Управление
Часть 82 из 102 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Так мы между собой называем систему. Но, конечно, это не может быть официальным названием нашего проекта, потому что «всевидящее око» – термин, используемый масонами, которые, как известно, запрещены в Германии, наверняка не без причины. Официальное название – ТПИО – это сокращение от «Тотальная прозрачность через информационную осведомленность».
Хелена нахмурилась.
– Ага. И что это означает?
– Так сразу и не понять, не правда ли? Если честно, то и не нужно. Короче говоря, разница между нейроподобной сетью и обычным компьютером в том, что компьютер можно запрограммировать, а сеть, напротив, должна тренироваться. Тогда как компьютер – машина, сеть – скорее демонстрирует особенности, характерные для организма, главным образом то, что она способна учиться. Однако вы не должны думать, что систему нужно тренировать как животное, – это будет слишком медленно. Нет, вы кормите ее тщательно отобранными данными и позволяете делать собственные выводы. В некотором смысле вы даете ей сборник задач вместе с правильными ответами – как можно больше; она никогда не устанет и не утратит желания обучаться, – и позволяете ей делать свои собственные выводы. Затем задаете ей вопрос, на который ищете ответ, и, о чудо, вы с высокой вероятностью получите правильный ответ.
– Все еще не могу себе это представить, – призналась Хелена. – Звучит так, будто система может самостоятельно рассуждать. Но как это должно работать?
Доктор Данцер почесал шею.
– Да уж… честно говоря, мы пока тоже с трудом понимаем, как это работает. Но нет никаких сомнений в том, что работает. К тому же работает удивительно хорошо. Система способна обнаруживать в предложенных ей областях связи, которые раньше никто не замечал. – Он посмотрел на нее сияющими глазами. – Так что вам придется слегка переучиваться обращаться с компьютерами.
– Хм, – хмыкнула Хелена в ответ.
Звучит крайне странно. За время работы с компьютерами она получила хорошее представление о том, как они работают и на что способны, но самостоятельные рассуждения определенно не относились к характеристикам устройств, которые она знала. Напротив, именно в этом и заключалась проблема программирования: машина не способна протестовать, если случайно потребовать от нее бессмыслицы. Она выполнит бессмыслицу так же точно и усердно, потому что это всего лишь машина, и машины не понимают, что они на самом деле делают, а только обрабатывают электрические импульсы определенным, довольно сложным способом, имитируя зубчатые рейки, шестеренки и вращательные движения аналитической машины.
– Вижу, вы настроены скептически, – заметил исследователь мозга. – Ничего необычного – так происходит практически со всеми, кто слышит об этом впервые. Здесь мы абсолютные пионеры. Нигде в мире о подобном даже не помышляют. – Он наклонился и достал из портфеля тонкую папку из серого картона. – Вот почему я привык демонстрировать пример из практики.
Положил папку перед собой, но не открыл ее, а сперва сложил на ней руки и спросил:
– Вы когда-нибудь слышали о покушении со взрывом в пивном зале «Бюргербройкеллер» в Мюнхене, предотвращенном в 1939 году?
– Нет, – призналась Хелена.
– Ничего страшного, об этом мало кто знает. Так обстоит дело с предотвращенными терактами: заголовки в газетах о них менее впечатляющие, чем об удавшихся. – Разомкнул руки и положил ладони на папку. – В начале 1938 года, благодаря помощи фрау Кролль, мы были готовы к запуску первой нейроподобной сети. Она работала на четырех компьютерах, которые стояли в нашей лаборатории Мюнхенского университета. Сначала мы тренировали ее с помощью подготовленного нами материала, это длилось почти год и было в высшей степени интересно с научной точки зрения. Затем у нас возникла мысль выяснить, что произойдет, если мы столкнем нашу сеть с реальными данными – данными, которые не были тщательно отобраны, а были довольно хаотичными, дикими, неструктурированными. Мы хотели узнать, сможет ли сеть справиться как организм, который тоже должен уметь справляться с окружающей средой, как она есть. Мы получили разрешение подключить нашу систему к некоторым источникам больших объемов данных, доступным в Мюнхене: к телефонной системе, к банку, к газетам и так далее. Соблюдая строгие условия, разумеется, поскольку местами речь заходила о конфиденциальных данных. Мы понятия не имели, что произойдет. Отчасти мы ожидали, что наша система рухнет под шквалом информации и забудет, чему к тому времени научилась.
