Убежище

– М-м-м. – Рука Ильи будто случайно опустилась к моей попе. – У тебя тут кое-какие объемы наклевываются, что ли? – Он ущипнул меня через джинсы. Уворачиваясь, я замахнулась и ударила его по шее.

– Достаточно, – рявкнула Марина. – Прочь с моей кухни. Вы все. Сейчас же!

Хихикая, Илья со Львом поднялись, чуть не опрокинув скамейки, и вышли из комнаты. Первый проходя мимо отвесил мне подзатыльник. Давид тоже встал, допил свой кофе и поставил кружку на стол, после чего вышел, не произнеся ни слова.

Я проглотила еще несколько ложек супа, затем поднялась, отломила большой кусок хлеба, чтобы взять с собой, перелезла через скамейку и направилась к задней лестнице, ведущей в мою комнату.

Марина остановила меня, окликнув:

– Ник.

Резко остановившись, я расправила плечи и приготовилась. Надеялась, что смогу сбежать, но не успела.

Марина не была мне матерью, однако приняла на себя эту роль. Мы с ней договорились. Я приходила и уходила, когда захочу, а она оставляла за собой право высказываться, если ей что-то не нравилось.

Моя родная мать с трудом могла позаботиться о себе, не говоря уже о дочери.

Обернувшись, я быстро откусила кусок хлеба, который держала в руке, в надежде подать сигнал, что не хочу разговаривать.

Марина подошла ближе, не сводя с меня своих голубых глаз и сочувственно улыбаясь.

– Как бы твой брат ни старался, он не в силах остановить время. Сколько бы ты ни куталась в мешковатую одежду, тебе не удастся прятаться вечно. Твое тело меняется.

Щеки мгновенно вспыхнули. Мне хотелось отвести взгляд, но почему-то я продолжала смотреть на нее.

– И?

– Мужчины начинают обращать на тебя внимание, – сказала она более настойчиво. – Ты хорошенькая, поэтому я считаю неуместным… – Марина замолчала, словно подбирая слова. – Мне кажется, парни больше не должны так с тобой обращаться. Иначе у них начнут появляться неправильные идеи.

Погладив меня по плечам, она добавила:

– Если уже не появляются. Ты теперь женщина, и это тело принадлежит тебе.

На этот раз я опустила глаза, тяжело вздохнув.

Женщина. Я не взрослела. Мое тело могло меняться, сколько ему вздумается, однако я никогда не стану женщиной и навсегда останусь той, кем была сейчас.

– Взрослеть нормально, – едва слышно прошептала Марина, будто прочитав мои мысли. – В этом нет ничего плохого, если ты хочешь краситься и одеваться как другие девушки.

Сдержав горький смех, я ответила:

– Не вижу в этом разговоре никакого смысла. Мне не нужно, чтобы эти ребята замечали меня, – я дернула головой в сторону коридора, в котором только что скрылись Илья, Лев и Давид, – так зачем же тогда привлекать к себе лишнее внимание?

Зачем вообще наряжаться и прихорашиваться?

– Затем. – Марина ласково улыбнулась, достав из кармана своего фартука тюбик. Затем сняла крышечку и повернула нижнюю часть, выдвинув вишнево-красную помаду.

Когда женщина поднесла тюбик к моему рту, я рефлекторно отпрянула назад, но потом замерла. Марина нанесла помаду на мои губы, а затем, улыбнувшись, убрала руку и повернула меня к зеркалу, висевшему возле кладовой.

Я ошеломленно моргнула. В последнее время я редко смотрелась в зеркало, отказываясь признавать то, что происходило с моей внешностью, но сейчас не могла оторвать глаз от своего отражения. Я сжала и потерла губы друг о друга, ощутив то, чего не чувствовала уже очень давно – восторг.

Красный цвет заставил кожу буквально сиять, чего я никогда не замечала раньше, а взгляд этих зеленых глаз, был еще более выразительным. Даже мои каштановые волосы, казалось, стали ярче.

– Затем, что рано или поздно, – продолжила Марина, – в твоей жизни появится кто-то, чье внимание будет желанным.

При этих словам в моей голове возник образ Кая. Что он подумал обо мне сегодня?

Отвернувшись, Марина продолжила работать, а я еще раз бросила взгляд в зеркало, после чего пошла к лестнице.

Все менялось. Брат не позволял мне общаться ни с кем, кроме него. Но, хоть он и был для меня целым миром, я начинала чувствовать, что этого недостаточно. Мне хотелось сделать жизнь более насыщенной.

Мне исполнилось семнадцать. У меня не было ни друзей, ни формального образования. Что я буду делать в следующем году, когда брат уедет в колледж? Я могла сколько угодно игнорировать изменения собственного тела, однако время не стояло на месте, мы двигались вперед. Когда-нибудь мне придется повзрослеть.

Добравшись до второго этажа, я проскользнула к комнате брата, но вдруг внимание привлек какой-то скрежет. Остановившись, я посмотрела в сторону окна в противоположном конце коридора: это было дерево, чьи листья, словно флаг, развевались от ветра. Подойдя ближе, я выглянула на улицу.

Чем сейчас занимался Кай? Устраивал проделки, веселился на вечеринке или делал то же самое, в чем покаялся сегодня? Шел ли он в приватную комнату какого-то закрытого клуба или участвовал в других утехах, о которых не хотелось даже думать?

Посмотрев вниз, я заметила относительно новый красный «чарджер» с черной полосой сбоку и сдвинула брови. Чья это машина? Никогда не видела ее прежде.

