Умирать не больно

– Что именно?

Леда замотала головой и принялась яростно вытирать слезы.

– Я не знаю. Не знаю.

Доктор Гаррисон сунул руки в карманы, больше не боясь зашелестеть халатом или спугнуть девушку неосторожным движением, и кивнул, хотя она не видела.

– Хорошо, Леда. Сделаем небольшой перерыв. Ты пробудешь здесь до понедельника. Я приду чуть позже, скажем, около пяти часов вечера, и тогда мы продолжим наш разговор.

Леда Стивенсон не успела вздохнуть с облегчением, потому что после ухода доктора настала очередь тети Лауры. В этот раз пришлось обернуться – тетя Лаура не стала бы разговаривать с ее молчаливой спиной.

– Леда, родная, скажи, что случилось. – Она присела на табурет у койки и провела дрожащей рукой по ее коротким волосам. Глаза, полные затаенной тревоги, потускнели еще больше. – Что тебя напугало? Почему ты решила сделать это?

– Я хотела вас увидеть, – совсем некстати вспомнила Леда и поспешно добавила: – После того, что сказали в новостях… мне было страшно оставаться в одиночестве.

– О, милая… – Тетя Лаура вновь коснулась ее головы. Они смотрели друга на друга, и если Лаура едва сдерживала слезы, Леда изо всех сил притворялась, что она в порядке, чтобы тетя не плакала.

Лучше бы ее здесь не было, – думала она, – лучше бы она осталась дома и дала мне шанс довести дело до конца.

Но вслух она не могла произнести этих слов, вместо них выдав понятное объяснение:

– Мне было… мне было очень страшно. За мной кто-то следил, но… дорогу через мост перекрыли. Я вернулась домой, – сбивчиво закончила она, позволяя тете Лауре нежно помассировать свою ладонь.

– Прости меня, это я виновата. Я больше не оставлю тебя ни на минуту!

Леда опустила взгляд на бейджик на форме тети Лауры и, кивнув, с сарказмом согласилась:

– Да, теперь вам будет значительно легче присматривать за мной!

– Ты думаешь, я заставила доктора Гаррисона оставить тебя в больнице?

Леда обиженно поджала губы, но возражать не стала. Тетя Лаура подалась вперед, нахмурившись.

– Леда, это не так. Не спорю, я волнуюсь, но ты сама должна понимать, что так будет лучше. Доктор Гаррисон тоже это понимает, потому принял такое решение.

Он принял решение, – с иронией поддакнул внутренний голос, – ну разумеется он.

– Это ведь не навсегда? – перебила Леда. От тревоги она внезапно охрипла и глаза стали большими, как блюдца. Тетя Лаура в ответ улыбнулась, а затем наклонилась и поцеловала ее в лоб.

– Обещаю, малышка, это не навсегда. Мне нужно работать, но я буду периодически заходить к тебе.

Как и доктор Гаррисон, – мысленно добавила Леда, мрачно глядя на закрывшуюся за тетей дверь.

Едва выйдя из палаты, Лаура тут же столкнулась с поджидающим ее доктором Гаррисоном. Взгляд у него был скептичный.

– Полагаю, вы не сказали ей, что Сьюзен и ее отец убиты?

– Ну разумеется нет! – оскорбилась та, ускорив шаг. – Леда уже достаточно напугана и считает, что за ней следят.

– Вот как? – Доктор Гаррисон приноровился к ее шагу и бросил через плечо взгляд на палату. Он отвлекся и едва не упустил Лауру, когда та в глубокой задумчивости прошла мимо его кабинета. Он ненавязчиво коснулся локтя женщины, и она, поправив нервным движением прическу, скользнула в открытую дверь. Доктор Гаррисон предложил ей стул, вежливо поинтересовавшись, не желает ли она чаю или кофе. Она отказалась и бескомпромиссным тоном заявила, чтобы он говорил лишь правду.

Доктор Гаррисон вздохнул, потому что ему совсем не понравился приказной тон Лауры. Перед ответом он помедлил, переложил стопку документов со столешницы в ящик, опустил локти на освободившуюся поверхность, сцепив пальцы в замок. Лаура увидела золотое кольцо-печатку.

– Давайте будем сдержанны, – попросил он наконец. – Леда напугана, и я попытаюсь выяснить причины ее поведения, но у меня и к вам имеются вопросы. Как давно вы переехали в Эттон-Крик?

Лаура мгновенно вспыхнула и собралась ответить в порыве возмущения.

Он хочет во всем обвинить меня? — подумала она, краснея от злости, но доктор Гаррисон уже поднял руку и спокойно сказал:

– Вы можете не отвечать. Но тогда я потрачу еще больше времени на исследование.

Лаура опустила взгляд, тут же смутившись: веду себя как дите малое. Когда она заговорила, ее голос звучал сухо, как на исповеди у священника, куда загнали силой:

– Моя сестра вышла замуж за Джека, когда ей было чуть больше двадцати. Она была юной и совсем не умела общаться с мужчинами. После свадьбы мы виделись редко: по какой-то причине Джек был агрессивно настроен против меня. – Она тяжело вздохнула. – Мы встретились лишь раз – после смерти Олив. На ее похоронах он был убит горем, но все равно отказался от моей помощи в воспитании Леды.

– Значит, вы не поддерживали отношения, – заключил доктор Гаррисон, внимательно выслушав рассказ.

