Утопия-авеню
Часть 48 из 158 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Дин смотрит на Джаспера, переводит взгляд на око:
– Хорошо. А у вас?
– Поздравляю с выступлением на «Вершине популярности», – вещает всевидящее око. – С первым и, уверен, далеко не последним.
– Спасибо, – говорит Дин. – Вот уж не ожидал…
Прорезь закрывается, дверь 13А распахивается. На пороге стоит лысый тип борцовского телосложения, наряженный кучером. Изнутри доносится музыка и оживленные голоса.
– Добро пожаловать в «Scotch of St. James». Меня зовут Клайв. Мне поручено предложить вам членство в клубе. Все необходимые бумаги направлены в агентство «Лунный кит», так что входите, пожалуйста…
Потолки высоки, красота непроста, проницательные взгляды, стремные наряды, прикиды будущего года, скопление народа, коридор, который ведет в салон. Густой дым, золотистый свет, зеркала – то ли двери, то ли зеркала, не поймешь; лучше их избегать. Блещут брильянты, бумерангом летает смех, пузырьки шампанского, шеренги бутылок на полках вдоль шотландского пледа стен, слухи и сплетни косяками, легендарные лица под странными углами, изголодавшиеся таланты и их пресыщенные ценители, потенциальные покровители, блестят губы, скалятся зубы, благоухает французский парфюм, хамят какие-то северяне, дебютантки томно флиртуют и с хамами, и со льстецами, тлен ухлестывает за юностью, юность придирчиво оценивает тлен, смятение чувств… шеренги кабинок вдоль стен. В углу стоит настоящая почтовая карета. Из подвала доносится гулкое уханье басов. «Держись меня, детка, – восклицает мужской голос, – будешь в шелках спать и шелками жопу подтирать!»
Джасперу кажется, что он попал в зоопарк без клеток.
Дин шепчет ему на ухо:
– Ой, глянь! Майкл Кейн. И Джордж Бест! Нет, не смотри!
Джаспер смотрит. Знаменитый актер смеется, невысокий бородатый брюнет что-то ему рассказывает.
– А Джордж Бест – это кто?
– Ты правда не знаешь, кто такой Джордж Бест?
– Я правда не знаю, кто такой Джордж Бест.
– Один из трех лучших футболистов мира, вот кто!
– Ясно. Я закажу чего-нибудь выпить. Тебе что взять?
Дин морщит лоб:
– А что в таких местах пьют?
– Дедушка всегда говорил, что, если не знаешь, проси виски со льдом.
– Отлично. Спасибо. А я пока сбегаю в сортир. Я мигом.
Джаспер протискивается к бару. У барной стойки, в дымном сумраке, беседуют трое, перекрикивая шум.
– Да, конечно, трудами Эпстайна Тhe Beatles сколотили огромные состояния. А вот сувенирную и сопутствующую продукцию он отдавал на откуп за гроши, – говорит один. – Никакого представления о мерчандайзинге. Мелкий торговец мебелью, которому невероятно повезло.
– А что ж его раньше не турнули? – спрашивает второй.
– Между прочим, – вмешивается третий, – мой шофер слышал от шофера Ринго, что они так и собирались сделать, когда вернутся из Уэльса. Ну, они ж туда к своему Махариши ездили…
– Ага, понятно. Значит, Эпстайн про это разузнал, – говорит первый. – Похоже, «случайная передозировка снотворного» была вовсе не случайной.
– Глупости! – заявляет второй. – Заглотил горсть таблеток, только и всего. Переусердствовал, как обычно.
– Руки вверх! – Брайан Джонс, с мексиканской шляпой на голове, сидит в полуприватном закутке, между двумя девушками. – Виски или жизнь! Класс, что ты пришел.
Дина все еще нет, поэтому Джаспер вручает Брайану бокал «Килмагуна». «Вот Дин вернется, закажу ему еще один».
– Знакомься, это Кресси, – кивает Брайан Джонс на стройную кудрявую брюнетку, – и ее задушевная подруга…
– Николь, – шевелит пальчиками та. – Привет. – Челка как у Мэри Куант наполовину скрывает ее глаза. – Я тебя откуда-то знаю… эти волосы…
– Джаспер сегодня был на «Вершине популярности», – говорит Брайан Джонс.
