Узы одержимости
Часть 2 из 30 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Находиться в стенах роддома мне позволили недолго, так как у меня не было при себе медицинских документов с результатами необходимых анализов и УЗИ. Поэтому уже через четыре часа я стояла за порогом роддома с дочерью на руках, прикидывая, куда мне теперь нужно идти и где снять квартиру.
Стоя на улице в конце января, я мысленно благодарила соседку, которая за секунду до закрытия дверей кареты скорой помощи, всучила мне в руку пакет, в котором оказался белый конверт для выписки, что я купила незадолго до этого.
— И чего ты стоишь тут как вкопанная? — услышала я за спиной голос акушерки, что принимала у меня роды. — Некуда идти, чтоль?
— В каком-то смысле да, — ответила ей, прижимая крепче дочь.
— А чего молчишь? — вскинула она брови. — Рожала — молчала и сейчас не говоришь, что тебе идти некуда.
Неопределенно пожала плечами, давая понять, что мои личные проблемы — это только мои личные проблему и посвящать в них кого-либо я не собираюсь.
— Ладно, партизанка, поехали ко мне. Переночуешь у меня, а утром мы с тобой что-нибудь придумаем. Меня, кстати, Ира зовут.
— Я помню, — улыбнулась ей уголками губ. — Не думаю, что вам стоит приглашать к себе домой первую попавшуюся роженицу.
— Понравилась ты мне, — усмехнулась она, глядя на меня светлыми глазами, под которыми залегли тени после ночной смены. — Когда я рожала, то орала так, что меня прибегали затыкать хирурги из соседнего отделения, а ты даже не пикнула и почти не всплакнула. Да и к тому же, долго я тебе жить у себя не дам. Сутки отдохнете с малышкой, выспитесь и будем думать, что с вами дальше делать, — Ира подошла ближе и заглянув в конверт, улыбнувшись спросила. — Как назвала?
— Полина, — улыбнулась я, глядя на спящую дочку в своих руках.
— Красиво, — ответила женщина и достала из кармана мобильник. — Ладно, я сейчас вызову такси и доедем до моего дома быстро и в тепле. А пока пойдем в тамбуре хоть погреемся, чтобы маленькую не застудить. Ты, кстати, где до этого жила? Откуда тебя такую молчаливую привезли.
— Из общежития на Сурикова.
— Как тебя занесло в этот гадюшный район, вроде, нормальная девчонка. Там же даже полиция не рискует появляться.
— Так сложилось, — коротко ответила ей. — Кстати, мы можем туда заехать, чтобы я забрала свои документы и кое-какие вещи?
— Конечно! Ты ещё спрашиваешь? Теперь я тебя точно к себе домой заберу. В этот гадюшник я тебя с новорожденным точно не отпущу.
— Спасибо.
Наутро следующего дня моя случайная подруга и её муж посоветовали мне ехать в село, где её мама Альбина Борисовна сдаёт дом, что достался ей от брата.
Я поняла, что уехать подальше от города, подальше от большого скопления людей и подальше от обилия черных внедорожников, встречая которые на улице, я каждый раз искала укрытия или пряталась за спинами прохожих — было отличным решением, о котором я, почти за полтора года, ни разу не пожалела.
И сейчас, сидя на кухне небольшого частного съемного домика и, наблюдая за тем, как моя дочь неумело, но очень настойчиво пытается есть самостоятельно кашу, я понимаю, что всё сделала правильно. Пусть даже в груди до сих пор живёт страх, но теперь он имеет совсем иной характер.
Глава 3
Каждый раз, стоит мне услышать стук в дверь, невольно вздрагиваю и ищу глазами нож или любое другое средство для самообороны. И хоть со временем страх того, что за мной могут прийти призраки из прошлого, притупился, я всё равно внутри становлюсь подобно сжатой пружине, готовящейся резко выпрямиться, чтобы защитить единственного дорого человека — дочь.
Стук в дверь повторился и раздался знакомый голос хозяйки дома:
— Даша, вы чего там? Проспали с Полиной, чтоль? — спросила Альбина Борисовна с весельем в голосе. Эта милая женщина сразу расположила меня к себе, подкупив искренней добротой и простодушием.
— Нет, Альбина Борисовна, мы долго просыпались, — прокричала я, пока быстрыми шагами подходила к двери. Открыв её, сразу встретилась взглядом с излучающими доброту голубыми глазами женщина. — Здравствуйте! Вы сегодня чуть раньше, чем обычно. Что-то случилось?
