Ученица царя обезьян

Неужели в этом большом городе нет никого, знающего язык нашей общей родины, язык моей страны? Это очень странно. Тем более для храма наук!

Ненавязчиво косятся в мою сторону. Они видят меня? Смотрят на меня? Или просто осматриваются по сторонам? Но как мне проверить их, включив волшебное зрение? Я не знаю. То есть знал, но забыл. Я забыл почти всё, пока сидел в этой проклятой глиняной копилке, куда меня каким-то образом смог упрятать поганый рогоносец Мован.

Толстый мужчина с синим носом, которого Аолия почтительно называет по имени и отчеству, должно быть, её начальник. Он пьёт слишком много байцзю или даже чего покрепче. Впрочем, если поставить перед ним девяностопятиградусную «Схватку тигра с драконом» – он, наверное, вылакает всю бутылку и умрёт на месте. Стоя! От счастья!..



– А потом мы с вами поедем в местный рыбный ресторан, – говорил толстый начальник. – Это культовое место. Мы уже забронировали вам отдельный кабинет. Там даже зимой подают таких больших и вкусных раков…

– Только не раков! – высоким голоском почти выкрикнула тощая китаянка с выступающими передними зубами и пучком на затылке. – Есть раков – ниже нашего достоинства! Раки – падальщики!

– Вот креветки – другое дело. Или крабы. Готовят ли в вашем ресторане крабов с гречневой лапшой в перечном соусе? – поинтересовался её спутник, широкоплечий китаец, более похожий на медведя, чем на человека.

– Э-э… простите, а у вас точно биологическое образование? – неожиданно напряглась Ольга.

Сунь Укун в тёмной комнате заинтересованно подался вперёд. Ну-ну?..

– Ну, понимаете ли… – продолжала блондинка, сразу отвечая на немой вопрос всех: и ректора, и переводчика, и китайских «учёных». – Вот вы говорите, – она кивнула огромному китайцу, – что креветки и крабы не падальщики в отличие от раков. Но ведь это ошибочное утверждение, это любой первокурсник знает. Все ракообразные, не только раки, но также и морские и пресноводные крабы, креветки, лобстеры… Ну, в общем, все они – детритофаги в той или иной мере.

Ректор вытер резко выступивший пот платочком и даже погрозил настырной лаборантке пальчиком. Но девушка не отступала:

– Потому что они питаются разлагающимися органическими останками только в случае крайней необходимости. Например, в рационе так нелюбимых вами раков доля органических останков составляет лишь пять процентов. В идеальных условиях они предпочитают питаться растениями, опавшей листвой или живой добычей, которая состоит в основном из мелких придонных живых организмов. Кстати, практически все виды донной и придонной пресноводной и морской рыбы тоже питаются разлагающимися останками в условиях дефицита иной пищи.

Китайцы начали краснеть и бледнеть, похоже, что их легенда рассыпалась, как карточный домик. Великий Мудрец мысленно зааплодировал…

– Такой рацион продиктован условиями среды их обитания. Да и вообще, любая рыба в условиях крайней необходимости может переходить на употребление разлагающейся органики, являясь, таким образом, частичным детритофагом. – Ольга помолчала, переведя дыхание, и, убедившись, что владеет аудиторией, продолжила: – Хотя что-то мне подсказывает, что вам ни о чём не говорит этот термин, вам привычнее архаичное слово «падальщики». А теперь у меня к вам вопрос. Как же вы, уважаемые коллеги, можете всего этого не знать?

Она обернулась на ректора. Её прямой начальник сурово нахмурился и открыл было рот, видимо желая осадить чрезмерно зарвавшуюся аспирантку, портящую ему международные контакты, но не успел ничего сказать.

– У Мован говорил, что она тупая… – усмехнулся низенький пожилой китаец, оскалив внезапно выпрыгнувшие клыки.

Все члены делегации вдруг резко сменили восточную вежливость на явную грубость.

– А она и есть тупая, – возмущённо пискнула тощая китаянка. – Эй, ты, женщина! Где обезьяна?

– Какая ещё обезьяна? – вспыхнула всё ещё ничего не понимающая Ольга. – Вам тут не зоопарк и не краеведческий музей, нет у нас никаких обезьян.