– Да. Джек был против, поэтому я… – Ее взгляд потупился, и она вновь почувствовала то яростное отвращение к себе, которое много лет безуспешно пыталась побороть.

Доктор Гаррисон деловито сказал:

– Первым делом мы должны выяснить причины ее срывов. Возможно, все дело в недавней аварии, в которой погиб доктор Стивенсон. Поступок может быть продиктован чувством вины, ведь у нее на глазах умер отец, в то время как на ней не было ни царапины.


– Вы думаете…

– Связь может оказаться любой. Может, причина в давней психотравме. Кроме прочего, нельзя не принять во внимание тот факт, что в Эттон-Крик серийный убийца и она чувствует себя в опасности. Вы сказали, она считает, что за ней следят. Вы понимаете, к чему я клоню?

– Вы хотите оставить Леду в больнице.

– Да, правила вы и сами знаете. – На несколько секунд повисло тяжелое молчание, затем доктор Гаррисон, смягчившись, произнес: – Это ни в коем случае не говорит о том, что ваша племянница сумасшедшая. В понедельник будут готовы результаты, исходя из которых мы решим, как быть дальше.

– В понедельник будут похороны Сьюзен Смитт и ее отца, – отрешенно пробормотала Лаура, глядя себе под ноги. – Все словно… вернулось… назад. Словно прошлое вновь наступает.

– Понимаю. Но необходимо помнить, что прошлое так и остается в прошлом, и никто не в силах возродить его.

Он без видимого энтузиазма улыбнулся и встал. Лаура тоже поднялась, залепетав:

– Но что, если в Эттон-Крик вернулся тот монстр, этот…

Доктор Гаррисон деликатно прервал ее:

– Лаура, полиция со всем разберется. Мы же должны защищать свои семьи и заботиться друг о друге.

– В прошлый раз не разобрались! Он убил мою сестру, но они заключили, что это инсульт. В таком-то юном возрасте! – Она презрительно фыркнула. – Я не могу так просто забыть об этом, вы и сами понимаете. Это коснулось моей семьи.

– Это коснулось всех, Лаура, – произнес доктор Гаррисон. Это было правдой: его старший брат, работающий в полиции, был помешан на поимке серийного убийцы, который наводил страх на Эттон-Крик двадцать лет назад. Он отдавал все свое время работе и так усердно трудился, что его семья развалилась – жена не выдержала, ушла и забрала ребенка.

Доктор вновь попытался улыбнуться, однако глаза его оставались суровыми.

– Это в прошлом. Полиция разберется.

– Я хотела уехать, но Леда отказывается, – вдруг разоткровенничалась Лаура, взглянув в большое окно. Сквозь запотевшее стекло были видны лес и дымка смога над верхушками елей. – Эттон-Крик, этот город… здесь столько всего случилось… почему она не уедет со мной, Трэнт?

Глаза ее наполнились слезами. Женщина выглядела такой сильной и одновременно ранимой, что доктор Гаррисон вышел из-за стола и остановился перед ней, с чувством пообещав:

– Лаура, с Ледой ничего не случится. Тем более тогда, когда она находится под моей опекой.

– Но я не хочу, чтобы она чувствовала себя сумасшедшей.

– И не будет. Леда находится в обычной больнице и, думаю, сама понимает, что так будет лучше, ведь она умная девушка. Тебе стоит успокоиться и начать работать. Мы вместе все преодолеем. Прошлое не вернулось. Это другой парень.





* * *


– Я не знал, что вы с Ноем так сдружились, – удивленно произнес Дориан, появившись рано утром на кухне. Краем глаза я заметила, как он споткнулся о порожек и смущенно зарделся, пробормотав: – Никогда не видел вас вместе одновременно.

Не отнимая книгу Мэри Шелли от лица, я скосила взгляд на Ноя, копающегося в холодильнике.

– Мы помирились, – рассеянно сказал он и зачем-то добавил: – Я расчесывал ей волосы ночью.

Почувствовав мой взгляд, он обернулся и спросил:

– Что? Хочешь сказать, для тебя это ничего не значило?

Опять он шутит.

Я опустила взгляд в книгу, решив не отвлекаться от «Франкенштейна» на всякую ерунду, но заметила, как Дориан выразительно изогнул брови, затем подошел к кофеварке, с сарказмом заметив:

– Кое-кто принимает желаемое за действительное.

Ной что-то недовольно проворчал, захлопывая холодильник. Я услышала шуршание пакета, затем стон:

– О нет, мои конфеты заморозились!

Я никак не могла сосредоточиться на книге, слыша шелест фантиков и хрумканье Ноя. Украдкой выглянув из-за книги, я заметила, что он забрался на тумбу у окна и устроил на коленях кулек со сладостями, кидая фантики туда же. Дориан остановился рядом, налил в кружку кофе и сделал огромный глоток, поинтересовавшись:

– Ты что, опять читал «Как очаровать женщину за пять шагов»?

– Чего ты пристал? Не будь занудой, парень, там целая куча полезной информации! Вот ты знал, что девушки любят красные розы, но не любят желтые, потому что они воспринимают этот подарок как символ расставания?

Я опустила книгу, невольно прислушавшись к разговору, и заметила, что Дориан смотрит на Ноя как на идиота.

– Ты это серьезно?