Труп в доме напротив
Часть 37 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Не-а, — помотал головой Макс. — Маму буду ждать, она просила в саду помочь.
Господин Парсонс быстро пробежал глазами три страницы отчёта, вернулся к началу и прочёл внимательно. Потом отложил в сторону и молча уставился на Верещагина. Тот решил не портить плательщику игру, и тоже молчал. Наконец Парсонс отмер и несколько раз хлопнул в ладоши, видимо, обозначая аплодисменты.
— Признаться, я предполагал нечто подобного, но вы решили проблему изящно и быстро. Значит, Дар передачи невезения? Очень, очень интересно.
Он потёр подбородок, и Алексу отчего-то стало понятно, что Майкла Шорна ждут новые времена. Может быть, более хлебные, но определённо менее независимые.
Тем временем заказчик дёрнул за шнурок звонка и сказал мгновенно выросшей на пороге медсестре:
— Попросите, пожалуйста, подойти сюда моего помощника.
И помощника тоже ждать долго не пришлось. Впрочем, Верещагин уже убедился, что все указания Парсонса выполняются очень быстро и очень точно. Без особого удивления он узнал в вошедшем в палату своего давешнего гостя, господина Бальдберга.
— Исаак, прошу вас, расскажите нашему партнеру, чего вам удалось достичь в решении его проблемы.
Бальдберг пожевал губами и заговорил. Безэмоциональным глуховатым голосом он сообщил, что наилучшим решением вопроса лично ему показалась ликвидация организации друидов как таковой.
— Вы понимаете, — с лёгкой ноткой извинения добавил он, — они очень привержены идее преемственности поколений. Кровь, знаете ли, имеет первостепенное значение. Поэтому вашего мальчика они бы всё равно в покое не оставили… Завтра господин Гребнев должен явиться на аудиенцию к его царскому величеству Константину Михайловичу, после чего немедленно под конвоем будет отправлен в Хивинскую область.
Тут Верещагин почувствовал, что у него сама собой отвисает челюсть, а Парсонс, слегка улыбнувшись, добил:
— И, разумеется, верхушка общины отправится следом, но в другие районы. Пустыни хватит на всех… друидов, а Константин Михайлович желал бы видеть в тех краях яблоневые сады.
Милостивым кивком он отпустил Бальдберга, после чего достал из-под подушки два мешочка и сказал слегка извиняющимся тоном:
— Вы знаете, обнаружилось, что наличных дукатов у меня не хватало. Здесь половина оговорённого гонорара, на вторую вот… — Тут из-под той же подушки появился слегка помятый чек. — Сумма переведена на ваш счет в Драхтаугалергн-банк.
Всё в том же состоянии обалдения Алекс принял гонорар, после чего поднялся. Уже у дверей он повернулся и задал вопрос, который висел на кончике языка:
— Если вы можете добиться устраивающего вас решения у высочайших особ, зачем вам понадобился я?
Парсонс сложил руки на животе:
— Мне понравилось с вами работать, Алексей Станиславович! Так что ждите новых заказов.
В столовой висело молчание. Софья мерила комнату шагами, останавливаясь по очереди то у одного, то у другого окна. Алекс высыпал прямо на белую скатерть монеты из двух мешочков и теперь складывал из них башенки. Его помощник сидел, откинув голову на спинку высокого стула, вытянув ноги и закрыв глаза. Домовой гремел посудой где-то на кухне, но ужин подавать не торопился. Впрочем, никому бы и кусок в горло не полез в этот момент.
— Набери ещё раз, может, ответит? — не выдержал Владимир.
Но на экране не появилась жизнерадостная Максова физиономия, по-прежнему аппарат светился синим и молчал.
— Должен был прийти в пять. Ладно, в шесть. Половина девятого, где его носит? — Софья нервно отбросила коммуникатор.
Наконец снизу раздался стук дверного молотка. Грохнула входная дверь, скрипнула третья снизу ступенька лестницы, и на пороге столовой показалась массивная фигура секунд-майора Бахтина. За его спиной маячил инспектор Никонов.
— Сергей Иванович! — повернулась Софья. — Ну что, есть какая-то информация?
— Есть, есть, — успокаивающе прогудел Бахтин. — И не только информация.
Откуда-то из-за спины он вытянул Макса. Софья всхлипнула и осела на стул, Верещагин дёрнул рукой и рассыпал свои сокровища, Суржиков открыл глаза и тихонько выругался.