Он открыл папку.
– Вместо этого произошло то, о чем сказано здесь.
Достал несколько печатных листов.
– Поставленная системе задача заключалась в том, чтобы выяснить, как люди ведут себя в нормальных обстоятельствах. Мы не давали никаких установок, нам просто было любопытно, что система определит как «нормальное». Мы не рассчитывали на побочный эффект, что в результате она, конечно же, идентифицирует и людей, которые, в ее понимании, вели себя в высшей степени ненормально.
Данцер положил перед ней распечатку.
– Один из них. Некий Иоганн Георг Эльзер, родившийся 4 января 1903 года в Хермарингене, Вюртемберг. Квалифицированный столяр-краснодеревщик.
– И что в нем ненормального? – Хелена склонилась над распечаткой. После некоторых сведений о его родителях, братьях и сестрах шли данные о его трудовой деятельности:
1922 – экзамен на звание подмастерья, лучший выпускник
1928 – член Союза красных фронтовиков
Боевая организация коммунистов, насколько она знала.
– Но ведь у этой организации было не так уж и мало членов, разве нет? Членство, безусловно, указывает на враждебное отношение к государству, но ненормальным это же нельзя назвать.
– Читайте дальше, – сказал доктор Данцер.
* * * 01.12.1936 Начало ОБРАЗЕЦ (2 раза) * * *
С 12/1936 по 03/1939 – работал литейщиком на фабрике «Вальденмайер» в Хайденхайме, хотя получил профессию: столяр-краснодеревщик
04/1939 – донесение о потере взрывчатых веществ: инвентаризация на фабрике «Вальденмайер» в Хайденхайме выявила нехватку: 250 единиц прессованного пороха
С 04/1939 по 07/1939 – работал на каменоломне Георга Фолльмера в Кенигсбронн-Итцельберге рабочим, хотя получил профессию: столяр-краснодеревщик
08/1939 – донесение о потере взрывчатых веществ: инвентаризация на каменоломне Георга Фолльмера в Кенигсбронн-Итцельберге выявила нехватку: 105 подрывных патронов с динамитом, 125 капсюль-детонаторов
Хелена нахмурилась.
– Столяр-краснодеревщик, но работал литейщиком и каменоломщиком, причем довольно долго. И в самом деле странно.
– И пока он работал на фабрике и в каменоломне, там исчезала взрывчатка.
– Уже более чем необычно.
Она продолжила читать.
05.08.1939 – переезд в Мюнхен, Блюменштрассе 19/11 (поднаем, комната)
01.09.1939 – переезд в Мюнхен, Тюркенштрассе 94/11 (поднаем, комната)
* * * 09.08.1939 Начало ОБРАЗЕЦ (23 раза) * * *
18:00–19:00: оплата проезда на трамвае (0,10 рейхсмарки), Максфорштадт
20:00–22:00: покупка рабочей трапезы (0,60 рейхсмарки), пива (0,39 рейхсмарки), «Бюргербройкеллер»; но расположение согласно данным о местонахождении телефона в Максфорштадте
07:00–09:00 следующего дня: оплата проезда на трамвае (0,10 рейхсмарки), Хайдхаузен; но расположение согласно данным о местонахождении телефона в Максфорштадте
– Что это значит? – озадаченно спросила Хелена.
– Система заметила, что упомянутый Георг Эльзер с 28 августа 1939 года в общей сложности 23 раза по вечерам ездил на трамвае в «Бюргербройкеллер», заказывал там самую дешевую еду – но уезжал домой только на следующее утро! И всегда оставлял свой телефон дома. Такое поведение система отметила как необычное.
Хелена попыталась представить себе скрытые причины.
