Уборщица для босса
Часть 8 из 9 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вадим почувствовал, что все то хорошее, что в него вложила мать, испаряется в слив умывальника.
В голове билась только одна мысль «обман, опять обман».
Он ненавидел обман. В любых его проявлениях. И от этого становился другим человеком.
Волынский набрал ее номер. Один гудок, на второй она уже лепетала:
- Послушай, надо было сразу тебе сказать...
- Нет, это мне стоило раньше всё вам объяснить…Анна.
- Постой, я просто хочу, чтобы ты знал, что...
Он разозлился. Не надо ей было его злить…
- Что мне не стоило пускать вас в свою жизнь, уборщица Жданова? Или что мне не стоило спускать с рук ваши выходки? А может, что вы влюбились в меня? Ну давайте, скажите!
В трубке стояла тишина.
- Вы что, думаете какая-то особенная, да? Мне это каждый день говорят! Думаете, что можно так легко прийти в жизнь человека и и он вам тут же отдаст свои руку, сердце, все заработанное?
- Но я совсем так не ду…
Он понял, что перегнул. Понял, но не мог остановиться. Единственное что вышло, это выровнять голос до спокойного.
- Аня, извините. Я наболтал лишнего. В общем все, что я хотел вам сказать… я уже однажды любил и больше планирую. Если вас устроит только секс, то знайте – я не против.
В трубке вновь повисла тишина и, наконец, разъяренный голос Анны:
- Козёл ты, Волынский…
15.
Вадим
Вот уже три недели Вадим Сергеевич Волынский ходил сам не свой. Душевная маета не способствовала душевному же спокойствию. И работе тоже мешала.
Катерина то и дело заглядывала в глаза, пытаясь найти там причины начальственной маеты, но раз за разом посылалась делать дела.
Новогодние праздники давно отгремели, все вышли на работу. Все, кроме одной.
Анна Жданова прислала униформу почтой, за расчетом так и не пришла. Вадим понимал, что повёл себя отвратительно, что он не прав, и почём зря оскорбил девушку.
Раз за разом он прокручивал в голове тот диалог по телефону и её извиняющийся голос, то и дело пытающийся вставить хоть слово. Раз за разом он вспоминал, ЧТО наговорил несчастной подчиненной. И раз за разом в голове всплывал ее образ там, в спальне. Каждую ночь Вадиму снилось одно и тоже: как он отбрасывает трусы в сторону и бросается на такую беззащитную, такую красивую и сексуальную Жданову. Как рвет ее легкий прозрачный халатик, впиваясь в фарфоровую кожу зубами. Прижимается всей разгоряченной грудью к груди такой сладкой девочки. Его руки блуждают по гладкой как шелк коже, заставляя её выгибаться от удовольствия. Она стонет под его пальцами, ласкающими набухшие от возбуждения соски. Её дыхание наполнено свежестью и страстью. Они вот-вот сольются в танце любви и тут она кричит в изнеможении:
- Ну и козёл же ты, Волынский!
Н этом место он всегда, раз за разом просыпался, с головы до ног покрытый потом и со стоящим хозяйством между ног. И целый день потом не мог успокоиться, вспоминая будоражащие подробности своего сна. И так до следующей ночи…
Нет, так больше не может продолжаться! Он должен найти Анну, чтобы отдать ей положенную зарплату. И извиниться. Да, это, пожалуй, самое главное. А больше ни для чего. Только для отдачи долга и извинений.
- Катя, я отъеду ненадолго. Распечатайте мне расчёт на Жданову.
Катерина понимающе кивнула, пряча улыбку на лице и выдала начальнику бумаги.
Дома Ани не оказалось. По крайней мере, когда Вадим раз двадцать позвонил в домофон, никто ему так и не открыл. Сотовый Ждановой также молчал, оповещая механическим голосом, что абонент совсем не абонент.
Волынский подождал еще немного у подъезда в надежде, что вот сейчас Аня вернется откуда-нибудь, из магазина, например и он сможет подарить ей этот замечательный букет роз.
И тут его поразила неожиданна мысль:
«А что, если она не вернется? Что, если у нее и денег-то нет на магазин и сейчас она такая голодная сидит дома одна и плачет…
И тут его поразила еще худшая догадка:
«Что, если она не смогла оплатить съемную квартиру и уехала в свой За ск, как и говорила тогда, в день их знакомства?! И все лишь потому, что он оказался таким уродом!»
Вадим так расстроился от этой мысли, что готов был уже мчаться на вокзал – выяснять, каким поездом и куда уехала его подчиненная. Никаких сомнений, что ему бы это удалось в два счета. Деньги и связи решают если не всё, то очень многое в этой жизни.
Но Волынский был бы полным дураком, если бы поступил подобным образом. А дураком он все-таки не был. Вернее был, но не таким. В общем, вы поняли…
Он набрал номер квартиры, что находилась рядом с квартирой Ждановой. Расчет оказался верен, в динамике раздался старческий голос:
- Алло, хто это?
- Я по поводу вашей соседки! Мне сказали, она квартиру сдает, будто прежняя жиличка съехала…
- Хто? Анька? Ничего она не сдаёт! Утром токма на работу убежала. Ошибся ты, милок… иди по-добру, по-здорову, а то я щас милиционеров вызову…
И тут Вадим задумался…
Достал телефон, набрал номер. Мужчина на том конце провода ответил быстро.
- Лев Борисыч, здравствуй, а прогони-ка мне человечка одного по базе… Да, девушка, - улыбнулся Вадим, - да красивая, красивая… Записывай…
Уже через двадцать минут Волынский знал о Ждановой Анне Викторовне всё. Возможно даже больше, чем она сама о себе знает. Ну вот… он же говорил, власть и деньги решают многое. Многое, но не всё…
16.
Аня
Работа приносила Ане облегчение. Можно даже сказать, что она радовала, помогая сбежать от плачевной действительности, забирая все её мысли и время.
Начало года – необходимо составить планы, раздать подчинённым проекты на первый семестр, пересмотреть зарплаты и премии сотрудникам. Она невольно возвращалась в мыслях к Волынскому и его управлению Волмаром. И пусть Анна не гендиректор, а всего лишь управляющая, все же влиять на своего папу она вполне в силах.
Да, Жданов-старший вставил ей немалую взбучку за столь длительное отсутствие на работе, но она смогла задобрить сурового папочку теплыми объятьями и поцелуем в щечку. А, ну еще и приготовила ему любимых лобстеров, как же без них?!
Эх, послать бы все к чертям, и махнуть куда-нибудь на Кипр, или на Крит… И на ручки, на ручки… Так, стоп! Управляющие крупными консалтинговыми компаниями не могут быть нюнями и няшами. И о всяких придурках с большими эм… мышцами не думают.
"Не думают, я сказала!!!"
А ведь так порой хочется прийти вечером после утомительного рабочего дня в уютную квартиру, наполненную мужскими ароматом и запахом жареной картошечки, лечь в теплую кровать, прижаться к горячему крепкому телу и почувствовать, как обнимают в ответ...
Как целуют в макушку и шепчут на ушко приятные гадости о трудоголиках и о том, что с ними делают большие и голодные дяди...
Аня постучала себе по голове линейкой, пытаясь таким образом выкорчевать все похабные мысли о Волынском.
Ну почему, зачем ей в голову так настойчиво лезет этот подонок Вадим Сергеевич?
Почему она только и думает о его могучем и знойном теле?!
О теле, которое она так и не потрогала…
Хотя...трогала же, пока объект мести спал. А кто бы смог устоять перед манящим прессом, по которому так и хотелось провести ноготками?
Усилием воли она переключилась на мысли о партии и о том, какие проклятья посыпались ей на голову от тамошних идиоток. Вчера у нее как раз состоялся неприятный разговор с Ольгой. Та кляла её на все лады, называла предателем и просила забыть о ней навсегда. Не сказать, что Аня прям очень расстроилась, но всё-таки ей было неприятно, что подруга, уже бывшая подруга, так легко разорвала с ней всякие отношения. И из-за чего? Точнее из-за кого? Из-за мужчины.
О боги! Ну и тупость…
Размышления прервал звонок селектора.
- Да.
- Анна Викторовна, к вам тут мужчина, но ему не назначено...
- Ну так назначьте. Он представился? Назначьте на следующую неделю. На этой у меня все расписано.
- Анна Викторовна, я так и сказала, но молодой человек утверждает что услышав фамилию, вы обязательно его примете…
Не поняла...
- Ну и кто этот царь и бог? - закатила глаза Аня, откидываясь в кресле.
- Волынский Вадим Сергеевич. Говорит, что ваш самый близкий друг, -хмыкнула секретарша.
Волынский? Но как?
Аня вскочила с кресла и принялась бегать туда-сюда по кабинету, пытаясь привести свои, вмиг разыгравшиеся нервы, в порядок.
- Шлите этого урода к чертям в преисподнюю, - наконец, после некоторой паузы, твердо сказала она.
- Ой, я кажется громкую связь включила. Случайно… Вы пока ничего не говорите…
Ну Марья Петровна, ну карга! Специально же включила, вот точно.
- Всё, можете говорить…
- Пусть пройдет, - мрачным тоном ответила Аня.
В голове билась только одна мысль «обман, опять обман».
Он ненавидел обман. В любых его проявлениях. И от этого становился другим человеком.
Волынский набрал ее номер. Один гудок, на второй она уже лепетала:
- Послушай, надо было сразу тебе сказать...
- Нет, это мне стоило раньше всё вам объяснить…Анна.
- Постой, я просто хочу, чтобы ты знал, что...
Он разозлился. Не надо ей было его злить…
- Что мне не стоило пускать вас в свою жизнь, уборщица Жданова? Или что мне не стоило спускать с рук ваши выходки? А может, что вы влюбились в меня? Ну давайте, скажите!
В трубке стояла тишина.
- Вы что, думаете какая-то особенная, да? Мне это каждый день говорят! Думаете, что можно так легко прийти в жизнь человека и и он вам тут же отдаст свои руку, сердце, все заработанное?
- Но я совсем так не ду…
Он понял, что перегнул. Понял, но не мог остановиться. Единственное что вышло, это выровнять голос до спокойного.
- Аня, извините. Я наболтал лишнего. В общем все, что я хотел вам сказать… я уже однажды любил и больше планирую. Если вас устроит только секс, то знайте – я не против.
В трубке вновь повисла тишина и, наконец, разъяренный голос Анны:
- Козёл ты, Волынский…
15.
Вадим
Вот уже три недели Вадим Сергеевич Волынский ходил сам не свой. Душевная маета не способствовала душевному же спокойствию. И работе тоже мешала.
Катерина то и дело заглядывала в глаза, пытаясь найти там причины начальственной маеты, но раз за разом посылалась делать дела.
Новогодние праздники давно отгремели, все вышли на работу. Все, кроме одной.
Анна Жданова прислала униформу почтой, за расчетом так и не пришла. Вадим понимал, что повёл себя отвратительно, что он не прав, и почём зря оскорбил девушку.
Раз за разом он прокручивал в голове тот диалог по телефону и её извиняющийся голос, то и дело пытающийся вставить хоть слово. Раз за разом он вспоминал, ЧТО наговорил несчастной подчиненной. И раз за разом в голове всплывал ее образ там, в спальне. Каждую ночь Вадиму снилось одно и тоже: как он отбрасывает трусы в сторону и бросается на такую беззащитную, такую красивую и сексуальную Жданову. Как рвет ее легкий прозрачный халатик, впиваясь в фарфоровую кожу зубами. Прижимается всей разгоряченной грудью к груди такой сладкой девочки. Его руки блуждают по гладкой как шелк коже, заставляя её выгибаться от удовольствия. Она стонет под его пальцами, ласкающими набухшие от возбуждения соски. Её дыхание наполнено свежестью и страстью. Они вот-вот сольются в танце любви и тут она кричит в изнеможении:
- Ну и козёл же ты, Волынский!
Н этом место он всегда, раз за разом просыпался, с головы до ног покрытый потом и со стоящим хозяйством между ног. И целый день потом не мог успокоиться, вспоминая будоражащие подробности своего сна. И так до следующей ночи…
Нет, так больше не может продолжаться! Он должен найти Анну, чтобы отдать ей положенную зарплату. И извиниться. Да, это, пожалуй, самое главное. А больше ни для чего. Только для отдачи долга и извинений.
- Катя, я отъеду ненадолго. Распечатайте мне расчёт на Жданову.
Катерина понимающе кивнула, пряча улыбку на лице и выдала начальнику бумаги.
Дома Ани не оказалось. По крайней мере, когда Вадим раз двадцать позвонил в домофон, никто ему так и не открыл. Сотовый Ждановой также молчал, оповещая механическим голосом, что абонент совсем не абонент.
Волынский подождал еще немного у подъезда в надежде, что вот сейчас Аня вернется откуда-нибудь, из магазина, например и он сможет подарить ей этот замечательный букет роз.
И тут его поразила неожиданна мысль:
«А что, если она не вернется? Что, если у нее и денег-то нет на магазин и сейчас она такая голодная сидит дома одна и плачет…
И тут его поразила еще худшая догадка:
«Что, если она не смогла оплатить съемную квартиру и уехала в свой За ск, как и говорила тогда, в день их знакомства?! И все лишь потому, что он оказался таким уродом!»
Вадим так расстроился от этой мысли, что готов был уже мчаться на вокзал – выяснять, каким поездом и куда уехала его подчиненная. Никаких сомнений, что ему бы это удалось в два счета. Деньги и связи решают если не всё, то очень многое в этой жизни.