– Я так и знала! – Николь хлопает в ладоши. – Личность – это волосы. Вот как золотая шевелюра Брайана.
– Я бог Солнце, а это неиссякаемый источник моей мужской силы, – соглашается Брайан Джонс.
– Если его обрить наголо, то никто его не узнает. И он будет точь-в-точь Колобок.
– Ты – Лев, – говорит Кресси Джасперу.
– Рыбы, – отвечает Джаспер.
– Вот потому ты и страдаешь. В тебе духовное начало Льва заключено в материальную оболочку Рыб.
Джаспер догадывается, что с ним заигрывают, но Кресси выглядит совсем школьницей.
– Я не жалуюсь.
– Ну конечно, типичный Лев, – заявляет Николь. – Мужчины обожают жаловаться, даром что их никто не заставляет удалять волосы с причинного места. Ой! – Она прижимает пальцы к губам. – Я нечаянно. Потому что навеселе. Совсем чуть-чуть. Это мистер Джонс виноват, гадкий!
Брайан Джонс чокается с Джаспером:
– Ну, чтоб ты был здоров, как лосось!
Он затягивается сигаретой Николь. Аполлон в угаре.
– Ты собирался рассказать мне про сообщения, которые приходят тебе в голову, – напоминает Джаспер, – но пришел Стив Марриотт и помешал.
Взгляд Брайана Джонса скользит по лицу Джаспера.
– Это же пару часов назад было? А кажется, давным-давно.
– Я сейчас наложу на вас оберег, – говорит Николь. – Я прошла специальный курс колдовства. В прошлой жизни моей наставницей была фея Моргана.
– Мисс Кресси, – говорит Брайан Джонс, – руки прочь от моих сосков. Сейчас не время и не место.
– А в туалете клуба «Фламинго» он говорил совсем другое, – поясняет Кресси Джасперу. – Ой, я опять проболталась. Нечаянно.
– Девушки, мне нужно побеседовать с приятелем, – говорит Брайан Джонс. – С глазу на глаз. Вы пока идите, поразвлекайтесь где-нибудь еще.
– Фу, зануды! – Николь обиженно надувает губы, и обе девушки уходят.
Брайан Джонс подается вперед. Поля его шляпы касаются головы Джаспера.
– Кит, Мик и я жили в Челси, в какой-то халупе. Вот тогда все и началось. Не постоянно, а наскоками. Иногда дружелюбно. «Отлично, Брайан, молодец!» А иногда говорят, что я – дерьмо. А иногда отправляют меня неизвестно куда и непонятно зачем. Вот как сегодня: «Студия „Лайм-Гроув“, живо!» Может, это просто мое подсознание? Или я кислоты перебрал? Я похож на психа?
– Я никого не сужу. Я сам два года провел в лечебнице.
Брайана Джонса трудно понять.
– Надо бы с тобой задружиться.
Где-то рядом роняют поднос со стаканами. Звучат одобрительные возгласы.
«Быстрее!»
– Слушай, а этот твой голос никогда не кажется тебе зловещим?
Брайан Джонс допивает виски.
– А почему ты спрашиваешь?
Джаспер лежал в медпункте школы Епископа Илийского. Головная боль бушевала циклоном. Медсестра дала Джасперу аспирин и ушла по своим делам. Над Фенскими болотами грохотал гром. Майский полдень был сумрачен, как во время солнечного затмения. В дверь постучали: тук-тук. Джаспер ждал, когда кто-то войдет. Или уйдет.
В дверь постучали: тук-тук.
– Медсестры нет, – крикнул Джаспер через дверь.
В дверь постучали: тук-тук.
– Входите, – крикнул Джаспер.
В дверь постучали: тук-тук.
Джаспер решил, что это какой-то робкий первогодок. Он встал с кушетки – мозг колотился о стенки черепа – и подошел к двери.
В коридоре никого не было.
Джаспер решил, что кто-то пошутил, и закрыл дверь.
