Трон знания. Книга 3
Часть 69 из 126 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Так родилось Праведное Братство, и так появился Праведный Отец.
Какое-то время члены секты скитались по стране, обрастая сторонниками и последователями. В отличие от других богомольных объединений, существующих на средства самих верующих, Братство ни в чём не нуждалось — юного Праведного Отца снабжал деньгами его богатенький и знатный папаша. Главу конфессии ирвинов никто не мог понять. Помогает внебрачному сыну? — непривычно, но приемлемо. Однако он поддерживал финансами не только своего отпрыска, но и оппозиционный отросток собственной веры. Причина такого великодушного поступка оставалась загадкой по сей день.
Летним вечером кочевая секта остановилась на ночёвку в убогом селении, окружённом двойным частоколом. Прогуливаясь под звёздным небом, один из Братьев провалился в подземное строение. Как выяснилось, здесь когда-то был монастырь, а более ста лет назад во время землетрясения ушёл под землю.
Чудом уцелевшие люди укрылись от буйства природы в хозяйственных постройках. Из года в год они наблюдали, как ветра и дожди выравнивают над монастырём почву, как растёт берёзовая роща. И передавали своим потомкам историю о тех ужасных событиях.
Отец думал всю ночь, а утром объявил своим многочисленным спутникам, что наконец-то нашёл мост между небом и землёй, и отныне это святое место будет называться Авраас, а подземный монастырь будет служить для грешников прижизненным чистилищем.
Юношеская игра в праведников постепенно становилась жестокой реальностью — Праведный Отец повзрослел и уже более серьезно подошёл к устройству религиозной общины и к развитию своего догмата. Теперь имело значение всё: возраст и внешний вид Братьев, поведение и взаимоотношения сектантов, порядок подчинения внутри Братства и за его границами, образ жизни и быт семей, поддерживающих праведное учение.
Прошло почти тридцать лет. Глава конфессии ирвинов давно умер, а деньги продолжали течь в Авраас рекой. Теперь никто, кроме Праведного Отца, не знал, кто и почему поддерживает Братство.
Накануне Дня Веры в доме молитвы собрались горожане. За многие годы ежедневное слушание проповеди стало для них необходимым как дыхание. Паломники из других селений — в отличие от жителей Аврааса — привычку ходить по утрам в молельню не выработали, и сегодня их больше заботили поиски свободных комнат в постоялых дворах, чемоданы, завтраки и прочие дела.
Праведный Отец расхаживал по возвышению в центре круглого зала. При каждом шаге колыхались полы его белоснежного плаща. Под сапогами тихо стонали доски. Сладкозвучный голос выплёскивался из распахнутых окон и дверей и растекался по улицам:
— Мой Бог! К тебе взываю я — твой верный слуга, твой вечный слуга, твой избранный. Если ты считаешь, что я учу твоих детей неправильно, забери мой голос, забери мои глаза и забери мою жизнь. Я приму твоё решение покорно.
Отец сложил перед собой ладони и опустил голову. Его поза, проникнутая безропотным ожиданием, была настолько искренней и трогательной, что толпа неосознанно съёжилась от страха — а вдруг Всевышний впопыхах что-то перепутает, и их кумир онемеет, ослепнет и через секунду упадёт замертво. Тогда вместе с ним исчезнет смысл бытия.
На вытянутом балконе запели дети: «Бог всемогущий, милостивый! Услышь верного слугу, вечного слугу, избранного тобою».
Отец воздел руки к потолку и воскликнул таким тоном, словно только что на него снизошло озарение о Божьем промысле:
— Я говорю, я вижу, я живу! Мой Бог! Благодарю тебя!
Лица прихожан посветлели. По молельне пронеслись радостные вздохи.
— Мой Бог! Придай силу моим словам и дай силу моему голосу, чтобы я смог зажечь в сердцах твоих детей пламя истины, ибо ты говоришь с ними моим языком, — продолжил Отец. — Ибо ты создал человека и указал, что ему дозволено, а что запрещено. Но человек ослушался тебя. Он решил, что воля принадлежит ему, что он может поступать, как ему вздумается. И рай на земле превратился в ад. Мой Бог! Посмотри на тех, кто стоит вокруг меня. Эти люди выбрали путь праведного послушания. Они отреклись от своей воли, и повинуются твоей воле. Они искупают грехи этого мира страданием, болью и слезами. И когда настанет их смертный час, открой перед ними ворота рая.
