Туманный колокол
Часть 41 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Каким преступлением, я спрашиваю вас, мадам Лерьер? — Едва удержался, чтобы не вскочить на ноги. — Убийством магистра Таймуса? Так я его не совершал, иначе сейчас не сидел бы перед вами. Как вы могли? Выгнать дочь, оставить без гроша?
— Она сама ушла.
— Не верю!
— Так поверьте, граф Вейран. Полли всегда была упрямой. Да, я настаивала, чтобы она связала свою судьбу с другим мужчиной, но лишь потому, что ей надо было жить! А вы все равно что умерли. Кто знал, вернетесь ли вы? Да и сейчас вряд ли невесты выстроятся в ряд, если вы заявите о своем желании жениться.
— У меня есть невеста.
— Теперь вы — два сапога пара, — усмехнулась Кристина. — Что ж, делайте, что хотите. Женитесь, рожайте детей. Только разве вам дадут жить спокойно? В итоге с вашей семьей случится то же, что и с вашими родителями.
— Не смейте! — Я пока что предупреждал. Но Кристина не понимала предупреждений.
— Я всегда знала, что эта помолвка не закончится ничем хорошим! — продолжила она. — Но мой супруг настаивал, и я не могла пойти против его воли. А что в итоге? Я вас спрашиваю, граф!
— В итоге вы пошли на преступление, вынудив Полли уйти из дома ее отца. Осмелюсь напомнить вам о том, о чем никогда не заговорит Полина. Она — дочь барона Лерьера и имеет право на его имущество так же, как и вы. Надеюсь, у вас хватит ума понять, к чему я веду?
— Пусть Полли придет сама, тогда мы поговорим.
— Она не придет. Но я даю вам неделю, чтобы решить вопрос с наследством без постороннего вмешательства. Иначе на правах жениха Полины я возьму это дело в свои руки. И… — заметил, что Кристина открыла рот, — скажу сразу, что не стоит обвинять меня в корысти. Мне ваши деньги ни к чему. Но я не понимаю, почему дочь барона должна бедствовать, жить у чужих людей и зарабатывать себе на жизнь уроками.
— Вы слишком много говорите, граф Анри, — усмехнулась Кристина. — Так почему Полли живет не у вас?
— Мы решаем этот вопрос.
— Ну-ну. — Кристина постучала пальцами по подлокотнику кресла. — Впрочем, наверное, и к лучшему, что вы пришли сами. Так вот! Полина сама решила уйти. Как в первый, так и во второй раз. Я понятия не имела, где ее искать. Даже предлагала награду, чтобы мне помогли найти дочь. А все ваши претензии ко мне не имеют оснований. Но чего еще ожидать от Вейрана?
— Если вы еще раз коснетесь моей семьи, я за себя не ручаюсь, — сказал открыто.
— Да? Интересно, что бы сказала ваша матушка, если бы слышала сейчас, как ее сын разговаривает с матерью будущей супруги?
Я сжал кулаки, а Кристина рассмеялась.
— Послушайте меня, граф Вейран, — сказала она. — Вопрос с дочерью я, конечно, решу, но не потому, что вы ткнули меня в него носом. Брак ваш не одобряю и не одобрю. Вы никогда не были достойны Полины, и репутация вашего семейства… Не глядите так, вам не к лицу! Так вот, репутация вашего семейства оставляла желать лучшего. Я знаю, что у моего супруга были общие дела с вашим отцом. И знаю, что у вашего брата существуют определенные проблемы с магией. Иногда и у стен есть уши.
— Нет никаких проблем, — ответил я.
— Неужели? И вашему отцу не предсказывали, что ваш брат либо спасет эту страну, либо погубит ее? Точнее, не конкретно он, а темный маг, родившийся в его светлом семействе. Я так понимаю, темный маг у вас один? Но речь не об этом.
Я о подобных пророчествах слышал впервые, и сейчас таращился на Кристину Лерьер, как на сумасшедшую.
