Уровень темных
Часть 6 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Поскольку меня назначили временной хозяйкой дома, могу я что-нибудь предложить вашему величеству? – слегка волнуясь, поинтересовалась Марта, точно не зная, как себя вести с ним.
– Да нет, я предпочту вернуться к жене и детям. Но пусть Арант отправит мне сообщение и расскажет о результате их попытки. Независимо от исхода. И да… – он лукаво улыбнулся. – Этому дому очень пошла бы такая хозяйка, как вы, Марта.
Она почувствовала, как теплеют щеки, и понадеялась, что не слишком заметно покраснела.
Сорроу вернулся в королевскую резиденцию, а Марта осталась ждать в гостиной, то и дело поглядывая на часы. Ей, не спрашивая, подали чай с крошечными канапе, но она лишь сделала несколько глотков горячей жидкости, на еду от волнения даже смотреть не могла.
Арант вошел в гостиную добрых полтора часа спустя. Слегка помятый после лежания в постели прямо в одежде и заметно обессиленный, – погружение на нижний уровень и вторжение в неизведанную область далось ему нелегко, – но счастливый. Это Марта поняла сразу, едва заглянула ему в глаза.
Получилось! Они это сделали… После стольких месяцев Рейн вернулся.
Арант ничего не сказал, да этого и не требовалось. Он только сделал шаг ей навстречу. Остальное расстояние Марта преодолела сама, порывисто обнимая его вопреки всем своим внутренним установкам.
Он прижал ее к себе, зарываясь пальцами в копну рыжих волос, утыкаясь носом в ее висок, вдыхая едва ощутимый запах духов… И по-прежнему не произнося ни слова, чтобы не спугнуть.
А этажом выше едва очнувшийся Рейн Братт выполнял обещание, данное Лане много месяцев назад.
«Как только проснемся, первым делом поцелую тебя, обещаю…»
Глава 4
Вот уже почти неделю Лана отчаянно боялась засыпать. Каждый раз, когда ее голова касалась подушки, она тревожилась, что утром проснется и окажется, что спасение Братта, его пробуждение ей только приснились. Это будет не в первый раз: все эти месяцы она регулярно видела во сне то как забирает его из субреальности вместе с королем, то как находит его там позже. Каждое такое пробуждение и осознание горькой истины немножко убивали ее, заставляя слезы наворачиваться на глаза.
Но время шло, день сменял день, а все оставалось по-прежнему. И теперь каждое утро на ее губах расцветала улыбка.
Братт пока оставался в доме Аранта. Потребовалось три дня и много восстанавливающих снадобий, чтобы поставить его на ноги. За время своего долгого сна он заметно потерял в весе, и теперь большая часть одежды была ему свободна. Но это было поправимо: много хорошей еды и физической активности – и он восстановится полностью.
Лану смущало другое: Братт по-прежнему оставался очень далеким. Когда очнулся, совершенно дезориентированный, он спросил, как долго спал. Она не стала ему врать, в этом не было смысла, все равно он быстро узнает, что из его жизни выпало несколько месяцев. Но Братт, услышав дату, облегченно выдохнул и признался:
– Мне казалось, что прошло гораздо больше времени… Целая вечность.
И Лана его понимала: на уровне темных она пробыла совсем недолго, но даже это короткое время показалось ей бесконечно долгим.
Арант сказал, что Братт со временем отойдет. Ощущение реальности вернется к нему, а все, что произошло на нижнем уровне, забудется как страшный сон, и Лане очень хотелось в это верить. Умом она понимала, что слишком торопится: недели недостаточно, чтобы подобное забылось, но сердце ее было не на месте. Оно было не на месте каждый раз, когда Лане удавалось подсмотреть за Браттом, когда тот считал, что его никто не видит.
Она наблюдала, как он застывает перед зеркалом, глядя на свое отражение, всматривается в заострившиеся черты лица, как будто не узнает их. Видела, как стекленеет его взгляд каждый раз, когда Братт остается наедине с собой, как будто мысленно он снова проваливается туда, откуда с таким трудом выбрался. И каждый раз, когда она становилась свидетельницей таких моментов, сердце ее болезненно ныло в дурном предчувствии.