Внезапно вдалеке раздался хлопок; резко подняв голову, я взглянула наверх и прислушалась к свистящему звуку. Это что… фейерверк?

Треск второго, третьего, затем четвертого залпа донесся со стороны леса, и рядом с домом в небе начали с шипением полыхать вспышки, вызвав переполох внизу. Послышался звук хлопающих дверей. Перегнувшись через перила, я увидела, как прислуга бросилась к задней части дома, наверное, чтобы выйти во двор.

Что, черт возьми, происходит?


Я вновь опустила взгляд, надеясь хоть что-нибудь разглядеть, как вдруг мне на голову накинули какую-то ткань. Все вокруг погрузилось во мрак. Испуганно всхлипнув, я развернулась и крикнула:

– Кто вы?

Сердце подскочило к горлу. Кто-то схватил меня за руки, туже затянул мешок на шее, поднял и понес вниз по лестнице.

– Отпустите меня! – Я начала извиваться и брыкаться. – Твою мать, что происходит? Кто вы такие?

Чья-то ладонь заткнула мне рот. Продолжая метаться и стараясь вырваться, я услышала тяжелые шаги. Сколько здесь человек?

– Помогите! – сдавленно заорала я. Мышцы в животе пылали от напряжения. Я сопротивлялась изо всех сил. О боже.

Толстовка задралась, и холодный воздух коснулся спины. Их шаги, судя по ощущениям, ускорились.

– Клади ее внутрь! – рявкнул один из похитителей. – Быстрее!

В стороне продолжали бешено взрываться фейерверки, а я все извивалась и мотала головой, стараясь освободиться.

– На помощь! – снова вырвался мой приглушенный крик.

Так вот зачем был нужен фейерверк. Это отвлекающий маневр.

Послышался тихий щелчок, и мужской голос насмешливо произнес:

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против замкнутых пространств, крошка.

Кто-то засмеялся. Я начала падать, но тут же ударилась о твердую поверхность. Для земли было высоковато. Слабый свет, проникавший через накидку, полностью померк; надо мной что-то захлопнулось, и все звуки затихли.

Замкнутые пространства. Подняв руки и ноги вверх, я уперлась во что-то, как будто лежала в гробу. Пол подо мной завибрировал. Я услышала, как хлопнули автомобильные двери. Протянув руку, нащупала обивку, похожую на войлок.

Я в ловушке. Взревел двигатель, и до меня наконец дошло: меня заперли в багажник. Крича, я принялась колотить по крышке руками и ногами. Рот мне уже никто не зажимал.

– Пожалуйста! Выпустите меня!

Потянув за веревку на шее, я сорвала с головы мешок и жадно втянула воздух, не прекращая бить по крышке багажника. Я кричала что есть мочи, стараясь создать как можно больше шума в надежде, что меня кто-нибудь услышит.

– Выпустите! – заорала я; в горле саднило и горело от рыданий, душивших меня. – Илья! Лев! Давид! Помогите!

Твою мать. Машина тронулась с места; я покачнулась.

– На помощь! – Я все сильнее и сильнее била кулаками, теряя рассудок. Чем дальше они уедут, тем меньше шансов, что меня вообще найдут.

В машине глухо зазвучала музыка. Мой металлический саркофаг начал вибрировать, и шум поглотил мои крики.

– О господи, – выкрикнула я в отчаянии. К глазам подступили слезы. – Пожалуйста.

Я скулила без остановки, часто и прерывисто дыша, затем начала ощупывать пол, пытаясь найти какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать в качестве оружия. Инструмент, монтировку, что угодно.

Однако багажник оказался абсолютно пуст, и я обессиленно покачала головой. Мой отец никогда не придет за мной.

К черту все. Я начала с новой силой молотить кулаками по крышке, не останавливаясь, даже когда рукам стало больно. Что бы они ни планировали со мной сделать, я не собиралась просто лежать и ждать этого. Возможно, еще есть шанс: мимо проедет машина или, может, меня услышит ребенок, катающийся на велосипеде.

– Помогите! – закричала я изо всех сил.

Машина дернулась; я перекатилась вперед, а затем вернулась в исходное положение. Мне показалось, что мы свернули. Внезапно дорога сменилась гравийным покрытием; мы сбавили скорость.

Я продолжала кричать, брыкаться и бить кулаками. Повернувшись на бок, пнула стенку, граничившую с задним сиденьем. Я надеялась найти хоть какой-то путь к спасению, зная, что в некоторых машинах спинки сидений складывались, открывая доступ из салона в багажник. Я не была уверена в успехе, так как не успела разглядеть марку автомобиля, но все же решила попробовать.

Скорость снижалась, и наконец мы остановились. Тяжело дыша, я прислушалась. Мой взгляд лихорадочно блуждал в темноте. Музыка резко затихла, в салоне воцарилась тишина. Затем до меня донесся звук захлопнувшейся двери. Сколько их там? Из дома меня выносили, как минимум, двое.

Страх пронизал тело, из груди вырвался тихий вздох. Дрожащей рукой я накрыла рот; слезы скатились по виску.

По крышке багажника три раза постучали. Мои глаза округлились от ужаса.

– Давай, покричи, – произнес дерзкий мужской голос – тот же, что и прежде. – Здесь тебя никто не услышит.

Раздался приглушенный смех; я понятия не имела, что делать. Хотела выбраться и в то же время боялась, не зная, что задумали эти люди.

Но затем прозвучал другой голос, более плавный и мрачный, всего в нескольких сантиметрах от меня.

– Ты сказала, что хочешь, чтобы за тобой поохотились. Верно?

У меня перехватило дыхание.