— Мам, ну ты чего? — мальчик бросился к ней и обнял, заглядывая в глаза. — Вот я, здесь. Ко мне как этот их… гонец подошел, я сразу кнопочку и нажал, и мы хлоп! — и сразу в городскую стражу переместились.
— Какую… кнопочку?
— Да ясно же было, Софья Григорьевна, что эти древесные типы не успокоятся, — секунд-майор уселся на стул и погладил женщину по плечу. — Лично я бы на их месте похитил нашего мальчика, тут бы им сразу и новый глава, даром что номинальный, и возможность шантажа. Поэтому Максу выдал разовый портал, привязанный к нашему домику, рядом тут, в Панкратьевском. Они только рот открыть успели, а тут — правильно сказал Макс, хлоп! — и городская стража.
— Вся в белом… — еле слышно прокомментировал Владимир.
— Так это что же получается, всё кончилось? — неверяще спросила Софья.
— Похоже на то. Конечно, всех друидов и сочувствующих не отправишь… куда там дедушку твоего послали?
— В Хиву, пустыню яблонями засаживать, — откликнулся Макс, всё ещё сидевший на корточках около матери.
— Во-во, именно. Всех, говорю, туда не отправишь, да и не надо. Гребнева — в Хиву, Колокольцева — в Наманган, Василькова — в Гоби, представляешь? И везде вырастают яблоневые сады… — Бахтин хмыкнул, покосился на подоконник и спросил: — Аркадий, как там насчёт хлебной корочки после тяжёлой физической работы?
— Это какой же? — спросил домовой.
— Так злоумышленников упаковывать!
— И парадные бокалы достань, пожалуйста, кажется, нам есть, что праздновать! — улыбнулась успокоившаяся Софья.
ГЛАВА 10
7 мая 2185 года от О.Д.
Если вы смеетесь и сомневаетесь в моих словах, — сказал Арамис, — вы больше ничего не узнаете.
Мы верим, как магометане, и немы, как катафалки, — сказал Атос.
Александр Дюма, «Три мушкетера»
«Странное дело, — думала Софья, поправляя плети клематиса и разглядывая появившиеся бутоны, — странное дело, меньше двух недель я живу здесь, а чувствую себя дома. Вот и свои маленькие правила появились — до завтрака выйти в садик и посмотреть, как всё растёт… Кстати, а вот этому кусту надо добавить сил!» — и она приложила руку к самой толстой ветке, по капле вливая энергию. Что-то яркое мелькнуло слева, на границе поля зрения, она повернулась — и не поверила своим глазам.
— Аркадий! — позвала негромко.
— А? Завтрак я готовлю, Софья Григорьевна. Срочное что-то? — ответил голос со второго этажа.
— Сирень твоя зацвела! Можешь идти искать пятилепестковые цветки!
— Ух ты! — мгновенно домовой оказался возле куста, оценил высоту, и через секунду рядом с ним стояла небольшая аккуратная стремянка.
— Как это у тебя получается? — спросила Софья с некоторой завистью.
— Что получается?
— Так вот р-раз — и ты из кухни прямо сюда, опять р-раз — и стремянка… И вообще, — она поудобнее уселась на скамеечку, подпёрла подбородок ладонью и уставилась на Аркадия, закопавшегося в крупную розово-сиреневую гроздь цветов. — И вообще, столько еды наготовить, это ж надо штат из трёх поваров и десятка поварят содержать. А я никогда и не видела, чтобы ты, например, лук резал, или там тесто замешивал…
Домовой оторвался от сирени и посмотрел на неё укоризненно:
— Ты, матушка, не спрашивай о таких вещах. Не дело это.
— Почему?
— Почему? — Аркадий Феофилактович уселся на верхней ступени стремянки и вздохнул. — Ты станешь спрашивать у гнома, как устроена связь между отделениями банка? Каким таким образом ты сдаёшь ларчик с драгоценностями в Москве, а твой сын получает его в тот же день в Лютеции?
— Пожалуй, не стану… Понимаю, прости, есть секреты, которые не открывают посторонним.
— Вот именно, — проворчал домовой, снова закапываясь в цветочную кисть. — Хоть ты и не посторонняя, а это наше, и никому знать нельзя. Считай, что мне просто нравится готовить, вот и всё. Иди уже, завтракай, давно всё на столе!
Уже у двери её догнал голос Аркадия Феофилактовича:
— Кстати, готовить я действительно люблю!
