Убегай!
Часть 17 из 26 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Келси и Кира, – предостерег его Эш.
Услышав имена дочерей, Кевин застыл на месте.
– У тебя два варианта. Если побежишь, я тебя пристрелю. Потом мне придется устроить все так, будто это неудавшееся ограбление. Это значит, что мне надо будет пойти в дом. А чем там занимаются Келси и Кира, Кевин? Домашнее задание делают? Или телик смотрят? Может, перекусывают? Впрочем, это не важно. Я войду и устрою там нечто столь ужасное, что ты будешь счастлив, что оказался мертвый.
Кевин помотал головой, в глазах его стояли слезы.
– Прошу вас…
– Или же ты прямо сейчас бросишь эту свою отвертку.
Кевин повиновался. Отвертка звякнула о бетонный пол.
– Я не понимаю… Я же никому не причинил зла. Зачем вы это делаете?
Эш пожал плечами.
– Прошу вас, не трогайте моих девочек. Я сделаю все, что вы хотите. Только не надо… – Он судорожно сглотнул и стал как будто немного выше ростом. – И… и что теперь?
Эш подошел к нему и приставил ствол пистолета к его виску. Кевин закрыл глаза, и Эш спустил курок.
Протяжное эхо выстрела громко раскатилось внутри гаража, но Эш сомневался в том, что кто-то снаружи обратит на это внимание.
Кевин свалился на пол, он был уже мертв.
Эш действовал быстро. Вложил пистолет в правую руку Кевина, нажал на спусковой крючок, и пуля вошла в землю. Теперь на его руке останутся частицы пороха. Потом он залез в задний карман брюк Кевина, достал мобильник и приложил большой палец убитого, чтобы зайти в меню. Быстро нашел номер его жены.
С обеих сторон имени Кортни стояло по сердечку.
Сердечки. Рядом с именем жены Кевин поставил сердечки.
Эш набрал простой текст:
МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТИ МЕНЯ.
Нажал на «Отправить», бросил мобильник на верстак и направился к машине.
Только не спешить, приказал он себе. Не надо торопиться, надо идти спокойно.
По прикидкам Эша, шансов на то, что пройдет сценарий самоубийства, – 80–85 из 100. Огнестрельное ранение в голову, в правый висок жертвы, так почти всегда делает правша, если стреляет в себя. Эш сразу обратил внимание на то, в какой руке Кевин держал отвертку. Потом текстовое сообщение, в котором явно идет речь о самоубийстве. Следы сгоревшего пороха на правой руке. Наличие лишней пули можно понять так, будто в первый раз Кевин струсил и выстрелил мимо, а потом взял себя в руки и довел дело до конца.
Так что сценарий самоубийства, вероятнее всего, прокатит. Восемьдесят, восемьдесят пять процентов, а может, и все девяносто, если учитывать, что Кевин потерял работу и, скорее всего, очень по этому поводу переживал. Если коп попадется слишком шустрый и умный, возможно, он поймет, что не все тут срастается. Например, было маловато времени, чтобы поставить Кевина на ноги перед вторым выстрелом, поэтому может случиться, что какой-нибудь умник-криминалист потратит деньги на изучение траектории пули и обратит внимание на то, что выстрел был произведен почти на уровне пола.
Кто-нибудь, возможно, даже заметил Эша или его автомобиль прямо сейчас, и это тоже могло бы вызвать некоторые вопросы.
Но все это очень маловероятно.
В любом случае они с Ди Ди успеют удрать далеко. Машину как следует вымоют и где-нибудь бросят. И концы в воду.
Эш был мастак на такие штуки.
Он уселся на пассажирское сиденье. Ни одна занавеска на окнах не пошевелилась. Не скрипнула ни одна дверь. Ни одной машины не проехало мимо.
– Ну, что он?.. – спросила Ди Ди.
Эш кивнул.
Ди Ди улыбнулась, и машина тронулась с места.
Глава восьмая
Когда Саймон вернулся домой, Ингрид встретила его у двери. Они обнялись.
– Только успела рухнуть в кровать, – сказала Ингрид, – как заявилась полиция.
– Знаю.
