Утопия-авеню
Часть 44 из 158 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Из кухонного окна Эльф смотрит, как Энгус выходит из дома на Ливония-стрит и, не оглядываясь, сворачивает на Беруик-стрит. Эльф идет в ванную и спрашивает свое отражение, не приснилась ли ей «Утопия-авеню» по радио.
– Нет, не приснилась, – отвечает отражение.
– А ты не изменишься, если я прославлюсь?
– Поцелуй меня, – говорит отражение.
Эльф целует его в губы.
«Джаспер прав… Зеркала – странная штука».
Отражение смеется. Эльф идет в спальню заправить постель, но Энгус сам это сделал. Эльф возвращается на кухню, наливает стакан молока и слышит, как в двери поворачивается ключ. Энгус что-то забыл. Пальто, наверное…
– Привет, Вомбатик!
Пол кренится, как палуба в шторм.
– Эй, у тебя молоко пролилось! – говорит Брюс.
«И правда пролилось…»
Эльф ставит бутылку на стол.
– Ну, попробуем еще раз. Привет, Вомбатик! – говорит Брюс.
Все очень и очень тихо.
– Как… откуда…
– Ночным паромом. – Он сбрасывает рюкзак под вешалку. – С самого Кале во рту ни крошки. За бутерброд с ветчиной и сыром я сделаю все что угодно. А у тебя как дела? – Он откидывает со лба густые золотистые волосы. Загорелый, выглядит старше. – Боже мой, как я по тебе соскучился.
Эльф пятится, натыкается на кухонный шкафчик:
– Погоди… я…
Брюс недоуменно смотрит на нее, потом что-то соображает:
– Я же посылал тебе открытку. Ты не получила?
– Нет.
– Скажи спасибо Королевской почте. А может, это французский facteur[58] виноват. – Брюс подходит к раковине, ополаскивает лицо, наливает в кружку воды, пьет. Окидывает Эльф взглядом. – Новая прическа? Кстати, а ты сбросила пару фунтов. – Он ложится на диван, потягивается, демонстрируя мускулистый живот. – Если нет ветчины, то можно просто сыр с пикулями.
Эльф чувствует себя актрисой, попавшей в незнакомую пьесу.
– Ты что, забыл? Ты меня бросил и уехал в Париж.
Брюс морщится:
– Бросил? Мы же творческие люди! Нам был нужен воздух. Простор…
– Ну уж нет, – заявляет она, стараясь, чтобы голос звучал как можно жестче. – Ты меня бросил. Ты разбил мне сердце. Так что не смей делать вид, будто последних шести месяцев не было.
Он шутливо корчит покаянную рожицу, будто говоря: «Я что, наказан?»
– Я не шучу.
Покаянное выражение исчезает.
– Я думал, ты обрадуешься. Приехал на Чаринг-Кросс – и прямиком к тебе. Я…
– Может, Ванесса обрадуется. А у меня совсем другие чувства.
Брюс изображает на лице глубокую задумчивость, якобы припоминая имя:
– Кто? А, эта… Да ладно, Вомбатик, тебе не идет ревность.
«Значит, она его бросила».
– Тогда иди к Какбишу.
– Какбиш в Греции. Ну и потом, люди меняются…
– А может, я тоже изменилась.
Брюс делает вид, что не слышит.
– Кстати, про «Утопия-авеню» классная рецензия в «Мелоди мейкер». Видела? Я угощусь? – Он берет сигарету из пачки «Кэмел» на журнальном столике, закуривает.
Эльф хочется вырвать у него сигарету.
– Да уж, это не выступление в ислингтонском фолк-клубе. Рад за тебя.
Эльф почему-то совсем не хочется рассказывать ему про «Темную комнату» и Бэта Сегундо.
– Слушай, у нас сегодня концерт…
– Класс. Я поеду с вами, буду охранять твою сумочку. Могу сыграть, если вам нужен гитарист. А где концерт?
– В Бейзингстоке, только…
– Это какое-то мифическое захолустье?
Эльф вздыхает. «Надо сказать».
– Брюс, ты меня бросил. Между нами все кончено. Кончено, понимаешь? Верни мне ключи.
Брюс изгибает бровь, как учитель, ждущий правдивого ответа.
– А, значит, у тебя уже кто-то есть?
– Верни ключи. Пожалуйста.
Эльф ненавидит себя за это «пожалуйста».
Самоуверенность понемногу покидает Брюса. Взрыкивает и умолкает холодильник.
– Что ж, что можно одному, сойдет и для другого. – Он кладет ключ на подлокотник дивана. – Извини. За февраль. За все. Чем больше я виноват, тем больше хорохорюсь. У меня нет волшебной палочки, чтобы все исправить… – У него дрожит голос. – Чтобы вернуть дуэт «Флетчер и Холлоуэй».
У Эльф перехватывает горло.
– Верно.
– Но самое страшное – думать, что ты меня ненавидишь. В общем, прежде чем я пойду бросаться с моста Ватерлоо… – Он делает отважное лицо. – Может… давай простимся, как друзья.
«Осторожно!»
Эльф скрещивает руки на груди:
– Твои извинения на пару месяцев запоздали, но так и быть. Расстанемся, как друзья. Прощай.
Брюс закрывает глаза. Эльф с изумлением видит, что у него по щекам текут слезы.
– Господи, как же я себя иногда ненавижу!
– Я разделяю твои чувства. Иногда.
Он утирает глаза полой стариковской рубахи:
– Ох, извини, Эльф. Просто… я тут влип…
«Наркотики? Сифилис? Нелады с полицией?»
– Во Франции все пошло наперекосяк. На Елисейских Полях меня избили копы. Мою гитару украли. Мой сосед по квартире смылся, прибрав все деньги и прочее барахло. У меня осталось два франка семь сантимов, восемь шиллингов и трехпенсовик. Я… я зашел к Тоби Грину… – Брюс багровеет и обливается потом. – Попросил его секретаршу проверить авторские отчисления за «Пастуший посох».
– Там не много.
– Да, даже на пакетик голубиного корма не хватит. Я, конечно, не имею права тебя о чем-то просить, но… честное слово, мне больше некуда деваться. – Он глубоко вздыхает, пытается успокоиться. – Я… я тебя умоляю. Помоги мне, пожалуйста. Хоть чем-нибудь…
Приз