— Нет, Дашенька, — улыбнулась мне она и переступила порог дома. — Рано сегодня проснулась, что-то. Всё переделала и заскучала, так что Полиночку сегодня могу пораньше забрать.
— Спасибо вам, Альбина Борисовна. И, пока я не ушла на работу… — сказал я ей и достала из верхнего ящика комода в прихожей небольшую металлическую шкатулку, из которой отсчитала нужную сумму за аренду этого дома. — Вот, держите.
— Да не возьму я с тебя ничего, — запротестовала женщина и, оттолкнув мою руку, прошла в дом, где навстречу ей выбежала Пося. — Лапушке нашей на конфетки оставь.
— Но вы уже три месяца не берете с меня плату за дом, — настаивала я, снова протянув ей деньги, которые она опять проигнорировала. — Мне уже неудобно. Возьмите, пожалуйста.
— Сказала не возьму — значит, не возьму! Давай, лучше Полиночку одевай, а то я курочек ещё не кормила. Специально без неё не стала.
— Раз не берете деньги, я найду другой способ оплаты за аренду дома, — шутливо пригрозила ей пальцем, на что женщина лишь закатила глаза.
— Иди уже на работу и не порти нам нервы, — улыбнулась она и поцеловала мою дочку в щечку.
— Ладно, бегу, — капитулировала я и тоже поцеловала Посю в щечку, слегка приобняв. Много нежностей она не любила, поэтому всю свою любовь приходилось выдавать ей маленькими порциями, пока она не начинала нервничать и хмурить маленькие бровки над серыми глазками. — Ключ вы знаете где. Всё, я ушла.
К счастью, работа находилась всего в пятистах метрах от дома, что несколько успокаивало моё внутренне напряжение тем, что я в любой момент могла отлучиться домой и проверить всё ли хорошо с дочкой.
— Здравствуйте, Дарья Михайловна! — крикнул мне один из учеников, когда я переступила порог средней общеобразовательной школы, в которой являлась учительницей начальных классов.
Дарья Михайловна — имя, которое я вот уже два года повторяла себя как мантру, чтобы не забыть. Ведь, от ранее существовавшей Цветковой Дарьи Андреевны осталось только имя и больше ничего. Словно и не было той девушки с горящими глазами и верой в лучшее будущее.
Теперь существует только Громова Дарья Михайловна, но даже это имя мне было дано не мной.
«2 года назад»
В пять утра обслуживающий персонал придорожного круглосуточного кафе брезгливо смотрел в мою сторону, пока я взглядом искала, где у них находится туалет.
Ещё бы они не обратили внимание на девушку в подранных мужских вещах и мокрых домашних тапочках не по размеру, что я чудом не потеряла, пока бежала по этому чертову лесу. Всем своим видом я, должно быть, напоминала пугало или же психически больную, что сбежала из психбольницы, прихватив с собой небольшую спортивную сумку.
Одна из официанток почти любезно указала мне на дверь, ведущую в женский туалет.
Войдя в уборную, взглянула на себя в зеркало и ужаснулась увиденному: огромные карие глаза были полны слёз и страха; лицо было поцарапано ветками в нескольких местах и из образовавшихся ран сочилась кровь; футболка Артура была порвана и обнажала участки тела, которые тоже были поцарапаны. Единственной целой вещью осталась его кожаная куртка, что грела меня этой ночью под проливным дождем.
Бурлящий в крови адреналин, от чувства страха перед возможным преследованием, позволял мне не чувствовать боли. По большому счёту, я не чувствовала ничего, кроме ужаса и усталости. Я всю ночь брела по лесу, боясь выйти на дорогу, где меня, могли поджидать люди Коновалова, если тот, конечно, вообще остался жив.
Если в том особняке хоть кто-то остался жив…
Мне казалось, что я до сих пор слышала непрекращающуюся стрельбу, которую сменяли раскаты грома. Я бежала, боясь оглянуться хотя бы на секунду. Я бежала до тех пор, пока меня не перестали слушаться ноги, а дыхание не переросло в хрип.
Затем наступила оглушительная тишина, которую через некоторое время разрезал рёв сирен скорой помощи.
Я хотела вернуться… Очень хотела вернуться к НЕМУ, чтобы просто убедиться в том, что ОН жив. Ранен, но жив…
Но мне дали шанс уйти и, возможно, второго такого шанса не предоставят, поэтому единственным существующим для меня выходом — оставалось бежать как можно дальше и быстрее.