Но Волынский был бы полным дураком, если бы поступил подобным образом. А дураком он все-таки не был. Вернее был, но не таким. В общем, вы поняли…
Он набрал номер квартиры, что находилась рядом с квартирой Ждановой. Расчет оказался верен, в динамике раздался старческий голос:
- Алло, хто это?
- Я по поводу вашей соседки! Мне сказали, она квартиру сдает, будто прежняя жиличка съехала…
- Хто? Анька? Ничего она не сдаёт! Утром токма на работу убежала. Ошибся ты, милок… иди по-добру, по-здорову, а то я щас милиционеров вызову…
И тут Вадим задумался…
Достал телефон, набрал номер. Мужчина на том конце провода ответил быстро.
- Лев Борисыч, здравствуй, а прогони-ка мне человечка одного по базе… Да, девушка, - улыбнулся Вадим, - да красивая, красивая… Записывай…
Уже через двадцать минут Волынский знал о Ждановой Анне Викторовне всё. Возможно даже больше, чем она сама о себе знает. Ну вот… он же говорил, власть и деньги решают многое. Многое, но не всё…
16.
Аня
Работа приносила Ане облегчение. Можно даже сказать, что она радовала, помогая сбежать от плачевной действительности, забирая все её мысли и время.
Начало года – необходимо составить планы, раздать подчинённым проекты на первый семестр, пересмотреть зарплаты и премии сотрудникам. Она невольно возвращалась в мыслях к Волынскому и его управлению Волмаром. И пусть Анна не гендиректор, а всего лишь управляющая, все же влиять на своего папу она вполне в силах.
Да, Жданов-старший вставил ей немалую взбучку за столь длительное отсутствие на работе, но она смогла задобрить сурового папочку теплыми объятьями и поцелуем в щечку. А, ну еще и приготовила ему любимых лобстеров, как же без них?!
Эх, послать бы все к чертям, и махнуть куда-нибудь на Кипр, или на Крит… И на ручки, на ручки… Так, стоп! Управляющие крупными консалтинговыми компаниями не могут быть нюнями и няшами. И о всяких придурках с большими эм… мышцами не думают.
"Не думают, я сказала!!!"
А ведь так порой хочется прийти вечером после утомительного рабочего дня в уютную квартиру, наполненную мужскими ароматом и запахом жареной картошечки, лечь в теплую кровать, прижаться к горячему крепкому телу и почувствовать, как обнимают в ответ...
Как целуют в макушку и шепчут на ушко приятные гадости о трудоголиках и о том, что с ними делают большие и голодные дяди...
Аня постучала себе по голове линейкой, пытаясь таким образом выкорчевать все похабные мысли о Волынском.
Ну почему, зачем ей в голову так настойчиво лезет этот подонок Вадим Сергеевич?
Почему она только и думает о его могучем и знойном теле?!
О теле, которое она так и не потрогала…
Хотя...трогала же, пока объект мести спал. А кто бы смог устоять перед манящим прессом, по которому так и хотелось провести ноготками?
Усилием воли она переключилась на мысли о партии и о том, какие проклятья посыпались ей на голову от тамошних идиоток. Вчера у нее как раз состоялся неприятный разговор с Ольгой. Та кляла её на все лады, называла предателем и просила забыть о ней навсегда. Не сказать, что Аня прям очень расстроилась, но всё-таки ей было неприятно, что подруга, уже бывшая подруга, так легко разорвала с ней всякие отношения. И из-за чего? Точнее из-за кого? Из-за мужчины.
О боги! Ну и тупость…
Размышления прервал звонок селектора.
- Да.
- Анна Викторовна, к вам тут мужчина, но ему не назначено...
- Ну так назначьте. Он представился? Назначьте на следующую неделю. На этой у меня все расписано.
- Анна Викторовна, я так и сказала, но молодой человек утверждает что услышав фамилию, вы обязательно его примете…
Не поняла...
- Ну и кто этот царь и бог? - закатила глаза Аня, откидываясь в кресле.
- Волынский Вадим Сергеевич. Говорит, что ваш самый близкий друг, -хмыкнула секретарша.
Волынский? Но как?
Аня вскочила с кресла и принялась бегать туда-сюда по кабинету, пытаясь привести свои, вмиг разыгравшиеся нервы, в порядок.
- Шлите этого урода к чертям в преисподнюю, - наконец, после некоторой паузы, твердо сказала она.
- Ой, я кажется громкую связь включила. Случайно… Вы пока ничего не говорите…
Ну Марья Петровна, ну карга! Специально же включила, вот точно.
- Всё, можете говорить…
- Пусть пройдет, - мрачным тоном ответила Аня.