– Вдруг зазвенел дверной звонок. А я все никак не могла проснуться, – кажется, целая вечность прошла. Думала, это доставка… хотя меня всегда берегут от подобных вещей.
Под теми, кто ее бережет от подобных вещей, она подразумевала консьержей. Раз в неделю Ингрид дежурила ночью в отделении реанимации. И все консьержи знали, что на следующий день она отсыпается, поэтому, если случалась какая-нибудь доставка, курьер должен был оставлять товары внизу. В половине седьмого возвращался с работы Саймон и забирал их.
– Я кое-как натянула на себя спортивный костюм. Приходит полицейский. И давай выпытывать, есть ли у меня алиби. Будто я подозреваемая.
Саймону, конечно, все это уже было известно. Ингрид связалась с ним, как только консьерж сообщил, кто трезвонит в дверь. А потом Эстер послала своего сотрудника, чтобы во время допроса он был рядом с Ингрид.
– И еще только что звонила Мэри из реанимации. Оказывается, копы наведались и в больницу, чтобы проверить, была ли я там. Ты представляешь?
– Они и у меня требовали алиби, – сказал Саймон. – Эстер считает, что это просто обычный порядок.
– Все равно я не понимаю. Что конкретно случилось? Убили Аарона?
– Умышленное убийство, да.
– А где Пейдж?
– Похоже, никто не знает.
Тут подошла Ласло и стала скрести Саймона лапой по ноге. Оба посмотрели на собачку и увидели ее умоляющий взгляд.
– Давай вдвоем прогуляем ее, – сказал Саймон.
Через пять минут они пересекли западную часть Центрального парка и вышли к Шестьдесят седьмой улице; туго натянув поводок, Ласло тащила их за собой. Слева от них, на виду, однако в несколько укромном месте, расположилась крошечная игровая площадка, оформленная в ярких, кричащих тонах. Казалось, совсем недавно они приводили сюда играть сначала Пейдж, затем Аню, а потом уж и Сэма, но с тех пор прошла целая жизнь. Они сидели тогда на скамейке, вся площадка была перед ними как на ладони, даже головой вертеть не обязательно, и на душе было хорошо и спокойно – это место посреди огромного парка в этом огромном городе, расположенное всего в квартале от их дома, казалось совершенно безопасным.
Они прошли мимо знаменитого ресторана «Таверна на лужайке» и, повернув направо, двинулись на юг. Мимо прошествовала колонна школьников в одинаковых желтых футболках – так они более заметны и не потеряются во время экскурсий или походов на природу. Саймон подождал, пока они отойдут подальше, за пределы слышимости.
– Убийство, – сказал он. – Это чудовищно.
На прогулку Ингрид надела длинный легкий плащ.
– Продолжай, – сказала она и сунула руки в карманы.
– Все тело Аарона было обезображено.
– Как это?
– Тебе в самом деле нужны подробности? – спросил он.
– Странно, – сказала Ингрид, сдерживая улыбку.
– Что странно?
– Ведь ты терпеть не можешь насилие даже в кино, – сказала она.
– А ты врач, который при виде крови даже бровью не поведет, – договорил он за нее. – Но может быть, сейчас я это понимаю лучше.
– Что именно?
– То, что сказала мне Эстер, нисколько меня не шокировало. Возможно, потому, что это реальность. Просто реагируешь – и все. Как ты с пациентом в реанимации. Когда это на экране, всегда есть чудесная возможность отвернуться и не смотреть. А в реальной жизни…
Он замолчал.
– Ты не закончил, – сказала Ингрид.
– Это глупо, я понимаю. По данным источников Эстер, убийца перерезал Аарону горло, хотя, по ее словам, это еще мягко сказано. Рана была такая глубокая, что голова почти отделилась от тела. Еще ему отрезали три пальца. И еще отрезали…
– У живого или уже у трупа? – деловито, как настоящий врач, спросила Ингрид.
– Что?
– Я про ампутацию. Он был еще жив, когда ему резали пальцы?
– Не знаю, – сказал Саймон. – А это имеет какое-то значение?
– Может быть.
– Не понимаю.
Ласло остановилась и выполнила ритуал обнюхивания с проходящим мимо колли.
– Если Аарон был живой, когда его резали на куски, – сказала Ингрид, – значит его пытали, чтобы выудить какую-то информацию.