В дверь тут же постучали: тук-тук.
Джаспер распахнул дверь.
– Хорошо. А у вас?
– Поздравляю с выступлением на «Вершине популярности», – вещает всевидящее око. – С первым и, уверен, далеко не последним.
– Спасибо, – говорит Дин. – Вот уж не ожидал…
Прорезь закрывается, дверь 13А распахивается. На пороге стоит лысый тип борцовского телосложения, наряженный кучером. Изнутри доносится музыка и оживленные голоса.
– Добро пожаловать в «Scotch of St. James». Меня зовут Клайв. Мне поручено предложить вам членство в клубе. Все необходимые бумаги направлены в агентство «Лунный кит», так что входите, пожалуйста…
Потолки высоки, красота непроста, проницательные взгляды, стремные наряды, прикиды будущего года, скопление народа, коридор, который ведет в салон. Густой дым, золотистый свет, зеркала – то ли двери, то ли зеркала, не поймешь; лучше их избегать. Блещут брильянты, бумерангом летает смех, пузырьки шампанского, шеренги бутылок на полках вдоль шотландского пледа стен, слухи и сплетни косяками, легендарные лица под странными углами, изголодавшиеся таланты и их пресыщенные ценители, потенциальные покровители, блестят губы, скалятся зубы, благоухает французский парфюм, хамят какие-то северяне, дебютантки томно флиртуют и с хамами, и со льстецами, тлен ухлестывает за юностью, юность придирчиво оценивает тлен, смятение чувств… шеренги кабинок вдоль стен. В углу стоит настоящая почтовая карета. Из подвала доносится гулкое уханье басов. «Держись меня, детка, – восклицает мужской голос, – будешь в шелках спать и шелками жопу подтирать!»
Джасперу кажется, что он попал в зоопарк без клеток.
Дин шепчет ему на ухо:
– Ой, глянь! Майкл Кейн. И Джордж Бест! Нет, не смотри!
Джаспер смотрит. Знаменитый актер смеется, невысокий бородатый брюнет что-то ему рассказывает.
– А Джордж Бест – это кто?
– Ты правда не знаешь, кто такой Джордж Бест?
– Я правда не знаю, кто такой Джордж Бест.
– Один из трех лучших футболистов мира, вот кто!
– Ясно. Я закажу чего-нибудь выпить. Тебе что взять?
Дин морщит лоб:
– А что в таких местах пьют?
– Дедушка всегда говорил, что, если не знаешь, проси виски со льдом.
– Отлично. Спасибо. А я пока сбегаю в сортир. Я мигом.
Джаспер протискивается к бару. У барной стойки, в дымном сумраке, беседуют трое, перекрикивая шум.
– Да, конечно, трудами Эпстайна Тhe Beatles сколотили огромные состояния. А вот сувенирную и сопутствующую продукцию он отдавал на откуп за гроши, – говорит один. – Никакого представления о мерчандайзинге. Мелкий торговец мебелью, которому невероятно повезло.
– А что ж его раньше не турнули? – спрашивает второй.
– Между прочим, – вмешивается третий, – мой шофер слышал от шофера Ринго, что они так и собирались сделать, когда вернутся из Уэльса. Ну, они ж туда к своему Махариши ездили…
– Ага, понятно. Значит, Эпстайн про это разузнал, – говорит первый. – Похоже, «случайная передозировка снотворного» была вовсе не случайной.
– Глупости! – заявляет второй. – Заглотил горсть таблеток, только и всего. Переусердствовал, как обычно.
– Руки вверх! – Брайан Джонс, с мексиканской шляпой на голове, сидит в полуприватном закутке, между двумя девушками. – Виски или жизнь! Класс, что ты пришел.
Дина все еще нет, поэтому Джаспер вручает Брайану бокал «Килмагуна». «Вот Дин вернется, закажу ему еще один».
– Знакомься, это Кресси, – кивает Брайан Джонс на стройную кудрявую брюнетку, – и ее задушевная подруга…
– Николь, – шевелит пальчиками та. – Привет. – Челка как у Мэри Куант наполовину скрывает ее глаза. – Я тебя откуда-то знаю… эти волосы…
– Джаспер сегодня был на «Вершине популярности», – говорит Брайан Джонс.
