Ученица царя обезьян

Раскалённый мужчина встал и пошёл прочь из комнаты, даже не взглянув на царевну.

– О, Мован… не уходи… – неожиданно взмолилась она. – Прошу, продолжи эту сладостную пытку…

– Нет, – не оборачиваясь, бросил он.



Царь обезьян сидел на кухне, вприхлёбку пил холодную воду из-под крана и смотрел в окно. Падающий снег как будто делал ночь светлее, весело кружась в ритме вальса вокруг фонарей. Сунь Укун толком не медитировал уже несколько дней и ночей…



Почему я всё ещё здесь? Почему я до сих пор не нашел возможность вернуться домой? И почему иногда я забываю, что я – Сунь Укун, предаваясь простым человеческим радостям с этой женщиной?

Еда, питьё, харчевни, каких в известной мне Поднебесной не было даже в столице. Дворцы, достойные императора Поднебесной, но отданные во владения людям. Снег…

Надо снова попробовать связаться с просветлённым монахом или хотя бы свиньёй. Конечно, будет дерзко сразу звать богиню или самого Будду, разумнее начать с мелких сошек. Возможно, они быстрее откликнутся на зов Великого Мудреца, Равного Небу…

– Я ненавижу тебя-а, Уку-ун… – простонала утомлённая блондинка, развалившаяся на полу в позе распластанной морской звезды.

…Весь вечер и половину ночи он гонял её, заставляя сражаться и совершенствовать свои первые навыки боя. С глубоким сожалением царь обезьян вынужден был признать, что эта голубоглазая женщина совершенно не готова защитить свою жизнь. Она неповоротлива, как бревно. Она не знает, как взяться за оружие. Нелепыми, глупыми и, по сути, бессмысленными кухонными ножами и теми не умеет пользоваться!

Подумать только – столько времени эти клинки хранятся у неё на кухне, а она не может ни резать ими противника, ни колоть, ни бить, ни метать их в злодея. Не знает баланса, движений, философии и даже души своего подручного оружия. Как такое возможно?

Про волшебный посох лучше вообще не вспоминать. Против него был бы бессилен любой демон, не то что она. Впрочем, по лбу вон той глупой голубой палкой он всё-таки получил, но виной тому роковая случайность, а уж никак не боевые таланты этой безрассудной, не сказать бы «безмозглой», блондинки.

– Никогда тебе этого не прощу-у… – продолжала исподтишка ныть Ольга.

Укун злорадно улыбнулся. Он заставил собирать её все рассыпанные зёрна кофе по одному зёрнышку, не сгибая колен. И от души бил несчастную по спине её же гимнастической палкой, когда она всё же сгибала колени. А когда все зёрна кофе были собраны, он рассыпал их вновь, и она снова их собирала. И снова… и снова…

– У меня всё тело в синяка-ах… – захныкала девушка.

– Зато оно стало более гибким, – добродушно пожал плечами китаец.

– Я убью тебя-а…

– Хи-хи-хи, – без улыбки сказал он. – Кого ты сейчас можешь убить, женщина? Ты даже не в силах сама подняться с пола!

Подумав, чисто из сострадания он принёс ей на пол подушку, одеяло и тонкий плед. Девушка со стоном переползла на постеленное одеяло, укрылась небрежно брошенным сверху пледом и мгновенно заснула. Надо признать, никогда она не спала так сладко…

Тяньгоу проснулась немного раньше, чем планировала, – за окном ещё было темно. Впрочем, старушка, как и многие люди в почтенном возрасте, вставала рано. Такое бывает. Собственно, её размеренное шарканье тапками по полу и разбудило утомлённую собаку.

А теперь бабушка, собрав волосы в пучок и надев на лоб повязку, стояла посреди комнаты в смешной майке и длинных шортах с рюшами, делая зарядку. Тяньгоу сначала решила понаблюдать за её упражнениями, но потом отвернулась и, скучающе зевнув, посмотрела в окно. Шёл сильный снег.

В этом городе вообще слишком много снега. Соседи сверху включили воду в ванной, поэтому в коридоре противно шумели трубы. Болонка встала, отряхнулась, снова зевнула и, спрыгнув на пол, побежала на кухню – проверить миску, в которой вчера ей подавали еду. Но посуда оказалась пустой. Что-то не так, да?

