Ты не виновата

Мы говорим с ней несколько часов; о том, что я ищу героинь для материала, она узнала от одной знакомой, которая сделала репост моей записи.

– Подумала, что хочу рассказать о себе, потому что все думают, какая я счастливая. Так вот, я несчастливая.

– Что будешь делать? – спрашиваю я.

– Увольняться.

Четыре месяца Анжелика жила практически взаперти: Давид нанял ей водителя, который возил ее по заранее оговоренному маршруту. Она окончательно перестала видеться с подругами и занималась только тем, что ей положено было делать: посещала салоны красоты, оздоровительные клиники, фитнес-центры, пила витамины, ела фрукты и ездила с Давидом в путешествия.

Она перестала спать – сон ушел окончательно. Девушка смотрела то на спящего мужа, то в потолок: грудная клетка ходила вверх-вниз, вверх-вниз, а по стенам бегали черные тени.

Анжелика вставала с кровати, подходила к окну и думала о том, чтобы распахнуть створку и прыгнуть вниз, но каждый раз ей становилось страшно.

– Сделать шаг очень страшно. Всего лишь шаг, и все будет сделано. Ведь дальше невозможно будет остановиться, придется зажмуриться и упасть. Но я каждый раз не могу сделать шаг, один-единственный шаг. Трусиха. Неудачница. Я сама все заслужила, я сама хотела такой красивой жизни. Я получила все, что хотела. Я сама, я сама, я сама.

Вначале Давид был счастлив, но безоговорочно послушная и безэмоциональная супруга спустя три недели стала его раздражать, и именно с того момента он стал по-настоящему жесток.

Просил в подробностях рассказывать о предыдущих партнерах, уточняя все детали: как они занимались сексом, что ей нравилось больше всего, делала ли она минет, а если делала, то как и где.

Избиения стали чаще и продолжительнее – он все так же бил Анжелику только по животу и груди. Называл ее грязной и испорченной, и с каждым днем она верила ему все больше.

Все изменилось неожиданно: на одном из бизнес-ужинов, куда мужчины должны были приходить со своими идеальными женщинами, к Анжелике подошел Илья, один из партнеров Давида.

– Как дела? – спросил он, и девушка растерянно огляделась вокруг. Последние три месяца, за исключением коротких разговоров с обслуживающим персоналом, она провела в молчании – беседа с кем-либо, кроме супруга, была под запретом.

– Все в порядке, спасибо. – Она почувствовала на себе пристальный взгляд мужа.

– Ты очень похудела, – сказал Илья, но девушка никак не отреагировала. Она посмотрела на Давида, потом на Илью и отошла в сторону.

– Слушай, – не отставал мужчина, – будет нужна помощь, не стесняйся.

Анжелика молча ушла в уборную. В голове звучало «Хочу, чтобы все закончилось», поэтому, когда она вышла обратно в гостиную, первым, что она сказала Илье, было «Я хочу умереть».

Она вернулась к мужу и села рядом. Давид положил руку на ее ногу и со всей силы хлопнул ладонью. Анжелика поняла: сегодня ночью ей придется оправдываться за нечаянный диалог.

Все это время за ней наблюдал Илья, который в ту ночь не смог ничего предпринять. Но он пришел на следующее утро; в квартире были Анжелика и ее водитель Станислав.

– Кто?

– Илья, – сказал он в домофон и назвал свою фамилию.

Водитель открыл дверь.

– По какому поводу?

– Мне нужно поговорить с хозяйкой дома.

– О чем?

– Я не обязан перед тобой отчитываться. У нас важное дело.

Илья был партнером Давида по нескольким проектам, поэтому водитель не мог ему перечить, но сразу позвонил своему начальнику.

Илья подошел к Анжелике и спросил:

– Тебе есть куда пойти? – Та кивнула. – Бери паспорт и поехали.

Девушка взяла сумку, надела кроссовки.

– Вам без меня или Давида Робертовича никуда нельзя, – сказал водитель, но Илья взял женщину за руку и вывел из дома.

Уже в машине он уточнил:

– Куда?

– К маме.

Первое, что сделала Елена, когда увидела дочь, – прижала руки к груди. Перед ней стояла бледная девушка с острыми ключицами и сильно осунувшимся лицом. Анжелика похудела до 48 килограммов, что при росте 173 сантиметра казалось критически недостаточным.

