Утопия-авеню
Часть 46 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Но я слышу этот стук так же отчетливо, как тебя.
– А Жанна д’Арк на самом деле слышала глас Божий?
Облако проплыло, тень дубовой кроны пятнистой сетью легла на траву.
– Значит, чем ощутимее проявляется Тук-Тук, тем сильнее мое безумие?
Формаджо снял очки, протер стекла:
– Да.
– До крикетного матча в моей голове жил только я. А теперь там двое. Даже когда Тук-Тук не стучит, я знаю, что он там. Я знаю, что это звучит безумно. Но я не могу доказать, что я – не сумасшедший. А ты можешь доказать, что я псих?
Из классного окна доносится учительский голос:
– Нет-нет, так не пойдет!
– А что гласит гипотеза Г? – спрашивает Джаспер.
– Не гипотеза Г, а гипотеза Икс. Она допускает, что Тук-Тук – не выдумка, не призрак и не продукт психоза, а некое неизвестное. Икс.
– Иными словами, за гипотезой Икс скрыто самое обычное: «Понятия не имею».
– В буквальном смысле слова. У нас нет понятий. Гипотеза Икс подразумевает, что мы должны их отыскать. Ты не пробовал общаться с Тук-Туком?
– Каждое утро, на молитве, я мысленно обращаюсь к нему: «Поговори со мной», или «Кто ты?», или «Чего ты хочешь?».
– И каков результат?
– Пока безрезультатно.
Формаджо сдул с пальца божью коровку.
– Надо мыслить по-научному, а не как мальчишка, который боится, что сошел с ума или что в него вселился бес.
– А как мыслить по-научному?
– Начни фиксировать время, продолжительность и последовательность стука. Анализируй данные. С какой периодичностью происходят «явления»? Можно ли выделить определенные ритмические группы стуков? Веди наблюдения. Появляется ли Тук-Тук только в Или? Повторится ли стук, когда ты в июле уедешь в Зеландию? – Звонил колокол, ворковали горлицы, газонокосилка косила газон. – Может быть, Тук-Тук передает какое-то сообщение? И если да, то какое?
– «Тук-тук-тук» в голове – не сообщение, – заявляет Брайан Джонс, прежде чем Джаспер успевает рассказать, что было дальше. – О, это у тебя родимое пятно? Или точка, как у индусов? – Он вперивает суженные наркотиками зрачки в переносицу Джаспера, тычет ему пальцем между бровей. – Вот тут… Ой, закрылся. Какой застенчивый! Слушай, а я тебя знаю?
– Меня зовут Джаспер. Я гитарист. Из «Утопия-авеню».
– В Глостершире джасперами называют ос. – Брайан Джонс глядит Джасперу за плечо, спрашивает кого-то: – Эй, Стив! А у вас в Ист-Энде называют ос джасперами?
– Мы их никак не называем, просто давим, и все тут. – Стив Марриотт из Small Faces протягивает Джасперу бутылку темного эля. – Добро пожаловать в высшую лигу. А вам, ваше сатанинское величество, вот… – Стив Марриотт вкладывает в ладонь Брайана Джонса жестянку нюхательного табака «Огденс». – С днем рождения.
– А что, разве сегодня? – Брайан Джонс моргает, разглядывает жестянку. – Табак?
Стив Марриотт зажимает ноздрю, изображает, как что-то в себя втягивает.
– О… Ну, я пойду, носик попудрю…
Джаспер отпивает эль.
– Ты только что нарушил фундаментальное правило, – говорит Стив Марриотт. – Никогда не принимай угощение от незнакомцев. Мало ли что могут подсыпать.
– Но ты же не незнакомец! Ты Стив Марриотт, – говорит Джаспер.
Певец улыбается, как будто Джаспер пошутил.
– Слушай, а цыпа в вашей группе – она для понта или на самом деле играет?
– Эльф не для понта. Она играет, поет и пишет песни.
Стив Марриотт выпячивает нижнюю челюсть:
– Это что-то новенькое.
– Ну, есть же Грейс Слик из Jefferson Airplane…
– Да, она поет и очень секси, но она не играет.
– Тогда Розетта Тарп.
– Розетта Тарп не в группе, а выступает с целым оркестром.
– А как же семья Картер?
– Это семья, которая стала группой.
– Ну-ка, ну-ка… – Чья-то рука хватает Джаспера за плечо, гнусавый голос с йоркширским акцентом произносит прямо в ухо: – Тут столько звезд собралось, что можно осветить весь Эссекс, но я прежде всего отыскал вас, сэр Джаспер, чтобы поздравить с первым появлением на «Вершине популярности». – Джимми Сэвил дымит толстой сигарой. – Ну и как тебе?
– Да как-то смутно все, – признается Джаспер.
– Именно так и говорят дамы нашему юному Стивену. – Джимми Сэвил таращится на Стива Марриотта. – Который воскрес из мертвых.
– Что-то не помню, чтобы я умирал, Джимми, – отвечает Стив Марриотт.
– Ну, артист узнает о своей смерти последним. Джаспер, а этот капитан Диджериду, он что, спит с вашей соблазнительно фигуристой клавишницей?
– Если ты про Эльф и Брюса, то да, они живут вместе.
– Джимми, а не старовата ли она для тебя? – спрашивает Стив Марриотт. – Ей ведь больше шестнадцати, уже не малолетка.
– Ух ты! – Джимми Сэвил выпячивает подбородок. – Марриотт укладывает противника правым хуком. Так ты в боксеры собрался, когда твоя звездная карьера стухнет? Сомневаюсь я, однако. С твоим-то щуплым телосложением может и не выгореть. Недаром же вы называетесь Small Faces. И вообще, юный Стивен, тебе, наверное, трудно живется после того, как Дон Арден ободрал вас как липку, последнюю рубашку со спины снял. Прям хоть ложись и помирай со стыда. Я бы точно помер…
Ненависть во взгляде Стива Марриотта замечает даже Джаспер.
– Ох, прости, если чем обидел. Дать тебе денег на автобус? – осведомляется Джимми Сэвил.
Дзинь-дзинь! В банкетном зале отеля «Дюррантс» Хауи Стокер, в бирюзовом блейзере, только что вернувшийся из Сен-Тропе, стучит по бокалу ложечкой. За неделю в Сен-Тропе он загорел еще больше. «Жареная курица такого цвета, – думает Джаспер, – пересидела в духовке минут на двадцать». Дзинь! Хауи окидывает взглядом банкетный зал. Среди гостей: Фредди Дюк из агентства Дюка – Стокера; Левон в полосатом костюме цвета малины с ванильным пломбиром; Бетани с прической-ульем, в черном платье и с ниткой черного жемчуга на шее; Эльф все еще в наряде индеанки; Брюс Флетчер во фланелевой ковбойке и с ожерельем из акульих зубов; Беа Холлоуэй, одетая как студентка Королевской академии драматического искусства; бледный студент художественного училища Тревор Роз, который пришел с Беа – руки у него перемазаны розовой краской. «Легко запомнить, как его зовут», – думает Джаспер. А еще Дин в пиджаке из британского флага; Джуд, подружка Дина, она его чуть-чуть повыше; Грифф; Виктор Френч из «Илекса», похожий на Шалтая-Болтая; и рекламный агент Найджел Хорнер, похожий на борзую. «Слишком много глаз». Светские вечеринки – одновременно и соревнования по стрельбе, и тесты на проверку памяти.
Дзинь! Все умолкают.
– Друзья, – начинает Хауи Стокер, – лунные китобои и доброжелатели! Мне хотелось бы сказать несколько слов. И я скажу! Когда я объявил своим нью-йоркским приятелям, что собираюсь попытать счастья в музыкальной индустрии Лондона, меня не поняли. «Хауи, ты с ума сошел! – говорили мне. – Ты властелин Уолл-стрит, но в шоу-бизнесе ты новичок, англичане тебя облапошат и выдоят досуха». А неприятели, те просто животики надорвали со смеху, представляя, как Хауи Стокер разорится. Что ж, этим сукиным детям больше не смешно. Потому что первый же сингл группы, с которой я заключил свой первый контракт, попал в первую тридцатку британского чарта!
Восторженные выкрики и рукоплескания.
– Сегодня мы собрались здесь из-за пятерых поистине талантливых людей, – говорит Хауи Стокер. – Давайте же назовем поименно каждого из виновников торжества.
«Пятерых? – думает Джаспер. – Наверное, он имеет в виду и Левона».
– Во-первых, очаровательная женщина с обворожительными формами, повелительница струн и клавиш, королева фолк-музыки, единственная, неподражаемая мисс Эльф Холлоуэй!
Аплодисменты. С картин на стенах глядят вельможи. Улыбку Эльф сложно расшифровать.
Хауи Стокер поворачивается к Дину:
– Часто говорят, что басист – это неудавшийся гитарист. А я скажу: глупости все это! Поприветствуем же!
Все аплодируют. Дин залихватски поднимает бокал.
Хауи Стокер продолжает:
– Про барабанщиков ходит много забавных анекдотов. Вот, например… – Хауи разворачивает листок бумаги и надевает очки. – Что такое три ноги и задница? Ну, кто отгадает? Никто? А это барабанщик на своем стуле. – Все вежливо улыбаются, Грифф кивает, будто слышал все это много раз. – Ну, давайте еще один. Почему девушкам барабанщики нравятся больше других музыкантов?
Грифф подносит ко рту сложенные рупором руки и объявляет:
– Потому что у барабанщиков самый большой ИНСТРУМЕНТ!
– Ну вот, Грифф, ты прямо у меня с языка снял! А теперь – человек, который сочинил первый хит «Утопия-авеню», первый, но далеко не последний. Наш король «стратокастера» – Джаспер де Зоет! – Исковеркав фамилию Джаспера, Хауи Стокер поднимает бокал.
Джаспер избегает глядеть на присутствующих и сосредоточенно рассматривает крошку на лацкане пиджака Хауи.
Дзинь!
– Я не стану петь себе дифирамбы, – заявляет Хауи Стокер, смахивая крошку с лацкана, – поэтому обойдусь без фанфар и грохота литавр, рассказывая о том, какую роль сыграл в создании «Утопия-авеню». Результат говорит сам за себя, а я скажу пару теплых слов о своем верном наставнике и советнике – а именно о своем нутряном чутье. Компетентность – ерунда. Профессиональную компетенцию можно либо наработать самому, либо нанять профессионально компетентных людей. А вот нутро… Оно либо есть, либо его нет. Верно, Виктор?
Виктор Френч поднимает бокал:
– Совершенно верно, Хауи.
– Ну вот. Когда я познакомился с Левоном – в «Бертолуччи», на Седьмой авеню, где часто обедают Роб Редфорд, Дик Бертон и Хамф Богарт, – мое нутро мне подсказало: «Хауи, вот нужный тебе человек». То же самое случилось, когда я услышал записи их выступления в «Марки». Мое нутро определенно заявило: «Вот нужная тебе группа». А когда я встретился с Виктором в гостинице «Дорчестер» – а где еще остановиться в Лондоне, когда приезжаешь сюда поразвлечься, так сказать, en frolique?[65] – мое нутро так и дрогнуло: «Вот он, лейбл». Бац-бац-бац! Свыше шестнадцати тысяч проданных синглов и одно великолепное выступление на британском телевидении подтверждают, что мое нутро меня не подвело.
– А Жанна д’Арк на самом деле слышала глас Божий?
Облако проплыло, тень дубовой кроны пятнистой сетью легла на траву.
– Значит, чем ощутимее проявляется Тук-Тук, тем сильнее мое безумие?
Формаджо снял очки, протер стекла:
– Да.
– До крикетного матча в моей голове жил только я. А теперь там двое. Даже когда Тук-Тук не стучит, я знаю, что он там. Я знаю, что это звучит безумно. Но я не могу доказать, что я – не сумасшедший. А ты можешь доказать, что я псих?
Из классного окна доносится учительский голос:
– Нет-нет, так не пойдет!
– А что гласит гипотеза Г? – спрашивает Джаспер.
– Не гипотеза Г, а гипотеза Икс. Она допускает, что Тук-Тук – не выдумка, не призрак и не продукт психоза, а некое неизвестное. Икс.
– Иными словами, за гипотезой Икс скрыто самое обычное: «Понятия не имею».
– В буквальном смысле слова. У нас нет понятий. Гипотеза Икс подразумевает, что мы должны их отыскать. Ты не пробовал общаться с Тук-Туком?
– Каждое утро, на молитве, я мысленно обращаюсь к нему: «Поговори со мной», или «Кто ты?», или «Чего ты хочешь?».
– И каков результат?
– Пока безрезультатно.
Формаджо сдул с пальца божью коровку.
– Надо мыслить по-научному, а не как мальчишка, который боится, что сошел с ума или что в него вселился бес.
– А как мыслить по-научному?
– Начни фиксировать время, продолжительность и последовательность стука. Анализируй данные. С какой периодичностью происходят «явления»? Можно ли выделить определенные ритмические группы стуков? Веди наблюдения. Появляется ли Тук-Тук только в Или? Повторится ли стук, когда ты в июле уедешь в Зеландию? – Звонил колокол, ворковали горлицы, газонокосилка косила газон. – Может быть, Тук-Тук передает какое-то сообщение? И если да, то какое?
– «Тук-тук-тук» в голове – не сообщение, – заявляет Брайан Джонс, прежде чем Джаспер успевает рассказать, что было дальше. – О, это у тебя родимое пятно? Или точка, как у индусов? – Он вперивает суженные наркотиками зрачки в переносицу Джаспера, тычет ему пальцем между бровей. – Вот тут… Ой, закрылся. Какой застенчивый! Слушай, а я тебя знаю?
– Меня зовут Джаспер. Я гитарист. Из «Утопия-авеню».
– В Глостершире джасперами называют ос. – Брайан Джонс глядит Джасперу за плечо, спрашивает кого-то: – Эй, Стив! А у вас в Ист-Энде называют ос джасперами?
– Мы их никак не называем, просто давим, и все тут. – Стив Марриотт из Small Faces протягивает Джасперу бутылку темного эля. – Добро пожаловать в высшую лигу. А вам, ваше сатанинское величество, вот… – Стив Марриотт вкладывает в ладонь Брайана Джонса жестянку нюхательного табака «Огденс». – С днем рождения.
– А что, разве сегодня? – Брайан Джонс моргает, разглядывает жестянку. – Табак?
Стив Марриотт зажимает ноздрю, изображает, как что-то в себя втягивает.
– О… Ну, я пойду, носик попудрю…
Джаспер отпивает эль.
– Ты только что нарушил фундаментальное правило, – говорит Стив Марриотт. – Никогда не принимай угощение от незнакомцев. Мало ли что могут подсыпать.
– Но ты же не незнакомец! Ты Стив Марриотт, – говорит Джаспер.
Певец улыбается, как будто Джаспер пошутил.
– Слушай, а цыпа в вашей группе – она для понта или на самом деле играет?
– Эльф не для понта. Она играет, поет и пишет песни.
Стив Марриотт выпячивает нижнюю челюсть:
– Это что-то новенькое.
– Ну, есть же Грейс Слик из Jefferson Airplane…
– Да, она поет и очень секси, но она не играет.
– Тогда Розетта Тарп.
– Розетта Тарп не в группе, а выступает с целым оркестром.
– А как же семья Картер?
– Это семья, которая стала группой.
– Ну-ка, ну-ка… – Чья-то рука хватает Джаспера за плечо, гнусавый голос с йоркширским акцентом произносит прямо в ухо: – Тут столько звезд собралось, что можно осветить весь Эссекс, но я прежде всего отыскал вас, сэр Джаспер, чтобы поздравить с первым появлением на «Вершине популярности». – Джимми Сэвил дымит толстой сигарой. – Ну и как тебе?
– Да как-то смутно все, – признается Джаспер.
– Именно так и говорят дамы нашему юному Стивену. – Джимми Сэвил таращится на Стива Марриотта. – Который воскрес из мертвых.
– Что-то не помню, чтобы я умирал, Джимми, – отвечает Стив Марриотт.
– Ну, артист узнает о своей смерти последним. Джаспер, а этот капитан Диджериду, он что, спит с вашей соблазнительно фигуристой клавишницей?
– Если ты про Эльф и Брюса, то да, они живут вместе.
– Джимми, а не старовата ли она для тебя? – спрашивает Стив Марриотт. – Ей ведь больше шестнадцати, уже не малолетка.
– Ух ты! – Джимми Сэвил выпячивает подбородок. – Марриотт укладывает противника правым хуком. Так ты в боксеры собрался, когда твоя звездная карьера стухнет? Сомневаюсь я, однако. С твоим-то щуплым телосложением может и не выгореть. Недаром же вы называетесь Small Faces. И вообще, юный Стивен, тебе, наверное, трудно живется после того, как Дон Арден ободрал вас как липку, последнюю рубашку со спины снял. Прям хоть ложись и помирай со стыда. Я бы точно помер…
Ненависть во взгляде Стива Марриотта замечает даже Джаспер.
– Ох, прости, если чем обидел. Дать тебе денег на автобус? – осведомляется Джимми Сэвил.
Дзинь-дзинь! В банкетном зале отеля «Дюррантс» Хауи Стокер, в бирюзовом блейзере, только что вернувшийся из Сен-Тропе, стучит по бокалу ложечкой. За неделю в Сен-Тропе он загорел еще больше. «Жареная курица такого цвета, – думает Джаспер, – пересидела в духовке минут на двадцать». Дзинь! Хауи окидывает взглядом банкетный зал. Среди гостей: Фредди Дюк из агентства Дюка – Стокера; Левон в полосатом костюме цвета малины с ванильным пломбиром; Бетани с прической-ульем, в черном платье и с ниткой черного жемчуга на шее; Эльф все еще в наряде индеанки; Брюс Флетчер во фланелевой ковбойке и с ожерельем из акульих зубов; Беа Холлоуэй, одетая как студентка Королевской академии драматического искусства; бледный студент художественного училища Тревор Роз, который пришел с Беа – руки у него перемазаны розовой краской. «Легко запомнить, как его зовут», – думает Джаспер. А еще Дин в пиджаке из британского флага; Джуд, подружка Дина, она его чуть-чуть повыше; Грифф; Виктор Френч из «Илекса», похожий на Шалтая-Болтая; и рекламный агент Найджел Хорнер, похожий на борзую. «Слишком много глаз». Светские вечеринки – одновременно и соревнования по стрельбе, и тесты на проверку памяти.
Дзинь! Все умолкают.
– Друзья, – начинает Хауи Стокер, – лунные китобои и доброжелатели! Мне хотелось бы сказать несколько слов. И я скажу! Когда я объявил своим нью-йоркским приятелям, что собираюсь попытать счастья в музыкальной индустрии Лондона, меня не поняли. «Хауи, ты с ума сошел! – говорили мне. – Ты властелин Уолл-стрит, но в шоу-бизнесе ты новичок, англичане тебя облапошат и выдоят досуха». А неприятели, те просто животики надорвали со смеху, представляя, как Хауи Стокер разорится. Что ж, этим сукиным детям больше не смешно. Потому что первый же сингл группы, с которой я заключил свой первый контракт, попал в первую тридцатку британского чарта!
Восторженные выкрики и рукоплескания.
– Сегодня мы собрались здесь из-за пятерых поистине талантливых людей, – говорит Хауи Стокер. – Давайте же назовем поименно каждого из виновников торжества.
«Пятерых? – думает Джаспер. – Наверное, он имеет в виду и Левона».
– Во-первых, очаровательная женщина с обворожительными формами, повелительница струн и клавиш, королева фолк-музыки, единственная, неподражаемая мисс Эльф Холлоуэй!
Аплодисменты. С картин на стенах глядят вельможи. Улыбку Эльф сложно расшифровать.
Хауи Стокер поворачивается к Дину:
– Часто говорят, что басист – это неудавшийся гитарист. А я скажу: глупости все это! Поприветствуем же!
Все аплодируют. Дин залихватски поднимает бокал.
Хауи Стокер продолжает:
– Про барабанщиков ходит много забавных анекдотов. Вот, например… – Хауи разворачивает листок бумаги и надевает очки. – Что такое три ноги и задница? Ну, кто отгадает? Никто? А это барабанщик на своем стуле. – Все вежливо улыбаются, Грифф кивает, будто слышал все это много раз. – Ну, давайте еще один. Почему девушкам барабанщики нравятся больше других музыкантов?
Грифф подносит ко рту сложенные рупором руки и объявляет:
– Потому что у барабанщиков самый большой ИНСТРУМЕНТ!
– Ну вот, Грифф, ты прямо у меня с языка снял! А теперь – человек, который сочинил первый хит «Утопия-авеню», первый, но далеко не последний. Наш король «стратокастера» – Джаспер де Зоет! – Исковеркав фамилию Джаспера, Хауи Стокер поднимает бокал.
Джаспер избегает глядеть на присутствующих и сосредоточенно рассматривает крошку на лацкане пиджака Хауи.
Дзинь!
– Я не стану петь себе дифирамбы, – заявляет Хауи Стокер, смахивая крошку с лацкана, – поэтому обойдусь без фанфар и грохота литавр, рассказывая о том, какую роль сыграл в создании «Утопия-авеню». Результат говорит сам за себя, а я скажу пару теплых слов о своем верном наставнике и советнике – а именно о своем нутряном чутье. Компетентность – ерунда. Профессиональную компетенцию можно либо наработать самому, либо нанять профессионально компетентных людей. А вот нутро… Оно либо есть, либо его нет. Верно, Виктор?
Виктор Френч поднимает бокал:
– Совершенно верно, Хауи.
– Ну вот. Когда я познакомился с Левоном – в «Бертолуччи», на Седьмой авеню, где часто обедают Роб Редфорд, Дик Бертон и Хамф Богарт, – мое нутро мне подсказало: «Хауи, вот нужный тебе человек». То же самое случилось, когда я услышал записи их выступления в «Марки». Мое нутро определенно заявило: «Вот нужная тебе группа». А когда я встретился с Виктором в гостинице «Дорчестер» – а где еще остановиться в Лондоне, когда приезжаешь сюда поразвлечься, так сказать, en frolique?[65] – мое нутро так и дрогнуло: «Вот он, лейбл». Бац-бац-бац! Свыше шестнадцати тысяч проданных синглов и одно великолепное выступление на британском телевидении подтверждают, что мое нутро меня не подвело.