Тяньгоу требовательно тявкнула и, услышав суетливое шарканье хозяйских ног по полу, с удовлетворением потянулась. Старушка, на удивление быстро добравшись до кухни, тут же плеснула в миску молоко. Да сколько можно-то?! Она же не кошка…



Царь обезьян впервые спал на диване женщины. Он не посчитал нужным стелить постельное бельё и подушку. Зачем? Диван и так достаточно мягкий.

Ему снился Древний Китай и надоедливый лысый монах, который опять орал на него, гневно потрясая плетью из стебля волшебного лотоса, которым был запечатан выход из горы Пяти Пальцев, когда мятежный Сунь Укун был заточён в ней на пятьсот лет.

Внезапно красный телёнок выбежал из зарослей бамбука и замычал, раздражённо размахивая хвостом с чёрной кисточкой на конце. Царь обезьян поднял голову, отмечая яркую комету, пролетающую по ночному небу, которая вдруг оказалась тем самым саратовским поваром-гуем, приветливо помахавшим ему рукой с планетарной высоты.

Услышав шорох за спиной, Сунь Укун резко подскочил и увидел в темноте силуэт сонной Ольги. Закутанная в одеяло, она с закрытыми глазами добрела до дивана и, даже не просыпаясь, просто улеглась рядом с ним.

Обняв девушку за талию, несколько минут китаец пытался спастись от её волос, щекотавших нос, и, наконец-то найдя удобное положение, с облегчением заснул, но очень скоро был разбужен звонком будильника.

– Ну-у… – заныла сонная блондинка, однако упёршийся китаец был неумолим.

– Вставай, Аолия! Сегодня нас ждут великие дела в твоём храме науки! А ведь ты ещё даже не разогрела своё тело и не потренировалась с посохом!

– Отстань! Ты достал меня! Весь вечер гонял, всю ночь гонял, потом ещё и отправил спать на жёстком! – возмущалась всклокоченная Ольга, топая ногами посреди комнаты.

– На жёстком?! Женщина, ты спала на одеяле из верблюжьего пуха! Голова твоя лежала на бамбуковой подушке! Ты укрывалась лёгким и тёплым пледом, не стесняющим движений и дыхания! Я просто не в силах понять, чем тебя вдруг не устроил такой сон и почему ты пришла ко мне, стеснив на диване самого Царя Обезьян?!

– Да потому что всё равно мне было холодно и жёстко на полу! И вообще, с чего бы мне спать на полу в собственном доме?!

Она выпила стакан воды, мысленно собираясь отметить это в специальном приложении, и потянулась. Где планшет? Надо бы отписаться, да?

– Так ты же сама заснула вчера на полу. Я лишь скрасил твой отдых, подстелив мягкое, чтобы твоё нежное тело не болело с утра.


– А оно болит! Ты должен был взять меня на ручки и отнести на кровать!

– Нет, ты тяжёлая.

– Я ТОЛСТАЯ?! – Собравшаяся было идти в ванную девушка резко развернулась, с самым гневным видом бросаясь на обидчика.

– Раскрой свои уши, женщина! Я не сказал «толстая», я сказал «тяжёлая», – настороженно поправил её отпрыгнувший китаец.

– Не юли! Это одно и то же! Значит, я толстая, да?! Тогда завтрака сегодня не будет! – грозно решила она и пошла в ванную.

– Но Аолия, сегодня нам понадобятся все силы для борьбы с демонами, – опомнился подорвавшийся за ней Сунь Укун, но – поздно.

– Нет. Я толстая. И вообще есть вредно. Так что не будет никакой борьбы. И демонов не существует, так что с ними тоже не боремся.

Она захлопнула перед носом царя обезьян дверь в ванную, и тогда он молча несколько секунд побился о неё лбом. Хоть дверь и не открылась, но на душе всё-таки немножко полегчало.

Китаец прошёл в комнату и, сев в позе лотоса, не спеша прикрыл глаза. Вряд ли ему удастся нормально помедитировать, но он должен хотя бы попытаться.



