Умирать не больно
Часть 25 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Неужели? Как насчет того, что ты не знала собственную мать?»
На кухню заглянула Сьюзен:
– Идем, Кая. Осталось лишь два часа рабского труда, после чего мы наконец-то расслабимся в ванне с пенкой.
Ее голова в шляпке исчезла, а на моих губах застыла фальшивая улыбка.
* * *
Остаток вечерней смены прошел как в тумане. Я не думала ни о супе с клецками, ни о салате с киви и мясом, ни о тушеной рыбе… Все мысли были о маньяке, который объявился в Эттон-Крик, и о подозрениях Аспена. Слова Сьюзен о том, что ему кажется, будто она похожа на Майю, беспрестанно крутились в мозгу, поэтому я не выдержала, поймала девушку, когда та несла на кухню заказ, и прямо спросила:
– Почему Аспен решил, что тебе грозит опасность?
Глаза Сьюзен изумленно раскрылись:
– Кая, только не говори, что ты все еще думаешь о той ерунде!
Да, я думаю о той ерунде, потому что меня допрашивали в полиции, и да, я думаю о той ерунде, потому что где-то рядом орудует убийца.
Но вслух я произнесла лишь «да».
– Кая… – Сьюзен вздохнула и попыталась объяснить: – Аспен не всегда говорит понятные вещи, понимаешь?
– Он принимает наркотики?
– Что?! – ужаснулась она. – Нет! Конечно же, нет, просто он… ну, иногда он ведет себя странно и говорит странно… Уж такой у него характер…
– Он лжец?
– Нет, Кая! – Сьюзен обиженно надулась. – Аспен не лжец, и давай уже покончим с этим! Понимаю, ты обеспокоена, ведь в Эттон-Крик больше не безопасно, но это не повод меня пытать.
– Прости. – Я почувствовала, что голос прозвучал неискренне, поэтому, чуть подумав, добавила: – Иногда я говорю много лишнего.
Тут девушка рассмеялась:
– Ты? Извини, но поверить в то, что ты говоришь много, уже сложно, а еще и в то, что ты говоришь лишнее… – Хихикая, Сьюзен покинула кухню со своим готовым заказом. Я осталась стоять на месте. Напряжение никуда не исчезло. Вопрос по-прежнему оставался открытым. Почему Аспен решил, что ей грозит опасность? И что значили эти слова, что «иногда он ведет себя странно»?
Я облокотилась о стену.
Возможно ли, что увиденное в маминой квартире и то, что происходит сейчас, – все связано между собой? Или нет? Совпадение? Или я просто все выдумала? Я ищу ответ там, где даже не был озвучен вопрос?
К моему плечу кто-то легонько прикоснулся, я вздрогнула и обернулась.
– Привет, – произнес Аспен. Я не ожидала его увидеть. Виде его был неважный: лицо болезненно-бледное, под глазами залегли круги, губы посинели от холода, густые волосы были темными от дождя, капли падали на свитер, впитываясь в воротник. Аспен напоминал вампира из любимого маминого фильма ужасов «Дракула» – того, где картинка черно-белая.
– Я не думал, что ты из пугливых, – улыбнулся он.
– Не подкрадывайся ко мне, если не хочешь пострадать, – сказала я, и Аспен сдержанно кивнул:
– Ладно.
Я подозрительно нахмурилась:
– Что произошло?
– Где Сьюзен?
Я сильнее встревожилась, вспомнив письмо, пришедшее в полицию.
– Она в зале. Работает.
– Ее нет в зале, – отрезал Аспен, направляясь в сторону кухни. Я удержала его за локоть, не сильно, но он остановился.
– Тебе нельзя туда. – Он пригвоздил меня взглядом. – Что происходит? – вновь повторила я, отпуская его руку. Аспен полностью обернулся, склонив голову набок; взгляд у него был непонятный – горько-насмешливый.
– Она сказала, что я странный? – догадался он.
– Да. И не только это.
Повисло молчание. Аспен решал, стоит ли мне доверять. В итоге он произнес:
– Все, что она сказала, – правда.
– Хорошо, и что?
Аспен подождал несколько секунд, глядя на меня напряженно, будто ожидая (или даже надеясь), что я отступлю. Когда ничего не произошло, он облизал губы и посмотрел по сторонам. Затем сосредоточился на мне и острым голосом, с долей надежды, спросил:
– Если я все расскажу тебе, тогда ты поможешь?
Глава VII
Неизвестный
После аварии Леде Стивенсон запретили садиться за руль, хотя в той машине отец был на водительском сиденье, а не она. Из-за отобранных прав ей пришлось добираться до городской больницы, где работала тетя Лаура в ночную смену, на автобусе.
