Узница Шато-Гайара
Часть 10 из 10 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Изволь лечь, – резко бросил он.
– Сюда, ваше высочество, то есть, я хотела сказать, государь? – в испуге пробормотала она, указывая на ложе Филиппа Красивого.
– Да, сюда, – ответил Людовик глухим голосом.
Что оставалось ей делать – совершить кощунство или отказать в повиновении королю? Ведь, в конце концов, он теперь король, и это ложе отныне его ложе. Эделина сняла чепчик, скинула платье и рубашку, золотые косы дождем рассыпались по спине. За последние годы она немножко располнела, но до сих пор прекрасен был изгиб ее талии, спокойные линии широкой спины, округлые бедра, на атласной коже которых играли отблески света... В каждом ее жесте чувствовалась покорность, и именно до этой покорности был так охоч Людовик Сварливый. Он глядел, как она медленно подымается по дубовой приступке, и думал, что подобно тому, как согревают грелками постель, дабы прогнать холод, так и это прекрасное тело сейчас прогонит обступивших его демонов.
Чуть-чуть встревоженная, чуть-чуть ослепленная всем этим великолепием, а главное, повинуясь неизбежному, Эделина скользнула под золототканое одеяло.
– Я была права, – воскликнула она. – Говорила я, что новые простыни царапают тело! Ведь я-то знаю!
Лихорадочными движениями Людовик сорвал с себя рубашку, обнажив впалую грудь и костлявые плечи; неуклюже-тяжелый, он бросился на Эделину с поспешностью отчаяния, словно боялся упустить благоприятное мгновение...
Тщетная поспешность. В иные минуты владыки мира мало чем отличаются от всех прочих людей и столь же не властны над собой. Желание, охватившее Людовика, было чисто рассудочным. Судорожно вцепившись в плечи Эделины, он с отчаянием утопающего притворялся, что может сбросить с себя постыдную слабость, которой, казалось, не будет конца... «Если он удостаивал такими ласками королеву Маргариту, – подумала Эделина, – то немудрено, что она его обманывала».
И ее молчаливое пособничество, и все его усилия, отнюдь не царственные и не победоносные, не увенчались успехом. Наконец он отпустил ее, весь дрожа, мучимый стыдом, стараясь удержать яростные слезы, навернувшиеся на глаза.
Эделина пыталась, как могла, успокоить своего возлюбленного.
– Ведь вам пришлось так много ходить сегодня. Вы замерзли, – твердила она, – да и на сердце у вас тяжело: шутка ли, похоронить родного отца. С любым на вашем месте так было бы.
Не отрываясь, Людовик глядел на эту белокурую красавицу, такую покорную и в то же время недоступную, лежавшую рядом с ним, словно живое воплощение некой мифологической кары, и с сочувствием смотревшую на него.
– Все из-за этой суки! – произнес Людовик. – Все из-за этой суки...
Эделина испуганно отодвинулась, решив, что это оскорбительное слово обращено к ней.
– Я думал о Маргарите. Не могу я помешать себе о ней думать, не могу не представлять ее себе... Да и это ложе! – воскликнул он. – Будь оно проклято, на свое горе ложится сюда человек.
– Да нет, ваше величество, – кротко возразила Эделина, привлекая короля к себе. – Да нет, это хорошая постель, но ведь это постель короля. И я понимаю, в чем тут дело: чтобы прогнать одолевающие вас видения, нужно положить на это ложе настоящую королеву.
Этот совет Эделина дала скромным, взволнованным тоном, отнюдь не обижаясь и не сердясь, ибо по своей природе она была по-настоящему добра.
– Ты так думаешь, Эделина? – живо спросил король, поворачиваясь к своей возлюбленной.
– Ну да, ваше величество, поверьте мне, что это так, на королевском ложе нужна настоящая королева.
– Может быть, скоро я и обзаведусь королевой, говорят, она тоже блондинка вроде тебя.
– Большего комплимента вы мне не могли сделать, – ответила Эделина.
И все же она отвернулась, чтобы скрыть боль, которую причинили ей эти слова.
– Говорят, что она очень красивая и добродетельная, – продолжал свой рассказ Сварливый, – а живет она в Неаполе...
– Конечно, ваше величество, конечно, я уверена, что она даст вам счастье. А теперь попытайтесь-ка заснуть.
