки неторопливо опускались ниже, посылая волны дрожи и мурашек по всему моему телу, пока не остановились на моих запястьях.
— Не надо, — проговорила я севшим голосом.
— Тише, малышка.
Прикусываю нижнюю губу и закрываю на мгновение глаза, когда мужчина прикасается губами к шее чуть ниже мочки уха и очень нежно, едва ощутимо целует.
— Не надо, — очередная слабая попытка остановить его.
— А твоё тело говорит, что надо, — отвечает он тихо и чувственно прикусывает кожу шеи, от чего я рефлекторно склоняю голову набок, подставляя ему как можно больше себя.
Моё тело и правда нуждается в нём. Оно изголодалось по его особенной, суровой, собственнической ласке, о чем свидетельствовали дрожь и образовавшаяся истома внизу живота.
Два года без него и я стала изголодавшейся нимфоманкой после первого же его прикосновения.
Шумно вдыхаю, когда его губы опускаются ниже к ключицам, а наши пальцы переплетаются. Становится практически невозможно сконцентрировать на чем-либо внимание, так как все мои мысли заняты его ароматом, который не перебил даже мой гель для душа.
С каждым поцелуем в шею мне становится всё сложнее себя контролировать и сдерживать стон, что так и просится сорваться с моих приоткрытых губ.
— Остановись, — всё же нахожу в себе силы и пытаюсь одёрнуть свои руки, но они плотно прижаты к столешнице рабочего стола.
— Если ты оторвешь руки от стола без моего разрешения, то уже через час я увезу тебя и твою дочь в свой особняк, — шепчет мне в ухо дьявол.
— Ты не сделаешь этого? — отвечаю строго, но голос срывается на стон, когда его пальцы сжимают затвердевший сосок через ткань тонкого халата.
— Сделаю и с большим удовольствием, — уже не шепот, скорее, дыхание у самого уха. — Но я даю тебе выбор: хочешь уехать из этой дыры — отпусти столешницу; не хочешь — держись за неё крепче и отпускай только тогда, когда я попрошу.
— Ненавижу, — беззлобно отвечаю ему и сглатываю вязкую слюну.
Сжимаю крепче край стола, когда Арчи вновь прикусывает шею и одновременно сжимает сосок, заставляя издать тихий стон.
— Умница, — рокочет он у самого уха, затем холодно командует. — Встань.
Нехотя, делаю как было велено и встаю со стула, продолжая держаться за столешницу, из-за чего выходит весьма двусмысленная поза с моим слегка оттопыренным в сторону мужчины задом.
Арчи отставляет стул в угол комнаты и я успеваю заметить, что он в одном только полотенце, обернутом вокруг его бедер.
Мужчина неторопливо возвращается ко мне и кладет руки на бедра, ниже края шелкового халата. Шумно втягиваю носом воздух, когда его теплые ладони поднимаются выше прямо под подол и замирают на линии талии.
— Отпусти руки, — командует он и я подчиняюсь. — Сними халат и всё что под ним.
Непослушными пальцами развязываю пояс и, сняв халат, отбрасываю в сторону, следом снимаю сорочку и бросаю её в том же направлении.
Всё это время руки Арчи недвижимо находятся на моей талии, слегка сжимая её. Хватаюсь за край черных кружевных трусиков, но голос мужчины останавливает меня.
— Верни руки на стол, — шепчет в затылок, прижимаясь своим горячим торсом к моему.
Снова выполняю его команду, стараясь унять бешенное сердцебиение и головокружение, что, казалось, усиливалось с каждым новым прикосновением к обнаженным участкам кожи.
Превращаюсь в оголенный нерв, когда пальца Арчи опускаются ниже и, проникнув в трусики, уверенно накрывают клитор, слегка нажимая на него. Расставляю ноги шире, когда мужчина приникает ко мне сзади, позволяя ощутить его эрекцию через ткань полотенца.
Его пальцы проникают глубже в трусики и захватывают образовавшуюся влагу, которую он размазывает по клитору, повторяя эту сладкую пытку снова и снова, от чего ноги подгибаются, а с губ срываются всё более громкие стоны.
— Продолжишь уверять меня в том, что не хочешь этого?
— Пошёл ты! — бросаю ему в ответ и хватаюсь крепче за край стола, когда мужчина одновременно сжимает сосок и клитор между пальцами, заставляя меня балансировать на грани сумасшествия.
— Моя девочка, — усмехается он и прижимается ближе, продолжая кружить пальцами по набухшему бугорку. Схватив меня за волосы, отклоняет голову и кусает нежную кожу.