– Может, просто у него была связь с официанткой из «Бюргербройкеллера». – Пробежала глазами остальные сведения об этом мужчине. – Вот, в 1930-м он стал отцом незаконнорожденного сына по имени Манфред. Мать – официантка в Констанце, Матильда Нидерман. Ничего необычного для него.
– Верно, – кивнул доктор Данцер. – С другой стороны, он состоял в «Союзе красных фронтовиков» и, возможно, причастен к краже взрывчатки. Поэтому в целях безопасности мы уведомили Государственную полицию.
– И что же?
– Его отыскали и забрали. Во время допроса заметили, что у него проблемы с коленями. Позвали врача, тот предположил, что это связано с работой, где ему приходится много ползать на коленях, плиточник или что-то подобное. Но на самом деле у Эльзера не было никакой работы с тех пор, как он прибыл в Мюнхен. Он снял комнату с мастерской и рассказал соседям, что он изобретатель. Тщательный обыск его комнаты показал, что он действительно украл всю взрывчатку и работал в мастерской над взрывателем замедленного действия.
Хелена вздохнула от удивления.
– Правда? Он планировал теракт?
– Да. В конце концов из него выбили показания. Тщательный осмотр «Бюргербройкеллера» показал, что одна из колонн частично выдолблена и в ней спрятана взрывчатка; только детонатор еще не был установлен. В то время Гитлер каждый год выступал в «Бюргербройкеллере» в канун годовщины своего неудавшегося путча 9 ноября 1923 года, и, пользуясь случаем, Эльзер хотел взорвать его и все руководство рейха.
Хелена невольно прижала руку ко рту.
– Боже ты мой! Если бы он преуспел…
– Да, представляете?
– И ваша система этому помешала?
– Выходит, что так. – Исследователь мозга сложил руки. – У Эльзера опухли колени, потому что он каждый вечер, когда ходил в «Бюргербройкеллер», прятался там в кладовке, чтобы его заперли после закрытия, а затем по несколько часов выдалбливал колонну по большей части стоя на коленях. На следующее утро, как только заведение открывалось, покидал зал через запасной выход в сад. Выносил накопившийся мусор в мешке, потом высыпал его в реку Изар.
– Невероятно, – воскликнула Хелена.
– Когда фюрер узнал, он увидел в этом инциденте знак провидения и отдал приказ расширить систему, чтобы она смогла взять под наблюдение весь Германский рейх. – Доктор Данцер поднял руки. – То, чем мы занимаемся в настоящий момент. Мы построили в берлинском районе Лихтенберг огромный компьютерный центр. Он занимает целый квартал между улицами Франкфуртер Аллее, Магдалененштрассе, Норманненштрассе и Рушештрассе и тщательно охраняется отрядом СС. Можете себе представить, что в условиях войны это непростая задача. Но в скором времени мы будем готовы к запуску системы.
Хелена пролистала следующие страницы, на которых запротоколирована последовательность поисковых запросов, выполненных системой по собственной инициативе.
– Невероятно. Мы никогда не обнаружили бы это, используя наши запросы. Нам бы вообще не пришло в голову искать подобные связи.
– Системе тоже ничего не приходит в голову. Она просто сравнивает все со всем.
– Когда она будет готова, она начнет выполнять нашу работу, – трезво оценила Хелена. – И притом лучше, чем можем мы. Тогда мы будем лишними.
– Именно поэтому, – с легкой улыбкой сказал доктор Данцер, – проект по-прежнему совершенно секретен.
* * *
Поскольку доктор Данцер отпустил ее вовремя – он рассудил, что ей нужно все хорошенько осмыслить, прежде чем приступать к непосредственной работе, – в тот вечер, впервые после бомбардировки, она пришла навестить Мари с Отто и, разумеется, главным образом Артура. Хелена отправилась на ферму сразу из ведомства, чтобы не задерживаться дома: кто знал, когда она, после всего, что ее ждало на работе, вновь сможет посетить ферму.
А то, что теперь у нее с собой был телефон, определенно не представляло большого риска. Она просто проведает подругу, не так ли? Это ведь не запрещено. А Отто тем временем соорудил звуконепроницаемый ящик с мягкой обивкой, в котором лежали зарядные устройства; там же Хелена оставила и свой «Фотель», прежде чем отправилась в укрытие к Артуру.
