Устав от масок

— Чиёми-сан не желает конфликта, просто мы боимся за детей и род. Простите нас, Аматэру-сан, — произнесла вторая жена главы клана. — Если вы гарантируете жизнь детям и их матерям, мы сдадимся.

Про себя с Чиёми она ничего не сказала.

— Никого из них я не трону, — произнес я, на автомате уходя от конкретных обещаний. — И после войны отпущу.

— В таком случае мы сдаемся на волю победителя, — склонилась вторая жена главы клана. Забыл, как ее там.

Вслед за старухой склонились и остальные аристократки, чуть позже и дети, понукаемые матерями. Неподвижность сохраняли лишь четыре охранницы.

— Убрали мечи, — обратился я к горе-воительницам. — Иначе я вам их в самые интимные места запихаю.





* * *


Идущую на помощь поместью Тоётоми армейскую колонну я разбил так же просто, как и тех, кто это самое поместье защищал. Да, времени потратил немного больше, но каких-то сложностей не было. МД, конечно, мешали, но это же колонна, соответственно, и МД подходили по несколько штук, а не всей толпой. Мастеров там не было, так что и помешать мне толком никто не мог. Муторная, долгая, кровавая работа, не более. Думаю, о крупных силах Тоётоми теперь можно на месяц примерно забыть. Большую часть складов и схронов клана, где они хранили технику, вооружение и снаряжение, вычислить мы не смогли, так теперь и разведке нашей сложнее придется.

Третьи переговоры с кланом Тоётоми произошли в Токусиме. В родовом поместье Аматэру. Точнее, в одном из помещении разветвленного бункера под поместьем. По соседству с камерами, в которых мы держали верхушку клана. Огромная комната была практически пуста. Голые, крашеные серой краской стены, такая же серая плитка, разве что более темного цвета, множество ламп дневного света на потолке. И длинный стол посередине комнаты, за которым сидело пять человек. Глава клана Тоётоми Рёта, его сын Тоширо и внук Кен, ну и старейшины Ниджия и Осаму.

Когда я зашел в помещение, все пятеро одновременно посмотрели в мою сторону.

— Прочитали? — кивнул я на папки, которые лежали перед каждым из них. — Ну и как вам?

— Терпимо, — ответил Рёта. — Потери клана велики, но оставшихся сил более чем достаточно для победы в войне.

— Более чем? — присел я на свободное место во главе стола. — Да вы оптимист. Как по мне, их просто хватит, не более. Война началась для вас крайне плохо, и Аматэру ведут не только по очкам.

— Ты прекрасно знаешь, Аматэру-кун, что это не показатель, — не дал мне договорить Рёта. — Те же Кояма были в худшем положении на начало войны с Докья, и ничего, выкрутились. А ведь им далеко не слабый клан противостоял. В отличие от нас.

— В целом я с вами согласен — классическую войну вы выиграете, — кивнул я. — Но Аматэру не Докья, у Аматэру есть я. И пока я жив, любая ваша армия будет уничтожена. Остатки клана это быстро поймут и поменяют тактику, вот тогда плохо придется всем. Партизанская война та еще гадость. В итоге… Ну да не будем об этом пока. Лучше скажите, без вашего личного участия Церингены будут помогать Тоётоми?

— Естественно, — усмехнулся Рёта.

— Вы не мне это говорите, вы себе на вопрос ответьте, — произнес я. — Насколько я знаю, у вас даже союза нет, просто дружеские отношения между двумя родами. А дружба, как правило, держится на конкретных личностях. Устоят Церингены от предательства, когда вы в плену, а у них на руках все нужное для ритуала?

— Устоят, не волнуйся, — дернул плечом Рёта.

— Ну да, — произнес я задумчиво. — Они уже потеряли слишком многих, чтобы взять и остановиться. Или все-таки… Чего ради им воевать? Не проще ли им забрать вас к себе? Зачем слать сюда силы и терять их?

— Это зависит от нашего решения, — ответил Рёта.

— Ладно, другой вопрос: а вам зачем эта война? — поставил я локоть на стол и положил подбородок на ладонь.

Рёта молчал. Как и остальные мужчины. Ответ был очевиден, но признавать его они не хотели.

— Хотя бы ради гордости, — все же произнес Рёта.

— Хватит уже, Тоётоми-сан, — вздохнул я, откинувшись на спинку стула. — Ваш сын давно успел утомить меня своей бравадой и набиванием цены. Вы проиграли. Не потому, что сражаться нечем, просто смысл этой войны пропал. Вашему великому плану конец в любом случае, так ради чего дальше воевать? Ослаблять клан. А ведь силы вам в будущем понадобятся. Вы ведь уже прочли мои условия? — кивнул я на папку, лежащую рядом с ним.

— Прочел, — ответил он без выражения.

— Не верю, что вы дурак, — произнес я. — Должны понимать, что это единственный выход. Вам даже в классической войне не победить.

— У тебя головокружение от побед, — покачал он устало головой.

— Тоётоми-сан, — произнес я укоризненно. — Я ж не один воевать буду. Мне тоже найдется, кого на помощь позвать.

— А… Ты об этом, — вздохнул он. — В этом случае — да.

— Ну так что? Вам еще время нужно или сейчас ответ дадите?

— Еще, — произнес он чуть тише обычного.

Похоже, я победил.

— В таком случае вернусь через час, — поднялся я со стула, набрал в легкие воздуха, но сказал совсем не то, что хотел сначала. — Вы ведь могли стать сильнейшим кланом в стране. Да что уж там, вы могли быть сильнейшими многие сотни лет, так какого демона?..

— А могли править всей страной, — пожал плечами Рёта. — Просто не повезло.






ГЛАВА 21




Главная гостиная особняка в Токусиме представляла собой дырявую коробку в центре здания. То есть огромное помещение с несколькими несущими стенами и пустыми дверными проемами, выходящими с трех сторон в коридоры. Я это к чему? Направляясь в комнату, которая уже не одно поколение служит кабинетом главам рода Аматэру, я шел по кратчайшему пути, то есть через центр особняка, а значит, и через гостиную. Ну и, естественно, я не мог не заметить находящуюся там Атарашики. Старуха сидела в одном из кресел и пила чай. В доме была уйма мест, где она могла этим заниматься — и Музыкальный зал, и Пурпурная гостиная, и, в конце-то концов, ее комната, где она уже который день с помощью Майничи общается со своей сестрой. Той, которая жена императора. Зато Главная гостиная — идеальное место, чтобы подловить проходящего мимо человека. Если, конечно, этот человек не прячется. И все-таки у Атарашики любопытства хоть отбавляй. Она его старается скрывать, но в такие вот моменты это очевидно. Лично припереться в гостиную, скучать здесь неизвестно сколько времени вместо того, чтобы просто приказать слугам сообщить ей о моем возвращении.

Может, молча пройти мимо? Будет забавно посмотреть, как она отреагирует. Ладно, бог с ней, лопнет еще от любопытства.

— И долго ты здесь сидишь? — подошел я к ней.

Всё то время, что я шёл, она изображала из себя воплощение горделивой элегантности, продолжая пить чай и не обращая на меня внимания. Кто-нибудь другой вполне мог и поверить, что ей плевать.

— Какой смысл следить за временем, когда его столь много? — ответила она.

Хотел я пошутить про время, но здесь и сейчас шутки про возраст будут неуместны.

— Хорошо быть старейшиной, — произнес я, присаживаясь в соседнее кресло. — Ни забот, ни хлопот.

— Да-да, — ответила она с раздражением. — Одни развлечения.

Не люблю кресла в этой гостиной. Ни кресла, ни диваны — слишком мягкие и глубокие.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил я.

Просто так спросил. Надо же поддержать разговор, пока старуха не решит перейти к тому, что ее интересует?

— Есть, — удивила она меня немного. — И они даже важные. Но не срочные. Лучше скажи мне, что там с войной? Могу я уже наконец вернуться в Токио?

Ну да, как я и предполагал. Вообще-то Атарашики недолюбливает это поместье, хоть и скрывает данный факт. Слишком многое она потеряла, живя здесь в прошлом.

— Потерпи еще недельку, — ответил я. — Сегодня отпускаю Рёту. Он, конечно, придержит своих, но мало ли?

— Все так же неуважителен к старшим, — покачала она головой. — Вражда — не повод для подобного.

Это она к чему? А… Суффиксы в конце имени.

— Только между своими, — пожал я плечами.

— Тебя, похоже, уже не изменить, — повела она плечом. — Неважно. Что дальше будет?

— В смысле? — не понял я.

— Что с Тоётоми дальше будет? — уточнила она, после чего сделала глоток чая из чашки с цветочным орнаментом. Явно что-то викторианское.

— Суд Права и Чести, — ответил я. — Для Тоётоми это самое безопасное. Потом ритуальное самоубийство. Тоётоми Кен станет главой рода. А дальше — как получится. Возможно, их разорвут на части, возможно, просто понадкусывают. Но я постараюсь их незаметно прикрыть.

— Зачем? — нахмурилась Атарашики. — Вот зачем тебе это? Этот твой друг не стоит того.

— А целый клан, увязший в долгах перед Аматэру, стоит? — спросил я вкрадчиво. — Если все получится, они сначала потеряют всякое моральное право на месть, а потом будут должны мне столько, что… — не договорил я. — Даже если у Тоётоми не будет проблем, в чем сильно сомневаюсь, я им их обеспечу. Или ты думаешь, я простил попытку похитить Казуки?

— Скорее, забыла, насколько ты порой мстительный, — покачала она головой. — А попытку тебя убить ты им простишь?

— За это они по итогам войны заплатят, — пожал я плечами. — Меня многие убить пытались, и многие еще попытаются, что ж мне теперь, из-за каждого случая с ума сходить?

— Тоётоми заплатят, а Мацумаэ? — спросила Атарашики, ставя чашку на стол. — Спускать с рук попытку убийства тоже не стоит.

— Когда как, — усмехнулся я. — А Мацумаэ… Не помню, говорил ли я об этом, но у меня очень хорошая память. И времени — вагон. Когда-нибудь и кланы Хоккайдо заплатят. Скорее всего, деньгами.

— Всего лишь? — покачала она головой. — Ты слишком добрый.

— Я? — сумела она меня удивить. — Впрочем, да, тут ты права, мы, Аматэру, такие.





* * *


Самое забавное, что после того разговора в гостиной и я, и Атарашики забыли о новости, которую хотела мне поведать старуха. Лично мне хватило того, что новость несрочная, а что творилось у нее в голове, я не знаю. В общем, обрадовали меня только за ужином.