Выгибаюсь дугой и прижимаюсь ягодицами к его паху, дразня и провоцируя. Слышу утробный рык и давление на мой клитор усиливается. Движения становятся резкими, дыхание рваным. Его мужской аромат врывается в моё сознание, поджигая кровь, затуманивая разум. Все мысли улетучиваются, а тело напрягается в импульсах близкой разрядки, что растекается горячим ядом по венам.
Боже! Мне хватило пары минут, чтобы обмякнуть в его руках и дрожать всем телом от сладкой легкой истомы, разлившейся по всему моему телу.
— Можешь отпустить руки, — шепчет мне в ухо Арчи и прикусывает мочку уха, посылая новый импульс вниз живота. — Спокойной ночи, — произносит он и покидает мою комнату не обернувшись.
Глава 9
Ночью я долго не могла уснуть, мучаясь вопросами касаемо нахождения в моем доме Арчи и его возможных мотивов.
Он меня нашёл. Но для чего? Почему только спустя два года он решил появиться на пороге моего дома и настойчиво просит вернуться? Что движет этим непонятным, скрытым за мощной холодной броней из высокомерия и циничности, мужчиной? Почему именно сейчас ему понадобилось моё присутствие рядом, да ещё настолько сильно, что он готов терпеть неудобство старого дивана в гостиной, который скрипит при каждом его движении?
Именно благодаря этому скрипу я знала, что он тоже не спал всю ночь, ворочаясь, как и я. Но молча терпел и не пытался вновь нарушить моё личное пространство своей непробиваемой настойчивостью. Он, в кой-то веки, решил считаться с моим мнением? Получается у него, конечно, паршиво — о чем свидетельствует его нахождение в моем доме, но тем не менее сейчас Арчи кажется куда более сдержанным, чем два года ранее. Появись на пороге моего дома тот Арчи, которого я знала раньше, он бы даже интересоваться не стал, чего хочу я. Его охрана просто погрузила бы меня и мою дочь в машину и увезла в неизвестном направлении подальше от любопытных глаз.
— В любом случае, я тебя так категорично не выгонял, — Арчи дернул плечами и чуть кривовато улыбнулся.
— Ты меня не отпускал, — поправила я его. — Будь добр, называй вещи своими именами.
— Можешь тоже меня не отпускать, — начал он и сократил между нами расстояние. Убрал с лица прядь и голосом, больше похожим на рокот, произнёс. — Буду твоим сексуальным рабом.
Ударила его по руке и развернулась, выискивая глазами то, чем можно было бы прогнать этого самоуверенного засранца. На глаза попались грабли, стоявшие близ крыльца, которые я оставила здесь ещё сегодня днем. Схватив их, ткнула в сторону мужчины, пытаясь толкнуть его к калитке.
— Серьёзно? — усмехнулся Арчи. — Граблями погонишь меня.
— Ссаных тряпок не держу, поэтому придётся тем, что есть.
Ударила его по ногам, на что мужчина с шипением схватился за черенок граблей и дернул на себя.
Не желая отпускать орудие, схватилась за него крепче и угодила прямо в объятия Арчи, в которых он меня и сковал, не позволяя отпрянуть или вновь ударить.
— Как же я скучал по твоей строптивости, малышка, — произнёс он мне в губы и попытался поцеловать.
В последний момент, когда наши губы почти соприкоснулись, отвернула голову, не желая поддаваться и на эту мелкую провокацию с его стороны.
— А вот я по твоему эгоизму как-то не очень соскучилась, — холодно ответила ему и дернулась, чтобы освободиться, но в итоге оказалась лишь крепче прижата к крепкой мужской груди. — Да отпусти ты!
— Думаешь, я приехал в эту дыру, чтобы отпустить тебя? — выхватив из мои рук грабли, Арчи отшвырнул их в сторону и схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Понизив голос почти до шёпота, произнёс. — Поехали отсюда. Забирай дочку и поехали прямо сейчас.
— Нет.
— Уверена? — иронично спросил мужчина.
— Более чем.
Несколько долгих секунд мы молча смотрели друг другу в глаза: я с ненавистью, он с некоторым обожанием и насмешкой одновременно. Сложно было наверняка угадать эмоции, таящиеся в глубине его глаз. Единственные эмоции, которые я всегда могла распознать без труда — ярость и похоть, но ни того, ни другого в его взгляде сейчас не было. Что весьма странно, учитывая моё сопротивление и близость наших тел.
Возможно, он изменился, а, возможно, я снова я придумала себе то, чего нет на самом деле.
— Если ты не впустишь меня в свой дом, я войду в него сам, — ехидно проговорил Арчи. — Ты же меня знаешь.
— Знаю, — согласно кивнула и он, наконец, выпустил меня из своих объятий. — И именно потому что знаю, не хочу впускать тебя в свой дом.
— Но впустишь?
— Впущу, — обреченно вздохнула я. — Но утром ты исчезнешь до того как проснётся Полина.
