Улыбки темного времени. Цикл историй

– Месье, благодарю Вас! Я ушла от Эйфелевой башни, но так хотела дойти до неё! Неужели я перепутала направление? – ответила я, растерянно вытирая слезинки от смеха со своих щёк.

– О, мадемуазель, Вы просто пошли не по тому берегу, потому и направление оказалось ошибочным! Так бывает, Сена коварна! Именно в том месте она изгибается, точно змея! – добродушно ответил мне любезный азиат. – Теперь Вам лучше перейти по тому мосту на другую сторону и идти вперёд! Путь неблизкий, но на пути парки и кафе!

– Спасибо, месье, мадам, Вы просто спасли меня! – благодарно ответила я им.

– Что Вы, мадемуазель, каждый второй турист оказывается тут в поисках Эйфелевой башни, а мы спасаем его от насмешек коварной Сены и указываем верный путь! Уверен, теперь-то Вы знаете, как это бывает, и больше не попадётесь на эти уловки! В Париже не всё такое, каким кажется! Хорошего дня! – улыбнулся мой спаситель и помахал мне рукой.

Я радостно распрощалась с приятной парой и продолжила своё путешествие. Мост поддерживали то ли литые титаны, то ли рабочие, и я шла, упруго печатая каждый шаг – будто проверяла их на прочность. На другой стороне Сены всё было, как в королевстве кривых зеркал. Вместо промзоны небольшой садик и скамейки у каменного парапета. Я благодарно плюхнулась на одну из них. В зеленых кустах пели птички, и казалось, что всё так, как должно быть! Ведь Эйфелева башня теперь точно не убежит от меня! И, набравшись сил, я бодро зашагала к ней навстречу. К полудню я приползла к её подножию, как изможденный паломник к Святой земле. Это казалось мне чудом! На меня смотрели изящные конструкции башни, непоколебимые ни ветрами Атлантики, ни критикой её современников, ни насмешками совсем молодого поколения. Она стояла строгой и элегантной модницей, презирающей мнение большинства. Сколько взлетов и падений она видела, сколько романтических признаний и общих радостей довелось ей подслушать! Сколько всего! И я здесь, рядом с нею любуюсь узорами её основания!

– Мадемуазель, Вы прекрасны! Выпьем ароматного кофе на террасе ресторана на самом верху? – донеслось до меня ставшее привычным предложение. Эдак я совсем избалуюсь и стану ждать такого внимания в Москве!

– Месье, пожалуй, я бы посмотрела на самый высокий этаж Эйфелевой башни! Но не уверена в своих финансовых возможностях, поэтому не знаю, что Вам ответить, – выдала я вдруг что-то совершенно не свойственное мне.

Мой собеседник засмеялся смехом уверенного в себе мужчины:

– Слава Богу, я могу позволить себе купить и кофе в самом дорогом ресторане, и Вас впридачу!

– Тогда я отклоняю Ваше предложение! Счастливо! – парировала я и направилась в кассу. Пожалуй, и без ресторана я сумею порадоваться открывающимся видам!

Поднимаясь на лифте, я с открытым от удивления ртом наблюдала, как он плавно огибает расширяющееся основание башни. Мы словно взмывали вверх, как птицы! Выйдя на балкон с затаенным дыханием, я залюбовалась чудесными видами. Теперь я смотрела на Монмартр, а он на меня! Отыскав глазами Триумфальную арку, я обрадовалась и тут же заметила дом, в котором снимала комнату. Всё выглядело таким прекрасным и почти уже знакомым, что я невольно растрогалась до слёз. Я почти почувствовала Париж, и всё же что-то постоянно ускользает от меня. Сумею ли я постичь это до своего отъезда?

– Мадемуазель, прошу Вас! – обратился ко мне пожилой африканец, любезно протягивая пачку бумажных платочков.