Спрашивать его, как он и что с ним происходит, не имело смысла: Братт только улыбался и беспечно отмахивался, мол, все в порядке. Лана подозревала, что в субреальности сна он будет более откровенен, но не торопилась прибегать к этому способу, даже старалась не провалиться в его сон случайно, как уже бывало. То ли боялась услышать правду, то ли просто не хотела принуждать, ждала, когда он сам созреет для откровенного разговора.
А пока просто навещала его каждый день, нарочито бодро рассказывая все подряд новости, выводила на прогулки по улицам Алларии и в пустынные парки: конец затянувшейся зимы мало кого вдохновлял на бесцельное топтание узких дорожек. Братт никогда не отказывался от ее компании, всегда внимательно слушал и даже задавал вопросы об общих знакомых, но постоянно держал дистанцию. Даже предлагая ей локоть во время прогулки, оставался болезненно далеко. Не считая поцелуя в вечер пробуждения, он ни разу не прикоснулся к ней как мужчина, а не просто знакомый.
Лана, чувствуя вину за то, что оставила его в субреальности, не давила и ничего не требовала.
Неделю спустя в дом Аранта пришло приглашение из королевской резиденции. Его и хотелось бы назвать неожиданным, но все так или иначе понимали, что этот день настанет: оставались формальные вопросы, которые требовали решения, ведь Братт находился в мире магов незаконно и под чужим именем. Лана полагала, что король просто даст Легиону распоряжения на этот счет: помилует когда-то напортачившего Марека Кролла и разрешит ему остаться. Но Сорроу, дав Братту время прийти в себя, пригласил на личную встречу.
Лана предложила сопровождать его, и он не стал отказываться.
В означенный день и час в дом Аранта явились легионеры в особой форме: личная охрана его величества. Возражать против присутствия Ланы никто не стал. Они открыли ручной портал, который привел небольшую группу все к той же неприметной калитке в заборе, через которую Лану в свое время вели на «королевский суд». Видимо, это была стандартная практика для полуофициальных визитов.
Как и в прошлый раз, по коридорам дворца их провожали четверо. Братт, оказавшись здесь, заметно занервничал, и Лана ободряюще сжала его ладонь, не совсем понимая причин волнения. Король умел быть благодарным, это она уже усвоила. А Братту он теперь был обязан жизнью, что наверняка стирало все его прежние проступки.
Ей просто не пришло в голову, что Брат может нервничать, потому что когда-то и сам жил в этой резиденции с родителями. Когда его отец был канцлером. Когда канцлером был ее отец, они жили в другом месте.
– Лана? – Оклик заставил ее притормозить и оглянуться.
Братт, руку которого она рассеянно выпустила, тоже остановился, и их сопровождающие были вынуждены сделать то же самое.
– Варт? – Лана удивленно улыбнулась приближающемуся к ней наставнику. – Какими судьбами?
Он дернул плечом и пробормотал что-то о государственной необходимости, но она ничего не поняла: не знала, что следователей могут вызывать во дворец. Варт с интересом посмотрел на Братта, а потом перевел вопросительный взгляд на Лану, и та спохватилась:
– Варт, это Рейн Братт, мой… ну, теперь уже друг, а раньше был моим куратором и преподавателем в СКА. Рейн, это Эрик Варт, следователь Легиона и мой наставник.
– Рейн Братт? – хмыкнул Варт, вежливо протягивая руку. – Полагаю, ваше настоящее имя – Марек Кролл. Наслышан о вас.
– Правда? – холодно отозвался Рейн, сжимая протянутую ладонь нарочито сильно, насколько сейчас мог. – А я о вас совсем ничего не знаю.
– Я рассказывала тебе, – заметила Лана нервно.
Она действительно в разговорах с Браттом никак не акцентировала внимание на наставнике, лишь раз упомянула, что он у нее есть. И теперь Лана сама не понимала, почему так.
– Полагаю, на вас сейчас свалилось много новой информации, – вежливо улыбнулся Варт. – Трудно сразу все охватить.
– Да, пожалуй, – согласился Братт, едва заметно хмурясь.
– Нас… То есть, Рейна ждет король, – поторопилась вклиниться Лана, чтобы поскорее закончить эту неловкую сцену.
– Не будем заставлять его величество ждать долго, – кивнул Варт, уловив намек. – Увидимся на работе, Лана.
Он махнул ей рукой, еще раз кивнул Братту и стремительно развернувшись, пошел прочь по коридору, по которому они только что пришли.