Девушка не собиралась оставаться в одиночестве, когда по городу бродит маньяк, поэтому, вжимая голову в плечи и ощущая дикий холод, Леда запрыгнула в первый автобус, идущий прямиком до больницы, и только тогда смогла вздохнуть спокойно.
Оплатив проезд, она прошла в самый конец салона, сняла дождевик, стараясь не разбрызгивать воду, и опустилась на сиденье. Среди остальных людей, таких же напуганных, ничего не понимающих и гудящих, словно рой пчел, Леда ненадолго почувствовала себя лучше, но затем она посмотрела в окно на свое бледное отражение и вернулась в реальность. Отражение шептало: «Тебе не избавиться от прошлого, не избавиться, оно вечно будет пытаться утащить тебя цепкими пальцами в темноту».
И она не одна так думала.
Сьюзен Смитт, сидя на унитазе в женском туалете кафе «Шерри», невидящим взглядом смотрела в пустоту, понимая, что Аспен был прав. Боже, он был прав! Маньяк только что на весь мир объявил, что Сьюзен следующая.
Она вытерла щеки ладонями, громко шмыгнув носом. Ну зачем она всю неделю злилась на Аспена? Зачем возмущалась, что он преследует ее, опекает, заставляет чувствовать себя какой-то неполноценной и немощной? Теперь до нее дошло: он ей нужен. Прямо сейчас. Пусть крепко сожмет ее руку, пусть спрячет от всего мира!
Она выйдет отсюда, сама найдет его, сама попросит о помощи; это она схватит Аспена, крепко обнимет его, крепко-крепко, чтобы у него заболели ребра! Затем она уведет его из кафе и сделает все, что он попросит.
И Сьюзен решительно поднялась, почему-то зная, что Кая уже извелась от тревоги – они с Аспеном так похожи!
Сьюзен схватилась за ручку двери туалета и вновь сморгнула горячие, неприятные слезы. Они оставляли на щеках болезненные дорожки, потому что Сьюзен уже знала: этой ночью ей не выжить.
Не уйти ей из кафе, не уехать из Эттон-Крик.
Ей не выбраться отсюда живой.
* * *
Мы с Аспеном нашли Сьюзен выходящей из туалета. Аспен тут же разорался:
– Сьюз, я ведь просил тебя не выходить на работу! – Его раздраженный голос разлетелся по узкому коридору звонким эхом.
– Аспен…
– Знаю, знаю, – перебил он, хватая девушку за талию и притягивая к себе, – ты думаешь, что я зря сотрясаю воздух, но ты…
– Нет, Аспен. – Сьюзен отстранилась, и я заметила на ее щеках дорожки слез. Мне стало не по себе. – Я ошибалась! Мне стоило сразу прислушаться к тебе, прости, что я все время спорила! Я больше не буду, обещаю!
«Только сохрани мне жизнь», – Сьюзен не произнесла эти слова вслух, но все было и так понятно. Я тоже не хотела, чтобы с ней что-нибудь случилось. Сьюзен хорошая и заставляет меня верить в то, что мир можно исправить; в ее обществе я и сама чувствую себя лучше.
Оставив Аспена и Сьюзен наедине, я вернулась в зал, чтобы закончить работу, но вопрос, почему именно она, почему Аспен считает, что именно Сьюзен станет новой жертвой маньяка, меня не покидал. Почему, например, не я? Или не дочь Стефании?..
Несколько минут спустя ко мне присоединилась Сьюзен. Она была все такой же улыбчивой и общительной, но я знала, что она чувствует себя в безопасности, потому что Аспен устроился в углу кафе и наблюдает за ней. Я видела, каким взглядом он смотрел на нее: так напряженно и сосредоточенно, будто думал, что, если обратит внимание на что-нибудь другое, девушка растает.
Я отлучилась на кухню, чтобы отдышаться и сделать несколько глотков воды. Посмотрев на часы, я почувствовала себя значительно лучше: смена заканчивалась с минуты на минуту. Из-за непогоды и страшных новостей народу в «Шерри» значительно поубавилось, так что Стефания решила закрыть кафе пораньше.
Вернувшись в зал, я обнаружила, что людей стало еще меньше, и взгляд сразу нашел Аспена. Выглядел он каким-то потерянным, побитым, прождал Сьюзен уже более двух часов, а теперь в нетерпении притопывал ногой, буравя взглядом стрелку часов, висящих над прилавком.
– Ты сильно испугался из-за того письма, которое пришло в полицию? – спросила я, приблизившись. Аспен продолжал глядеть то на часы, то в дальний коридор, где в кабинете администрации Сьюзен и Стефания обсуждали какие-то свои дела. Я уже решила, что он не ответит, но он вдруг произнес:
– Это я написал его.
