Туман между нами

– Представь, как девушка номер один была оскорблена. Да и номер два тоже.

Рэнли становится серьезным и прожигает меня зелеными глазами:

– Я ничего им не обещал.

– Это сути не меняет.

Останавливаемся перед второй дверью, смотрю, как Зак набирает незатейливый код из пяти кнопок и открывает дверь. Продолжаем движение и в итоге входим в гараж. Все рассаживаются в две машины. Зак садится за руль мотоцикла, подзывает меня кивком.

– Бери шлем, садись и держись крепче. Поедем быстро.

– Там же туман.

На это я не получаю ответа. Беру один из шлемов и сажусь ему за спину. Он отдает команду открыть ворота, но ничего не происходит.

– Рэнли, сделай это вручную.

Блондин покидает салон автомобиля, подходит к рубильнику, который я прежде не замечала. Опускает его вниз, и ворота поднимаются. Выезжаем в туман. Закрываю глаза и как можно крепче держусь за Закари. Едем мы не слишком долго. Мотоцикл останавливается, и я спускаюсь на землю. Снимаю шлем и поднимаю лицо вверх. Какое-то заброшенное здание. Скорее всего до прихода тумана его даже не успели достроить. У машин и мотоцикла остаются все, кроме Рэнли, Зака и меня. Входим в дверной проём. Кругом валяются бетонные блоки и обломки кирпичей. Поднимаемся на второй этаж по каменной лестнице без перил. Зак идёт первым, я вторая, Рэнли третий.

Физически чувствую напряжение, поворачиваюсь к Рэнли, его лицо непривычно серьезное, я бы даже сказала печальное.

– Зачем мы здесь?

Отвечает мне Закари.

– Скоро увидишь. Можешь вернуться к машинам.

Надо бы. Но любопытство уже максимально сильно вытянуло голову, до хруста в шее, и вглядывается в туман, чтобы рассмотреть, что там такого интересного.

– Я иду с вами.

Голос Рэнли доносится приглушенно и тихо:

– Зря.

Останавливаемся на третьем этаже. Тут нас уже ждут. Все в черной форме. Один, два, три, четыре… семнадцать мужчин вокруг одного, несчастный сидит на пыльном бетонном полу, его руки связаны за спиной, а из носа течет кровь, правый глаз и вовсе заплыл. Увидев Зака, мужчина пытается отползти назад, но ему в голову тут же упирается дуло автомата. Это служит быстрому прекращению попыток к бегству.

Боже, они избили его, да так сильно, что он больше похож на отбивную, чем на человека. И всё же в его лице я могу разглядеть знакомые черты. Мне уже доводилось его видеть. Вот только я не помню, где именно.

Не знаю откуда в этом месте стул, но военный под номером семнадцать подставляет его перед мужчиной на полу. Зак садится на стул, сцепляет пальцы в замок и около минуты молча смотрит на бедного избитого человека. Тот же в свою очередь смотрит куда угодно, но только не на Закари.

Да что тут происходит?

Мужчина на полу не выдерживает первым. Он всё же останавливает свой бегающий до этого взгляд на Заке.

– Зак, ты же…

– Бенджен, будь добр, избавь меня от оправданий.

Избитый шумно сглатывает, так громко, что это слышат все, и опускает взгляд в пол. Я подступаю ближе к Рэнли, сейчас я боюсь Закари не меньше Бенжена.

– Ты заставил нас побегать за тобой, – говорит Закари и наклоняется немного вперед.

Я не могу видеть его лица, но аура опасности исходит от него волнами в десятибалльный шторм.

– Он предложил…

– Меня не интересует цена твоей верности.

Голос Закари Келлера холоден.

– Меня интересует другое. Что ты успел рассказать Гарсия?

Кто такой Гарсия?

Мужчина снова поднимает взгляд на Зака и тихо говорит:

– Только то, что будет вылазка и…

– И…

– И количество человек.


– Ещё.

– Всё.

– Ложь.

Мужчина отводит взгляд, снова возвращает его на Закари и, смотря более-менее здоровым глазом, произносит:

– Стена, охрана, расположение парковки, Лейзенберг… я рассказал всё, что знал.

Закари тяжело вздыхает и протягивает правую руку ладонью вверх. Рэнли отходит от меня и вкладывает в ладонь Закари нож. Я сглатываю ужас. Когда Зак поднимается со стула, я отворачиваюсь. Не хочу знать, что он с ним сделает, но я слышу слова палача, и от них мне становится физически больно.

– Ты предал всех нас. Нео чуть не убили. А теперь и все остальные находятся в опасности.

– Я не думал…

– Вот именно…

Следом я слышу крик мужчины. Затыкаю уши, но это не помогает. Мужчины так не кричат. Люди так не кричат. Я словно в прострации. Кто-то трогает меня за локоть, и я вздрагиваю. Натыкаюсь на каменное лицо Рэнли, он кивает в сторону выхода. Мне бы уйти, но я делаю ошибку, оборачиваюсь.

Мужчина больше не кричит, он стонет и пытается связанными руками дотянуться до ног, а ноги все в крови. Крови слишком много. Темная лужа растекается по полу, собирая пыль в своё алое царство. Краем глаза вижу, как Закари вытирает лезвие о свои брюки и без каких либо эмоций смотрит на страдания мужчины. Словно он делал это тысячи раз.

Может и делал.

Закари только что перерезал предателю сухожилия на ногах. Это медленная и жестокая смерть. Очень жестокая. Он не сможет сбежать ни от людей, ни от заражённых.

Рэнли уводит меня. Переставляю ноги словно во сне. Шаг за шагом спускаюсь вниз, на первом этаже мой желудок не выдерживает. Выхватываю свою руку из захвата Рэнли и, шатаясь, отхожу в угол. Меня рвёт, трясущейся рукой вытираю губы.

Рэнли уже говорил мне, что Закари не прощает предательства, а, как я поняла, Бенджен каким-то образом предал его.

Господи, что же он сделает со мной?

Я не помню дороги назад. Я даже не могу сказать, ехала ли я на мотоцикле или на машине. Я словно отключилась, а потом оказалась у себя в комнате.

Уткнувшись в шерсть волка, я плачу. Плачу так долго, что пропускаю обед. Да я бы и не пошла на него. Кусок в горло не влезет.

Всё же ближе к вечеру я отправляюсь с волком на улицу. Он, как всегда, убегает куда-то, а я остаюсь на скамейке.

Как же я пыталась избавиться от мыслей с утра, и как бы я хотела вернуть их сейчас. В голове полнейшая пустота.

Я пустая внутри.

Время близится к вечеру, и я возвращаюсь в комнату. Принимаю душ и не иду в комнату к Закари. Не думаю, что сейчас время для того, чтобы рассказать ему о моём предательстве. Не уверена, что смогу его увидеть и не сорваться.

Он спас старика, не единожды спасал меня. А сегодня оставил мужчину из своего отряда умирать. Я не знаю, как к нему относиться.

Возможно, он куда больше похож на мать, чем я бы того хотела.

Сон приходит незаметно, прошлая бессонная ночь дает о себе знать. Просыпаюсь от крика. Это я кричу. Левую руку словно окунули в лаву и заставили меня её размешать. Замолкаю и утыкаюсь лицом в подушку. Вою так, что волк подхватывает песню и будит всех в районе пяти километров.

Слезы выступают на глазах. Сжимаюсь в комок и заставляю себя сесть. Рука трясется, тысячи раскаленных игл вонзаются в кожу. На лице выступает пот. Стараюсь растереть конечность, но от этого становится только больнее.

Дверь открывается, и на меня падает луч света из коридора. Мне даже не нужно смотреть, кто стоит в проёме, я чувствую его.

Волк спрыгивает с кровати и скалит зубы. Он защищает меня.

Закари садится передо мной на колени и хмурится.

– Рука?

Киваю.

– Как давно?

– С момента укусов. С пробуждения.

– Почему молчала?

Я не могу ответить, очередная волна боли накрывает меня, и я закусываю губу до крови. Зак поднимает меня на руки, волк продолжает скалиться.

– Всё хорошо, – говорю я им обоим.

Зак выносит меня из комнаты, волк следует за нами по пятам. Отправляемся в медицинский блок. А точнее именно в ту комнату, где я уже испытала счастье находиться.

Зак садит меня на кушетку и, со словами "я на минуту", исчезает. Волк обнюхивает всё вокруг.