Хелена нахмурилась.
– Ага. И что это означает?
– Так сразу и не понять, не правда ли? Если честно, то и не нужно. Короче говоря, разница между нейроподобной сетью и обычным компьютером в том, что компьютер можно запрограммировать, а сеть, напротив, должна тренироваться. Тогда как компьютер – машина, сеть – скорее демонстрирует особенности, характерные для организма, главным образом то, что она способна учиться. Однако вы не должны думать, что систему нужно тренировать как животное, – это будет слишком медленно. Нет, вы кормите ее тщательно отобранными данными и позволяете делать собственные выводы. В некотором смысле вы даете ей сборник задач вместе с правильными ответами – как можно больше; она никогда не устанет и не утратит желания обучаться, – и позволяете ей делать свои собственные выводы. Затем задаете ей вопрос, на который ищете ответ, и, о чудо, вы с высокой вероятностью получите правильный ответ.
– Все еще не могу себе это представить, – призналась Хелена. – Звучит так, будто система может самостоятельно рассуждать. Но как это должно работать?
Доктор Данцер почесал шею.
– Да уж… честно говоря, мы пока тоже с трудом понимаем, как это работает. Но нет никаких сомнений в том, что работает. К тому же работает удивительно хорошо. Система способна обнаруживать в предложенных ей областях связи, которые раньше никто не замечал. – Он посмотрел на нее сияющими глазами. – Так что вам придется слегка переучиваться обращаться с компьютерами.
– Хм, – хмыкнула Хелена в ответ.
Звучит крайне странно. За время работы с компьютерами она получила хорошее представление о том, как они работают и на что способны, но самостоятельные рассуждения определенно не относились к характеристикам устройств, которые она знала. Напротив, именно в этом и заключалась проблема программирования: машина не способна протестовать, если случайно потребовать от нее бессмыслицы. Она выполнит бессмыслицу так же точно и усердно, потому что это всего лишь машина, и машины не понимают, что они на самом деле делают, а только обрабатывают электрические импульсы определенным, довольно сложным способом, имитируя зубчатые рейки, шестеренки и вращательные движения аналитической машины.
– Вижу, вы настроены скептически, – заметил исследователь мозга. – Ничего необычного – так происходит практически со всеми, кто слышит об этом впервые. Здесь мы абсолютные пионеры. Нигде в мире о подобном даже не помышляют. – Он наклонился и достал из портфеля тонкую папку из серого картона. – Вот почему я привык демонстрировать пример из практики.
Положил папку перед собой, но не открыл ее, а сперва сложил на ней руки и спросил:
– Вы когда-нибудь слышали о покушении со взрывом в пивном зале «Бюргербройкеллер» в Мюнхене, предотвращенном в 1939 году?
– Нет, – призналась Хелена.
– Ничего страшного, об этом мало кто знает. Так обстоит дело с предотвращенными терактами: заголовки в газетах о них менее впечатляющие, чем об удавшихся. – Разомкнул руки и положил ладони на папку. – В начале 1938 года, благодаря помощи фрау Кролль, мы были готовы к запуску первой нейроподобной сети. Она работала на четырех компьютерах, которые стояли в нашей лаборатории Мюнхенского университета. Сначала мы тренировали ее с помощью подготовленного нами материала, это длилось почти год и было в высшей степени интересно с научной точки зрения. Затем у нас возникла мысль выяснить, что произойдет, если мы столкнем нашу сеть с реальными данными – данными, которые не были тщательно отобраны, а были довольно хаотичными, дикими, неструктурированными. Мы хотели узнать, сможет ли сеть справиться как организм, который тоже должен уметь справляться с окружающей средой, как она есть. Мы получили разрешение подключить нашу систему к некоторым источникам больших объемов данных, доступным в Мюнхене: к телефонной системе, к банку, к газетам и так далее. Соблюдая строгие условия, разумеется, поскольку местами речь заходила о конфиденциальных данных. Мы понятия не имели, что произойдет. Отчасти мы ожидали, что наша система рухнет под шквалом информации и забудет, чему к тому времени научилась.
Он открыл папку.
– Вместо этого произошло то, о чем сказано здесь.
Достал несколько печатных листов.
– Поставленная системе задача заключалась в том, чтобы выяснить, как люди ведут себя в нормальных обстоятельствах. Мы не давали никаких установок, нам просто было любопытно, что система определит как «нормальное». Мы не рассчитывали на побочный эффект, что в результате она, конечно же, идентифицирует и людей, которые, в ее понимании, вели себя в высшей степени ненормально.
Данцер положил перед ней распечатку.
– Один из них. Некий Иоганн Георг Эльзер, родившийся 4 января 1903 года в Хермарингене, Вюртемберг. Квалифицированный столяр-краснодеревщик.
– И что в нем ненормального? – Хелена склонилась над распечаткой. После некоторых сведений о его родителях, братьях и сестрах шли данные о его трудовой деятельности:
1922 – экзамен на звание подмастерья, лучший выпускник
1928 – член Союза красных фронтовиков
Боевая организация коммунистов, насколько она знала.
– Но ведь у этой организации было не так уж и мало членов, разве нет? Членство, безусловно, указывает на враждебное отношение к государству, но ненормальным это же нельзя назвать.
– Читайте дальше, – сказал доктор Данцер.
* * * 01.12.1936 Начало ОБРАЗЕЦ (2 раза) * * *
С 12/1936 по 03/1939 – работал литейщиком на фабрике «Вальденмайер» в Хайденхайме, хотя получил профессию: столяр-краснодеревщик
04/1939 – донесение о потере взрывчатых веществ: инвентаризация на фабрике «Вальденмайер» в Хайденхайме выявила нехватку: 250 единиц прессованного пороха
С 04/1939 по 07/1939 – работал на каменоломне Георга Фолльмера в Кенигсбронн-Итцельберге рабочим, хотя получил профессию: столяр-краснодеревщик
08/1939 – донесение о потере взрывчатых веществ: инвентаризация на каменоломне Георга Фолльмера в Кенигсбронн-Итцельберге выявила нехватку: 105 подрывных патронов с динамитом, 125 капсюль-детонаторов
Хелена нахмурилась.
– Столяр-краснодеревщик, но работал литейщиком и каменоломщиком, причем довольно долго. И в самом деле странно.
– И пока он работал на фабрике и в каменоломне, там исчезала взрывчатка.
– Уже более чем необычно.
Она продолжила читать.
05.08.1939 – переезд в Мюнхен, Блюменштрассе 19/11 (поднаем, комната)
01.09.1939 – переезд в Мюнхен, Тюркенштрассе 94/11 (поднаем, комната)
* * * 09.08.1939 Начало ОБРАЗЕЦ (23 раза) * * *
18:00–19:00: оплата проезда на трамвае (0,10 рейхсмарки), Максфорштадт
20:00–22:00: покупка рабочей трапезы (0,60 рейхсмарки), пива (0,39 рейхсмарки), «Бюргербройкеллер»; но расположение согласно данным о местонахождении телефона в Максфорштадте
07:00–09:00 следующего дня: оплата проезда на трамвае (0,10 рейхсмарки), Хайдхаузен; но расположение согласно данным о местонахождении телефона в Максфорштадте
– Что это значит? – озадаченно спросила Хелена.
– Система заметила, что упомянутый Георг Эльзер с 28 августа 1939 года в общей сложности 23 раза по вечерам ездил на трамвае в «Бюргербройкеллер», заказывал там самую дешевую еду – но уезжал домой только на следующее утро! И всегда оставлял свой телефон дома. Такое поведение система отметила как необычное.
Хелена попыталась представить себе скрытые причины.
– Может, просто у него была связь с официанткой из «Бюргербройкеллера». – Пробежала глазами остальные сведения об этом мужчине. – Вот, в 1930-м он стал отцом незаконнорожденного сына по имени Манфред. Мать – официантка в Констанце, Матильда Нидерман. Ничего необычного для него.