– Идем, – позвала Лана и потянула Братта в противоположную сторону. – А то опоздаем.
Однако тот еще пару секунд смотрел вслед удаляющемуся легионеру и только потом позволил повести себя дальше.
⁂
Его величество Норд Сорроу ждал Рейна Братта, которого в свое время знал под именем Марека Кролла, в рабочем кабинете. Лану внутрь не пустили, поэтому Братт вошел к нему один.
Сорроу встретил его, сидя за рабочим столом, перед которым стояло кресло для посетителя: в прежние времена на аудиенциях у короля садиться было не принято, но теперь монарх придерживался более демократичных взглядов.
Однако Братт остановился в двух шагах от приготовленного ему кресла и остался стоять даже тогда, когда Сорроу предложил ему сесть. Король только удивленно вскинул бровь.
– Столько лет прошло, а ты все еще предпочитаешь играть по своим правилам? – улыбнулся он.
Братт равнодушно пожал плечами и промолчал, но Сорроу и так все понял.
– Злишься на меня за казнь твоего отца, я полагаю. Понимаю. И тоже до сих пор злюсь на некоторые твои поступки. Чтобы между нами не оставалось недомолвок: переступи ты тогда с Таней черту, никогда не получил бы моего прощения, даже если бы спас мне жизнь несколько раз.
Получив напоминание о нападении на Таню во время их совместной учебы в Орте, Братт не выдержал взгляда короля и опустил глаза.
Сорроу вздохнул и неожиданно поднялся с места сам, все-таки оказавшись с Браттом на равных.
– Но ты не переступил, – добавил он уже более мягким тоном. – А потому я считаю себя в долгу перед тобой. И перед Ланой. Но с ней я уже рассчитался, как мог. А ты… Я не могу вернуть тебе отца. И не мог тогда оставить его в живых. Моя семья всегда была бы под угрозой. Древние боги свидетели, не хотел я доводить до такого, но он не оставил мне выбора. Все, что я могу предложить тебе, – это официальное помилование и разрешение остаться с нашей стороны Занавеси. Ты также волен выбрать то имя и то лицо, которые тебе больше нравятся.
– Я хотел бы остаться Рейном Браттом, но вернуть свою внешность. Постоянно поддерживать иллюзию – весьма утомительно.
– Ты мне-то не рассказывай, – хмыкнул Сорроу, который провел под куда более серьезной иллюзией тринадцать лет. – Я прекрасно понимаю твой выбор. Если есть что-то еще, что я могу для тебя сделать, говори.
Братт задумался ненадолго и качнул головой.
– Мне ничего от вас не нужно. Я просто хочу вернуть свою жизнь… Ту, что у меня была до всей этой истории.
Сорроу снова понимающе кивнул и заверил:
– Этому я точно не собираюсь препятствовать. Если это все…
– Вообще-то есть кое-что еще, – признался Братт, сверля короля тем стекленеющим взглядом, который так пугал Лану. – Я кое-кого встретил там… на уровне темных, как это назвали Лана и Арант. И этот человек просил передать вам кое-что. Позволите процитировать дословно?
– Очень меня обяжешь, если скажешь без купюр, – кивнул Сорроу, настороженно хмурясь. Признание Братта явно застало его врасплох.
– Ты будешь низвергнут и сгоришь в проклятом пламени, а вместе с тобой вся твоя семья, когда наследник Гордона Геллерта все же взойдет на престол, – без запинки выпалил Братт.
В кабинете повисла колючая тишина. Король молчал, глядя на гостя непроницаемым взглядом. Слова то ли напугали его, то ли разозлили: понять было невозможно. Братт смотрел на него также спокойно, как будто совсем не боялся возможных последствий.
– Гордон Геллерт был светлым, а значит, не может находиться на уровне темных, – наконец произнес Сорроу. – Кто просил это передать?
– Геллерт Ротт. Настоящий отец вашего старшего сына, которого вы убили, как и моего.
⁂
Норд Сорроу никогда не хотел править страной. Он не хотел этого пять столетий назад, когда был принцем, вторым в очереди на престол. Он не хотел этого тогда, когда создал Первую Республику с выборной властью. Не хотел, когда судьба забросила его в будущее, где он долгое время жил под чужим именем и прятал истинное лицо под иллюзией. И даже десять лет назад, когда под влиянием момента, удрученный политической ситуацией в мире за Занавесью, объявил о возрождении монархии, он тоже не хотел править.
– Да нет, я предпочту вернуться к жене и детям. Но пусть Арант отправит мне сообщение и расскажет о результате их попытки. Независимо от исхода. И да… – он лукаво улыбнулся. – Этому дому очень пошла бы такая хозяйка, как вы, Марта.
Она почувствовала, как теплеют щеки, и понадеялась, что не слишком заметно покраснела.
Сорроу вернулся в королевскую резиденцию, а Марта осталась ждать в гостиной, то и дело поглядывая на часы. Ей, не спрашивая, подали чай с крошечными канапе, но она лишь сделала несколько глотков горячей жидкости, на еду от волнения даже смотреть не могла.
Арант вошел в гостиную добрых полтора часа спустя. Слегка помятый после лежания в постели прямо в одежде и заметно обессиленный, – погружение на нижний уровень и вторжение в неизведанную область далось ему нелегко, – но счастливый. Это Марта поняла сразу, едва заглянула ему в глаза.
Получилось! Они это сделали… После стольких месяцев Рейн вернулся.
Арант ничего не сказал, да этого и не требовалось. Он только сделал шаг ей навстречу. Остальное расстояние Марта преодолела сама, порывисто обнимая его вопреки всем своим внутренним установкам.
Он прижал ее к себе, зарываясь пальцами в копну рыжих волос, утыкаясь носом в ее висок, вдыхая едва ощутимый запах духов… И по-прежнему не произнося ни слова, чтобы не спугнуть.
А этажом выше едва очнувшийся Рейн Братт выполнял обещание, данное Лане много месяцев назад.
«Как только проснемся, первым делом поцелую тебя, обещаю…»
Глава 4
Вот уже почти неделю Лана отчаянно боялась засыпать. Каждый раз, когда ее голова касалась подушки, она тревожилась, что утром проснется и окажется, что спасение Братта, его пробуждение ей только приснились. Это будет не в первый раз: все эти месяцы она регулярно видела во сне то как забирает его из субреальности вместе с королем, то как находит его там позже. Каждое такое пробуждение и осознание горькой истины немножко убивали ее, заставляя слезы наворачиваться на глаза.
Но время шло, день сменял день, а все оставалось по-прежнему. И теперь каждое утро на ее губах расцветала улыбка.
Братт пока оставался в доме Аранта. Потребовалось три дня и много восстанавливающих снадобий, чтобы поставить его на ноги. За время своего долгого сна он заметно потерял в весе, и теперь большая часть одежды была ему свободна. Но это было поправимо: много хорошей еды и физической активности – и он восстановится полностью.
Лану смущало другое: Братт по-прежнему оставался очень далеким. Когда очнулся, совершенно дезориентированный, он спросил, как долго спал. Она не стала ему врать, в этом не было смысла, все равно он быстро узнает, что из его жизни выпало несколько месяцев. Но Братт, услышав дату, облегченно выдохнул и признался:
– Мне казалось, что прошло гораздо больше времени… Целая вечность.
И Лана его понимала: на уровне темных она пробыла совсем недолго, но даже это короткое время показалось ей бесконечно долгим.
Арант сказал, что Братт со временем отойдет. Ощущение реальности вернется к нему, а все, что произошло на нижнем уровне, забудется как страшный сон, и Лане очень хотелось в это верить. Умом она понимала, что слишком торопится: недели недостаточно, чтобы подобное забылось, но сердце ее было не на месте. Оно было не на месте каждый раз, когда Лане удавалось подсмотреть за Браттом, когда тот считал, что его никто не видит.
Она наблюдала, как он застывает перед зеркалом, глядя на свое отражение, всматривается в заострившиеся черты лица, как будто не узнает их. Видела, как стекленеет его взгляд каждый раз, когда Братт остается наедине с собой, как будто мысленно он снова проваливается туда, откуда с таким трудом выбрался. И каждый раз, когда она становилась свидетельницей таких моментов, сердце ее болезненно ныло в дурном предчувствии.
Спрашивать его, как он и что с ним происходит, не имело смысла: Братт только улыбался и беспечно отмахивался, мол, все в порядке. Лана подозревала, что в субреальности сна он будет более откровенен, но не торопилась прибегать к этому способу, даже старалась не провалиться в его сон случайно, как уже бывало. То ли боялась услышать правду, то ли просто не хотела принуждать, ждала, когда он сам созреет для откровенного разговора.