Снова взглянула на себя в зеркало. Собрала волосы в небрежный пучок на макушке, умыла лицо от следов крови и грязи, стараясь не шипеть от возникающей боли при каждом прикосновении к ранам. Скинула куртку, сняла футболку и снова её надела, но уже спинкой вперед, так как та было целой и чистой. Надела обратно куртку и взглянула на маленькую спортивную сумку, что несла с собой по этому чертову лесу так, словно она представляла какую-то ценность.
Первым импульсивным желанием было — оставить её здесь и плевать, что с ней дальше будет, но затем я вспомнила о том, что в ней помимо денег ещё находились и мои документы, без которых я, в общем-то, никто.
Схватила сумку и подальше от возможных любопытных глаз зашла с ней в кабинку туалета и закрылась. Опустив крышку унитаза, села на неё сверху и положила сумку на колени. Нерешительно расстегнула её и удивилась тому количеству пачек с пятитысячными купюрами, что лежали в ней. Этих денег, должно быть, хватило бы на то, чтобы выкупить всё это кафе вместе с персоналом.
Отодвинув пачки в стороны, достала документы, среди которых был мой паспорт и диплом об уже законченном высшем образовании, хотя мне оставалось учиться ещё полтора года.
Деньги и связи могут без труда решить и этот вопрос.
Моё внимание привлек небольшой черный пакет, что лежал на дне сумки. Взяв его, разорвала ногтями толстый полиэтилен и обнаружила в нем также паспорт и диплом, но на другое имя, хотя, фотография в паспорте была моя. Пошарив рукой в этом же пакете, обнаружила листок бумаги, сложенный в несколько раз. Невольно на глаза навернулись слёзы, когда я увидела неровный почерк и поняла от кого эта записка и с какой целью она была мне адресована.
«Даша,
не знаю, доберешься ли ты до этого пакета или его раньше обнаружит Арчи, но я хочу, чтобы у тебя был выбор.
Ты можешь и дальше жить под своим именем, но хочу тебя предупредить, что даже несмотря на то, что Арчи сам тебя отпустил, он, всё равно, не оставит тебя в покое.
Сама того не ведая, ты заставила его быть зависимым. Зависимым от тебя, от тех чувств и изменений, что ты зародила в нём, возможно, даже и, не зная об этом.
Да что уж там… Даже охрана не хочет тебя отпускать, поняв, что с твоим присутствием их хозяин стал немного человечнее.
Но отпустить тебя нужно, потому что ты заслуживаешь жить в чистом мире, в котором не существует грязи, связанной с погоней за большими деньгами и властью.
Поэтому, я хочу тебя не просто отпустить, но и предоставить выбор: остаться при своём имени и ждать, что в твою дверь однажды постучится Арчи или же стать новым человеком и строить свою жизнь заново, но, уже не боясь того, что однажды в твою дверь постучатся призраки из прошлого.
Я создал тебе новую личность, оставив только твоё настоящее имя. У меня просто не поднялась рука, чтобы отобрать ещё и его. Знакомство с нами и так слишком многого тебя лишило, за что я приношу свои извинения и надеюсь, что ты нас не простишь.
Мы не заслуживаем твоего прощения…
Береги себя и сделай правильный выбор!
Ильич»
В тот же день на смену Цветковой Дарье Андреевне пришла Громова Дарья Михайловна — девушка без прошлого.
Глава 4
— Даша, ты с ума сошла?! — крикнула Альбина Борисовна, заходя в ограду моего дома, где мы с Посей убирали прошлогоднюю листву.
— Почему вы так решили? — спросила я, едва скрывая улыбку.
— Ты зачем мне теплицу купила? — возмущалась женщина, хотя у самой светились от счастья глаза.
— Я же предупреждала вас о том, что найду способ заплатить за аренду дома, раз вы не берете с меня денег? Вот я и нашла, — улыбнулась ей, сделав у лба ладонь козырьком, щурясь от яркого весеннего солнца.
— Как я могу брать с тебя оплату? — не унималась женщина. — Вы же мне с Полиночкой как родные стали. Кто с родных требует деньги?