Услышав имена дочерей, Кевин застыл на месте.
– У тебя два варианта. Если побежишь, я тебя пристрелю. Потом мне придется устроить все так, будто это неудавшееся ограбление. Это значит, что мне надо будет пойти в дом. А чем там занимаются Келси и Кира, Кевин? Домашнее задание делают? Или телик смотрят? Может, перекусывают? Впрочем, это не важно. Я войду и устрою там нечто столь ужасное, что ты будешь счастлив, что оказался мертвый.
Кевин помотал головой, в глазах его стояли слезы.
– Прошу вас…
– Или же ты прямо сейчас бросишь эту свою отвертку.
Кевин повиновался. Отвертка звякнула о бетонный пол.
– Я не понимаю… Я же никому не причинил зла. Зачем вы это делаете?
Эш пожал плечами.
– Прошу вас, не трогайте моих девочек. Я сделаю все, что вы хотите. Только не надо… – Он судорожно сглотнул и стал как будто немного выше ростом. – И… и что теперь?
Эш подошел к нему и приставил ствол пистолета к его виску. Кевин закрыл глаза, и Эш спустил курок.
Протяжное эхо выстрела громко раскатилось внутри гаража, но Эш сомневался в том, что кто-то снаружи обратит на это внимание.
Кевин свалился на пол, он был уже мертв.
Эш действовал быстро. Вложил пистолет в правую руку Кевина, нажал на спусковой крючок, и пуля вошла в землю. Теперь на его руке останутся частицы пороха. Потом он залез в задний карман брюк Кевина, достал мобильник и приложил большой палец убитого, чтобы зайти в меню. Быстро нашел номер его жены.
С обеих сторон имени Кортни стояло по сердечку.
Сердечки. Рядом с именем жены Кевин поставил сердечки.
Эш набрал простой текст:
МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТИ МЕНЯ.
Нажал на «Отправить», бросил мобильник на верстак и направился к машине.
Только не спешить, приказал он себе. Не надо торопиться, надо идти спокойно.
По прикидкам Эша, шансов на то, что пройдет сценарий самоубийства, – 80–85 из 100. Огнестрельное ранение в голову, в правый висок жертвы, так почти всегда делает правша, если стреляет в себя. Эш сразу обратил внимание на то, в какой руке Кевин держал отвертку. Потом текстовое сообщение, в котором явно идет речь о самоубийстве. Следы сгоревшего пороха на правой руке. Наличие лишней пули можно понять так, будто в первый раз Кевин струсил и выстрелил мимо, а потом взял себя в руки и довел дело до конца.
Так что сценарий самоубийства, вероятнее всего, прокатит. Восемьдесят, восемьдесят пять процентов, а может, и все девяносто, если учитывать, что Кевин потерял работу и, скорее всего, очень по этому поводу переживал. Если коп попадется слишком шустрый и умный, возможно, он поймет, что не все тут срастается. Например, было маловато времени, чтобы поставить Кевина на ноги перед вторым выстрелом, поэтому может случиться, что какой-нибудь умник-криминалист потратит деньги на изучение траектории пули и обратит внимание на то, что выстрел был произведен почти на уровне пола.
Кто-нибудь, возможно, даже заметил Эша или его автомобиль прямо сейчас, и это тоже могло бы вызвать некоторые вопросы.
Но все это очень маловероятно.
В любом случае они с Ди Ди успеют удрать далеко. Машину как следует вымоют и где-нибудь бросят. И концы в воду.
Эш был мастак на такие штуки.
Он уселся на пассажирское сиденье. Ни одна занавеска на окнах не пошевелилась. Не скрипнула ни одна дверь. Ни одной машины не проехало мимо.
– Ну, что он?.. – спросила Ди Ди.
Эш кивнул.
Ди Ди улыбнулась, и машина тронулась с места.
Глава восьмая
Когда Саймон вернулся домой, Ингрид встретила его у двери. Они обнялись.
– Только успела рухнуть в кровать, – сказала Ингрид, – как заявилась полиция.
– Знаю.
– Вдруг зазвенел дверной звонок. А я все никак не могла проснуться, – кажется, целая вечность прошла. Думала, это доставка… хотя меня всегда берегут от подобных вещей.