А пока просто навещала его каждый день, нарочито бодро рассказывая все подряд новости, выводила на прогулки по улицам Алларии и в пустынные парки: конец затянувшейся зимы мало кого вдохновлял на бесцельное топтание узких дорожек. Братт никогда не отказывался от ее компании, всегда внимательно слушал и даже задавал вопросы об общих знакомых, но постоянно держал дистанцию. Даже предлагая ей локоть во время прогулки, оставался болезненно далеко. Не считая поцелуя в вечер пробуждения, он ни разу не прикоснулся к ней как мужчина, а не просто знакомый.
Лана, чувствуя вину за то, что оставила его в субреальности, не давила и ничего не требовала.
Неделю спустя в дом Аранта пришло приглашение из королевской резиденции. Его и хотелось бы назвать неожиданным, но все так или иначе понимали, что этот день настанет: оставались формальные вопросы, которые требовали решения, ведь Братт находился в мире магов незаконно и под чужим именем. Лана полагала, что король просто даст Легиону распоряжения на этот счет: помилует когда-то напортачившего Марека Кролла и разрешит ему остаться. Но Сорроу, дав Братту время прийти в себя, пригласил на личную встречу.
Лана предложила сопровождать его, и он не стал отказываться.
В означенный день и час в дом Аранта явились легионеры в особой форме: личная охрана его величества. Возражать против присутствия Ланы никто не стал. Они открыли ручной портал, который привел небольшую группу все к той же неприметной калитке в заборе, через которую Лану в свое время вели на «королевский суд». Видимо, это была стандартная практика для полуофициальных визитов.
Как и в прошлый раз, по коридорам дворца их провожали четверо. Братт, оказавшись здесь, заметно занервничал, и Лана ободряюще сжала его ладонь, не совсем понимая причин волнения. Король умел быть благодарным, это она уже усвоила. А Братту он теперь был обязан жизнью, что наверняка стирало все его прежние проступки.
Ей просто не пришло в голову, что Брат может нервничать, потому что когда-то и сам жил в этой резиденции с родителями. Когда его отец был канцлером. Когда канцлером был ее отец, они жили в другом месте.
– Лана? – Оклик заставил ее притормозить и оглянуться.
Братт, руку которого она рассеянно выпустила, тоже остановился, и их сопровождающие были вынуждены сделать то же самое.
– Варт? – Лана удивленно улыбнулась приближающемуся к ней наставнику. – Какими судьбами?
Он дернул плечом и пробормотал что-то о государственной необходимости, но она ничего не поняла: не знала, что следователей могут вызывать во дворец. Варт с интересом посмотрел на Братта, а потом перевел вопросительный взгляд на Лану, и та спохватилась:
– Варт, это Рейн Братт, мой… ну, теперь уже друг, а раньше был моим куратором и преподавателем в СКА. Рейн, это Эрик Варт, следователь Легиона и мой наставник.
– Рейн Братт? – хмыкнул Варт, вежливо протягивая руку. – Полагаю, ваше настоящее имя – Марек Кролл. Наслышан о вас.
– Правда? – холодно отозвался Рейн, сжимая протянутую ладонь нарочито сильно, насколько сейчас мог. – А я о вас совсем ничего не знаю.
– Я рассказывала тебе, – заметила Лана нервно.
Она действительно в разговорах с Браттом никак не акцентировала внимание на наставнике, лишь раз упомянула, что он у нее есть. И теперь Лана сама не понимала, почему так.
– Полагаю, на вас сейчас свалилось много новой информации, – вежливо улыбнулся Варт. – Трудно сразу все охватить.
– Да, пожалуй, – согласился Братт, едва заметно хмурясь.
– Нас… То есть, Рейна ждет король, – поторопилась вклиниться Лана, чтобы поскорее закончить эту неловкую сцену.
– Не будем заставлять его величество ждать долго, – кивнул Варт, уловив намек. – Увидимся на работе, Лана.
Он махнул ей рукой, еще раз кивнул Братту и стремительно развернувшись, пошел прочь по коридору, по которому они только что пришли.
– Идем, – позвала Лана и потянула Братта в противоположную сторону. – А то опоздаем.
