Утопия-авеню
Часть 26 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ее привлекла моя неотразимая сексапильность, – заявил Брюс. – И гениальность. И мое огромное состояние.
– Да-да, именно это, – сказала Эльф, которой приходилось оплачивать все счета и расходы.
Какбиш провел их по коридору, мимо фрески с изображением слона, мимо нефритового Будды в нише, мимо молитвенного флажка со словом «Ом», висящего над лестницей. Сквозь вязкую вонь марихуаны, чечевицы и ладана громыхали The Mothers of Invention – альбом «Freak Out!»[30]. В длинном зале собралось человек сорок, все болтали, пили, курили, танцевали, хохотали.
– Эй, познакомьтесь, это Брюс и его подруга Эльф! – объявил Какбиш.
– Привет, Брюс! Привет, Эльф, – откликнулся нестройный хор голосов.
Эльф вручили пиво. Она сделала пару глотков. Откуда-то возникла стройная девушка с густо подведенными глазами, облаченная в нечто медно-золотое.
– Привет! Я – Ванесса. Обожаю твои песни. – Судя по выговору, она была из зажиточной юго-восточной Англии. – «Пастуший посох» – это просто восторг. Вообще-то, я модель. Тут Майк Энглси устроил в студии рождественскую вечеринку, поставил твой альбом и говорит… – Ванесса имитирует акцент кокни: – «А теперь разуйте уши!» И… вау!
– Спасибо, Ванесса, – сказал Брюс. – Мы очень гордимся этим альбомом.
Кто-то тронул Эльф за плечо. Она обернулась.
На нее глазами преданного пса смотрел Марк Болан.
– Ты куда пропала, Златовласка?
– Марк! Мы с Брюсом…
– Я тут слушал «Пастуший посох»… – Марк, густо накрашенный, был в кожаной куртке и небрежно повязанном шелковом шарфе. – Классный материал. Кстати, лучшие вещи показались мне похожими на мои новые. Они как раз в духе твоего лейбла. У меня уже набралось на целый альбом. Не подскажешь, к кому из твоих лучше обратиться…
– Поговори с Тоби Грином. Но шансов…
– С Тоби Грином? Отлично. Он реально протащится от моей идеи. Меня тут торкануло, и я решил написать по песне о каждом из участников Братства во «Властелине колец». С интерлюдией Горлума. А кульминацией станет композиция для Кольца Всевластья.
Сообразив, что ей следует восхититься, Эльф поискала взглядом Брюса, – может, хоть он что-то прояснит. Но Брюс исчез. И Ванесса тоже.
– Ты же читала «Властелина колец»? – спросил Марк Болан.
– Брюс мне давал первый том, но, если честно, я не…
– Я всем говорю, мол, если хотите меня досконально познать, почитайте «Властелина Колец». И все сразу станет ясным.
У Эльф не хватило смелости сказать, что в таком случае она станет держаться от книги на пушечный выстрел. Вместо этого она просто пожелала Марку удачи.
Он поцеловал свой указательный палец и ткнул им Эльф в переносицу:
– Вот приду к Тоби Грину, сошлюсь на тебя.
Эльф с натянутой улыбкой посмотрела на него. Ей очень захотелось умыться.
– Я пойду поищу Брюса. У вас с ним есть о чем поговорить.
Брюса нигде не было. Народу прибавилось. И дыма тоже. Играли The Butterfield Blues Band. Прошло полчаса. Эльф с трудом отвязалась от какого-то фолк-пуриста, который строго отчитал ее за слишком вольное обращение с традиционной версией шотландской народной баллады «Сэр Патрик Спенс», известной с 1765 года (Эльф записала ее для своего альбома «Ясень, дуб и терн»).
Тут появился Брюс:
– Вомбатик, давай-ка я тебя отсюда уведу.
– Куда ты делся? Меня тут…
– Настоящее веселье идет в спальне у Какбиша. Пошли, – сказал Брюс и шепотом добавил: – Тебя все заждались.
– Слушай, мне не очень хочется…
– Пойдем, пойдем, – призывно подмигнул ей Брюс. – Это радикально изменит твою жизнь.
Он провел ее сквозь толпу, вверх по лестнице, потом по крутым ступенькам, мимо влюбленных парочек, а потом еще выше. Он остановился у лиловой двери и выстучал замысловатую дробь. Лязгнул засов.
– Ага. – В дверях стоял Какбиш. – Прошу прощения за таинственность. – Он решительно задвинул засов. – Просто если народ узнает, то двери снесут.