От этого вежливого жеста я расплакалась ещё больше. На что мой собеседник заметил:

– Знаете, мадемуазель, жизнь так удивительна, что даже в самом грустном и уязвимом состоянии мы должны знать, что всё может повернуться с ног на голову! И там, где Вы сейчас чужестранка, завтра жизнь с лёгкостью сделает из Вас королеву! Париж этому прямое доказательство! Я был чернорабочим в Камеруне, а теперь у меня свой магазинчик с книгами в Музее романтизма! И я могу созерцать эту красоту вблизи столь очаровательной девушки, как Вы! Разве не чудо, этот Париж? – мечтательно произнёс он.

– Я с Вами совершенно согласна! – кивнула я, шмыгнув носом.

– Тогда приходите завтра в пять в Музей Романтизма, и я покажу Вам свой Париж! Пусть Ваше видение станет полнее, а жизнь радостнее! Здесь я Жорж, а Вы?

– А я всюду Ольга! И буду очень рада увидеть Ваш Париж, Жорж!



Так я поняла, что сколько бы я ни исследовала Париж, сколько бы я ни углублялась в его улочки и историю, стремясь постичь все его тайны, всегда будет что-то, что делает его столь пленительным! И я рада отдаться этому плену, пока я здесь, в сердце Франции!





Фабрика эмоций




Давным-давно в далекой-предалекой галактике, на прекрасной Голубой планете жили загадочные разноцветные огни. Или, вернее так, все, кто пролетал мимо этой планеты, видели только огни, мигающие и мерцающие во тьме, и ничего больше. Но исследовать планету не представлялось возможным, потому что её атмосферой было вязкое желе, которое в плотных слоях просто отпружинивало прочь всякого любопытного разведчика или зеваку.

Особенно хороша была Голубая планета весной: желе становилось нежно-льдистого, пронзительного голубого оттенка, и все огни, пляшущие по поверхности планеты, виднелись особенно хорошо. Особо предприимчивые жители соседних планет даже организовали весенние туры на орбиту Голубой. Космические корабли с туристами группировались там и наблюдали мерцание, мигание и пляски загадочных огней. Завороженно рассматривая огни, люди держались за руки, кто-то даже использовал такие моменты для предложения руки и сердца, а кто-то сообщал близким о скором уходе или серьёзных переменах. И почему-то любые новости, будь то грустные или вызывающие восторг и ликование, воспринимались самым лучшим образом именно при созерцании разноцветных огней Голубой. Турфирмы пошли ещё дальше, и запустили туры по запросам клиентов: тур-помолвка, тур-подготовка к уходу, тур-решение о переезде и так далее. Самое удивительное, что желающих всегда было так много, что все туры почти мгновенно раскупали.

Кто же, кто ездил смотреть на эти огни? Самые разумные в системе гуманоиды с Плеяд, их соседи белотелые люди-рыбы, общающиеся силой мысли, слоноподобные, бледные тени с далекого Сириуса и ближайшие соседи из Галактики Млечный путь, болтливые и неуравновешенные синие мартышки. Их обычно запускали отдельными турами, ибо сосредоточиться на чём-то своём представлялось совершенно невозможным. Однако, все такие разные, они одинаково восторженно глядели на прозрачное желе Голубой, вперивши свои взгляды в разноцветные огни. Это было непостижимо для ученых всех мастей, сфер и цивилизаций.

Они пытались установить хоть какие-то закономерности в передвижениях огней, в их цветах и яркости, но не могли. Так же, как они не могли постичь их завораживающую магию, которая действовала на таких непохожих существ одинаково сильно. Эффект от наблюдения за огнями сохранялся надолго, и вскоре весенний тур на Голубую стал считаться едва ли не главным подарком к любому празднику.