– Верно, – кивнул доктор Данцер. – С другой стороны, он состоял в «Союзе красных фронтовиков» и, возможно, причастен к краже взрывчатки. Поэтому в целях безопасности мы уведомили Государственную полицию.
– И что же?
– Его отыскали и забрали. Во время допроса заметили, что у него проблемы с коленями. Позвали врача, тот предположил, что это связано с работой, где ему приходится много ползать на коленях, плиточник или что-то подобное. Но на самом деле у Эльзера не было никакой работы с тех пор, как он прибыл в Мюнхен. Он снял комнату с мастерской и рассказал соседям, что он изобретатель. Тщательный обыск его комнаты показал, что он действительно украл всю взрывчатку и работал в мастерской над взрывателем замедленного действия.
Хелена вздохнула от удивления.
– Правда? Он планировал теракт?
– Да. В конце концов из него выбили показания. Тщательный осмотр «Бюргербройкеллера» показал, что одна из колонн частично выдолблена и в ней спрятана взрывчатка; только детонатор еще не был установлен. В то время Гитлер каждый год выступал в «Бюргербройкеллере» в канун годовщины своего неудавшегося путча 9 ноября 1923 года, и, пользуясь случаем, Эльзер хотел взорвать его и все руководство рейха.
Хелена невольно прижала руку ко рту.
– Боже ты мой! Если бы он преуспел…
– Да, представляете?
– И ваша система этому помешала?
– Выходит, что так. – Исследователь мозга сложил руки. – У Эльзера опухли колени, потому что он каждый вечер, когда ходил в «Бюргербройкеллер», прятался там в кладовке, чтобы его заперли после закрытия, а затем по несколько часов выдалбливал колонну по большей части стоя на коленях. На следующее утро, как только заведение открывалось, покидал зал через запасной выход в сад. Выносил накопившийся мусор в мешке, потом высыпал его в реку Изар.
– Невероятно, – воскликнула Хелена.
– Когда фюрер узнал, он увидел в этом инциденте знак провидения и отдал приказ расширить систему, чтобы она смогла взять под наблюдение весь Германский рейх. – Доктор Данцер поднял руки. – То, чем мы занимаемся в настоящий момент. Мы построили в берлинском районе Лихтенберг огромный компьютерный центр. Он занимает целый квартал между улицами Франкфуртер Аллее, Магдалененштрассе, Норманненштрассе и Рушештрассе и тщательно охраняется отрядом СС. Можете себе представить, что в условиях войны это непростая задача. Но в скором времени мы будем готовы к запуску системы.
Хелена пролистала следующие страницы, на которых запротоколирована последовательность поисковых запросов, выполненных системой по собственной инициативе.
– Невероятно. Мы никогда не обнаружили бы это, используя наши запросы. Нам бы вообще не пришло в голову искать подобные связи.
– Системе тоже ничего не приходит в голову. Она просто сравнивает все со всем.
– Когда она будет готова, она начнет выполнять нашу работу, – трезво оценила Хелена. – И притом лучше, чем можем мы. Тогда мы будем лишними.
– Именно поэтому, – с легкой улыбкой сказал доктор Данцер, – проект по-прежнему совершенно секретен.
* * *
Поскольку доктор Данцер отпустил ее вовремя – он рассудил, что ей нужно все хорошенько осмыслить, прежде чем приступать к непосредственной работе, – в тот вечер, впервые после бомбардировки, она пришла навестить Мари с Отто и, разумеется, главным образом Артура. Хелена отправилась на ферму сразу из ведомства, чтобы не задерживаться дома: кто знал, когда она, после всего, что ее ждало на работе, вновь сможет посетить ферму.
А то, что теперь у нее с собой был телефон, определенно не представляло большого риска. Она просто проведает подругу, не так ли? Это ведь не запрещено. А Отто тем временем соорудил звуконепроницаемый ящик с мягкой обивкой, в котором лежали зарядные устройства; там же Хелена оставила и свой «Фотель», прежде чем отправилась в укрытие к Артуру.