На несколько долгих секунд между нами возникло молчание, во время которого Арчи, словно взвешивал своё решение.
— Хорошо, — коротко ответил он и последовал за мной в дом.
Сняв у порога обувь и куртку, он окинул моё скромное жилище оценивающим взглядом.
— Постелю тебе в гостиной, — бросила ему, через плечо. Достала из шкафа комплект чистого постельного белья и, обернувшись, столкнулась с, уже по пояс обнаженным, мужчиной. — Какого?..
— Мне бы помыться с дороги, — с легкой хрипотцой ответил он на мой незаданный вопрос. — Можно.
Вздохнув, вручила ему в руки постельное белье, повернулась к шкафу и достала с верхней полки большое махровое полотенце, которое также грубо вручила ему в руки, едва сдерживая себя от того, чтобы ни швырнуть ему в лицо.
— Баня во дворе, — сказала, обходя его стороной. — Но у меня есть только женские и детские средства гигиены.
— Это к лучшему, — с загадочной полуулыбкой произнёс Арчи и, подойдя к дивану, оставил на нём постельное белье, после чего накинул на плечо полотенце.
— Возвращаешься из бани тихо, чтобы не разбудить Полину. И сразу ложишься спать, а утром, будь добр, исчезни так, чтобы Полина тебе не увидела, и я тоже, — сказала ему строго и ушла в свою комнату, чтобы не разглядывать его обнаженный торс.
Заглянула в комнату к дочери и, убедившись в том, что она сладко спит, вернулась за свой рабочий стол, сняв кардиган, повесила его на спинку стула, включила настольную лампу и продолжила проверку тетрадей.
В тишине дома услышала, как открылась, а затем закрылась входная дверь — значит, Арчи ушел в баню.
Встряхнув головой, сконцентрировалась на неровном детском почерке, пытаясь вникнуть в смысл старательно выведенных строк. Проверив несколько тетрадей, почти забыла о непрошенном госте, пока вновь ни услышала скрип двери, свидетельствующий о том, что Арчи уже вернулся.
Послышались уверенные шаги в сторону гостиной и наступила тишина. С облегчением выдохнув, вновь погрузилась в работу, проверяя одну тетрадь за другой, иногда невольно улыбаясь, если в текстах учеников попадались забавные перлы.
Положила последнюю проверенную тетрадь поверх ровной стопки на краю стола и замерла, ощутив практически на интуитивном уровне присутствие Арчи за своей спиной. Он не спешил прикасаться ко мне или любым другим действием выдать своё нахождение в моей комнате. Сделала вид, что не заметила его внезапного появления, хотя осанка невольно стала прямее, а внутри поднялась некоторая нервозность, связанная с тем, что я, как обычно, не знаю, чего он хочет и к чему это в итоге приведет.
Внезапно на плечи легли теплые мужские ладони, заставив меня замереть. Мужские руки неторопливо опускались ниже, посылая волны дрожи и мурашек по всему моему телу, пока не остановились на моих запястьях.
— Не надо, — проговорила я севшим голосом.
— Тише, малышка.
Прикусываю нижнюю губу и закрываю на мгновение глаза, когда мужчина прикасается губами к шее чуть ниже мочки уха и очень нежно, едва ощутимо целует.
— Не надо, — очередная слабая попытка остановить его.
— А твоё тело говорит, что надо, — отвечает он тихо и чувственно прикусывает кожу шеи, от чего я рефлекторно склоняю голову набок, подставляя ему как можно больше себя.
Моё тело и правда нуждается в нём. Оно изголодалось по его особенной, суровой, собственнической ласке, о чем свидетельствовали дрожь и образовавшаяся истома внизу живота.
Два года без него и я стала изголодавшейся нимфоманкой после первого же его прикосновения.
Шумно вдыхаю, когда его губы опускаются ниже к ключицам, а наши пальцы переплетаются. Становится практически невозможно сконцентрировать на чем-либо внимание, так как все мои мысли заняты его ароматом, который не перебил даже мой гель для душа.
С каждым поцелуем в шею мне становится всё сложнее себя контролировать и сдерживать стон, что так и просится сорваться с моих приоткрытых губ.
— Остановись, — всё же нахожу в себе силы и пытаюсь одёрнуть свои руки, но они плотно прижаты к столешнице рабочего стола.
— Если ты оторвешь руки от стола без моего разрешения, то уже через час я увезу тебя и твою дочь в свой особняк, — шепчет мне в ухо дьявол.
— Ты не сделаешь этого? — отвечаю строго, но голос срывается на стон, когда его пальцы сжимают затвердевший сосок через ткань тонкого халата.
— Сделаю и с большим удовольствием, — уже не шепот, скорее, дыхание у самого уха. — Но я даю тебе выбор: хочешь уехать из этой дыры — отпусти столешницу; не хочешь — держись за неё крепче и отпускай только тогда, когда я попрошу.
— Ненавижу, — беззлобно отвечаю ему и сглатываю вязкую слюну.
Сжимаю крепче край стола, когда Арчи вновь прикусывает шею и одновременно сжимает сосок, заставляя издать тихий стон.
— Умница, — рокочет он у самого уха, затем холодно командует. — Встань.
Нехотя, делаю как было велено и встаю со стула, продолжая держаться за столешницу, из-за чего выходит весьма двусмысленная поза с моим слегка оттопыренным в сторону мужчины задом.
Арчи отставляет стул в угол комнаты и я успеваю заметить, что он в одном только полотенце, обернутом вокруг его бедер.
Мужчина неторопливо возвращается ко мне и кладет руки на бедра, ниже края шелкового халата. Шумно втягиваю носом воздух, когда его теплые ладони поднимаются выше прямо под подол и замирают на линии талии.
— Отпусти руки, — командует он и я подчиняюсь. — Сними халат и всё что под ним.
Непослушными пальцами развязываю пояс и, сняв халат, отбрасываю в сторону, следом снимаю сорочку и бросаю её в том же направлении.
Всё это время руки Арчи недвижимо находятся на моей талии, слегка сжимая её. Хватаюсь за край черных кружевных трусиков, но голос мужчины останавливает меня.
— Верни руки на стол, — шепчет в затылок, прижимаясь своим горячим торсом к моему.
Снова выполняю его команду, стараясь унять бешенное сердцебиение и головокружение, что, казалось, усиливалось с каждым новым прикосновением к обнаженным участкам кожи.
Превращаюсь в оголенный нерв, когда пальца Арчи опускаются ниже и, проникнув в трусики, уверенно накрывают клитор, слегка нажимая на него. Расставляю ноги шире, когда мужчина приникает ко мне сзади, позволяя ощутить его эрекцию через ткань полотенца.
Его пальцы проникают глубже в трусики и захватывают образовавшуюся влагу, которую он размазывает по клитору, повторяя эту сладкую пытку снова и снова, от чего ноги подгибаются, а с губ срываются всё более громкие стоны.
— Продолжишь уверять меня в том, что не хочешь этого?
— Пошёл ты! — бросаю ему в ответ и хватаюсь крепче за край стола, когда мужчина одновременно сжимает сосок и клитор между пальцами, заставляя меня балансировать на грани сумасшествия.
— Моя девочка, — усмехается он и прижимается ближе, продолжая кружить пальцами по набухшему бугорку. Схватив меня за волосы, отклоняет голову и кусает нежную кожу.
Выгибаюсь дугой и прижимаюсь ягодицами к его паху, дразня и провоцируя. Слышу утробный рык и давление на мой клитор усиливается. Движения становятся резкими, дыхание рваным. Его мужской аромат врывается в моё сознание, поджигая кровь, затуманивая разум. Все мысли улетучиваются, а тело напрягается в импульсах близкой разрядки, что растекается горячим ядом по венам.
Боже! Мне хватило пары минут, чтобы обмякнуть в его руках и дрожать всем телом от сладкой легкой истомы, разлившейся по всему моему телу.
— Можешь отпустить руки, — шепчет мне в ухо Арчи и прикусывает мочку уха, посылая новый импульс вниз живота. — Спокойной ночи, — произносит он и покидает мою комнату не обернувшись.
Глава 9
Ночью я долго не могла уснуть, мучаясь вопросами касаемо нахождения в моем доме Арчи и его возможных мотивов.
Он меня нашёл. Но для чего? Почему только спустя два года он решил появиться на пороге моего дома и настойчиво просит вернуться? Что движет этим непонятным, скрытым за мощной холодной броней из высокомерия и циничности, мужчиной? Почему именно сейчас ему понадобилось моё присутствие рядом, да ещё настолько сильно, что он готов терпеть неудобство старого дивана в гостиной, который скрипит при каждом его движении?
Именно благодаря этому скрипу я знала, что он тоже не спал всю ночь, ворочаясь, как и я. Но молча терпел и не пытался вновь нарушить моё личное пространство своей непробиваемой настойчивостью. Он, в кой-то веки, решил считаться с моим мнением? Получается у него, конечно, паршиво — о чем свидетельствует его нахождение в моем доме, но тем не менее сейчас Арчи кажется куда более сдержанным, чем два года ранее. Появись на пороге моего дома тот Арчи, которого я знала раньше, он бы даже интересоваться не стал, чего хочу я. Его охрана просто погрузила бы меня и мою дочь в машину и увезла в неизвестном направлении подальше от любопытных глаз.