Поэтому космический туризм процветал, а лучшие умы разных галактик были заняты интересной задачей. Но однажды случилось легкое происшествие, которое бы так и осталось незамеченным за масштабным паломничеством разных инопланетян на Голубую, если бы не повлекло за собой фатальную цепочку событий. А началось всё с обыкновенного непослушания. Подросток Ато из галактики Плеяды, отправившийся на празднование юбилея своего папы, услышав о том, что его судьба уже предрешена, таинственно исчез из поля зрения своей семьи. Пожалуй, никто бы и не заметил этого исчезновения, если бы не пришло время вручать дары и возносить почести юбиляру. Ато не было в церемониальном зале, не было и в общем вестибюле. Вскоре весь корабль искал никому прежде неизвестного подростка.

Тем временем, маленький спасательный челнок плавно оторвался от основного судна и направился к орбите Голубой. Однако он не стал стремительно врезаться в её светящуюся бирюзовым желе атмосферу, как это делали все прежние исследователи и любопытные. Челнок мягко уселся на самый край мерцающей массы, плотно окутывающей планету, и застыл так. Затем произошло то, чего не ожидал никто: внезапно челнок сам собой вошел в желе-атмосферу и принялся погружаться в неё, навстречу многоцветным огонькам на самой планете. Поскольку на туристическом корабле все были заняты поиском Ато, никто не увидел этого исторического события и не запечатлел его. Кроме одного маленького зелёного гуманоида, ребёнка одного из ведущих тура. Малыш восторженно наблюдал, как челнок замер на орбите Голубой и затем вдруг погрузился в волшебное, мерцающее желе. Через короткое время от челнока остался лишь слабый металлический отблеск, окруженный огоньками, точно сияющим кольцом. Зелёный гуманоидик по имени Наро засмеялся и захлопал во все свои шесть ладоней. Такого шоу за свои четыре венерианские года он ещё никогда прежде не видел!

Что же произошло с Ато, испуганно забившимся в челнок? Пока он погружался в желе, он успел мысленно проститься со всеми родными, попросить у них прощения за всё, что сделал и не сделал, и пообещать звёздам, системе Плеяды, Высшему разуму и всей своей семье, что больше никогда не убежит так, никому не сказав. Если такой шанс ему предоставится, конечно! Ведь если повсюду желе, чем же наш герой будет дышать? Однако в эти бесконечно долгие мгновения погружения в загадочную атмосферу, Ато, перед глазами которого пронеслась вся его жизнь, осознал, что впервые в жизни он совсем не в силах что-либо изменить! Он словно повзрослел на много световых лет, осознав, что его силы, дыхание и другие возможности и дары жизни конечны! Мальчик понял, что не может всё, и… успокоился, решив принять свою судьбу, какой бы она ни была. Он сложил свои конечности в молитвенном жесте и прикрыл все пять пар своих больших, удивленных глаз.

Когда Ато открыл глаза, он по-прежнему был жив, дышал и находился в космическом челноке, который неподвижно стоял на чём-то твёрдом. Наш герой припал к иллюминатору с жадностью первооткрывателя. Снаружи он увидел голубое небо, зелёную траву и смеющихся детей, бегущих по лугу. Дети были какими-то странными: двуногими, двуглазыми, всего с двумя руками и небольшими головами, припушенными то ли шерстью, то ли чем-то похожим. Вокруг не было никакого желе и огней! И Ато набрался смелости и выбрался наружу. В лицо ему прилетел ласковый, тёплый ветерок, а нижние щупальца ощутили шелковистую, прохладную траву. Воздух пах цветами и солнцем, как если бы оно имело запах! Ато засмеялся и побежал по траве. В то же мгновение со стороны орбиты Голубой в желе зажегся новый, ярко-оранжевый огонёк, заспешивший навстречу другим. Конечно же, из космических туристов этого никто не увидел, кроме маленького Наро, залившимся своим самым восторженным смехом!