Комнату освещал бумажный фонарь, вращавшийся на треножнике. Свет лучом маяка проплывал по желтым стенам, желто-фиолетовым половицам и камину, закрытому деревянной панелью. В черной вазе стояли черные тюльпаны. За окном виднелся южнокенсингтонский ноктюрн дымоходов, антенн и водостоков. Шесть человек сидели или полулежали на креслах-мешках, подушках и низкой кровати.
– Мы тебя потеряли, – сказала Ванесса. – Ты знакома с Сидом?
Сид Барретт, вокалист Pink Floyd, бренчал на гитаре и безостановочно напевал: «Ну что, понятно? Ну что, понятно?». Эльф он не замечал. Какой-то мужчина в рубашке с розочками погладил окладистую бороду и, сверкнув плешью, представился:
– Ал Гинзберг. Приятно познакомиться, Эльф, – и добавил, показывая альбом Флетчера и Холлоуэй «Пастуший посох»: – Биллу Грэму безумно понравится.
– Аллен Гинзберг? Поэт? – уточнила Эльф у Брюса. – Тот самый Аллен Гинзберг?
На лице Брюса явственно читалось: «Ну я же говорил!»
– Не верьте тому, что обо мне пишут, – сказал Аллен Гинзберг. – Хотя по большей части это правда. Так вот, мой приятель Билл – владелец концертного зала «Филлмор». Слышали про такой?
– Естественно. Это же один из лучших залов Сан-Франциско!
– Он прямо как для вас создан. И фолк в вашем исполнении – больше чем фолк.
– Мы готовы хоть сегодня, – заявил Брюс, – если мистер Грэм организует нам билеты на самолет. Правда, Эльф?
Эльф ошеломленно кивнула:
– Да, конечно.
У дальней стены сидела женщина в джинсовом костюме.
– Я – Афра Бут. А вот этот разгильдяй… – (лежавший у нее на коленях молодой человек приподнял голову в облаке прически афро и лениво помахал рукой), – Мик Фаррен.
«Еще одна австралийка», – подумала Эльф.
– Вообще-то, я скептически отношусь к концепции врат восприятия, но ради науки готова испытать на себе воздействие предмета своего скептицизма, – заявила Афра Бут.
Эльф не поняла смысла сказанного, но, заметив выражение лица Афры, с готовностью согласилась:
– Непременно.
Сид Барретт, не прекращая негромко, демонически напевать «Ну что, понятно?», расстроил гитару.
– Эльф, ты что предпочитаешь? – спросил Какбиш, указывая на столик с напитками. – Бренди? Кусочек сахара?
– Мне лучше просто кока-колу. Я, наверное, слишком правильная.
– Была бы правильная, мы б тебя не пригласили, – заявил Какбиш.
– Эльф, садись сюда! – Ванесса похлопала по своему креслу-мешку. – Я безумно завидую твоему таланту. Ты умеешь играть на фортепьяно и на гитаре! Это вообще улет!
Эльф села, пытаясь понять, с кем пришла Ванесса – с Сидом или с Алленом Гинзбергом, потому что для Какбиша такая, как она, была недосягаемой.
– Я не очень дружу с гитарой. Брюс прозвал меня «Когтем».
– В таком случае Брюс – совершенный негодяй.
Какбиш принес ей кока-колы.
– Ну, за кайфовый приход.
Эльф решила, что это такое австралийское выражение, и отпила глоток темной сладости.
– Ты явно не девственница, – заметила Афра Бут.
«Наверное, это и есть знаменитая феминистская прямота», – подумала Эльф и ответила:
– Да и ты, наверное, тоже…
Афра недоуменно посмотрела на нее:
– Я же только что объяснила…
– Понимаешь, Эльф, – сказал Брюс, улыбаясь, как шаловливый мальчуган, – мы с Какбишем решили сделать тебе подарок на день рождения. Заранее.
– Правда? – Эльф огляделась. Подарка нигде не было.
– Мы тут минут десять как закинулись кислотой, и чтобы ты не скучала…
Эльф посмотрела на свою кока-колу, но в голове не укладывалась мысль, что Брюс без спросу подмешает в газировку ЛСД. Какбиш захихикал.
– Вомбатик, иногда тебя надо подтолкнуть, – сказал Брюс.
Эльф в ужасе поставила бутылку на пол. Ошеломление оказалось сильнее злости, но тревога пересилила ошеломление. Эльф не хотела ловить кайф в присутствии посторонних. Она вообще не хотела ловить кайф. Брюс и некоторые из завсегдатаев «Кузенов» время от времени закидывались кислотой, но Эльф совершенно не привлекали их рассказы об архангелах, пальцах-пенисах и смерти эго.