– Зачем?
На кухню заглянула Сьюзен:
– Идем, Кая. Осталось лишь два часа рабского труда, после чего мы наконец-то расслабимся в ванне с пенкой.
Ее голова в шляпке исчезла, а на моих губах застыла фальшивая улыбка.
* * *
Остаток вечерней смены прошел как в тумане. Я не думала ни о супе с клецками, ни о салате с киви и мясом, ни о тушеной рыбе… Все мысли были о маньяке, который объявился в Эттон-Крик, и о подозрениях Аспена. Слова Сьюзен о том, что ему кажется, будто она похожа на Майю, беспрестанно крутились в мозгу, поэтому я не выдержала, поймала девушку, когда та несла на кухню заказ, и прямо спросила:
– Почему Аспен решил, что тебе грозит опасность?
Глаза Сьюзен изумленно раскрылись:
– Кая, только не говори, что ты все еще думаешь о той ерунде!
Да, я думаю о той ерунде, потому что меня допрашивали в полиции, и да, я думаю о той ерунде, потому что где-то рядом орудует убийца.
Но вслух я произнесла лишь «да».
– Кая… – Сьюзен вздохнула и попыталась объяснить: – Аспен не всегда говорит понятные вещи, понимаешь?
– Он принимает наркотики?
– Что?! – ужаснулась она. – Нет! Конечно же, нет, просто он… ну, иногда он ведет себя странно и говорит странно… Уж такой у него характер…
– Он лжец?
– Нет, Кая! – Сьюзен обиженно надулась. – Аспен не лжец, и давай уже покончим с этим! Понимаю, ты обеспокоена, ведь в Эттон-Крик больше не безопасно, но это не повод меня пытать.
– Прости. – Я почувствовала, что голос прозвучал неискренне, поэтому, чуть подумав, добавила: – Иногда я говорю много лишнего.
Тут девушка рассмеялась:
– Ты? Извини, но поверить в то, что ты говоришь много, уже сложно, а еще и в то, что ты говоришь лишнее… – Хихикая, Сьюзен покинула кухню со своим готовым заказом. Я осталась стоять на месте. Напряжение никуда не исчезло. Вопрос по-прежнему оставался открытым. Почему Аспен решил, что ей грозит опасность? И что значили эти слова, что «иногда он ведет себя странно»?
Я облокотилась о стену.
Возможно ли, что увиденное в маминой квартире и то, что происходит сейчас, – все связано между собой? Или нет? Совпадение? Или я просто все выдумала? Я ищу ответ там, где даже не был озвучен вопрос?
К моему плечу кто-то легонько прикоснулся, я вздрогнула и обернулась.
– Привет, – произнес Аспен. Я не ожидала его увидеть. Виде его был неважный: лицо болезненно-бледное, под глазами залегли круги, губы посинели от холода, густые волосы были темными от дождя, капли падали на свитер, впитываясь в воротник. Аспен напоминал вампира из любимого маминого фильма ужасов «Дракула» – того, где картинка черно-белая.
– Я не думал, что ты из пугливых, – улыбнулся он.
– Не подкрадывайся ко мне, если не хочешь пострадать, – сказала я, и Аспен сдержанно кивнул:
– Ладно.
Я подозрительно нахмурилась:
– Что произошло?
– Где Сьюзен?
Я сильнее встревожилась, вспомнив письмо, пришедшее в полицию.
– Она в зале. Работает.
– Ее нет в зале, – отрезал Аспен, направляясь в сторону кухни. Я удержала его за локоть, не сильно, но он остановился.
– Тебе нельзя туда. – Он пригвоздил меня взглядом. – Что происходит? – вновь повторила я, отпуская его руку. Аспен полностью обернулся, склонив голову набок; взгляд у него был непонятный – горько-насмешливый.
– Она сказала, что я странный? – догадался он.
– Да. И не только это.
Повисло молчание. Аспен решал, стоит ли мне доверять. В итоге он произнес:
– Все, что она сказала, – правда.
– Хорошо, и что?
Аспен подождал несколько секунд, глядя на меня напряженно, будто ожидая (или даже надеясь), что я отступлю. Когда ничего не произошло, он облизал губы и посмотрел по сторонам. Затем сосредоточился на мне и острым голосом, с долей надежды, спросил:
– Если я все расскажу тебе, тогда ты поможешь?
Глава VII
Неизвестный
После аварии Леде Стивенсон запретили садиться за руль, хотя в той машине отец был на водительском сиденье, а не она. Из-за отобранных прав ей пришлось добираться до городской больницы, где работала тетя Лаура в ночную смену, на автобусе.