В этот самый момент группы астрономов из разных галактик зафиксировали появление нового огонька на поверхности Голубой. Это событие потрясло весь научный мир! Учёные всех мастей и профилей только и говорили, что о новом оранжевом огоньке. Политики разных планет умело воспользовались общим замешательством и даже утвердили несколько сомнительных законов, пока в обществе царила радостная суматоха. Вот только на туристическом корабле с Плеяд всем было не до очередной астрономической новости: они искали своего Ато и были безутешны. Персонал помогал, чем мог, обшаривая даже подсобные помещения и склады, а также механический отсек, где без устали трудился плазменный двигатель и вся система жизнеобеспечения корабля. Но и там никого обнаружено не было. Родители Ато впервые за много лет остались наедине и говорили друг с другом не так спокойно, как привыкли, выставив вперед все пары своих глаз и порывисто размахивая всеми конечностями:

– Сердо, ты знал, что мальчик хочет избрать иной путь! И всё же решил за него! Но он давно хотел быть учёным, он так хотел этого с самого детства! Как можно его заставить? Переломить по-своему, чтобы радость потухла во всех его глазах!? – вопрошала Нурла, мать Ато.

– Жена, слушай меня! Так принято в нашем обществе, не я это придумал! Все эти желания, чувства, эмоции во все времена во всех цивилизациях приводили только к страданиям и разрушениям! Я повиновался своему многоопытному отцу, а он – своему, и так повелось с начала нашего Рода! И Ато придётся подчиниться! Его отец – государственный учётчик всех записей, и он будет им же! – упрямо отвечал Сердо, стараясь не смотреть своей жене в глаза.

– Он будет им, если ещё жив, конечно! – тихо ответила она и добавила с достоинством: – Меня зовут Нурла, помни об этом! Я не какая-то безликая жена и тоже имею право участвовать в судьбе сына!

– Хорошо, Нурла, я помню, как тебя зовут! В судьбе сына ты уже поучаствовала, дав ему жизнь и заботу в первые годы. Теперь ты можешь только наблюдать и молча повиноваться мне! – глаза Сердо сверкнули недобрым блеском.

– Да, муж, – ответила Нурла бесцветным голосом, в тот же момент приняв своё потаённое решение.


– Помни, что я взял тебя в жёны и твою тайну тоже! Помни про свою безумную мать! Я не отрекся от тебя, хотя следовало бы. Возможно, бунт Ато – вина твоей дурной наследственности! – отец Ато говорил со всё нарастающей важностью в голосе, высокомерно подняв три своих подбородка вверх.

– Ты обвиняешь в случившемся меня одну? – спокойно спросила Нурла и пронзительно посмотрела во все пять пар глаз своего мужа. – Что ж, будь по-твоему! В таком случае я удаляюсь, мне нужно побыть одной!

Сердо подавился своим очередным заносчивым ответом и беспомощно посмотрел вслед своей удалившейся жене. Кажется, он не властен более ни над ней, ни над младшим сыном. Наверно, нужно что-то предпринять, сообщить в Совет старейшин… Но тогда и его, Сердо, будут судить как несостоятельного главу Рода! Упорядоченные, взвешенные мысли впервые в жизни не желали повиноваться ему, их хозяину. Сердо что-то чувствовал, но старательно подавлял это, как его учили ещё в детстве. Однако в этот раз подавлять было почти невозможно: ещё немного, и он взорвётся в беспомощной злобе! Помогут ли привычные уже таблетки-подавители гнева теперь?

Нурла же, напротив, стала совсем спокойной. Она хладнокровно зашла в отсек для спасательных челноков и отметила про себя, что одного из них не хватает. Одобрительно кивнув, она решительно залезла в ближайший к ней челнок и тихо проговорила, запуская двигатель:

– Сынок, я иду к тебе!

Неслышно покинув корабль, челнок подлетел вплотную к голубой орбите и присел на неё. Нурле захотелось полюбоваться на огни вблизи, а затем уже лететь дальше, за сыном. Но желе под корпусом челнока вдруг расступилось, и он стал плавно опускаться куда-то вниз. Нурла запаниковала, но затем, вспомнив наставления своей матери, сложила все свои руки в молитвенном жесте и обратилась к Создателю. Она просила прощения за свои ошибки и ту боль, которую вольно или невольно причинила другим, за все свои заблуждения, но более всего – за предательство самой себя. Столько лет она терпела то, что терпеть было нельзя, столько лет смотрела на жестокость и упрямство Сердо, лепившего из её детей свои безликие копии. И только теперь, увидев смелый поступок Ато, Нурла пробудилась и опомнилась.

– Пусть лучше я сгину в этом желе, чем буду жить, как все эти бездушные роботы! – выкрикнула она в сердцах и тут же ощутила лёгкий толчок со дна челнока.

Открыв свои глаза, Нурла бесстрашно посмотрела в иллюминатор и увидела там красоту и смешных существ, бегущих по странной зелёной траве. Среди них был Ато. Ему было так весело, что Нурла засмеялась сама и побежала навстречу сыну.

– Мама! – радостно воскликнул он и с разбегу обнял её так крепко, как не обнимал никогда прежде.

– Ато! Ты жив! – только и смогла проговорить она.

– Это чудо, правда? – засмеялся он в ответ.

Маленькие жители Голубой стояли рядом и улыбались: таких забавных существ они никогда прежде не видели! А как славно они поиграли с одним из них! Поистине, этот весенний день удался!

– Ато, как ты общаешься с этими малышами? У них есть свой язык? – поинтересовалась вдруг Нурла у сына, наблюдая за жителями Голубой.

– Они общаются через мои мысли! И я их понимаю! – ответил он с довольной улыбкой.

– Правда? А нас все уверяли, что тут живут примитивные формы жизни! Снова ложь, куда не посмотри! – покачала она головой.

– Пойдёмте с нами, мы познакомим вас с нашими родителями и всей общиной! – возникло вдруг у Нурлы в голове, и смешной малыш с синими глазами помахал ей рукой.

– Да, пойдёмте, пойдёмте, они обрадуются! – подумали и засмеялись остальные, подпрыгивая на месте от нетерпения.

Нурла с Ато переглянулись и последовали за маленькими жителями.

– Так это дети, оказывается! – удивилась Нурла.

– Конечно, мам! И они совсем другие – свободные, весёлые, разные! Не как у нас! – отозвался Ато и тут же помрачнел.

– Отец не передумал, сынок, ты его знаешь, но это не значит, что должно быть только так, как сказано! – словно ответила на его мысли мама.

– Да, я знаю, но мне жаль, что ничего не изменить! – вздохнул сын.

– Очень даже изменить! Например, себя! Своё видение, своё счастье, свои радости! – улыбнулась Нурла и похлопала сына по плечам.

– Значит, мы с тобой уже изменили что-то? – произнес Ато и посмотрел на маму.

– Само собой! Иначе этот прекрасный мир не предстал бы перед нами во всей красе! – уверенно ответила она.





1


В этот момент на корабле маленький зелёный гуманоид Наро наблюдал появление фиолетового огня рядом с оранжевым среди прочих светящихся точек на планете Голубая. Малыш радовался и хлопал всеми своими руками от восторга. Оказывается, если улететь прочь от корабля и усесться на голубое желе, можно попасть прямо на планету, и тогда появится новый огонёк! Теперь Наро знал это, и новая тайна согревала его маленькое тельце, внушая ему значимость и весомость. «Вырасту и полечу на Голубую, как они! Стану новым огоньком!» – решил он про себя и принялся мастерить из обломков микросхем свой собственный космический корабль. Взрослым говорить бесполезно: только отмахнутся и побегут дальше, вечно занятые чем-то. Должно быть, им это нравится – бежать без оглядки! Так что нужно срочно вырасти и закончить космическую школу пилотов, и тогда… Наро снова засмеялся, потому что знал: так и будет!

Сердо, отец беглого Ато, пыхтел в своем отсеке, репетируя внушительную речь, способную внушить страх и трепет его жене. Она должна помочь ему разыскать Ато и заставить его повиноваться общим принципам. Однако, сколько бы Сердо ни репетировал, у него ничего не получалось. Таблетки, подавляющие гнев, иссякли, но иного способа успокоить свои мысли он не знал. Оттого речь не клеилась, и Сердо злился ещё больше. Такое новое, бесконтрольное чувство, чувство, запрещенное законом в его обществе! Другие члены семьи бродили по кораблю в поисках Ато, поскольку так было принято, однако в глубине души никто из них не горел желанием его искать.

Вскоре в отсек Сердо деликатно постучали. Это был старший стюарт корабля. Он увидел побагровевшее от злости лицо хозяина торжества, но сделал вид, что ничего необычного нет.

– Многопочитаемый глава Рода Манускренов! Вынужден сообщить, что поиски Вашего сына не увенчались успехом, а время нашего тура подходит к концу. Через два часа по местному времени мы должны установить курс на Плеяды и затем развезти всех по планетам внутри системы. Я хотел сообщить Вашей супруге, но нигде не нашел её… – сообщил стюарт, желая дать дальнейшие объяснения, но был прерван Сердо.

– Что!? Теперь и Нурла исчезла!? Отбывать, по расписанию!? А кто ответит за пропавших туристов? – зарычал он на своего собеседника, дико вращая глазами.

Тот в замешательстве попятился, ибо никогда прежде не сталкивался с гневом и не знал, как себя вести в такой ситуации. Однако поскольку для него эти движения также были вновинку, он зацепился своими щупальцами за мебель и упал навзничь, сильно ударившись одной из своих зелёных голов. Стюарт мгновенно отключился прямо на полу под ногами у Сердо. Гнев последнего сменился ужасом. Что он теперь скажет капитану корабля!? Недолго думая, Сердо оттащил тело бедного стюарта в коридор и оставил там, поспешив за помощью. Но взволнованный глава семейства, забывший, что такое душевное равновесие и голос разума, не заметил, как на полу его отсека остались следы зелёной крови, слегка окрасившие специальный ворс, призванный смягчать шум шагов.

Капитан корабля отрешенно слушал взволнованного Сердо, отметив про себя, что этот тур выдался слишком беспокойным и насыщенным происшествиями. Это подозрительно: сначала исчезает мальчик, потом его мать, а теперь старший стюарт отключился прямо в коридоре. Тем более, старший из Манускренов, кажется, совсем не владеет собой и попросту невменяем – в учебниках такой уровень эмоционального выплеска описан как потенциально опасный для окружающих. Поэтому капитан вынужден был принять решение об изоляции Сердо и передаче его властям по прибытию.

– Прошу Вас, выпейте немного витаминного напитка и присядьте в кресло. Всё будет улажено, – бесцветным голосом проговорил капитан и хладнокровно вручил своему беспокойному гостю бокал с самым мощным транквилизатором, для особых случаев.

Сердо, пребывая в своём аффекте, ничего не почувствовал и не понял, потому выпил всё предложенное залпом и тут же обмяк в кресле, словно давно хотел спать. Капитан вызвал стюартов, и те незамедлительно отнесли спящего в специальную каюту со звукоизоляцией и мягкими стенами. Ведь должно было подумать и о других пассажирах, и об общей безопасности. Также капитан направился в коридор рядом с отсеком Сердо и обнаружил там старшего стюарта. Пока тому оказывалась самая быстрая помощь, капитан внимательно изучил все поверхности в отсеке буйного пассажира и заметил свежие следы зелёной крови на полу. Зафиксировав их на специальное устройство, он сделал дистанционную запись в бортовом журнале. Тем временем, старший стюарт открыл глаза: