Уж замуж невтерпеж

Я вспомнила, где видела эту старуху. Возле конюшен, а еще там, где собирались слуги и рабы. И заодно еще подумала, что что-то надо с рабством делать.

Ричард-то отменил, а вот прочие не спешили.

Намекнуть бы.

Или еще рано? Сперва свадьба, а потом уже скандал с отъемом живого движимого имущества? В общем, не важно. Главное, старуха была среди них. Я еще тогда удивилась тому, ибо даже среди рабов она выглядела убогой. Хотя… к чести хозяев местные рабы выглядели вполне себе сытыми и одеты были, если не столь же роскошно, как хозяева, то вполне прилично.

Оно и понятно, выбирали-то в свиту.

В общем, опять все в голове моей смешалось. Главное, что старуха и вправду была живой.

– Она что-то там рассказывала. И еще руками трясла, – я подняла руки, показывая, как именно ими трясла старуха. – Её слушали. С другой стороны, Ксандр тоже мертвый, а вон двигается и говорит. Руками потрясти, думаю, тоже способен.

– Это другое! – обиделся Ксандр.

А почему? Я же ничего такого не хотела. Я просто вот…

– Вскрыть надо, – вздохнул Ричард и ясно стало, что удовольствия процесс ему не доставит. – Жаль, Летиция пока не помнит, что увидела.

Мне жаль не было.

Разве что самую малость. И вообще, это доказать надо, что она вообще что-то там видела, а не придумала. Тут мне на самом деле стало слегка совестно.

Девушка ведь не виновата…

– А ты так не можешь? – поинтересовалась я.

Он ведь все-таки Повелитель Тьмы и все такое. И должен разбираться в некромантии.

– Увы, – Ричард развел руками. – Дар нужен.

– А… у тебя нет?

– Есть сила. Есть способности, но немного иные.

Понятно, что ничего не понятно.

– Я могу работать с плотью. К примеру, создать Легионера. Или просто поднять мертвеца.

– А в чем разница?

– Возвращенные мертвецы – медлительные и туповатые твари, которых нужно жестко контролировать. А Легионеры разумны. И обладают свободой воли. В определенных рамках. Они… мало чем от живых отличаются. Только мертвые.

Правильно. Поезд вот на апельсин совсем не похож. И главное, не поспоришь. Аргументация убойная.

Ричард улыбнулся.

– Тебе не обязательно присутствовать. Мы с Ксандром справимся.

– Зачем вообще… – я запнулась. – Вскрывать. Живее она от этого не станет. Или проклятье ищешь?

– Нет никакого проклятья. Проклятье наложить не так и проста, – он покачал головой. – Но имеются у меня кое-какие сомнения. Хочу убедится. А ты…

– Погуляй, – озвучил Ксандр. – К девам сходи. Поинтересуйся невзначай, что они думают.

Вот к девам мне идти совершенно не хотелось. Более того, сама мысль о непринужденном общении с упомянутыми девами внушала почти ужас.

И злость.

Нехорошую такую. Темную. Очень-очень темную.

– Я… – я сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь совладать с внезапным приступом ярости. – И вправду, пожалуй… пойду… погуляю. В сад. Там солнышко и все такое… и дэра Гроббе найти надо.

– Зачем? – вот теперь нахмурился Ричард.

– Чтоб попугая своего забрал.

– А что не так с попугаем? – Ксандр явно удивился. – Хорошая птица.

– Хорошая. Но матерится, как… как будто он не в приличном обществе находится, – нашлась я.

– В ином приличном обществе, – мрачно произнес Ксандр, – только и остается, что материться.




До сада я не дошла.

Дверь прикрыла. Прижалась к стене. Сделала глубокий вдох. И выдох. Надо успокоиться. Что со мною вообще творится? Откуда это желание… убить?

Убить.

Я весьма ярко представила, как сжимаю руки на белоснежном горле ладхемки, которая… которой… представила и задрожала, что от ужаса с отвращением, что от яркого желания реализовать эту вот фантазию.

Мать твою…

Я что, и вправду демоницей становлюсь?

И… и надо бы поговорить. С кем? Надо… поискать способ… должны же быть какие-нибудь, не знаю, успокоительные. Да. Валериана для демонов.

Должна быть такая?

Или не должна?

– А ты что скажешь? – поинтересовалась я у Замка. И тот заскрипел, протяжно, тоскливо, окончательно вгоняя в депрессию. – Понятно, что ничего не понятно. Принцессы наши как там?

На стене появилось зеркало.

Вот лучше бы не появлялась, ибо в нем возникла Летиция Ладхемская, которая весьма задумчиво разглядывала меня. То есть, сперва я подумала, что меня, а потом поняла, что разглядывала она как раз собственное отражение в зеркале, будто впервые видела.

И главное, теперь она мне нравилась куда меньше прежнего.

Тонкое аккуратное личико. Нос чуть длинноват, но это нисколько её не портит. Скулы высокие, глаза огромные, губы в меру пухлые, как раз, чтобы это не казалось пошлым. На подбородке ямочка, а у уголка левого глаза крохотная родинка.

Настоящая.

И волосы рыжие. Рыжий ей к лицу, подчеркивает естественную белизну кожи.

Я подавила вздох. Некромантка, стало быть… и дар редкий. За спиной Летиции маячила Ариция, что-то там рассказывая, но, сдается, слушали её вполуха.

– А остальные? – я от зеркала отвернулась.

И ярость ушла.

Была вот. И сгинула. Куда? Как? Не важно. Главное, что теперь навалилась тоска, и такая, что хоть волком вой. Выть я не стала, но вот рог о стену почесала. Надо же, чувствуется… и чесать приятно. Я даже зажмурилась от удовольствия.

А в зеркале появилась островитянка, которая с мрачным видом расхаживала по комнате. Влево вот. Вправо. И снова влево. Комната у нее была просторною, хотя и прочие не в тесноте ютились, а еще пустой. Может, оттого, что явилась она без слуг, служанок и куаферов? Надо будет, к слову, отправить кого. Может, конечно, местный люд тонкостей этикета не знает, но, сдается мне, и сама дева не больно-то избалована.

Так что…

И про наряды спросить.

Или неудобно о таком спрашивать? Она-то второй день кряду носит просторную юбку и блузу, вышивкой украшенную. Вышивка-то, конечно, красивая, но вот по сравнению с остальными смотрелась островитянка откровенно бедной.

Это её мучит?

– Три есть, а четвертая и пятая? – я погладила стену рядом с Зеркалом. – Извини. Что-то я распсиховалась.

Зеркало мигнуло, отразило степнячку, что вытянулась на постели. Главное, ровненько лежала, прям как в саркофаге. Даже мелькнула дурноватая мыслишка, что и она вдруг того… но нет, моргает вроде.

И цветок на груди гладит. Цветок такой… внушительный.

Монструозный, я бы даже сказала.

Мясистый стебель и такие же лепестки темно-желтого цвета. И главное, не покидает ощущение, что не стоит в этот самый цветочек пальцы совать. Отхватит. Но это так, зависть, наверное.

Точно, зависть.

Они молоды. Красивы. И принцессы. Настоящие. А я кто? Пожирательница душ?

Ну-ну.

Смех один…

И цветов мне не дарят.

А в зеркале отразилась Мудрослава Виросская. Сидела она в саду, и на плече её устроился тот самый попугай-матерщинник, который что-то явно наговаривал на розовое ушко принцессы. Она же слушала весьма рассеянно.

И к лучшему.