— Так вы и не требуете. Я сама даю, — отставила грабли в сторону и подошла к ней, чтобы приобнять за плечи. — К тому же, сейчас почти конец мая. В самом разгаре огородный сезон, вы, помниться мне, давно грезите о большой теплице. Так что возражения не принимаются, Альбина Борисовна.
Стоя на улице в конце января, я мысленно благодарила соседку, которая за секунду до закрытия дверей кареты скорой помощи, всучила мне в руку пакет, в котором оказался белый конверт для выписки, что я купила незадолго до этого.
— И чего ты стоишь тут как вкопанная? — услышала я за спиной голос акушерки, что принимала у меня роды. — Некуда идти, чтоль?
— В каком-то смысле да, — ответила ей, прижимая крепче дочь.
— А чего молчишь? — вскинула она брови. — Рожала — молчала и сейчас не говоришь, что тебе идти некуда.
Неопределенно пожала плечами, давая понять, что мои личные проблемы — это только мои личные проблему и посвящать в них кого-либо я не собираюсь.
— Ладно, партизанка, поехали ко мне. Переночуешь у меня, а утром мы с тобой что-нибудь придумаем. Меня, кстати, Ира зовут.
— Я помню, — улыбнулась ей уголками губ. — Не думаю, что вам стоит приглашать к себе домой первую попавшуюся роженицу.
— Понравилась ты мне, — усмехнулась она, глядя на меня светлыми глазами, под которыми залегли тени после ночной смены. — Когда я рожала, то орала так, что меня прибегали затыкать хирурги из соседнего отделения, а ты даже не пикнула и почти не всплакнула. Да и к тому же, долго я тебе жить у себя не дам. Сутки отдохнете с малышкой, выспитесь и будем думать, что с вами дальше делать, — Ира подошла ближе и заглянув в конверт, улыбнувшись спросила. — Как назвала?
— Полина, — улыбнулась я, глядя на спящую дочку в своих руках.
— Красиво, — ответила женщина и достала из кармана мобильник. — Ладно, я сейчас вызову такси и доедем до моего дома быстро и в тепле. А пока пойдем в тамбуре хоть погреемся, чтобы маленькую не застудить. Ты, кстати, где до этого жила? Откуда тебя такую молчаливую привезли.
— Из общежития на Сурикова.
— Как тебя занесло в этот гадюшный район, вроде, нормальная девчонка. Там же даже полиция не рискует появляться.
— Так сложилось, — коротко ответила ей. — Кстати, мы можем туда заехать, чтобы я забрала свои документы и кое-какие вещи?
— Конечно! Ты ещё спрашиваешь? Теперь я тебя точно к себе домой заберу. В этот гадюшник я тебя с новорожденным точно не отпущу.
— Спасибо.
Наутро следующего дня моя случайная подруга и её муж посоветовали мне ехать в село, где её мама Альбина Борисовна сдаёт дом, что достался ей от брата.
Я поняла, что уехать подальше от города, подальше от большого скопления людей и подальше от обилия черных внедорожников, встречая которые на улице, я каждый раз искала укрытия или пряталась за спинами прохожих — было отличным решением, о котором я, почти за полтора года, ни разу не пожалела.
И сейчас, сидя на кухне небольшого частного съемного домика и, наблюдая за тем, как моя дочь неумело, но очень настойчиво пытается есть самостоятельно кашу, я понимаю, что всё сделала правильно. Пусть даже в груди до сих пор живёт страх, но теперь он имеет совсем иной характер.
Глава 3
Каждый раз, стоит мне услышать стук в дверь, невольно вздрагиваю и ищу глазами нож или любое другое средство для самообороны. И хоть со временем страх того, что за мной могут прийти призраки из прошлого, притупился, я всё равно внутри становлюсь подобно сжатой пружине, готовящейся резко выпрямиться, чтобы защитить единственного дорого человека — дочь.
Стук в дверь повторился и раздался знакомый голос хозяйки дома:
— Даша, вы чего там? Проспали с Полиной, чтоль? — спросила Альбина Борисовна с весельем в голосе. Эта милая женщина сразу расположила меня к себе, подкупив искренней добротой и простодушием.
— Нет, Альбина Борисовна, мы долго просыпались, — прокричала я, пока быстрыми шагами подходила к двери. Открыв её, сразу встретилась взглядом с излучающими доброту голубыми глазами женщина. — Здравствуйте! Вы сегодня чуть раньше, чем обычно. Что-то случилось?
— Нет, Дашенька, — улыбнулась мне она и переступила порог дома. — Рано сегодня проснулась, что-то. Всё переделала и заскучала, так что Полиночку сегодня могу пораньше забрать.
— Спасибо вам, Альбина Борисовна. И, пока я не ушла на работу… — сказал я ей и достала из верхнего ящика комода в прихожей небольшую металлическую шкатулку, из которой отсчитала нужную сумму за аренду этого дома. — Вот, держите.
— Да не возьму я с тебя ничего, — запротестовала женщина и, оттолкнув мою руку, прошла в дом, где навстречу ей выбежала Пося. — Лапушке нашей на конфетки оставь.
— Но вы уже три месяца не берете с меня плату за дом, — настаивала я, снова протянув ей деньги, которые она опять проигнорировала. — Мне уже неудобно. Возьмите, пожалуйста.
— Сказала не возьму — значит, не возьму! Давай, лучше Полиночку одевай, а то я курочек ещё не кормила. Специально без неё не стала.
— Раз не берете деньги, я найду другой способ оплаты за аренду дома, — шутливо пригрозила ей пальцем, на что женщина лишь закатила глаза.
— Иди уже на работу и не порти нам нервы, — улыбнулась она и поцеловала мою дочку в щечку.
— Ладно, бегу, — капитулировала я и тоже поцеловала Посю в щечку, слегка приобняв. Много нежностей она не любила, поэтому всю свою любовь приходилось выдавать ей маленькими порциями, пока она не начинала нервничать и хмурить маленькие бровки над серыми глазками. — Ключ вы знаете где. Всё, я ушла.
К счастью, работа находилась всего в пятистах метрах от дома, что несколько успокаивало моё внутренне напряжение тем, что я в любой момент могла отлучиться домой и проверить всё ли хорошо с дочкой.
— Здравствуйте, Дарья Михайловна! — крикнул мне один из учеников, когда я переступила порог средней общеобразовательной школы, в которой являлась учительницей начальных классов.
Дарья Михайловна — имя, которое я вот уже два года повторяла себя как мантру, чтобы не забыть. Ведь, от ранее существовавшей Цветковой Дарьи Андреевны осталось только имя и больше ничего. Словно и не было той девушки с горящими глазами и верой в лучшее будущее.
Теперь существует только Громова Дарья Михайловна, но даже это имя мне было дано не мной.
«2 года назад»
В пять утра обслуживающий персонал придорожного круглосуточного кафе брезгливо смотрел в мою сторону, пока я взглядом искала, где у них находится туалет.
Ещё бы они не обратили внимание на девушку в подранных мужских вещах и мокрых домашних тапочках не по размеру, что я чудом не потеряла, пока бежала по этому чертову лесу. Всем своим видом я, должно быть, напоминала пугало или же психически больную, что сбежала из психбольницы, прихватив с собой небольшую спортивную сумку.
Одна из официанток почти любезно указала мне на дверь, ведущую в женский туалет.
Войдя в уборную, взглянула на себя в зеркало и ужаснулась увиденному: огромные карие глаза были полны слёз и страха; лицо было поцарапано ветками в нескольких местах и из образовавшихся ран сочилась кровь; футболка Артура была порвана и обнажала участки тела, которые тоже были поцарапаны. Единственной целой вещью осталась его кожаная куртка, что грела меня этой ночью под проливным дождем.
Бурлящий в крови адреналин, от чувства страха перед возможным преследованием, позволял мне не чувствовать боли. По большому счёту, я не чувствовала ничего, кроме ужаса и усталости. Я всю ночь брела по лесу, боясь выйти на дорогу, где меня, могли поджидать люди Коновалова, если тот, конечно, вообще остался жив.
Если в том особняке хоть кто-то остался жив…
Мне казалось, что я до сих пор слышала непрекращающуюся стрельбу, которую сменяли раскаты грома. Я бежала, боясь оглянуться хотя бы на секунду. Я бежала до тех пор, пока меня не перестали слушаться ноги, а дыхание не переросло в хрип.
Затем наступила оглушительная тишина, которую через некоторое время разрезал рёв сирен скорой помощи.
Я хотела вернуться… Очень хотела вернуться к НЕМУ, чтобы просто убедиться в том, что ОН жив. Ранен, но жив…
Но мне дали шанс уйти и, возможно, второго такого шанса не предоставят, поэтому единственным существующим для меня выходом — оставалось бежать как можно дальше и быстрее.
