Ты моя катастрофа

— Тебе гулять надо вообще-то. — недовольно отвечает на это парень.

— Может, все же фильм? — и с мольбой смотрю на Борю.

— Ну хорошо. — сдается он и потом как бы серьезно добавляет. — Сначала фильм, а потом гулять!

— Договорились!

— Тогда за ноутом сгоняю и вернусь. — улыбается Боря и выходит из комнаты. Откидываюсь спиной на подушки и тоже начинаю улыбаться. Сегодня мне так хорошо, что нет ни времени, ни места для тревожных мыслей. Вот бы так было всегда. А собственно, почему бы и нет? Нам остался еще год, дальше и я, и Боря собираемся поступать в Москву.

Смотрю на настенные часы. Что-то он долго. Что за тенденция у него такая — внезапно пропадать в самый неподходящий для этого момент?

Через пять минут не выдерживаю, встаю с кровати, обуваю тапочки и выхожу в коридор.

— Борь? — зову парня, а стены эхом разносят мой голос по коридору. Прислушиваюсь и слышу какие-то странные звуки в конце коридора. Дохожу до мужских туалетов и неуверенно толкаю дверь.

В ужасе зажимаю рот руками. Боря лежит на кафельном полу, вокруг его головы много крови, она рекой течет из разбитого носа. Меня словно парализует от увиденного. Ян нависает над ним и продолжает бить уже обездвиженное тело. Что же он натворил…

— Бл*. — где-то фоном отдаленно слышу чей-то голос. Потом этот кто-то, вероятно Вадим, бежит к парням и стаскивает Яна с Бори. А дальше все как в тумане: скорая, полиция, больница, участок. Ночь в страшном ожидании и истерике. А утром, как только врач разрешил приехать, еду в больницу.

Боря спит, сажусь рядом на кресло и, едва сдерживая новый приступ истерики, беру его за руку. У него сломан нос, ребра и правая рука, сильное сотрясение. Врач сказал, что ещё бы немного сильнее приложился головой, пришлось бы оформлять инвалидность.

К десяти часам приехали мои родители, тетя Галя и Роман Владиславович. Хуже всего смотреть на маму Яна. Бедная женщина. Сколько же она плакала этой ночью. Она кидается ко мне и умоляет уговорить Борю не писать заявление. Если Боря его напишет, Яну грозит колония. Но я не могу сказать ей ни слова. Её сын избил Борю, очень жестоко избил.

От мыслей о Яне и о тюрьме ещё хуже. Весь день меня тошнит на физическом уровне и сводит живот. Невыносимо больно. И есть только одно решение, способное положить этому конец.

— Я уезжаю. — вечером озвучиваю родителям то, о чем думала весь день.

— Что?! Куда?! А как же школа?! У тебя же второй этап на носу, выпускной, поступление.

— Доучусь в Астрахани у тёти. Мы с ней созвонились. Она уже ждет меня у себя.

Это решение далось мне очень тяжело. Всю ночь, пока мы ехали домой, не могла уснуть. Уехать. Мне нужно уехать. Перезагрузиться, забыть все старое. Я очень устала.

Все произошло очень быстро. После возвращения сразу же собрала вещи. Друзьям позвонила — на встречу и объяснения не было сил. Сказала, что уеду, но пока не сказала куда. Родителям тоже запретила говорить, куда я уехала. Особенно Яну и его семье.

Утром папа отвез меня на поезд. Я попрощалась с родными и отвернулась от окна, смахивая слезы. Чем скорее я забуду старое, тем легче будет войти в новое.





Глава 29. Эля. Спустя полтора года




— Да, мам, я села.

— Да вроде норм поезд.

— Да, покушать взяла.

— Нет, не дошик.

— Да, буду завтра в 12:40

— Папа на рабочей машине, поняла.

— Всё, надо вещи разложить. Люблю, целую.

Кладу телефон на пустую кровать. Пока я одна в купе, но мне не может так повезти, наверное соседи подсядут чуть позже на следующих остановках. А пока можно спокойно разложить вещи, переодеться, покушать и завалиться к себе на верхнюю полку. Собственно, что я и делаю.

С ума сойти, я возвращаюсь домой спустя полтора года. За все это время я так ни разу и не приезжала даже в гости, родители сами дважды наведывались к нам с тетей, каждый раз пытаясь вернуть меня обратно. Но я не могла.

С тётей мне жилось отлично, мы с ней с детства всегда ладили. Тёте Ане или просто Анечке, младшей сестра мамы, всего тридцать пять, поэтому вдвоём нам с ней было абсолютно комфортно.

Я решила перейти на домашнее обучение и, прикрепившись к одной из местных школ, приходила в неё раз в месяц, чтобы разом сдавать все долги и контрольные. Это меня устраивало. Знакомиться с кем-то мне не сильно хотелось, у меня были Аня, Даша и Лёша — c ребятами мы почти каждый день выходили на связь.

В конце десятого класса Даша приехала ко мне на летних каникулах. Наверное, в день нашей встречи наш с ней визг на вокзале заглушил сигналы всех поездов. Общение по телефону — это, конечно, хорошо, но оно не заменяло живого общения в полной мере. Оказалось, что Боря отозвал заявление, Ян отделался штрафом, не маленьким, но все же не тюрьмой. Я не спрашивала про него, мне было достаточно лишь того, что Ян был на свободе.

Это был первый год, когда я не поехала на кладбище в день смерти Милы. Но именно тогда я впервые рассказала о ней Даше.

— Боже, какой кошмар! Так вот почему Ян стал таким… Только вот, если честно, я не понимаю, почему тогда он стал таким по отношению к тебе.


Вопрос, на который у меня не было ответа. В день смерти Милы Ян был в лагере, а когда вернулся домой, это был уже совсем другой Ян. Ян, который ненавидел меня и который желал мне смерти. Сколько раз я пыталась поговорить с ним, достучаться до него, как сильно я нуждалась в нем в тот момент, но натыкалась лишь на стену из презрения и угроз. В итоге он убедил меня в том, что в произошедшем есть моя вина, ведь это от меня она узнала о той вечеринке на пляже.

— Возможно каждый из нас переживает эту утрату по-разному.

Мы так с ней загорелись идеей туда пойти, что весь день потом обдумывали наши наряды и мэйк, хотя до вечеринки была еще целая неделя.

Ян словно все знал. Он уезжал в лагерь и строго запретил идти туда без него. Я считала, что это необоснованно, и даже поругалась с ним перед самым его отъездом. Это была наша первая ссора. Какой же дурой я была.

И хоть мне было обидно, я знала, что, если он сказал не идти, сколько бы я ни возмущалась, я не пойду. А вот Мила пошла.

Ночью проснулась от шума в коридоре, выглянула из комнаты и увидела бледную маму.

— Ма, ты куда?

— Горе, милая, какое же горе.

Так я узнала, что Мила пропала. Родители собрались ехать на дачу, где в этот момент были тетя Галя и Роман Владиславович, чтобы оттуда вместе поехать на поиски.

— Я поеду с вами! — настаивала я. Но отец запретил и сказал сидеть дома.

Через несколько дней ее тело нашли на берегу в двух километрах от места, где проходила вечеринка. Без одежды и обуви. Ребята с берега сказали, что Мила напилась и хотела искупаться, пошла вдоль берега, чтобы переодеться, и больше не вернулась. Я заперлась в своей комнате и не могла поверить в то, что больше никогда ее не увижу.

Я закончила одиннадцать классов, сдала экзамены на достаточно высокие баллы и четко решила, что буду поступать в Москву. До конца лета оставался месяц. Вот и подумала вернуться ненадолго в родные края. Тем более родители сказали, что Ян давно переехал из нашего села в Ростов и дома не появлялся уже много месяцев. Это убедило меня окончательно. Но все равно на душе было неспокойно.

Всю дорогу делаю все, чтобы не оставаться наедине с собственными мыслями: читаю, смотрю заранее скачанный сериал про доктора, слушаю музыку, — в общем, пытаюсь обмануть саму себя.

Сразу на площади вокзала вижу уже ожидающего меня отца. Он чмокает в щеку и подхватывает чемодан. И я впервые осознаю — я дома.

— Давненько ты тут не была. — говорит он, когда мы проезжаем знакомые мне с детства места.

Давненько… А вот и наша школа. В голове сразу возникают кадры из прошлого, хорошие, плохие. А вот и тот самый перекрёсток, наше негласное место встречи с друзьями. И, наконец, дом.

Дом... Так много всего связано с этим местом и как много всего изменилось за то время, как меня здесь не было. Лавочку убрали, спилили яблоню, газон огородили небольшим заборчиком. Иду сразу к подъезду, стараясь не оборачиваться на скейт-парк. Именно здесь полтора года назад случилась та драка. Но почему-то вспоминается не она, а мальчик, который налепил мне на рану пластырь, когда я была подростком.

— Милая, пойдём наверх? — зовёт папа.

— Да, конечно. — выныриваю из раздумий и бегу за ним

И мы поднимаемся. Почти не дыша прохожу мимо соседской двери, надеясь и одновременно боясь, что она сейчас откроется.

Мама испекла сливовый пирог. Она редко кулинарничала, поэтому я оценила этот жест. Сижу с родителями за нашим большим столом, делюсь последними новостями, касаемыми поступления, и ухожу к себе. Мне срочно нужно побыть одной и прийти в себя. Но даже в комнате я не могу отделаться от мыслей о нем.

Слава Богу, звонит Даша и, даже не спрашивая, забивает за собой завтрашний день.

— Я приду к тебе в девять! Ни минутой позже!

Смеемся. На душе сразу становится теплее. Именно за этим я и вернулась. Только за этим. Выкладываю вещи из чемодана и включаю 10 Years.

Всё ещё слушаешь 10 Years...

Да, прошло столько лет, а я все еще их слушаю...

Утром ровно в девять Даша уже стоит у подъезда и обнимает меня, стискивая до хруста костей. Мы не виделись около года. Даша отрастила волосы и покрасилась в красивый шоколадный оттенок.

— Какая ты красотка! — искренне восхищаюсь подругой.

— Ты себя-то видела? Если все это сделал астраханский воздух, то я переезжаю туда!

Смеюсь. Но за этот год я действительно немного изменилась. Подзагорела, начала заниматься спортом и подтянула фигуру.

Мы прогулялись по торговому центру, в котором часто зависали после школы и, взяв по традиции по молочному коктейлю, уселись на фудкорте.

— Я, наверное, все же останусь тут и буду гонять на учебу в Ростов. — отвечает подруга на мой вопрос о поступлении. — Ну а ты?

— Москва, уже подала документы.

— Фига се! Хотя неудивительно, ты у нас птица высокого полёта.

Я давно решила, что буду учиться именно там. Интересно, кто из нашего класса тоже поедет в Москву.

— А кто из наших куда вообще собирается? — спрашиваю у подруги.

— Знаю, что Лёша думал в Питер, там у него двоюродный брат живет. — Про Лёшу неожиданно, он ничего не говорил. — В Москву ещё двое человек, Алина и Варя, а остальные...не помню особо. Кстати! Ты и сама можешь у всех спросить.