Под теми, кто ее бережет от подобных вещей, она подразумевала консьержей. Раз в неделю Ингрид дежурила ночью в отделении реанимации. И все консьержи знали, что на следующий день она отсыпается, поэтому, если случалась какая-нибудь доставка, курьер должен был оставлять товары внизу. В половине седьмого возвращался с работы Саймон и забирал их.
– Я кое-как натянула на себя спортивный костюм. Приходит полицейский. И давай выпытывать, есть ли у меня алиби. Будто я подозреваемая.
Саймону, конечно, все это уже было известно. Ингрид связалась с ним, как только консьерж сообщил, кто трезвонит в дверь. А потом Эстер послала своего сотрудника, чтобы во время допроса он был рядом с Ингрид.
– И еще только что звонила Мэри из реанимации. Оказывается, копы наведались и в больницу, чтобы проверить, была ли я там. Ты представляешь?
– Они и у меня требовали алиби, – сказал Саймон. – Эстер считает, что это просто обычный порядок.
– Все равно я не понимаю. Что конкретно случилось? Убили Аарона?
– Умышленное убийство, да.
– А где Пейдж?
– Похоже, никто не знает.
Тут подошла Ласло и стала скрести Саймона лапой по ноге. Оба посмотрели на собачку и увидели ее умоляющий взгляд.
– Давай вдвоем прогуляем ее, – сказал Саймон.
Через пять минут они пересекли западную часть Центрального парка и вышли к Шестьдесят седьмой улице; туго натянув поводок, Ласло тащила их за собой. Слева от них, на виду, однако в несколько укромном месте, расположилась крошечная игровая площадка, оформленная в ярких, кричащих тонах. Казалось, совсем недавно они приводили сюда играть сначала Пейдж, затем Аню, а потом уж и Сэма, но с тех пор прошла целая жизнь. Они сидели тогда на скамейке, вся площадка была перед ними как на ладони, даже головой вертеть не обязательно, и на душе было хорошо и спокойно – это место посреди огромного парка в этом огромном городе, расположенное всего в квартале от их дома, казалось совершенно безопасным.
Они прошли мимо знаменитого ресторана «Таверна на лужайке» и, повернув направо, двинулись на юг. Мимо прошествовала колонна школьников в одинаковых желтых футболках – так они более заметны и не потеряются во время экскурсий или походов на природу. Саймон подождал, пока они отойдут подальше, за пределы слышимости.
– Убийство, – сказал он. – Это чудовищно.
На прогулку Ингрид надела длинный легкий плащ.
– Продолжай, – сказала она и сунула руки в карманы.
– Все тело Аарона было обезображено.
– Как это?
– Тебе в самом деле нужны подробности? – спросил он.
– Странно, – сказала Ингрид, сдерживая улыбку.
– Что странно?
– Ведь ты терпеть не можешь насилие даже в кино, – сказала она.
– А ты врач, который при виде крови даже бровью не поведет, – договорил он за нее. – Но может быть, сейчас я это понимаю лучше.
– Что именно?
– То, что сказала мне Эстер, нисколько меня не шокировало. Возможно, потому, что это реальность. Просто реагируешь – и все. Как ты с пациентом в реанимации. Когда это на экране, всегда есть чудесная возможность отвернуться и не смотреть. А в реальной жизни…
Он замолчал.
– Ты не закончил, – сказала Ингрид.
– Это глупо, я понимаю. По данным источников Эстер, убийца перерезал Аарону горло, хотя, по ее словам, это еще мягко сказано. Рана была такая глубокая, что голова почти отделилась от тела. Еще ему отрезали три пальца. И еще отрезали…
– У живого или уже у трупа? – деловито, как настоящий врач, спросила Ингрид.
– Что?
– Я про ампутацию. Он был еще жив, когда ему резали пальцы?
– Не знаю, – сказал Саймон. – А это имеет какое-то значение?
– Может быть.
– Не понимаю.
Ласло остановилась и выполнила ритуал обнюхивания с проходящим мимо колли.
– Если Аарон был живой, когда его резали на куски, – сказала Ингрид, – значит его пытали, чтобы выудить какую-то информацию.