Желтоволосая женщина слишком молода, наивна и слепа, как и почти все люди, такова их природа, дарованная Великой Матерью.

Но я – Сунь Укун. Я знаю, что столь внезапный приезд каких-то там учёных чиновников из Поднебесной, да ещё именно сейчас, не может быть нелепой случайностью. Слишком много этих подозрительных случайностей: чёрно-бурая лисица Да Цзи, её следящие веера в театре и ресторане у повара-гуя…

Нет, презренный гуй не стал бы вести игру против царя обезьян – он слишком глуп. И волшебные веера развесил, поддавшись глупости и желанию украсить свою харчевню, а не из-за злобного коварства.

Увы, за столько лет, проведённых в мире простых людей, отрекшись от своей истинной сути, он стал так же беспечен, как и они. Пожалуй, если сейчас гуй вернётся в мир демонов, он не проживёт там и дня…

А ещё я, легкомысленный и утомлённый изнурительным снегом и тяжкими испытаниями, совсем забыл об одном важном вопросе, ответ на который надлежало найти уже давно: как именно вонючий бык смог запереть меня в этой тонкостенной фигурке, ставшей моей тюрьмой на долгие-долгие годы? Как?!

Ведь никто не может победить царя обезьян! Никто не может перехитрить Великого Мудреца! Никто не может…



– УКУН!!!

Сунь Укун подскочил и бросился к ванной. Судя по громкому и раздражённому голосу, блондинка звала его уже не в первый раз, а он не услышал, с головой погрузившись в запредельную глубину своих мыслей.

– УКУН!!! – раздалось из-за чуть-чуть приоткрытой двери.

– Что произошло, Аолия?! На тебя напал демон?

– Ты совсем, что ли?! Кому я нужна голая в ванной?! – проворчали из-за двери. – Я полотенце забыла. Открой шкаф в комнате, возьми с верхней полки большое розовое полотенце с далматинцами и принеси мне!

– Я тебе не банщик и не слуга, женщина… – попытался было возмутиться китаец.

– Принеси полотенце! – не сдавалась упрямая блондинка, переходя к неприкрытому шантажу. – Или ты хочешь, чтобы я вышла из ванной голая и мокрая? Ты, может, извращенец, а? Да, нет?!

– Нет! – торопливо заверил её царь обезьян.

Он кинулся к шкафу, достал полотенце и повесил его на мокрую женскую руку, требовательно высунувшуюся в приоткрытую дверь.

– Вот сразу бы так, – глухо проворчала Ольга. – И так времени нет, а ты ещё со своими китайскими комплексами… Спасибо!

Из ванной пахнуло паром и каким-то душистым мыльным средством, которое всё же не перебивало тонкий аромат влажной женской кожи. Китаец, мечтательно прикрыв глаза, сделал два глубоких вдоха и, покачиваясь, отправился на кухню.

За окном ещё было темно, но ночь уже мягко синела, становясь чуточку светлее. Снег, казавшийся вечным, продолжал падать, его хлопья были такими большими, как будто кто-то в небе разбрасывал над городом пушистую вату.

– А ты чего в окно уставился? – удивлённо спросила Ольга, входя на кухню. – Чего там интересного? Ночь же ещё, ничего не видно! Нам нужно выйти пораньше. Я-то думала, ты уже кофе сварил, а ты встал тут и завис. Опять всё самой придётся делать…

Она сняла с головы полотенце и повесила его на дверь, слегка взлохматила руками светлые кудри, потуже завязала пояс халата и прошла к плите. В нос китайцу ударил запах её мокрых волос и тут же пропал. Ему даже захотелось подойти к ней сзади и понюхать затылок, чтобы вновь насладиться этим запахом. Но Великий Мудрец вовремя вспомнил, что он не извращенец, и поэтому просто сел за стол.

– Женщина, одного кофе недостаточно, я хочу приготовить нам завтрак.

– Нет! Я толстая! – Ольга засыпала в турку четыре ложки кофе, залила водой и поставила на огонь.

– Я этого не говорил.

– Нет, ты сказал!

– Не говорил.

– Значит, подумал!

– Но ведь я не толстый! – праведно возмутился мужчина. – Я желаю накормиться пищей, которая насытит меня перед тяжёлым днём.