— Несмотря на всю неприязнь к вам, граф, — продолжила она, — есть кое-что, что вы должны знать. Увы, я не смогла встретиться с вашим братом — он тоже отлично умеет прятаться, поэтому держу данное слово и говорю вам лично. Ваша матушка жива.
Что? Если бы я не сидел, верно, упал бы, потому что комната вдруг пошла кругом. Я боялся поверить! И так хотел!
— Как? — только и сумел спросить.
— Вот, и спеси сразу поубавилось. Да, граф? — прищурилась Кристина. — И совестить меня не хочется. В ту ночь, когда на ваш дом напали, я искала Полину. Она сбежала из дома, как только я забрала ее из коллежа. Не пожелала уезжать в родовое поместье. Если бы я знала! Пусть бы и дальше была в коллеже под замком. Но случилось то, что случилось. И я испугалась, что дочь может быть у вас дома, поэтому поехала туда. Слишком близко подъехать не удалось — толпа свирепствовала, но за отдельную плату меня провели окольным путем. Там мы и встретились с графиней Анжелой. Она была ранена, но несерьезно. Мне бы, конечно, пройти мимо, но все-таки чуть не стали родственницами… Поэтому я оборвала магически ее след, и ночевала она здесь.
— А потом? — тихо спросил я.
— Потом уехала. Куда — не знаю. Не спрашивала, но обещала сказать, если вы объявитесь, что она жива и здорова. Обещание выполнено.
— А… отец?
— Увы, граф остался в особняке. Зато я узнала, что разминулась с Полиной буквально на четверть часа, но так ее и не нашла. Передайте Полли, что с ней свяжутся законники нашей семьи. На этом все. Уж извините, пег желания видеть вас больше.
Я хотел бы сказать Кристине еще многое, но понял, что не могу. Не сейчас. Мне надо поверить, осознать. Мама, мамочка, где же ты? Почему не с Филом? Знаешь ли, что я вернулся? Кажется, я даже не попрощался. Сбежал из дома Полли, а потом еще несколько часов шатался по улицам, будто пьяный, и не знал, что мне делать.
Давным-давно стемнело, приближалась полночь, а я все никак не мог пойти домой. Иначе, казалось, Филипп прочтет мои мысли, как раскрытую книгу, а я до сих пор не решил, стоит ли давать брату ложную надежду. Да, мне тоже было безумно больно, когда герцог Дареаль сообщил, что матери и отца больше нет. Но тогда боль смешалась с другой, и я не видел их мертвыми, мог хотя бы не верить. А Фил видел — и я до сих пор не знаю, как он это пережил. Точнее, частично видел в пустоте и даже наблюдать со стороны было непросто. Может, стоит промолчать? Пока сам сумею узнать, где сейчас мама, все ли с ней в порядке. Есть ведь столько заклинаний поиска! Но вряд ли они помогут… Она бы не стала рисковать и снимать защиту. Нет, должен быть другой способ. Надо просто подумать и…
Я остановился, потому что ноги вынесли меня к дому герцога Дареаля. Светилась всего пара окон, но фигуру у одного из них на втором этаже я узнал. Полина сидела у окна и читала книгу. Ей тоже не спится. А я… Оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто за мной не следит, поднял мелкий камешек и бросил в окно. Полли встрепенулась, как испуганная птичка, и выглянула на улицу. Я махнул ей рукой. Пробраться внутрь через забор, как в коллеже? Но у герцога, скорее всего, стоит защита…
А Полли уже выбежала через заднюю дверь.
— Тут калитка, я открою, — поманила за собой.
За углом действительно нашлась закрытая на засов калитка. Полина повозилась немного, и я смог пройти в сад.
— Что-то случилось? — встревоженно спросила она. — Анри, не молчи!
А я смотрел на нее и думал о том, какой все-таки дурак! Мы о чем-то спорим, ссоримся, едва не потеряв друг друга навсегда. Схватил ее в охапку и прижал к себе. Полли затихла, затем обняла в ответ. Так мы и стояли — долго, очень долго.