– Ты ещё отпираться будешь, желтоволосая стерва? – грозно зарычал широкоплечий мужчина. – Я же тебе все кости переломаю двумя пальцами. Будешь хрустеть, как жареный кузнечик.

– Дорогие гости, вы не слишком… – подал было голос ректор университета, но зубастый вырубил его одним ударом в висок и, быстро шагнув к дверям, закрыл спиной выход.

Меж тем широкоплечий, двигающийся с нереальной для своего роста и веса скоростью, вдруг схватил девушку за горло, встряхнул и подчёркнуто медленно спросил:

– Где? Сунь? Укун?

– Я здесь, Хуньдунь, – ногой открывая дверь, крикнул Великий Мудрец. Он наугад зачерпнул несколько склянок со стола и, рассовав их по карманам, спокойно вышел на свет.

– Обезья-ана… – дружно оскалились фальшивые «учёные».

– Хой Лаошу, грязная, серая тварь, Мовану по-прежнему нравится, как ты пищишь? – широко улыбнувшись, спросил он тощую китаянку.

Учёная, гневно запищав, внезапно отрастила крысиные уши, её морда вытянулась и покрылась серой шерстью, а из-под пошло задравшейся юбки-карандаша высунулся похабный розовый крысиный хвост в проплешинах и коротких редких волосках.

– Грязная, вонючая обезьяна!!! – пискляво заорала она, кидаясь вперёд.

– Неправда, я чистый и ароматный, я сегодня принимал душ и мыл подмышки кокосовым гелем! – Уворачиваясь, он левой рукой подхватил крысу за воротник и с размаху швырнул её прямо в старую кафедру. Древесно-стружечные плиты разлетелись в пыль, обсыпав всех опилками.

– Это чё?! – округлив глаза, спросила едва продышавшаяся блондинка, которую Хуньдунь просто бросил на пол, готовя могучие кулаки для разборок с царём обезьян.

– Аолия, раскрой свой разум! Ты ведь и так уже всё поняла! – крикнул ей китаец, бросая небольшую тонкостенную бутылочку с прозрачной бесцветной жидкостью прямо в лоб прыгающему в его сторону пожилому зубастому «учёному».

Странный старик заверещал и упал, а когда поднялся, Ольга увидела кроличьи уши на его лысой голове, налитые кровью глаза и здоровенные, как у моржа, опускающиеся почти до пояса кривые резцы. С его седой морды сползали капли чего-то очень ароматного вроде… медицинского спирта? Кролик начал ловить языком капли и отвлёкся…

– Кудзыячи, старый дурак, зачем ты-то сюда полез? – в голос хохотнул Сунь Укун, закидывая голову. – Неужели у Мована больше нет достойных воинов?

Как раз в этот момент на него с рёвом бросился огромный медведь с кабаньим пятачком. Его одежда потрескалась, обнажая могучие, обросшие бурой шерстью мышцы.

– Тебе конец! – заорал он, брызгая слюной, и повалил царя обезьян на пол.

– Что ты там хрюкаешь? – добродушнейше спросил китаец.


– Я убью тебя!!! – всё больше распалялся Хуньдунь. И вдруг на мгновение замер, потому что сзади раздался гулкий удар. Над ним стояла Ольга.

– Не смей трогать моего учителя! – крикнула она, держа в обеих руках металлический штатив, погнутый о спину медведя.

– Я убью и тебя тоже!!! – подумав, переключился он уже на неё, но в эту минуту вскочивший на ноги царь обезьян быстро выплеснул ему в глаза какую-то светло-жёлтую жидкость из второй полупрозрачной склянки.

От нечеловеческого воя медведя с потолка посыпалась штукатурка, а старый паркет на полу поднялся горбом.

– Тупая гора мышц, неужели ты думал, что сможешь победить Великого Мудреца, Равного Небу? – наблюдая за мечущимся по аудитории демоном, спросил китаец.

Медведь орал, держась за глаза, сшибал все стулья, столы, углы и наконец просто выбросился в окно, вынеся его месте с рамой. Бледный переводчик тут же оставил свой пост, исчезая за дверью. Возможно, он был просто подкуплен…

– Аолия, что такое H2SO4? – с любопытством спросил Сунь Укун, прочитав надпись на такой полезной, но опустевшей склянке.

– Потом объясню! – ответила она, лупя штативом промеж ушей нетрезвого кролика, который почему-то лез к ней с поцелуями.