Однако тот еще пару секунд смотрел вслед удаляющемуся легионеру и только потом позволил повести себя дальше.
⁂
Его величество Норд Сорроу ждал Рейна Братта, которого в свое время знал под именем Марека Кролла, в рабочем кабинете. Лану внутрь не пустили, поэтому Братт вошел к нему один.
Сорроу встретил его, сидя за рабочим столом, перед которым стояло кресло для посетителя: в прежние времена на аудиенциях у короля садиться было не принято, но теперь монарх придерживался более демократичных взглядов.
Однако Братт остановился в двух шагах от приготовленного ему кресла и остался стоять даже тогда, когда Сорроу предложил ему сесть. Король только удивленно вскинул бровь.
– Столько лет прошло, а ты все еще предпочитаешь играть по своим правилам? – улыбнулся он.
Братт равнодушно пожал плечами и промолчал, но Сорроу и так все понял.
– Злишься на меня за казнь твоего отца, я полагаю. Понимаю. И тоже до сих пор злюсь на некоторые твои поступки. Чтобы между нами не оставалось недомолвок: переступи ты тогда с Таней черту, никогда не получил бы моего прощения, даже если бы спас мне жизнь несколько раз.
Получив напоминание о нападении на Таню во время их совместной учебы в Орте, Братт не выдержал взгляда короля и опустил глаза.
Сорроу вздохнул и неожиданно поднялся с места сам, все-таки оказавшись с Браттом на равных.
– Но ты не переступил, – добавил он уже более мягким тоном. – А потому я считаю себя в долгу перед тобой. И перед Ланой. Но с ней я уже рассчитался, как мог. А ты… Я не могу вернуть тебе отца. И не мог тогда оставить его в живых. Моя семья всегда была бы под угрозой. Древние боги свидетели, не хотел я доводить до такого, но он не оставил мне выбора. Все, что я могу предложить тебе, – это официальное помилование и разрешение остаться с нашей стороны Занавеси. Ты также волен выбрать то имя и то лицо, которые тебе больше нравятся.
– Я хотел бы остаться Рейном Браттом, но вернуть свою внешность. Постоянно поддерживать иллюзию – весьма утомительно.
– Ты мне-то не рассказывай, – хмыкнул Сорроу, который провел под куда более серьезной иллюзией тринадцать лет. – Я прекрасно понимаю твой выбор. Если есть что-то еще, что я могу для тебя сделать, говори.
Братт задумался ненадолго и качнул головой.
– Мне ничего от вас не нужно. Я просто хочу вернуть свою жизнь… Ту, что у меня была до всей этой истории.
Сорроу снова понимающе кивнул и заверил:
– Этому я точно не собираюсь препятствовать. Если это все…
– Вообще-то есть кое-что еще, – признался Братт, сверля короля тем стекленеющим взглядом, который так пугал Лану. – Я кое-кого встретил там… на уровне темных, как это назвали Лана и Арант. И этот человек просил передать вам кое-что. Позволите процитировать дословно?
– Очень меня обяжешь, если скажешь без купюр, – кивнул Сорроу, настороженно хмурясь. Признание Братта явно застало его врасплох.
– Ты будешь низвергнут и сгоришь в проклятом пламени, а вместе с тобой вся твоя семья, когда наследник Гордона Геллерта все же взойдет на престол, – без запинки выпалил Братт.
В кабинете повисла колючая тишина. Король молчал, глядя на гостя непроницаемым взглядом. Слова то ли напугали его, то ли разозлили: понять было невозможно. Братт смотрел на него также спокойно, как будто совсем не боялся возможных последствий.
– Гордон Геллерт был светлым, а значит, не может находиться на уровне темных, – наконец произнес Сорроу. – Кто просил это передать?
– Геллерт Ротт. Настоящий отец вашего старшего сына, которого вы убили, как и моего.
⁂
Норд Сорроу никогда не хотел править страной. Он не хотел этого пять столетий назад, когда был принцем, вторым в очереди на престол. Он не хотел этого тогда, когда создал Первую Республику с выборной властью. Не хотел, когда судьба забросила его в будущее, где он долгое время жил под чужим именем и прятал истинное лицо под иллюзией. И даже десять лет назад, когда под влиянием момента, удрученный политической ситуацией в мире за Занавесью, объявил о возрождении монархии, он тоже не хотел править.