— Ну что ты? — тихо сказала она. — Все ведь хорошо? — Да.
Я отстранился и коснулся ее волос, щеки, уголка губ, затем наклонился и поцеловал. Вот теперь все правильно! Так, как и должно быть. Целовал ее, пока хватало дыхания, до дрожи, до немоты, и Полли тянулась ко мне. Моя! И пусть хоть мир рухнет, если не так. Минута сменяла минуту, а мы не могли оторваться друг от друга.
— Люблю тебя, — отпустил Полли на мгновение. — Люблю, слышишь?
— И я тебя, — улыбалась она, едва не плача. — Анри, родной мой, самый лучший! Мне никто не нужен, кроме тебя.
— И мне, Полли. Только ты.
И снова замер, наслаждаясь первой минутой покоя за последний год.
— Ты такой бледный. — Полина коснулась щеки. — Где ты был?
— У твоей матери, — ответил я.
Теперь почему-то побледнела Полли, а в глазах у нее замер дикий испуг.
— И… что она сказала? — помертвевшими губами спросила она.
— Задирала нос, — пожал плечами. — Вроде она — королева мира. С тобой свяжутся законники для решения вопроса о наследстве. Барон Лерьер никогда не допустил бы, чтобы его дочь бедствовала.
— Я не бедствую, я…
И замолчала, видимо согласившись со мной.
— И больше ничего? — спросила Полли минуту спустя.
— Ну… рассказывала, что ты сбежала из дома. Мол, ты сама во всем виновата. Я тоже был несколько… груб, признаю. А потом… Полли, она говорит, что моя мать жива.
— Что? — Полина радостно вскрикнула. — Так это же замечательно, Анри! Но как? Откуда она знает?
Я попытался в двух словах пересказать все, что слышал от баронессы. Полли слушала внимательно, не перебивая.
— Только Филу пока говорить не буду, — закончил я свой рассказ. — А вдруг мы ее не найдем?
— Найдем обязательно. — Полли сжала мои руки. — Но насчет Филиппа ты, я думаю, прав. Ему было очень плохо после того, как… Я боюсь, как бы не стало хуже.
— Еще и его возлюбленная…
— Что?
— Погибла там, в гимназии. Фил держится, конечно, даже улыбается, но я же не слепой.
— А может, тогда стоит рассказать? Хоть какая-то надежда лучше, чем никакой.
Я пожал плечами. Не мог решить! Надо еще подумать. Но только бы это оказалось правдой!
— Полли… — снова привлек ее к себе, — я знаю, твоя мать разорвала помолвку, но… ты ведь не передумала?
— Нет, конечно нет! — В глазах Полины можно было утонуть.
— Тогда давай поженимся. Забудем обо всем.
Полли улыбнулась.
— Давай.
Я обнял ее за плечи, и мы снова долго-долго стояли так. Может, еще не все потеряно? Может, есть шанс, что мы все-таки будем счастливы? Так хотелось бы в это верить!
ГЛАВА 9
Филипп
В эту ночь я не ложился спать. Анри не было. Когда мы расстались у ворот, от него так и веяло яростью. При этом брат наотрез отказывался сказать, куда идет. Убежал так быстро, будто за ним кто-то гнался. Поначалу я старался сохранять спокойствие. Пару часов посвятил тренировкам, отрабатывая заклинания, которые пока что были лишь на страницах конспекта. Если начистоту, я скучал по гимназии, по куратору Синтеру, Роберту, даже по директору Рейдесу. Но больше всего, конечно, скучал по Лиз, поэтому все чаще открывал крышку медальона и смотрел на любимое лицо. Не мог поверить, что мы больше никогда не увидимся. Никогда… Такое страшное слово!
Нет, нельзя! Хватит… Но ноги уже сами несли наверх, к завешенному зеркалу. Я достал уже пригодившийся на днях мел и нарисовал круг символов. Установил зеркало. Ритуал показался привычным, только на этот раз я звал Лиз. Элизабет Рейдес. Полыхнули светильники — заклинание удалось. Однако гладь зеркала так и осталась мутной, будто покрытой черным туманом, как и с мамой. Почему не получается? Что я делаю не так? Проверить на ком-то другом, что ли?
— Она сама ушла.
— Не верю!
— Так поверьте, граф Вейран. Полли всегда была упрямой. Да, я настаивала, чтобы она связала свою судьбу с другим мужчиной, но лишь потому, что ей надо было жить! А вы все равно что умерли. Кто знал, вернетесь ли вы? Да и сейчас вряд ли невесты выстроятся в ряд, если вы заявите о своем желании жениться.
— У меня есть невеста.
— Теперь вы — два сапога пара, — усмехнулась Кристина. — Что ж, делайте, что хотите. Женитесь, рожайте детей. Только разве вам дадут жить спокойно? В итоге с вашей семьей случится то же, что и с вашими родителями.
— Не смейте! — Я пока что предупреждал. Но Кристина не понимала предупреждений.
— Я всегда знала, что эта помолвка не закончится ничем хорошим! — продолжила она. — Но мой супруг настаивал, и я не могла пойти против его воли. А что в итоге? Я вас спрашиваю, граф!
— В итоге вы пошли на преступление, вынудив Полли уйти из дома ее отца. Осмелюсь напомнить вам о том, о чем никогда не заговорит Полина. Она — дочь барона Лерьера и имеет право на его имущество так же, как и вы. Надеюсь, у вас хватит ума понять, к чему я веду?
— Пусть Полли придет сама, тогда мы поговорим.
— Она не придет. Но я даю вам неделю, чтобы решить вопрос с наследством без постороннего вмешательства. Иначе на правах жениха Полины я возьму это дело в свои руки. И… — заметил, что Кристина открыла рот, — скажу сразу, что не стоит обвинять меня в корысти. Мне ваши деньги ни к чему. Но я не понимаю, почему дочь барона должна бедствовать, жить у чужих людей и зарабатывать себе на жизнь уроками.
— Вы слишком много говорите, граф Анри, — усмехнулась Кристина. — Так почему Полли живет не у вас?
— Мы решаем этот вопрос.
— Ну-ну. — Кристина постучала пальцами по подлокотнику кресла. — Впрочем, наверное, и к лучшему, что вы пришли сами. Так вот! Полина сама решила уйти. Как в первый, так и во второй раз. Я понятия не имела, где ее искать. Даже предлагала награду, чтобы мне помогли найти дочь. А все ваши претензии ко мне не имеют оснований. Но чего еще ожидать от Вейрана?
— Если вы еще раз коснетесь моей семьи, я за себя не ручаюсь, — сказал открыто.
— Да? Интересно, что бы сказала ваша матушка, если бы слышала сейчас, как ее сын разговаривает с матерью будущей супруги?
Я сжал кулаки, а Кристина рассмеялась.
— Послушайте меня, граф Вейран, — сказала она. — Вопрос с дочерью я, конечно, решу, но не потому, что вы ткнули меня в него носом. Брак ваш не одобряю и не одобрю. Вы никогда не были достойны Полины, и репутация вашего семейства… Не глядите так, вам не к лицу! Так вот, репутация вашего семейства оставляла желать лучшего. Я знаю, что у моего супруга были общие дела с вашим отцом. И знаю, что у вашего брата существуют определенные проблемы с магией. Иногда и у стен есть уши.
— Нет никаких проблем, — ответил я.
— Неужели? И вашему отцу не предсказывали, что ваш брат либо спасет эту страну, либо погубит ее? Точнее, не конкретно он, а темный маг, родившийся в его светлом семействе. Я так понимаю, темный маг у вас один? Но речь не об этом.
Я о подобных пророчествах слышал впервые, и сейчас таращился на Кристину Лерьер, как на сумасшедшую.
— Несмотря на всю неприязнь к вам, граф, — продолжила она, — есть кое-что, что вы должны знать. Увы, я не смогла встретиться с вашим братом — он тоже отлично умеет прятаться, поэтому держу данное слово и говорю вам лично. Ваша матушка жива.