– Погоди, я правильно поняла? – спросила Брюса Афра. – Ты добавил ЛСД в кока-колу, а своей подруге об этом не сказал?
– Да-да, именно это, – сказала Эльф, которой приходилось оплачивать все счета и расходы.
Какбиш провел их по коридору, мимо фрески с изображением слона, мимо нефритового Будды в нише, мимо молитвенного флажка со словом «Ом», висящего над лестницей. Сквозь вязкую вонь марихуаны, чечевицы и ладана громыхали The Mothers of Invention – альбом «Freak Out!»[30]. В длинном зале собралось человек сорок, все болтали, пили, курили, танцевали, хохотали.
– Эй, познакомьтесь, это Брюс и его подруга Эльф! – объявил Какбиш.
– Привет, Брюс! Привет, Эльф, – откликнулся нестройный хор голосов.
Эльф вручили пиво. Она сделала пару глотков. Откуда-то возникла стройная девушка с густо подведенными глазами, облаченная в нечто медно-золотое.
– Привет! Я – Ванесса. Обожаю твои песни. – Судя по выговору, она была из зажиточной юго-восточной Англии. – «Пастуший посох» – это просто восторг. Вообще-то, я модель. Тут Майк Энглси устроил в студии рождественскую вечеринку, поставил твой альбом и говорит… – Ванесса имитирует акцент кокни: – «А теперь разуйте уши!» И… вау!
– Спасибо, Ванесса, – сказал Брюс. – Мы очень гордимся этим альбомом.
Кто-то тронул Эльф за плечо. Она обернулась.
На нее глазами преданного пса смотрел Марк Болан.
– Ты куда пропала, Златовласка?
– Марк! Мы с Брюсом…
– Я тут слушал «Пастуший посох»… – Марк, густо накрашенный, был в кожаной куртке и небрежно повязанном шелковом шарфе. – Классный материал. Кстати, лучшие вещи показались мне похожими на мои новые. Они как раз в духе твоего лейбла. У меня уже набралось на целый альбом. Не подскажешь, к кому из твоих лучше обратиться…
– Поговори с Тоби Грином. Но шансов…
– С Тоби Грином? Отлично. Он реально протащится от моей идеи. Меня тут торкануло, и я решил написать по песне о каждом из участников Братства во «Властелине колец». С интерлюдией Горлума. А кульминацией станет композиция для Кольца Всевластья.
Сообразив, что ей следует восхититься, Эльф поискала взглядом Брюса, – может, хоть он что-то прояснит. Но Брюс исчез. И Ванесса тоже.
– Ты же читала «Властелина колец»? – спросил Марк Болан.
– Брюс мне давал первый том, но, если честно, я не…
– Я всем говорю, мол, если хотите меня досконально познать, почитайте «Властелина Колец». И все сразу станет ясным.
У Эльф не хватило смелости сказать, что в таком случае она станет держаться от книги на пушечный выстрел. Вместо этого она просто пожелала Марку удачи.
Он поцеловал свой указательный палец и ткнул им Эльф в переносицу:
– Вот приду к Тоби Грину, сошлюсь на тебя.
Эльф с натянутой улыбкой посмотрела на него. Ей очень захотелось умыться.
– Я пойду поищу Брюса. У вас с ним есть о чем поговорить.
Брюса нигде не было. Народу прибавилось. И дыма тоже. Играли The Butterfield Blues Band. Прошло полчаса. Эльф с трудом отвязалась от какого-то фолк-пуриста, который строго отчитал ее за слишком вольное обращение с традиционной версией шотландской народной баллады «Сэр Патрик Спенс», известной с 1765 года (Эльф записала ее для своего альбома «Ясень, дуб и терн»).
Тут появился Брюс:
– Вомбатик, давай-ка я тебя отсюда уведу.
– Куда ты делся? Меня тут…
– Настоящее веселье идет в спальне у Какбиша. Пошли, – сказал Брюс и шепотом добавил: – Тебя все заждались.
– Слушай, мне не очень хочется…
– Пойдем, пойдем, – призывно подмигнул ей Брюс. – Это радикально изменит твою жизнь.
Он провел ее сквозь толпу, вверх по лестнице, потом по крутым ступенькам, мимо влюбленных парочек, а потом еще выше. Он остановился у лиловой двери и выстучал замысловатую дробь. Лязгнул засов.
– Ага. – В дверях стоял Какбиш. – Прошу прощения за таинственность. – Он решительно задвинул засов. – Просто если народ узнает, то двери снесут.
Комнату освещал бумажный фонарь, вращавшийся на треножнике. Свет лучом маяка проплывал по желтым стенам, желто-фиолетовым половицам и камину, закрытому деревянной панелью. В черной вазе стояли черные тюльпаны. За окном виднелся южнокенсингтонский ноктюрн дымоходов, антенн и водостоков. Шесть человек сидели или полулежали на креслах-мешках, подушках и низкой кровати.
– Мы тебя потеряли, – сказала Ванесса. – Ты знакома с Сидом?
Сид Барретт, вокалист Pink Floyd, бренчал на гитаре и безостановочно напевал: «Ну что, понятно? Ну что, понятно?». Эльф он не замечал. Какой-то мужчина в рубашке с розочками погладил окладистую бороду и, сверкнув плешью, представился:
– Ал Гинзберг. Приятно познакомиться, Эльф, – и добавил, показывая альбом Флетчера и Холлоуэй «Пастуший посох»: – Биллу Грэму безумно понравится.
– Аллен Гинзберг? Поэт? – уточнила Эльф у Брюса. – Тот самый Аллен Гинзберг?
На лице Брюса явственно читалось: «Ну я же говорил!»
– Не верьте тому, что обо мне пишут, – сказал Аллен Гинзберг. – Хотя по большей части это правда. Так вот, мой приятель Билл – владелец концертного зала «Филлмор». Слышали про такой?
– Естественно. Это же один из лучших залов Сан-Франциско!
– Он прямо как для вас создан. И фолк в вашем исполнении – больше чем фолк.
– Мы готовы хоть сегодня, – заявил Брюс, – если мистер Грэм организует нам билеты на самолет. Правда, Эльф?
Эльф ошеломленно кивнула:
– Да, конечно.
У дальней стены сидела женщина в джинсовом костюме.
– Я – Афра Бут. А вот этот разгильдяй… – (лежавший у нее на коленях молодой человек приподнял голову в облаке прически афро и лениво помахал рукой), – Мик Фаррен.
«Еще одна австралийка», – подумала Эльф.
– Вообще-то, я скептически отношусь к концепции врат восприятия, но ради науки готова испытать на себе воздействие предмета своего скептицизма, – заявила Афра Бут.
Эльф не поняла смысла сказанного, но, заметив выражение лица Афры, с готовностью согласилась:
– Непременно.
Сид Барретт, не прекращая негромко, демонически напевать «Ну что, понятно?», расстроил гитару.
– Эльф, ты что предпочитаешь? – спросил Какбиш, указывая на столик с напитками. – Бренди? Кусочек сахара?
– Мне лучше просто кока-колу. Я, наверное, слишком правильная.
– Была бы правильная, мы б тебя не пригласили, – заявил Какбиш.
– Эльф, садись сюда! – Ванесса похлопала по своему креслу-мешку. – Я безумно завидую твоему таланту. Ты умеешь играть на фортепьяно и на гитаре! Это вообще улет!
Эльф села, пытаясь понять, с кем пришла Ванесса – с Сидом или с Алленом Гинзбергом, потому что для Какбиша такая, как она, была недосягаемой.
– Я не очень дружу с гитарой. Брюс прозвал меня «Когтем».
– В таком случае Брюс – совершенный негодяй.
Какбиш принес ей кока-колы.
– Ну, за кайфовый приход.
Эльф решила, что это такое австралийское выражение, и отпила глоток темной сладости.
– Ты явно не девственница, – заметила Афра Бут.
«Наверное, это и есть знаменитая феминистская прямота», – подумала Эльф и ответила:
– Да и ты, наверное, тоже…
Афра недоуменно посмотрела на нее:
– Я же только что объяснила…
– Понимаешь, Эльф, – сказал Брюс, улыбаясь, как шаловливый мальчуган, – мы с Какбишем решили сделать тебе подарок на день рождения. Заранее.
– Правда? – Эльф огляделась. Подарка нигде не было.
– Мы тут минут десять как закинулись кислотой, и чтобы ты не скучала…
Эльф посмотрела на свою кока-колу, но в голове не укладывалась мысль, что Брюс без спросу подмешает в газировку ЛСД. Какбиш захихикал.
– Вомбатик, иногда тебя надо подтолкнуть, – сказал Брюс.
Эльф в ужасе поставила бутылку на пол. Ошеломление оказалось сильнее злости, но тревога пересилила ошеломление. Эльф не хотела ловить кайф в присутствии посторонних. Она вообще не хотела ловить кайф. Брюс и некоторые из завсегдатаев «Кузенов» время от времени закидывались кислотой, но Эльф совершенно не привлекали их рассказы об архангелах, пальцах-пенисах и смерти эго.
– Погоди, я правильно поняла? – спросила Брюса Афра. – Ты добавил ЛСД в кока-колу, а своей подруге об этом не сказал?