С этими словами Эделина прижала к своему теплому, пахнущему лавандой плечу голову короля. По-м
– Сюда, ваше высочество, то есть, я хотела сказать, государь? – в испуге пробормотала она, указывая на ложе Филиппа Красивого.
– Да, сюда, – ответил Людовик глухим голосом.
Что оставалось ей делать – совершить кощунство или отказать в повиновении королю? Ведь, в конце концов, он теперь король, и это ложе отныне его ложе. Эделина сняла чепчик, скинула платье и рубашку, золотые косы дождем рассыпались по спине. За последние годы она немножко располнела, но до сих пор прекрасен был изгиб ее талии, спокойные линии широкой спины, округлые бедра, на атласной коже которых играли отблески света... В каждом ее жесте чувствовалась покорность, и именно до этой покорности был так охоч Людовик Сварливый. Он глядел, как она медленно подымается по дубовой приступке, и думал, что подобно тому, как согревают грелками постель, дабы прогнать холод, так и это прекрасное тело сейчас прогонит обступивших его демонов.
Чуть-чуть встревоженная, чуть-чуть ослепленная всем этим великолепием, а главное, повинуясь неизбежному, Эделина скользнула под золототканое одеяло.
– Я была права, – воскликнула она. – Говорила я, что новые простыни царапают тело! Ведь я-то знаю!
Лихорадочными движениями Людовик сорвал с себя рубашку, обнажив впалую грудь и костлявые плечи; неуклюже-тяжелый, он бросился на Эделину с поспешностью отчаяния, словно боялся упустить благоприятное мгновение...
Тщетная поспешность. В иные минуты владыки мира мало чем отличаются от всех прочих людей и столь же не властны над собой. Желание, охватившее Людовика, было чисто рассудочным. Судорожно вцепившись в плечи Эделины, он с отчаянием утопающего притворялся, что может сбросить с себя постыдную слабость, которой, казалось, не будет конца... «Если он удостаивал такими ласками королеву Маргариту, – подумала Эделина, – то немудрено, что она его обманывала».
И ее молчаливое пособничество, и все его усилия, отнюдь не царственные и не победоносные, не увенчались успехом. Наконец он отпустил ее, весь дрожа, мучимый стыдом, стараясь удержать яростные слезы, навернувшиеся на глаза.
Эделина пыталась, как могла, успокоить своего возлюбленного.
– Ведь вам пришлось так много ходить сегодня. Вы замерзли, – твердила она, – да и на сердце у вас тяжело: шутка ли, похоронить родного отца. С любым на вашем месте так было бы.
Не отрываясь, Людовик глядел на эту белокурую красавицу, такую покорную и в то же время недоступную, лежавшую рядом с ним, словно живое воплощение некой мифологической кары, и с сочувствием смотревшую на него.
– Все из-за этой суки! – произнес Людовик. – Все из-за этой суки...
Эделина испуганно отодвинулась, решив, что это оскорбительное слово обращено к ней.
– Я думал о Маргарите. Не могу я помешать себе о ней думать, не могу не представлять ее себе... Да и это ложе! – воскликнул он. – Будь оно проклято, на свое горе ложится сюда человек.
– Да нет, ваше величество, – кротко возразила Эделина, привлекая короля к себе. – Да нет, это хорошая постель, но ведь это постель короля. И я понимаю, в чем тут дело: чтобы прогнать одолевающие вас видения, нужно положить на это ложе настоящую королеву.
Этот совет Эделина дала скромным, взволнованным тоном, отнюдь не обижаясь и не сердясь, ибо по своей природе она была по-настоящему добра.
– Ты так думаешь, Эделина? – живо спросил король, поворачиваясь к своей возлюбленной.
– Ну да, ваше величество, поверьте мне, что это так, на королевском ложе нужна настоящая королева.
– Может быть, скоро я и обзаведусь королевой, говорят, она тоже блондинка вроде тебя.
– Большего комплимента вы мне не могли сделать, – ответила Эделина.
И все же она отвернулась, чтобы скрыть боль, которую причинили ей эти слова.
– Говорят, что она очень красивая и добродетельная, – продолжал свой рассказ Сварливый, – а живет она в Неаполе...
– Конечно, ваше величество, конечно, я уверена, что она даст вам счастье. А теперь попытайтесь-ка заснуть.
С этими словами Эделина прижала к своему теплому, пахнущему лавандой плечу голову короля. По-м
Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.
Перейти к странице: