Ученица царя обезьян

– Э-э, тебя чего мотает из стороны в сторону?! – Ольга осторожно толкнула гостя кулаком в плечо, и китаец упал. Его сознание с огромной скоростью вырывалось из космоса, возвращаясь в обычное состояние. Яркие образы, вспыхивая, словно неоновые огни, и тут же погасая и сменяясь другими, чуть не ослепили его. Он вскрикнул и широко раскрыл глаза.

– Ты с ума сошла, Аолия?!

– Это ты с ума сошёл! – проворчала блондинка, – Просыпаюсь, а ты сидишь тут в темноте, качаешься и тихо мычишь. Напугал же меня!

Горел включённый ночник. Ольга сидела на кровати, кутаясь в одеяло, опустив ноги в тапках-лапках и неуверенно поглядывая на китайца.

– Ты в порядке? Ты случайно не наркоман?!

– Я медитировал! Я искал ответы на все вопросы! Но ты помешала мне!

– А-а… – с пониманием протянула девушка. – Ну извини. И знаешь, это… не медитируй по ночам больше. А то я пугаюсь.

– Хорошо… – сжав зубы и возведя глаза к потолку, согласился Сунь Укун.

– И вообще, собирайся, нам пора завтракать и в универ.

Ольга потянулась, зевнула и, как была в пижаме и тапках, поплелась в ванную.

– Куда? Когда? Зачем?! – Округлив глаза, китаец кинулся за ней вслед, заваливая девушку вопросами.

– В универ, сейчас, по делам, – односложно отвечала блондинка.

– Но ещё ночь! Даже не рассвело! – Царь обезьян, ничего не понимая, тыкал пальцем в окно, нервно подпрыгивая. – Ещё рано куда-то идти! Алый пожар зари ещё не разлился в светлеющем небе, знаменуя восхождение золотого диска солнца, освещающего весь мир, дарующего жизнь и изгоняющего мрак холода и смерти! Нужно спать, женщина!

– Полностью с тобой согласна, – охотно кивнула зевающая девушка. – Но в университет мне к восьми утра. Даже к семи тридцати, потому что в восемь ноль-ноль я уже веду пару у первокурсников. А потом у меня будут дела в лаборатории. Надо успеть вырастить плесень, понимаешь ли.

– Э-э, ты сказала «печень»?

– Плесень!

– …?!

– Ну диссер я пишу.

– Какой ещё диссер?! – уже в полный голос вопил несчастный китаец, которого явно не радовала перспектива отправляться куда-то по темноте, вместо того чтобы спать в тепле.

– Диссертацию. «Исследование физиологии основных видов плесени в связи с совершенствованием приёмов фитосанитарного мониторинга и защиты лекарственных растений», – монотонно продекламировала Ольга и, закрыв дверь в ванную перед носом своего охреневшего гостя, включила душ.

– Что такое физо… физи…диссо… фито… тьфу! Что это за непроизносимые слова, женщина?! – доносилось из-за двери. – Какое магическое заклинание ты произнесла? Ты колдунья? Ведьма? Богиня? Зачем тебе выращивать плесе-э-энь?! Ты хочешь уничтожить весь мир?

Девушка раздражённо зарычала и открыла воду посильнее.

– Нет, я не против! Уничтожай! Пусть этот снежный ад исчезнет навсегда! Но сначала, пожалуйста, верни меня в мой Кита-а-ай!!!

Сунь Укун нервно долбил лбом по стенке, и только хорошее воспитание и приверженность культурным традициям не позволяли царю обезьян вынести эту дешёвую дверь вместе с косяком. Ведь там, за дверью, – обнажённая женщина, на честь которой никак нельзя бросить тень из-за своей недостойной нетерпимости.



– Что мы будем есть? – спросил царь обезьян, когда Ольга вышла из ванной.

– Есть? Не знаю… – Она зевнула. – Я ещё не думала об этом. Сейчас кофе сварю. Попьём – и вперёд. Наша преподавательница говорила, что есть вредно.

– Это голодать вредно, а есть – полезно, – логично возразил китаец, – В твоём демоническом холодильнике есть еда?

Хозяйка лениво открыла дверцу холодильника и заглянула внутрь.

– Йогурт сойдёт?

– Что это? – Мужчина любопытно приподнял бровь.

– Ну… как бы объяснить… – Девушка на мгновение задумалась, – Подслащённое скисшее молоко в общем-то.

– Не пойдёт. Я – Сунь Укун! Я должен есть горячую пищу! Ведь я рождён…

– На вулкане, на вулкане, на очень, блин, горячем вулкане! Из небесного камня. Я помню, – быстро закивала нечёсаной головой блондинка. – Достало уже, честное слово…

Пока она переодевалась и варила кофе, китаец возился с найденными в овощном ящике кабачком, луковицей, яйцами и парой сморщенных от времени шампиньонов, завалявшихся у задней стенки холодильника и промёрзших до ледышек.

Через полчаса на сковороде уже шипела яичница с луком, грибами и кружочками жареных кабачков. К этому времени ночь за окном из чёрной стала синей, а затем голубой. Снег падал крупными хлопьями, и заскучавший китаец совсем скис.

– Чего? Ешь, это вкусно, – признала Ольга, уплетая яичницу.


– Мясо, женщина. Мне нужно мясо. Я – царь обезьян! Демон. Хищник.

– Угу. Чем же ты питался на своей малой родине, если у тебя там одни цветы и плоды? Откуда ты там брал мясо?

– Лучше тебе не знать, – проворчал Сунь Укун.

– Неужели ты ел своих подданных обезьян?! – наигранно ужаснулась девушка.

Узкоглазый повар взорвался:

– Никогда! Никогда прекрасный царь обезьян не причинил никакого зла своему обезьяньему народу с горы Цветов и Плодов! Они мои подданные, моя семья, моя паства!

– Стадо, значит? – хихикнула Ольга. – Ладно-ладно, признаю, перебор! – Она подняла руки в знак примирения, когда глаза её собеседника засверкали красным. – Спасибо за завтрак. Мой посуду и пошли. А то опоздаем!



…На автобусной остановке, как всегда по утрам, было полно людей. Какой-то высокий мужчина нервно закурил. Троица подростков смотрела видеоролик в смартфоне. Сонная женщина с окончательно уснувшим ребёнком и санками явно торопилась в детский сад. Небольшая компания студентов шумела, смеялась, обсуждала экзамены и штудировала тетрадки с лекциями. Двое молодых военных смотрели на них с лёгкой завистью. Откуда-то доносилась бодренькая песня Шнура:

Депутаты ох…ренели,

И в правительстве бардак!

А я пьяный две недели,

Потому что сам муд… артист!





Все были в приподнятом настроении из-за морозной зимы и предстоящего Нового года. Сунь Укун недоверчиво смотрел на всех этих весёлых, беззаботных людей, натянув смешную бежевую шапочку по самые брови. Как они могут быть такими счастливыми, если вокруг так много снега?!

Подошедший автобус конечно же был набит битком. Ольга быстренько пропихнула вперёд китайца, утрамбовалась следом, наступая ему на пятки, и тут же расплатилась за два билета у так удачно оказавшегося рядом кондуктора.

– Ну, держись теперь, а то упадёшь, – шепнула она своему спутнику.

– За что здесь держаться, женщина?!

– Зубами за воздух, – посоветовала девушка.

– Я так упаду!

– Куда?

– Некуда, – не имея возможности даже повернуть голову, признал китайский гость. – Тут народу как маринованных стеблей бамбука в бочке! И никто не уступит место царю?



– Ты уверена, что это он, Тяньгоу?

– Нет, господин, я же не могу учуять его запах через эту железяку. – Одетая в строгий деловой костюм рыжеволосая девушка со стильным каре виновато опустила глаза.

– Ну и зачем вы все мне нужны, если вы не в состоянии точно определить, он это или нет? Может быть, мне отправить всю вашу компанию скитаться по смрадным лабиринтам Диюя, полным неожиданных ловушек, жестоких казней, раскалённых кипящих озёр и пронизывающего ледяного ветра, который слоями будет сдирать плоть с ваших ничтожных костей, пока не превратит ваши физические тела в жалкие лохмотья? – Широкоплечий мужчина в дорогом атласном халате задумчиво приподнял брови, поправил рукой высокую причёску и, зажав между пальцами сигару, замер в ожидании.

Стройная Тяньгоу тут же кинулась к нему, обрезала кончик сигары маленькими золотыми ножницами, щёлкнула чёрной гематитовой зажигалкой и склонилась в почтительном поклоне. Мужчина молча закурил, прикрыв глаза с длинными коровьими ресницами, выдыхая клубы дыма через широкие ноздри…

За огромным панорамным окном открывался вид на роскошный сад с карликовыми деревьями, фонтанами и водопадами, цветочными клумбами и высокими кустами михутао – дикого обезьяньего персика. Непосвящённый наблюдатель ни за что не догадался бы, что этот сад разбит не на земле, а на четвёртой крыше самого высокого здания Поднебесной.

Но зато те, кто собрался сегодня в этом кабинете, прекрасно отдавали себе отчёт в том, чего каждому из них стоило подняться на эту вершину и как легко можно упасть с неё, как долго придётся лететь с высоты в двадцать пять иней, а также – что ждёт их в самом низу. Точнее, что внизу их не ждёт ничего хорошего.

– Блондинка пишет в своём блоге, что он называет себя Сунь Укуном, царём обезьян. И что у него даже есть посох, – прорычал громила, походящий на медведя. Он помялся в затянувшейся паузе и неуверенно почесал себе шею длинными чёрными когтями. На смуглой коже остались глубокие полосы царапин. Мгновением позже они наполнились густой чёрной кровью, но медведь и бровью не повёл.

– Ты глуп, Хуньдунь, – холодно отозвался мужчина в халате, продолжая наслаждаться сигарой. – Эта девица может писать что хочет. Обвести её вокруг пальца – много ума не надо. Но, прежде чем предпринимать что-то, я хочу убедиться, что это действительно обезьяна, а не какой-то местный сумасшедший, начитавшийся бездарной книжонки этого пустоголового У Чэнъэня!

– Но у него посох, господин… – полушёпотом прошелестел отделившийся от стены бледный хрупкий юноша с белыми губами и почти прозрачной кожей.

Тот, кого называли господином, встал и подошёл к окну.

– Скажи мне, Лю Гуй, у призраков есть мозги?

– Что? – Бледный юноша удивлённо распахнул глаза.

– Ах, извини, должно быть, мой вопрос некорректен. У Лю Ганьсы, чьим призраком ты стал, были мозги?

– Я не понимаю, господин… – стушевался растерянный Лю Гуй и неуверенно добавил: – Наверное, были…