Дирижабль, которым летели из Кракова близнецы с гувернёром и племянница Катя, должен был прибыть в Москву в пять вечера. Значит, из дому Алексу нужно было выехать в четыре. Отчёт господину Парсонсу по последнему делу он передал, история с убийством в доме напротив закончилась, и Верещагин решительно не знал, чем же себя занять. В первую очередь, ему не хотелось даже думать о том, что придётся рассказать сыновьям о смерти Елены… Как, вот как такое можно рассказать четырнадцатилетним мальчишкам?
А ведь придётся…
Он повертел в руках блокнот с записями, перечитал пометки по рассказу господина Шнаппса… И начать новое дело пока не получится, уж точно он не расстанется с мальчишками ни на минуту хотя бы первые пару дней! Правда, можно запустить Суржикова в самостоятельное плавание и посмотреть, что же из этого выйдет. Хм… Алекс взглянул на помощника. Тот увлечённо заворачивал в тонкий блинчик ломтик копчёного лосося и одновременно спорил с Максом:
— Нет, вот ты мне всё же объясни, за каким лешим тебе понадобилось связываться с этим осиным гнездом? Ты не мог подождать до сегодняшнего дня, пока господин твой дед будет официально отрешён от… как у них это называется? От сана?
— Ну, у них это называется «Верховный друид», — ответил молодой человек, поливая блины в своей тарелке сметаной и вареньем. — Так что если говорить лингвистически, то, наверное, от верховенства. Только ты неправ, Влад, я с ними не связывался, я среди них родился и жил почти восемнадцать лет!
— И тем не менее, на мой вопрос ты не ответил! Зачем ты вчера пошёл встречаться с посланником твоего деда?
— Затем, что ты бы за меня точно не сошёл! Ну сам подумай, на скамейке в парке сидят три человека, ещё два десятка прогуливаются по аллеям. Кто из них друид, ты как определишь? И даже если сумеешь, что можно ему предъявить, кроме того, что он прибыл из Пскова? А вот когда они попытались бросить на меня аркан подчинения…
Суржиков возвёл глаза к небу:
— «Ступай! Когда ты сядешь на корабль, Он будет от крушенья обеспечен, Не под водой, а в петле твой конец!»
— Макс, хватит, — включилась Софья. — Мы все вчера очень беспокоились.
— Всё уже кончилось, мам! Жаль, что тут нет головизора. Говорят, есть специальная программа, где транслируют аудиенции.
— Врут, — покачал головой Алекс. — На то она и аудиенция, что это личный приём. Личный!
Господин Парсонс быстро пробежал глазами три страницы отчёта, вернулся к началу и прочёл внимательно. Потом отложил в сторону и молча уставился на Верещагина. Тот решил не портить плательщику игру, и тоже молчал. Наконец Парсонс отмер и несколько раз хлопнул в ладоши, видимо, обозначая аплодисменты.
— Признаться, я предполагал нечто подобного, но вы решили проблему изящно и быстро. Значит, Дар передачи невезения? Очень, очень интересно.
Он потёр подбородок, и Алексу отчего-то стало понятно, что Майкла Шорна ждут новые времена. Может быть, более хлебные, но определённо менее независимые.
Тем временем заказчик дёрнул за шнурок звонка и сказал мгновенно выросшей на пороге медсестре:
— Попросите, пожалуйста, подойти сюда моего помощника.
И помощника тоже ждать долго не пришлось. Впрочем, Верещагин уже убедился, что все указания Парсонса выполняются очень быстро и очень точно. Без особого удивления он узнал в вошедшем в палату своего давешнего гостя, господина Бальдберга.
— Исаак, прошу вас, расскажите нашему партнеру, чего вам удалось достичь в решении его проблемы.
Бальдберг пожевал губами и заговорил. Безэмоциональным глуховатым голосом он сообщил, что наилучшим решением вопроса лично ему показалась ликвидация организации друидов как таковой.
— Вы понимаете, — с лёгкой ноткой извинения добавил он, — они очень привержены идее преемственности поколений. Кровь, знаете ли, имеет первостепенное значение. Поэтому вашего мальчика они бы всё равно в покое не оставили… Завтра господин Гребнев должен явиться на аудиенцию к его царскому величеству Константину Михайловичу, после чего немедленно под конвоем будет отправлен в Хивинскую область.
Тут Верещагин почувствовал, что у него сама собой отвисает челюсть, а Парсонс, слегка улыбнувшись, добил:
— И, разумеется, верхушка общины отправится следом, но в другие районы. Пустыни хватит на всех… друидов, а Константин Михайлович желал бы видеть в тех краях яблоневые сады.
Милостивым кивком он отпустил Бальдберга, после чего достал из-под подушки два мешочка и сказал слегка извиняющимся тоном:
— Вы знаете, обнаружилось, что наличных дукатов у меня не хватало. Здесь половина оговорённого гонорара, на вторую вот… — Тут из-под той же подушки появился слегка помятый чек. — Сумма переведена на ваш счет в Драхтаугалергн-банк.
Всё в том же состоянии обалдения Алекс принял гонорар, после чего поднялся. Уже у дверей он повернулся и задал вопрос, который висел на кончике языка:
— Если вы можете добиться устраивающего вас решения у высочайших особ, зачем вам понадобился я?
Парсонс сложил руки на животе:
— Мне понравилось с вами работать, Алексей Станиславович! Так что ждите новых заказов.
В столовой висело молчание. Софья мерила комнату шагами, останавливаясь по очереди то у одного, то у другого окна. Алекс высыпал прямо на белую скатерть монеты из двух мешочков и теперь складывал из них башенки. Его помощник сидел, откинув голову на спинку высокого стула, вытянув ноги и закрыв глаза. Домовой гремел посудой где-то на кухне, но ужин подавать не торопился. Впрочем, никому бы и кусок в горло не полез в этот момент.
— Набери ещё раз, может, ответит? — не выдержал Владимир.
Но на экране не появилась жизнерадостная Максова физиономия, по-прежнему аппарат светился синим и молчал.
— Должен был прийти в пять. Ладно, в шесть. Половина девятого, где его носит? — Софья нервно отбросила коммуникатор.
Наконец снизу раздался стук дверного молотка. Грохнула входная дверь, скрипнула третья снизу ступенька лестницы, и на пороге столовой показалась массивная фигура секунд-майора Бахтина. За его спиной маячил инспектор Никонов.
— Сергей Иванович! — повернулась Софья. — Ну что, есть какая-то информация?
— Есть, есть, — успокаивающе прогудел Бахтин. — И не только информация.
Откуда-то из-за спины он вытянул Макса. Софья всхлипнула и осела на стул, Верещагин дёрнул рукой и рассыпал свои сокровища, Суржиков открыл глаза и тихонько выругался.
— Мам, ну ты чего? — мальчик бросился к ней и обнял, заглядывая в глаза. — Вот я, здесь. Ко мне как этот их… гонец подошел, я сразу кнопочку и нажал, и мы хлоп! — и сразу в городскую стражу переместились.
— Какую… кнопочку?
— Да ясно же было, Софья Григорьевна, что эти древесные типы не успокоятся, — секунд-майор уселся на стул и погладил женщину по плечу. — Лично я бы на их месте похитил нашего мальчика, тут бы им сразу и новый глава, даром что номинальный, и возможность шантажа. Поэтому Максу выдал разовый портал, привязанный к нашему домику, рядом тут, в Панкратьевском. Они только рот открыть успели, а тут — правильно сказал Макс, хлоп! — и городская стража.
— Вся в белом… — еле слышно прокомментировал Владимир.
— Так это что же получается, всё кончилось? — неверяще спросила Софья.
— Похоже на то. Конечно, всех друидов и сочувствующих не отправишь… куда там дедушку твоего послали?
— В Хиву, пустыню яблонями засаживать, — откликнулся Макс, всё ещё сидевший на корточках около матери.
— Во-во, именно. Всех, говорю, туда не отправишь, да и не надо. Гребнева — в Хиву, Колокольцева — в Наманган, Василькова — в Гоби, представляешь? И везде вырастают яблоневые сады… — Бахтин хмыкнул, покосился на подоконник и спросил: — Аркадий, как там насчёт хлебной корочки после тяжёлой физической работы?
— Это какой же? — спросил домовой.
— Так злоумышленников упаковывать!
— И парадные бокалы достань, пожалуйста, кажется, нам есть, что праздновать! — улыбнулась успокоившаяся Софья.
ГЛАВА 10
7 мая 2185 года от О.Д.
Если вы смеетесь и сомневаетесь в моих словах, — сказал Арамис, — вы больше ничего не узнаете.
Мы верим, как магометане, и немы, как катафалки, — сказал Атос.
Александр Дюма, «Три мушкетера»
«Странное дело, — думала Софья, поправляя плети клематиса и разглядывая появившиеся бутоны, — странное дело, меньше двух недель я живу здесь, а чувствую себя дома. Вот и свои маленькие правила появились — до завтрака выйти в садик и посмотреть, как всё растёт… Кстати, а вот этому кусту надо добавить сил!» — и она приложила руку к самой толстой ветке, по капле вливая энергию. Что-то яркое мелькнуло слева, на границе поля зрения, она повернулась — и не поверила своим глазам.
— Аркадий! — позвала негромко.
— А? Завтрак я готовлю, Софья Григорьевна. Срочное что-то? — ответил голос со второго этажа.
— Сирень твоя зацвела! Можешь идти искать пятилепестковые цветки!
— Ух ты! — мгновенно домовой оказался возле куста, оценил высоту, и через секунду рядом с ним стояла небольшая аккуратная стремянка.
— Как это у тебя получается? — спросила Софья с некоторой завистью.
— Что получается?
— Так вот р-раз — и ты из кухни прямо сюда, опять р-раз — и стремянка… И вообще, — она поудобнее уселась на скамеечку, подпёрла подбородок ладонью и уставилась на Аркадия, закопавшегося в крупную розово-сиреневую гроздь цветов. — И вообще, столько еды наготовить, это ж надо штат из трёх поваров и десятка поварят содержать. А я никогда и не видела, чтобы ты, например, лук резал, или там тесто замешивал…
Домовой оторвался от сирени и посмотрел на неё укоризненно:
— Ты, матушка, не спрашивай о таких вещах. Не дело это.
— Почему?
— Почему? — Аркадий Феофилактович уселся на верхней ступени стремянки и вздохнул. — Ты станешь спрашивать у гнома, как устроена связь между отделениями банка? Каким таким образом ты сдаёшь ларчик с драгоценностями в Москве, а твой сын получает его в тот же день в Лютеции?
— Пожалуй, не стану… Понимаю, прости, есть секреты, которые не открывают посторонним.
— Вот именно, — проворчал домовой, снова закапываясь в цветочную кисть. — Хоть ты и не посторонняя, а это наше, и никому знать нельзя. Считай, что мне просто нравится готовить, вот и всё. Иди уже, завтракай, давно всё на столе!
Уже у двери её догнал голос Аркадия Феофилактовича:
— Кстати, готовить я действительно люблю!
Дирижабль, которым летели из Кракова близнецы с гувернёром и племянница Катя, должен был прибыть в Москву в пять вечера. Значит, из дому Алексу нужно было выехать в четыре. Отчёт господину Парсонсу по последнему делу он передал, история с убийством в доме напротив закончилась, и Верещагин решительно не знал, чем же себя занять. В первую очередь, ему не хотелось даже думать о том, что придётся рассказать сыновьям о смерти Елены… Как, вот как такое можно рассказать четырнадцатилетним мальчишкам?
А ведь придётся…
Он повертел в руках блокнот с записями, перечитал пометки по рассказу господина Шнаппса… И начать новое дело пока не получится, уж точно он не расстанется с мальчишками ни на минуту хотя бы первые пару дней! Правда, можно запустить Суржикова в самостоятельное плавание и посмотреть, что же из этого выйдет. Хм… Алекс взглянул на помощника. Тот увлечённо заворачивал в тонкий блинчик ломтик копчёного лосося и одновременно спорил с Максом:
— Нет, вот ты мне всё же объясни, за каким лешим тебе понадобилось связываться с этим осиным гнездом? Ты не мог подождать до сегодняшнего дня, пока господин твой дед будет официально отрешён от… как у них это называется? От сана?
— Ну, у них это называется «Верховный друид», — ответил молодой человек, поливая блины в своей тарелке сметаной и вареньем. — Так что если говорить лингвистически, то, наверное, от верховенства. Только ты неправ, Влад, я с ними не связывался, я среди них родился и жил почти восемнадцать лет!
— И тем не менее, на мой вопрос ты не ответил! Зачем ты вчера пошёл встречаться с посланником твоего деда?
— Затем, что ты бы за меня точно не сошёл! Ну сам подумай, на скамейке в парке сидят три человека, ещё два десятка прогуливаются по аллеям. Кто из них друид, ты как определишь? И даже если сумеешь, что можно ему предъявить, кроме того, что он прибыл из Пскова? А вот когда они попытались бросить на меня аркан подчинения…
Суржиков возвёл глаза к небу:
— «Ступай! Когда ты сядешь на корабль, Он будет от крушенья обеспечен, Не под водой, а в петле твой конец!»
— Макс, хватит, — включилась Софья. — Мы все вчера очень беспокоились.
— Всё уже кончилось, мам! Жаль, что тут нет головизора. Говорят, есть специальная программа, где транслируют аудиенции.
— Врут, — покачал головой Алекс. — На то она и аудиенция, что это личный приём. Личный!