Именно ее худоба и пустой взгляд напугали Илью, который не испытывал к Анжелике никаких чувств, кроме давней симпатии и внезапно возникшего чувства жалости.

– Что случилось? Это кто? Где Давид? – задавала вопросы мама, но Анжелика молчала.

Она прошла в ванную комнату, встала под душ и начала плакать. Громко, навзрыд – так, что мама, которая слушала, прижавшись к двери, стала реветь вместе с дочерью.


Илья потоптался на месте, оставил Лене свои контакты и ушел.

Мама зашла внутрь, вытащила дочь и, укутывая ту полотенцем, увидела желто-зеленую грудь и поняла, что случилось. Отвела девушку за руку в спальню и уложила на диван; Анжелика укрылась одеялом и крепко заснула.

Пока спала, приехал Давид; ему никто не открыл. Он ломился, женщина, не вступая с ним в разговор, вызвала полицию, но та не успела – Давид уже исчез.

Телефон Анжелика оставила дома, поэтому звонки приходили Елене.

– Я не отдам тебе дочь больше, – отвечала женщина. – Ты можешь обрывать телефон, ломиться в двери – мы поменяем место жительства, будем обращаться в полицию. Я пойду на все, но дочь к тебе не вернется.

Именно так Лена и поступила: купила билеты к дальней родственнице и увезла Анжелику на следующий день в другой город.

Там она планирует провести все лето и надеется, что трех месяцев будет достаточно, чтобы дочь снова начала говорить и перестала плакать.



История Игоря



Маленькая мама двоих детей

Игорь и Катя познакомились в одном из обыкновенных российских дворов – тех, где стояли ржавые горки и скрипели железные качели с деревянными сиденьями. Она была младшей сестрой его лучшего друга. Ему уже исполнилось двенадцать, ей – едва десять. Каждый день они проводили вместе, Катя следовала за братом, раздражая и веселя всю пацанячью компанию. Она старалась ни в чем не отставать: увлекалась спортом, лазала по деревьям, дралась до победного. С самого детства была любопытной, любила спорить и рисковать.

Никому не могло прийти в голову, что шестнадцатилетняя Катя умудрилась «залететь»: за последнее время она сильно поправилась, но лишний вес вызывал лишь удивление и насмешки, но никак не подозрение в беременности.

Однажды Катя подошла к матери и сказала, что у нее очень сильно болит живот.

– Как? – испугалась мать. – Где именно? Покажи.

Девушка заплакала:

– Мама, я, наверное, рожаю.

– В смысле? Что? Что?

– Я беременна…

Мама вызвала скорую, и спустя восемь часов Катя родила крохотного мальчика весом два кило и ростом сорок сантиметров.

Через три недели их выписали; Катя вернулась в свою комнату, в которой теперь стояла новая деревянная кроватка, лежала стопка чистых распашонок и памперсов.

Родители Кати были обычными людьми: жили в трехкомнатной квартире, работали в госучреждении, носили ту же одежду, что и все, покупали те же продукты. Они старательно делали карьеру, мало общались друг с другом и редко появлялись дома – в квартире все вещи были сброшены в одну мятую кучу, месяцами лежали пыль на полках и грязная посуда в раковине. Брат и сестра всегда были предоставлены сами себе: с пяти лет грели еду, самостоятельно жарили яичницу, ходили в школу, делали уроки. Когда Кате исполнилось двенадцать, она начала курить, пить алкоголь и перестала появляться дома.

При этом девушка всегда была хороша собой: невысокого роста, светловолосая, с яркими голубыми глазами. Любила задорно смеяться, много танцевать и беспрерывно общаться. Друзья в шутку называли ее «кнопкой», а мать «стрекозой» – и то и другое идеально характеризовало ее внешность и характер.

Когда Катя вернулась домой, родители встретили ее молчанием. Девушка переступила порог и сказала:

– Это мой сын. Сережа.

– Где он?

– Не скажу.

– Говори, – пригрозил отец.

– Не скажу.

Когда родители вышли из комнаты, к ней подошел старший брат:

– Кто он?

– Кто?

– Папа ребенка.

– Тебе, – сказала она и посмотрела уверенным взглядом, – я тоже не скажу.

– Почему? Я его знаю?

– Нет.

Через несколько часов раздался стук в дверь: