Твоей любви отрава

— Какой повод для смеха? — поинтересовался он, доставая бутылку коньяка.

Налил себе в стакан, пригубил стоя. А внутри такое странное чувство, будто в его доме завелась женщина, которая не является его, а все равно готовит на кухне и приглашает кого-то в гости, в его дом, распивает спиртные напитки и вообще ведет себя так, словно имеет право на все это. Будто знала, что он все позволит, только ей.

— А мы вас обсуждаем, мужчин, — отвечает наконец Вера с улыбкой.

— И что наобсуждали?

— Что вы все злостные негодяи и изменщики.

— Так и есть, — согласился он.

Но Вера будто ожидала другого ответа, будто расстроилась.

— Марк, ну неужели среди вас нет хороших мужиков? Верных, внимательных…

— Нет, — честно признался он. — А если и бывают, то вы же их и портите.

— Мы?! — удивилась Вера.

— Я поняла, это камень в мой огород, — произнесла наконец-то и Марина хоть что-то.

Что-то правдивое, но неправильное. Подойдя к ней, он взял из ее руки бокал и вылил остатки вина в раковину.

— У тебя завтра встреча с адвокатом, — напомнил он. — Так что, пора расходиться, девочки.

— Фу, Марк, каким ты стал вредным, — заметила Вера.

Но ему было чем ответить:

— Мой дом — мои правила.





* * *


Она не была пьяной. Подумаешь, чуть-чуть расслабилась в компании родной сестры, имела право. Проводила ее за порог. Уложила сына спать. Встала под душ. Немного поплакала после тяжелого дня. Вера сказала, что Олег сильно зол. Ищет ее по всем родственникам. Если бы была старая сим-карта, телефон разорвался бы от звонков. А так хотя бы тишина. Марина звонила только сестре. Даже родителям не стала. Все слова им через Веру. Потому что ей необходимо время и покой. Иначе ничего не получится. Димка и так просится к отцу, заставляя ее сердце кровоточить. Себя не жалко, когда о чем-то просит сын.

Наверное, в этом ее расплата. За ту маленькую жизнь, которую посмела оборвать. Теперь внутри такое сожаление, размером с бездну. Но рядом с Димой боль часто утихала. А теперь Марк — всем своим видом заставлял этим сожалением захлебываться. Сейчас даже не понимала, почему тогда пошла на аборт. Испугалась. Что Олег не примет, уйдет. Что Марк не обрадуется. Что придется забыть про чемпионаты и танцы. Что вся ее жизнь рассыплется в прах. Только со временем поняла, как непростительно глупо себя повела.

Когда вышла из душа, нашла Марка на кухне. Он сидел в полумраке, допивая коньяк. Рядом с ним остывала чашка чая с лимоном. Марина подошла к столу и села рядом, забирая чашку к себе.

— Спасибо, — сказала ему.

А он ничего не ответил, даже не посмотрел в ее сторону. А хотелось. Чтоб Марк перестал быть таким холодным, хоть немного. Чтоб хоть чуть-чуть стал, каким всегда его знала: добрым, теплым, внимательным, уютным. Даже рискнула и потянулась рукой к его руке. Но пальцы едва коснулись кожи, когда он резко отдернул.

— Давай без этого, — устало попросил он. — Я тебе помогаю — и ты уходишь. Все.

Вот как бывает, когда предаешь — потом все последствия ешь ложкой. Горькие, гнойные, с кровью. Даже не выдержала.

— Хорошо, — сказала сквозь слезы, прежде чем встать и уйти в комнату.

А там пришлось себя душить. Не хотела разбудить Димку. Легла к нему и аккуратно обняла сына.

— Нет, Марин, все, я завязываю, — говорил ее партнер по танцам.

А она бежала за ним по коридору.

— Саш, ну пожалуйста, всего два месяца до соревнований. Не поступай так со мной.

Схватила за руку. Он развернулся и посмотрел ей в лицо, поправляя на плече спортивную сумку.

— Марин, меня берут на стажировку в банковскую компанию. Я не могу упустить такой шанс. Танцы это все здорово, я люблю танцевать, тем более с тобой. Но это все не то, понимаешь?

Нет, она не понимала.

— Что значит «не то», Саш? Полгода подготовки и вдруг «не то»?

А он посмотрел на нее с сожалением и наконец-то признался:

— У меня Ленка беременна. Так что… не до танцев мне, Марин.


Руки сразу опустились, сдалась. Оставалось только отпустить и проводить взглядом своего партнера, свои надежды, мечты. А ведь два года танцевали вместе, плавно шагая на пьедестал. А теперь — все.

— Что-то случилось? — вдруг окликнул ее знакомый голос.

О, этот голос сложно было не узнать, не реагировать, пусть даже они едва знакомы. Марк — то и дело было слышно на устах каждой девушки в их танцевальной школе. Хотя пришел к ним совсем недавно. Как раз после того, как разошелся с предыдущей партнершей. Теперь все гадали — кто следующая? И тихо мечтали занять это место.

— Наверное, — ответила она честно, пожимая плечами и стараясь не разреветься окончательно.

И вдруг Марк подошел к ней ближе.

— Расскажешь? — потребовал он, будто имел на это право.

— Кажется, я только что осталась без партнера.

— Какое совпадение — у меня тоже нет партнерши. И знаешь что?..

— Что?

— Пойдем со мной, — произнес он, подавая ей раскрытую ладонь.

И она согласилась, доверилась, повелась на его пронзительный взгляд и обаятельную улыбку. А уже через несколько минут ощутила себя настоящей королевой в крепких мужских руках, которые умело вели в ритме танца.

— А у нас неплохо получается, — произнес он под конец и внезапно добавил: — Будешь моей парой на паркете?

Так началась череда новых побед. А еще самых печальных ошибок и разочарований в ее жизни.





* * *


Очередной день начинается с грохота посуды на кухне. С тихого стона в подушку от осознания, что это все не страшный сон. Что в его доме не призрак безответной любви, а сама плоть, самая сексуальная для него на всем белом свете. Словно какая-то пытка. Словно кто-то снова решил над ним поиздеваться. И ведь не вытравить это чувство. Не избавиться. Ни временем. Ни другой женщиной. Будто какое-то клеймо на самом сердце. И которое воспаляется при одном взгляде на Марину до критичной точки. И вот уже с самого утра хочется кричать и метать молнии.

В этот раз на его кухне пахнет оладьями. Отвратительно. Скорее бы кофе и душ.

— Доброе утро, — говорит Марина, которая сидит за столом и бережно обнимает своего сына.

— Не могу сказать того же.

— Плохо спал?

— Очень.

— Извини, — добавляет так, будто действительно все понимает.

А она понимает: что неправа, что виновата. Лишь бы не догадывалась о том, что он — все еще любит. Пусть даже ненависть продолжает монотонно точить изнутри. Но это все уже его личное дело.

— Во сколько у меня встреча с адвокатом? — слышит за спиной.

— Через час выезжаем.

А пока все-таки в душ, вместе с чашкой кофе. Лишь бы не задерживаться на кухне. Словно какой-то трус. Или просто одержимый, который не в состоянии контролировать свои чувства. Когда казалось, что сорваться готов в любой момент — либо убить, либо сжать в тиски свои страстных объятий и жестоко изнасиловать. Либо совместить эти два желания и просто залюбить до смерти. И это так бесит. Что его пыл не угас. Что Марина все такая же притягательная. Что не успел ею насладиться так, чтобы не желать больше. Ведь у них была всего одна ночь, потому что рядом с ней всегда бил себя по рукам. Теперь же словно какая-то затравка. И это еще когда день назад спокойно упивался своей будущей невестой.

А теперь в его ванной личные вещи другой женщины. Не успела Марина появиться, а уже влезла в его жизнь по полной программе. Да потому что сам ей это позволил. Всегда позволял издеваться над ним так, как ей угодно. И терпел, даже когда от вожделения сводило зубы. Ровно как и сейчас.





* * *


Встреча с адвокатом проходила напряженно. Было слишком волнительно. Было страшно продумывать развод за спиной у Олега. Если Марк от нее отступится — она точно погибнет. Но сейчас тот был рядом. Сидел на соседнем стуле и внимательно слушал адвоката. Они подготовили документы. Обговорили план действий и риски. А чтобы снизить количество к ней претензий в борьбе за сына, у нее вот-вот появится новая работа — в школе у Марка, который на это согласился. Лишь предупредил:

— Будешь хореографом. Но только на бумаге.

Теперь оставалось готовиться к разводу. И ко встрече с Олегом.

Передумала ли? Нет, нисколько. Только за сына все еще было больно. Как тот воспримет? Останется ли с ней или муж все-таки сумеет отобрать этот смысл всей ее жизни? Одно точно — Олег не простит. Она словно проклята — вызывать ненависть у любимых мужчин. Марк так и смотрит на нее волком. А все равно был прав в своей злости на ее маленькую персону. Она это заслужила. И только его снисхождение сейчас позволяло ей что-то менять.

— Куда дальше? — спросила Марка у выхода.

— Отвезу тебя домой, потом поеду в школу.