Снова взглянула на себя в зеркало. Собрала волосы в небрежный пучок на макушке, умыла лицо от следов крови и грязи, стараясь не шипеть от возникающей боли при каждом прикосновении к ранам. Скинула куртку, сняла футболку и снова её надела, но уже спинкой вперед, так как та было целой и чистой. Надела обратно куртку и взглянула на маленькую спортивную сумку, что несла с собой по этому чертову лесу так, словно она представляла какую-то ценность.
Первым импульсивным желанием было — оставить её здесь и плевать, что с ней дальше будет, но затем я вспомнила о том, что в ней помимо денег ещё находились и мои документы, без которых я, в общем-то, никто.
Схватила сумку и подальше от возможных любопытных глаз зашла с ней в кабинку туалета и закрылась. Опустив крышку унитаза, села на неё сверху и положила сумку на колени. Нерешительно расстегнула её и удивилась тому количеству пачек с пятитысячными купюрами, что лежали в ней. Этих денег, должно быть, хватило бы на то, чтобы выкупить всё это кафе вместе с персоналом.
Отодвинув пачки в стороны, достала документы, среди которых был мой паспорт и диплом об уже законченном высшем образовании, хотя мне оставалось учиться ещё полтора года.
Деньги и связи могут без труда решить и этот вопрос.
Моё внимание привлек небольшой черный пакет, что лежал на дне сумки. Взяв его, разорвала ногтями толстый полиэтилен и обнаружила в нем также паспорт и диплом, но на другое имя, хотя, фотография в паспорте была моя. Пошарив рукой в этом же пакете, обнаружила листок бумаги, сложенный в несколько раз. Невольно на глаза навернулись слёзы, когда я увидела неровный почерк и поняла от кого эта записка и с какой целью она была мне адресована.
«Даша,
не знаю, доберешься ли ты до этого пакета или его раньше обнаружит Арчи, но я хочу, чтобы у тебя был выбор.
Ты можешь и дальше жить под своим именем, но хочу тебя предупредить, что даже несмотря на то, что Арчи сам тебя отпустил, он, всё равно, не оставит тебя в покое.
Сама того не ведая, ты заставила его быть зависимым. Зависимым от тебя, от тех чувств и изменений, что ты зародила в нём, возможно, даже и, не зная об этом.
Да что уж там… Даже охрана не хочет тебя отпускать, поняв, что с твоим присутствием их хозяин стал немного человечнее.
Но отпустить тебя нужно, потому что ты заслуживаешь жить в чистом мире, в котором не существует грязи, связанной с погоней за большими деньгами и властью.
Поэтому, я хочу тебя не просто отпустить, но и предоставить выбор: остаться при своём имени и ждать, что в твою дверь однажды постучится Арчи или же стать новым человеком и строить свою жизнь заново, но, уже не боясь того, что однажды в твою дверь постучатся призраки из прошлого.
Я создал тебе новую личность, оставив только твоё настоящее имя. У меня просто не поднялась рука, чтобы отобрать ещё и его. Знакомство с нами и так слишком многого тебя лишило, за что я приношу свои извинения и надеюсь, что ты нас не простишь.
Мы не заслуживаем твоего прощения…
Береги себя и сделай правильный выбор!
Ильич»
В тот же день на смену Цветковой Дарье Андреевне пришла Громова Дарья Михайловна — девушка без прошлого.
Глава 4
— Даша, ты с ума сошла?! — крикнула Альбина Борисовна, заходя в ограду моего дома, где мы с Посей убирали прошлогоднюю листву.
— Почему вы так решили? — спросила я, едва скрывая улыбку.
— Ты зачем мне теплицу купила? — возмущалась женщина, хотя у самой светились от счастья глаза.
— Я же предупреждала вас о том, что найду способ заплатить за аренду дома, раз вы не берете с меня денег? Вот я и нашла, — улыбнулась ей, сделав у лба ладонь козырьком, щурясь от яркого весеннего солнца.
— Как я могу брать с тебя оплату? — не унималась женщина. — Вы же мне с Полиночкой как родные стали. Кто с родных требует деньги?
— Так вы и не требуете. Я сама даю, — отставила грабли в сторону и подошла к ней, чтобы приобнять за плечи. — К тому же, сейчас почти конец мая. В самом разгаре огородный сезон, вы, помниться мне, давно грезите о большой теплице. Так что возражения не принимаются, Альбина Борисовна.