Что? Если бы я не сидел, верно, упал бы, потому что комната вдруг пошла кругом. Я боялся поверить! И так хотел!
— Как? — только и сумел спросить.
— Вот, и спеси сразу поубавилось. Да, граф? — прищурилась Кристина. — И совестить меня не хочется. В ту ночь, когда на ваш дом напали, я искала Полину. Она сбежала из дома, как только я забрала ее из коллежа. Не пожелала уезжать в родовое поместье. Если бы я знала! Пусть бы и дальше была в коллеже под замком. Но случилось то, что случилось. И я испугалась, что дочь может быть у вас дома, поэтому поехала туда. Слишком близко подъехать не удалось — толпа свирепствовала, но за отдельную плату меня провели окольным путем. Там мы и встретились с графиней Анжелой. Она была ранена, но несерьезно. Мне бы, конечно, пройти мимо, но все-таки чуть не стали родственницами… Поэтому я оборвала магически ее след, и ночевала она здесь.
— А потом? — тихо спросил я.
— Потом уехала. Куда — не знаю. Не спрашивала, но обещала сказать, если вы объявитесь, что она жива и здорова. Обещание выполнено.
— А… отец?
— Увы, граф остался в особняке. Зато я узнала, что разминулась с Полиной буквально на четверть часа, но так ее и не нашла. Передайте Полли, что с ней свяжутся законники нашей семьи. На этом все. Уж извините, пег желания видеть вас больше.
Я хотел бы сказать Кристине еще многое, но понял, что не могу. Не сейчас. Мне надо поверить, осознать. Мама, мамочка, где же ты? Почему не с Филом? Знаешь ли, что я вернулся? Кажется, я даже не попрощался. Сбежал из дома Полли, а потом еще несколько часов шатался по улицам, будто пьяный, и не знал, что мне делать.
Давным-давно стемнело, приближалась полночь, а я все никак не мог пойти домой. Иначе, казалось, Филипп прочтет мои мысли, как раскрытую книгу, а я до сих пор не решил, стоит ли давать брату ложную надежду. Да, мне тоже было безумно больно, когда герцог Дареаль сообщил, что матери и отца больше нет. Но тогда боль смешалась с другой, и я не видел их мертвыми, мог хотя бы не верить. А Фил видел — и я до сих пор не знаю, как он это пережил. Точнее, частично видел в пустоте и даже наблюдать со стороны было непросто. Может, стоит промолчать? Пока сам сумею узнать, где сейчас мама, все ли с ней в порядке. Есть ведь столько заклинаний поиска! Но вряд ли они помогут… Она бы не стала рисковать и снимать защиту. Нет, должен быть другой способ. Надо просто подумать и…
Я остановился, потому что ноги вынесли меня к дому герцога Дареаля. Светилась всего пара окон, но фигуру у одного из них на втором этаже я узнал. Полина сидела у окна и читала книгу. Ей тоже не спится. А я… Оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто за мной не следит, поднял мелкий камешек и бросил в окно. Полли встрепенулась, как испуганная птичка, и выглянула на улицу. Я махнул ей рукой. Пробраться внутрь через забор, как в коллеже? Но у герцога, скорее всего, стоит защита…
А Полли уже выбежала через заднюю дверь.
— Тут калитка, я открою, — поманила за собой.
За углом действительно нашлась закрытая на засов калитка. Полина повозилась немного, и я смог пройти в сад.
— Что-то случилось? — встревоженно спросила она. — Анри, не молчи!
А я смотрел на нее и думал о том, какой все-таки дурак! Мы о чем-то спорим, ссоримся, едва не потеряв друг друга навсегда. Схватил ее в охапку и прижал к себе. Полли затихла, затем обняла в ответ. Так мы и стояли — долго, очень долго.
— Ну что ты? — тихо сказала она. — Все ведь хорошо? — Да.