– Я так и знала! – Николь хлопает в ладоши. – Личность – это волосы. Вот как золотая шевелюра Брайана.
– Я бог Солнце, а это неиссякаемый источник моей мужской силы, – соглашается Брайан Джонс.
– Если его обрить наголо, то никто его не узнает. И он будет точь-в-точь Колобок.
– Ты – Лев, – говорит Кресси Джасперу.
– Рыбы, – отвечает Джаспер.
– Вот потому ты и страдаешь. В тебе духовное начало Льва заключено в материальную оболочку Рыб.
Джаспер догадывается, что с ним заигрывают, но Кресси выглядит совсем школьницей.
– Я не жалуюсь.
– Ну конечно, типичный Лев, – заявляет Николь. – Мужчины обожают жаловаться, даром что их никто не заставляет удалять волосы с причинного места. Ой! – Она прижимает пальцы к губам. – Я нечаянно. Потому что навеселе. Совсем чуть-чуть. Это мистер Джонс виноват, гадкий!
Брайан Джонс чокается с Джаспером:
– Ну, чтоб ты был здоров, как лосось!
Он затягивается сигаретой Николь. Аполлон в угаре.
– Ты собирался рассказать мне про сообщения, которые приходят тебе в голову, – напоминает Джаспер, – но пришел Стив Марриотт и помешал.
Взгляд Брайана Джонса скользит по лицу Джаспера.
– Это же пару часов назад было? А кажется, давным-давно.
– Я сейчас наложу на вас оберег, – говорит Николь. – Я прошла специальный курс колдовства. В прошлой жизни моей наставницей была фея Моргана.
– Мисс Кресси, – говорит Брайан Джонс, – руки прочь от моих сосков. Сейчас не время и не место.
– А в туалете клуба «Фламинго» он говорил совсем другое, – поясняет Кресси Джасперу. – Ой, я опять проболталась. Нечаянно.
– Девушки, мне нужно побеседовать с приятелем, – говорит Брайан Джонс. – С глазу на глаз. Вы пока идите, поразвлекайтесь где-нибудь еще.
– Фу, зануды! – Николь обиженно надувает губы, и обе девушки уходят.
Брайан Джонс подается вперед. Поля его шляпы касаются головы Джаспера.
– Кит, Мик и я жили в Челси, в какой-то халупе. Вот тогда все и началось. Не постоянно, а наскоками. Иногда дружелюбно. «Отлично, Брайан, молодец!» А иногда говорят, что я – дерьмо. А иногда отправляют меня неизвестно куда и непонятно зачем. Вот как сегодня: «Студия „Лайм-Гроув“, живо!» Может, это просто мое подсознание? Или я кислоты перебрал? Я похож на психа?
– Я никого не сужу. Я сам два года провел в лечебнице.
Брайана Джонса трудно понять.
– Надо бы с тобой задружиться.
Где-то рядом роняют поднос со стаканами. Звучат одобрительные возгласы.
«Быстрее!»
– Слушай, а этот твой голос никогда не кажется тебе зловещим?
Брайан Джонс допивает виски.
– А почему ты спрашиваешь?
Джаспер лежал в медпункте школы Епископа Илийского. Головная боль бушевала циклоном. Медсестра дала Джасперу аспирин и ушла по своим делам. Над Фенскими болотами грохотал гром. Майский полдень был сумрачен, как во время солнечного затмения. В дверь постучали: тук-тук. Джаспер ждал, когда кто-то войдет. Или уйдет.
В дверь постучали: тук-тук.
– Медсестры нет, – крикнул Джаспер через дверь.
В дверь постучали: тук-тук.
– Входите, – крикнул Джаспер.
В дверь постучали: тук-тук.
Джаспер решил, что это какой-то робкий первогодок. Он встал с кушетки – мозг колотился о стенки черепа – и подошел к двери.
В коридоре никого не было.
Джаспер решил, что кто-то пошутил, и закрыл дверь.
В дверь тут же постучали: тук-тук.
Джаспер распахнул дверь.