Девушка не собиралась оставаться в одиночестве, когда по городу бродит маньяк, поэтому, вжимая голову в плечи и ощущая дикий холод, Леда запрыгнула в первый автобус, идущий прямиком до больницы, и только тогда смогла вздохнуть спокойно.
Оплатив проезд, она прошла в самый конец салона, сняла дождевик, стараясь не разбрызгивать воду, и опустилась на сиденье. Среди остальных людей, таких же напуганных, ничего не понимающих и гудящих, словно рой пчел, Леда ненадолго почувствовала себя лучше, но затем она посмотрела в окно на свое бледное отражение и вернулась в реальность. Отражение шептало: «Тебе не избавиться от прошлого, не избавиться, оно вечно будет пытаться утащить тебя цепкими пальцами в темноту».
И она не одна так думала.
Сьюзен Смитт, сидя на унитазе в женском туалете кафе «Шерри», невидящим взглядом смотрела в пустоту, понимая, что Аспен был прав. Боже, он был прав! Маньяк только что на весь мир объявил, что Сьюзен следующая.
Она вытерла щеки ладонями, громко шмыгнув носом. Ну зачем она всю неделю злилась на Аспена? Зачем возмущалась, что он преследует ее, опекает, заставляет чувствовать себя какой-то неполноценной и немощной? Теперь до нее дошло: он ей нужен. Прямо сейчас. Пусть крепко сожмет ее руку, пусть спрячет от всего мира!
Она выйдет отсюда, сама найдет его, сама попросит о помощи; это она схватит Аспена, крепко обнимет его, крепко-крепко, чтобы у него заболели ребра! Затем она уведет его из кафе и сделает все, что он попросит.
И Сьюзен решительно поднялась, почему-то зная, что Кая уже извелась от тревоги – они с Аспеном так похожи!
Сьюзен схватилась за ручку двери туалета и вновь сморгнула горячие, неприятные слезы. Они оставляли на щеках болезненные дорожки, потому что Сьюзен уже знала: этой ночью ей не выжить.
Не уйти ей из кафе, не уехать из Эттон-Крик.
Ей не выбраться отсюда живой.
* * *
Мы с Аспеном нашли Сьюзен выходящей из туалета. Аспен тут же разорался:
– Сьюз, я ведь просил тебя не выходить на работу! – Его раздраженный голос разлетелся по узкому коридору звонким эхом.
– Аспен…
– Знаю, знаю, – перебил он, хватая девушку за талию и притягивая к себе, – ты думаешь, что я зря сотрясаю воздух, но ты…
– Нет, Аспен. – Сьюзен отстранилась, и я заметила на ее щеках дорожки слез. Мне стало не по себе. – Я ошибалась! Мне стоило сразу прислушаться к тебе, прости, что я все время спорила! Я больше не буду, обещаю!
«Только сохрани мне жизнь», – Сьюзен не произнесла эти слова вслух, но все было и так понятно. Я тоже не хотела, чтобы с ней что-нибудь случилось. Сьюзен хорошая и заставляет меня верить в то, что мир можно исправить; в ее обществе я и сама чувствую себя лучше.
Оставив Аспена и Сьюзен наедине, я вернулась в зал, чтобы закончить работу, но вопрос, почему именно она, почему Аспен считает, что именно Сьюзен станет новой жертвой маньяка, меня не покидал. Почему, например, не я? Или не дочь Стефании?..
Несколько минут спустя ко мне присоединилась Сьюзен. Она была все такой же улыбчивой и общительной, но я знала, что она чувствует себя в безопасности, потому что Аспен устроился в углу кафе и наблюдает за ней. Я видела, каким взглядом он смотрел на нее: так напряженно и сосредоточенно, будто думал, что, если обратит внимание на что-нибудь другое, девушка растает.
Я отлучилась на кухню, чтобы отдышаться и сделать несколько глотков воды. Посмотрев на часы, я почувствовала себя значительно лучше: смена заканчивалась с минуты на минуту. Из-за непогоды и страшных новостей народу в «Шерри» значительно поубавилось, так что Стефания решила закрыть кафе пораньше.
Вернувшись в зал, я обнаружила, что людей стало еще меньше, и взгляд сразу нашел Аспена. Выглядел он каким-то потерянным, побитым, прождал Сьюзен уже более двух часов, а теперь в нетерпении притопывал ногой, буравя взглядом стрелку часов, висящих над прилавком.
– Ты сильно испугался из-за того письма, которое пришло в полицию? – спросила я, приблизившись. Аспен продолжал глядеть то на часы, то в дальний коридор, где в кабинете администрации Сьюзен и Стефания обсуждали какие-то свои дела. Я уже решила, что он не ответит, но он вдруг произнес:
– Это я написал его.
– Зачем?