Я отстранился и коснулся ее волос, щеки, уголка губ, затем наклонился и поцеловал. Вот теперь все правильно! Так, как и должно быть. Целовал ее, пока хватало дыхания, до дрожи, до немоты, и Полли тянулась ко мне. Моя! И пусть хоть мир рухнет, если не так. Минута сменяла минуту, а мы не могли оторваться друг от друга.
— Люблю тебя, — отпустил Полли на мгновение. — Люблю, слышишь?
— И я тебя, — улыбалась она, едва не плача. — Анри, родной мой, самый лучший! Мне никто не нужен, кроме тебя.
— И мне, Полли. Только ты.
И снова замер, наслаждаясь первой минутой покоя за последний год.
— Ты такой бледный. — Полина коснулась щеки. — Где ты был?
— У твоей матери, — ответил я.
Теперь почему-то побледнела Полли, а в глазах у нее замер дикий испуг.
— И… что она сказала? — помертвевшими губами спросила она.
— Задирала нос, — пожал плечами. — Вроде она — королева мира. С тобой свяжутся законники для решения вопроса о наследстве. Барон Лерьер никогда не допустил бы, чтобы его дочь бедствовала.
— Я не бедствую, я…
И замолчала, видимо согласившись со мной.
— И больше ничего? — спросила Полли минуту спустя.
— Ну… рассказывала, что ты сбежала из дома. Мол, ты сама во всем виновата. Я тоже был несколько… груб, признаю. А потом… Полли, она говорит, что моя мать жива.
— Что? — Полина радостно вскрикнула. — Так это же замечательно, Анри! Но как? Откуда она знает?
Я попытался в двух словах пересказать все, что слышал от баронессы. Полли слушала внимательно, не перебивая.
— Только Филу пока говорить не буду, — закончил я свой рассказ. — А вдруг мы ее не найдем?
— Найдем обязательно. — Полли сжала мои руки. — Но насчет Филиппа ты, я думаю, прав. Ему было очень плохо после того, как… Я боюсь, как бы не стало хуже.
— Еще и его возлюбленная…
— Что?
— Погибла там, в гимназии. Фил держится, конечно, даже улыбается, но я же не слепой.
— А может, тогда стоит рассказать? Хоть какая-то надежда лучше, чем никакой.
Я пожал плечами. Не мог решить! Надо еще подумать. Но только бы это оказалось правдой!
— Полли… — снова привлек ее к себе, — я знаю, твоя мать разорвала помолвку, но… ты ведь не передумала?
— Нет, конечно нет! — В глазах Полины можно было утонуть.
— Тогда давай поженимся. Забудем обо всем.
Полли улыбнулась.
— Давай.
Я обнял ее за плечи, и мы снова долго-долго стояли так. Может, еще не все потеряно? Может, есть шанс, что мы все-таки будем счастливы? Так хотелось бы в это верить!
ГЛАВА 9
Филипп
В эту ночь я не ложился спать. Анри не было. Когда мы расстались у ворот, от него так и веяло яростью. При этом брат наотрез отказывался сказать, куда идет. Убежал так быстро, будто за ним кто-то гнался. Поначалу я старался сохранять спокойствие. Пару часов посвятил тренировкам, отрабатывая заклинания, которые пока что были лишь на страницах конспекта. Если начистоту, я скучал по гимназии, по куратору Синтеру, Роберту, даже по директору Рейдесу. Но больше всего, конечно, скучал по Лиз, поэтому все чаще открывал крышку медальона и смотрел на любимое лицо. Не мог поверить, что мы больше никогда не увидимся. Никогда… Такое страшное слово!
Нет, нельзя! Хватит… Но ноги уже сами несли наверх, к завешенному зеркалу. Я достал уже пригодившийся на днях мел и нарисовал круг символов. Установил зеркало. Ритуал показался привычным, только на этот раз я звал Лиз. Элизабет Рейдес. Полыхнули светильники — заклинание удалось. Однако гладь зеркала так и осталась мутной, будто покрытой черным туманом, как и с мамой. Почему не получается? Что я делаю не так? Проверить на ком-то другом, что ли?