– Не так надо! Он же демон, с ним всё проще. – Оттолкнув ученицу, царь обезьян одним ударом ноги выбил оба резца одуревшего от спирта кролика, и Кудзыячи улетел вслед за медведем. Китаец подобрал с пола укатившуюся скляночку и запасливо положил в карман.

– Ах ты тварь!!! – кричала в это время окончательно взбесившаяся блондинка, за хвост оттаскивая визжащую крысу от стоявшего у дальней стены шкафа, в двери которого она успела прогрызть дыру. – Ты что, сюда жрать пришла?!

Она дважды пнула крысу под брюхо и, упав на колени, принялась долбить её головой об пол, держа за длинные уши.

– Что случилось, женщина?! – округлил глаза китаец, шокированный её яростью.

– Да эта сволочь под шумок сожрала у нас образцы пшеницы, которые привёз из экспедиции сам Вавилов!!! И на основе которых, между прочим, была выведена Саратовская 29!!! – орала девушка, продолжая бить крысу. – Она уничтожила часть продовольственного запаса мира!!! Сдохни, мразь!!!

Блондинка схватила старый металлический совок, видимо оставленный уборщицей за шкафом вместе с веником, и со всей силы несколько раз ударила тонкой кромкой по крысиной шее, напрочь отрубив ей голову.

– Ты убила Хой Лаошу?.. – обалдев, спросил Сунь Укун, протирая глаза. – Воистину учитель лишь открывает двери, а дальше ученик идёт сам…

– Я не поняла, ты типа недоволен? – сипло спросила Ольга, поднимаясь на ноги и со звоном бросая на пол случайное орудие убийства. – Может, поплачешь ещё?!

– Успокойся, Аолия! Гнев, словно чёрная туча, закрыл свет твоего разума. Открой его и вспомни, что демонов было четверо.

– Четверо? – нервно постукивая каблуком, призадумалась девушка. – Старый кролик, тот свиномишка, или медведесвин, потом эта прожорливая тварь и… да, был ещё четвёртый! Только я его совсем не помню, как-то вылетело из головы. Вроде бледный такой, болезненный. Анемия, наверное.

– Конечно, ты его не помнишь, – обходя бессознательно лежащего толстого ректора, согласился китаец. – Потому что это призрак.

– Кто призрак?

– Четвёртый. Он призрак. Его зовут Лю Гуй.

– И где же он?

– Да где угодно! – Царь обезьян демонстративно раскинул руки в стороны. – Этот демон, возможно, самый опасный из всех. Хоть и не самый умный.

– А нам обязательно его искать?

– Зачем меня искать? – раздалось сзади, и шею девушки обхватила почти прозрачная рука, сжав так сильно, что она даже не смогла захрипеть. – Я никуда не прятался. Поиграем, Укун? Как ты хочешь, чтобы я убил эту женщину?

Великий Мудрец замер.

– Хочешь, я перережу ей горло? – Призрак слегка провёл по шее блондинки острым, как лезвие, чёрным ногтем, и на шее осталась тонкая кровавая полоса. – Или, может быть, мне выколоть ей глаза? Или проткнуть сердце? А может, мне пробить ей лёгкие, и мы посмотрим, как смешно она дрыгается, пытаясь сделать вдох, и как кровь пенными толчками выплёскивается из дырок в спине? Это весело!

– Лучше отпусти её, призрак.

– Нет.

– Отпусти…

– Ну не-эт…

Царь обезьян ударил себя по уху и достал свой золотой посох.

– Чего ты хочешь, Лю Гуй?

– Уничтожить тебя и всё, что тебе дорого. Это же очевидно.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что эта женщина дорога мне. Отпусти её, она уже синеет.

Призрак убрал руку с горла девушки, но приставил длинный ноготь к шее.

– Не надейся, обезьяна, что сможешь провести меня так же, как озабоченную Да Цзи. Я отлично вижу, что эта золотоволосая дорога тебе. Хотя мне и не понять твоего вкуса… – презрительно скривил он синие губы.

– Откуда такая ненависть ко мне, Лю Гуй? Мы ведь не виделись несколько веков, – задумчиво спросил царь обезьян, переминаясь с ноги на ногу и демонстративно покачивая посох в руках. – Неужели ты всё ещё не забыл ту невинную, но гениальную шутку Великого Мудреца, когда я…