Ущерб тела

– Да брось, – говорит Лора, хватает Ренни за руку и тащит за собой. – Скоро они будут здесь, они ищут людей Эллиса. Пойдем по тропинке.

Ренни еле поспевает следом. Она совершенно не ориентируется, она понятия не имеет, где они, здесь даже звезды не на своем месте. Луна скрылась, и они продвигаются небыстро. Ее гладят тяжелые от намокших цветов ветки, запахи вокруг до сих пор чужие. Они продираются через листву, скользя по мокрой земле. Внизу под ними главная дорога. Сквозь заросли видно, что теперь по ней уже движутся огни – фонариков, факелов – и мелькают человеческие фигуры. Похоже на карнавал.



Когда они наконец добираются до дома, то видят, что он стоит темный.

– Черт, мы заперли дверь, когда выходили, а ключ-то у Пола. Придется ее взломать.

Но Лора уже толкает дверь, и та поддается.

– Открыто! – восклицает она.

Как только они заходят, их ослепляет внезапный луч света, направленный прямо в глаза. Ренни чуть не вскрикнула.

– А, это вы, – говорит Пол. Он опускает фонарь.

– Как тебе удалось добраться раньше нас, нахрен? – спрашивает Лора.

– На джипе, – говорит Пол и обращается к Ренни: – Собирай вещи.

– А где Принц? – спрашивает Лора.

– Там, внизу. Геройствует, – отвечает Пол. – Обоих полицейских связали бельевой веревкой и собираются провозгласить независимое государство. Марсдон составляет прокламацию, а потом они хотят зачитать ее по моему радио. Уже попросили о признании Гренаду. Есть даже отчаянные головы, говорящие о захвате Сент-Антуана.

– Ну это ты загнул, – говорит Лора. – Каким макаром они собираются это сделать?

– На рыболовных суднах. Плюс на всем, что им удастся захватить. В полицейском участке они удерживают группу шведских туристов и тех двух немок – те еще дадут им прикурить, кстати. Восставшие их «реквизировали». Они заложники.

– А ты не можешь их остановить? – спросила Лора.

– Думаешь, я не пытался? Они больше не желают меня слушать. Они считают, что победили. Все вышло из-под контроля. Иди в спальню, – говорит он Ренни. – Собери свои вещи. Там есть свеча. Я отвезу тебя на Сент-Антуан, и ты улетишь первым же утренним рейсом. А ты, если не дура, улетишь вместе с ней, – обращается он к Лоре. – Твой паспорт еще действителен.

Ренни позволяет ему распоряжаться. В конце концов, здесь его вотчина и его бизнес; кто, как не он, должен знать, что делать дальше. Она надеется, что он знает.

Она на ощупь добирается до спальни. Сборы недолги. Почти как в отеле. Та же пустота, та же меланхоличная аура пространства, которое использовали, но в котором не жили. Кровать в беспорядке, в спешке покинутая. Она не помнит, чтобы спала в ней.





* * *


Джип стоит у дороги перед домом. Они спускаются по ступеням, в спешке, дорогу им освещает фонарик.

У Пола в руках ручной пулемет; он несет его обыденно, как коробку с завтраком. Пулемет похож на игрушечный. «Такие дарят на Рождество маленьким мальчикам», – думает Ренни. Она не может поверить, что он может стрелять, разве что резиновыми пулями. Ей страшно, но даже страх кажется сейчас чем-то неуместным. В самом деле, не может же им угрожать реальная опасность. Она усердно старается вызвать в себе раздражение: пусть ей лучше кажется, что ее отдых досадно прервался.

Прямо перед тем, как сесть за руль, Пол забрасывает в сад камней какой-то предмет.

– Что это было? – спрашивает Лора.

– Я радио угробил, – говорит Пол. – Но сначала позвонил на свои катера. Они в открытом море. Не хочу, чтобы кто-то сообщил на Сент-Антуан и нас встречала на берегу почетная делегация.

– Кто, например? – спрашивает Лора.

– Есть у меня кое-кто на примете, – отвечает Пол.

Заурчал мотор, зажглись фары, и они помчались по дороге, абсолютно пустой. Пол немного не доезжает до города и паркуется у каменной стены.

– Идите к берегу и ждите меня у причала, – говорит он. – Встретимся там минут через пятнадцать. Я только добуду катер.

– Твои же все в море, – говорит Лора.

– Я не говорю, что мой, – говорит Пол. – Угоню что-нибудь.

Он сейчас моложе и энергичнее, раньше Ренни его таким не видела. «Это его стихия», – подумала она. Вот почему мы вечно попадаем в передряги: парни это обожают.

Он помогает им перелезть через стену, потом передает Ренни ее сумки. Та, что с камерой, кажется ей совершенно лишней: что сейчас она может снять-то?

– Молчи, – говорит ей Лора.

Ренни понимает, где они: в саду отеля «Лаймовое дерево». Они нашли тропинку и на ощупь двигаются по ней. В отеле темно и ни звука; кое-где в окнах мелькает свеча. В баре пусто, терраса усыпана битым стеклом. Вдоль берега, по направлению к городу, поют. Но только мужчины, и поют они не псалмы.


Сейчас отлив, и мокрый песок тянется на несколько ярдов в море. Волны таинственно мерцают. Ренни хочет полюбоваться, она слышала об эффекте фосфоресцирования.

– Лезь вниз, – велит Лора.

– Господи, ты серьезно? – говорит Ренни. Ей не улыбается карабкаться среди крабов и улиток.

– Лезь, – говорит Лора; точнее, почти шипит. Она явно не шутит.

Причал построен на прибрежных скалах, которые еще не обтесало море; расстояние между камнями и деревянным настилом всего в пару футов. Они с Лорой, скрючившись, забираются под него. Ренни все еще прижимает к себе свои сумки, две большие и маленькую. Она даже не знает, от кого они, собственно, прячутся.

Встает луна, скоро полнолуние; сквозь щели в настиле пробивается бледно-серый свет, отбрасывая полосатые тени. Ренни думает, как бы сейчас было хорошо принять горячую ванну и поесть. Ей хочется с кем-нибудь вместе пообедать, например с Иокастой, и рассказать о своем приключении. Но это не тянет даже на занятный рассказ, это на уровне «меня задержали на таможне», потому что она, строго говоря, лишь испытала некоторые неудобства.

Наконец они слышат шум мотора, вот он стих, снова затарахтел, приближаясь.

– Это он! – говорит Лора, и они выбираются из-под причала наружу.

На стуле посреди террасы восседает Марсдон, положив одну ногу щиколоткой на другую, как всегда, выставляя напоказ свои сапоги. Его пулемет направлен прямо на них. Позади него две безмолвные фигуры.

– Ну и куда вы собрались? – говорит он.



Катер полиции Сент-Антуана привязан к пристани у «Лаймового дерева», он грациозно покачивается на волнах вверх-вниз. Пол сидит за круглым деревянным столом напротив Марсдона. Он насквозь мокрый, ведь до катера он добирался вплавь. Между ними на столе бутылка рома. У каждого по стакану, у каждого по ручному пулемету. Двое других мужчин у бара. С ними женщина, очень пьяная, она лежит прямо на полу, среди битого стекла, что-то напевает; юбка задрана до бедер, она то раздвигает, то сдвигает ноги. Еще на двух стульях сидят Ренни и Лора.

Пол и Марсдон торгуются, за них. Пол хочет увезти Ренни на Сент-Антуан, а Марсдон против. Он вообще не желает, чтобы кто-то покидал остров. Кроме того, он хочет больше оружия. Пол ему обещал, говорит Марсдон, и ему уже заплачено; пора доставить заказ. Он же посредник!

– Я уже объяснил, в чем проблема, – говорит Пол. – Придется подождать. Я жду партию на следующей неделе.

– Как мы можем ждать? – в нетерпении воскликнул Марсдон. – Когда на Сент-Антуане прознают, что Пескаря пристрелили, они же во всем обвинят нас!

И он цинично предлагает Полу продать его единственный пулемет в обмен на «гарантию безопасности». Пол отказывается.

Ренни понимает, кто она в данный момент: объект переговоров. Внезапно ей становится очевидна суть рыцарских романов: девы были лишь предлогом. Настоящий бизнес делали на драконах. «Все, дорогая, курортный романчик завершен. Поцелуй ничего не значит, – сказала бы Иокаста. – И скажи спасибо, что тебя герпесом не наградили».

Ренни слушает, пытаясь уследить за ходом разговора. Она чувствует себя заложницей и потому – странное ощущение – не может повлиять на собственную участь. За нее решают другие люди. А так ли плохо остаться на Сент-Агате? Она может поселиться в «Лаймовом дереве», заявить, что она иностранный корреспондент, и слать депеши, что бы ни означало это слово.

Но, возможно, это Пол хочет, чтобы она уехала, убралась отсюда; может, это лишь предлог.

– Ты меня переоцениваешь, – говорит он Марсдону.

– Не зли его, – еле слышно произносит Лора.

Марсдон посмотрел на Ренни, на этот раз он ее «видит». Его движения уверенны, он как будто спокоен, но крайне возбужден, его глаза сияют в лунном свете. Он не видит ее целиком – лишь по частям, как расчлененную. А потом снова теряет интерес.

– Принесешь оружие – забираешь ее, – говорит он.

– Не пойдет, – отвечает Пол.

Мужчин все больше, они прибывают со стороны пляжа, из города; некоторые несут факелы. Один из них подходит к столику и кладет руку на плечо Марсдона.

– Я готов сказать речь, – говорит он.

Ренни понимает – должно быть, это и есть Принц. Раньше она его не видела. Лицо его в тени, но голос молодой, моложе, чем она предполагала, ему лет девятнадцать.

– Я не стал бы этого делать, будь я на твоем месте, – сказал Пол.

Принц повернул голову, оставаясь в тени.

– Почему?

– Ты примерно представляешь, что случится потом? – спрашивает Пол.

– Мы совершили революцию, – говорит Принц со спокойной уверенностью ребенка, назубок выучившего урок. – Гренада нас признала. Утром они пришлют нам людей и оружие.

– С чего ты это взял?

Профиль Принца теперь обращен к Марсдону.

– По радио передали, – отвечает тот.

– Ты сам это слышал? – спрашивает Пол Принца.

Марсдон резко встает со стула.

– Хочешь сказать, что я лжец?