Отец продолжал вещать, но никто не догадывался, что мыслями он был далёк от своей паствы, взирающей на него с благоговением. Впервые за тридцать лет монолитную стену Братства сотрясали споры. Избранные Братья объявили так называемую Праведную Мать одержимой, однако третьи сутки не могли прийти к единому решению, как с ней поступить. Некоторые предлагали скормить волкам. Иные требовали сгноить в келье подземного монастыря. Кто-то призывал довести обряд очищения болью до конца, чтобы изгнать из несчастной беса. Но были и такие, кто услышал в её словах проклятие.
Малика оказалась не похожей на других женщин. И честно говоря, она была первой, кто пожаловал к Отцу по собственной воле. Братья сами отбирали будущих Праведных Сестёр в небольшом селении, называемом «Гнездовье», и уводили их в обитель. Девушки знали, что их ожидает, и всё равно на посвящении в Сёстры плакали, кричали и молили о пощаде, когда Избранные друг за другом низвергали в их лоно своё святое семя.
Слабые не выдерживали. Залитые кровью и спермой девицы лишались рассудка тут же, на столе. Или чуть позже — уже вымытые и облачённые в белые платья — кончали жизнь самоубийством под шелест берез и трели соловья. И, как бы кощунственно это ни звучало, их смерть не была напрасной — белые волки обожали человечину.
Девушки, более крепкие физически и духовно, после очищения болью уже безропотно отдавали денно и нощно своё тело в услужение Братству. В благодарность за возможность расслабиться, снять напряжение и усталость, Братья всячески оберегали Сестёр: не разрешали работать по хозяйству, хорошо кормили, позволяли целый день валяться в постелях. А когда у какой-либо девушки округлялся живот, её тотчас отправляли в «Гнездовье».
Местные жители обходили это селение стороной, считая, что в нём обитают падшие женщины. И никому не приходило в голову, что там гнездятся бывшие Праведные Сёстры: вынашивают, рожают и растят детей, спят с сыновьями своих подруг и продолжают плодиться. А их потомство становится либо покорными жителями Аврааса, либо Братьями-фанатиками и Сёстрами для удовлетворения «братских» потребностей.
Отец одним махом прекратил бы разногласия Избранных, окажись на месте Малики другая женщина. Представители высшей касты обсуждали её безумный поступок, но они не смотрели ей в глаза, а Отец смотрел. Сейчас он не мог сказать, что увидел в них, однако из памяти ещё не стерлось воспоминание о сумасшедшей тяжести на сердце, которая на несколько секунд пригвоздила его к полу. Такое он испытал впервые.
Праведный Отец степенно ходил по лакированным доскам. Медленно текли его слова тягучие, обволакивая разум, делая неповоротливыми и тяжелыми мысли.
В это время Адэр, Эш, Крикс и Драго шагали к молитвенному дому, поглядывая на бегущего впереди Парня.
— Дорогу Хранителю веры! — выкрикивал Крикс. — Посторонись! Дорогу Хранителю веры!
Не успев вынырнуть из гипнотического ступора, прихожане неуклюже расступались. Невиданный зверь с кровавыми глазами быстро приводил их в чувства. Народ уже с любопытством рассматривал таинственные фигуры в чёрных одеждах — непривычный цвет для Аврааса — и пытался сообразить, что значит «хранитель веры». Впервые за многие годы, слыша голос Праведного Отца, горожане не стояли как заколдованные, а брели следом за необычной компанией.
Справа и слева от Адэра и его спутников появились Праведные Братья. Обнажив огромные клыки, Парень принялся бегать кругами, успевая разгонять людей с дороги и удерживать сектантов на почтительном расстоянии.
Драго и Крикс остановились у дверей молитвенного дома и повернулись лицом к толпе, заполнившей улицу. Адэр взял Парня за ошейник и вместе с Эшем переступил порог. Народ шарахнулся к стенам, в набитом до отказа зале образовался проход. Вскинув подбородок, Отец воззрился на странную делегацию. Праведные Братья тотчас выстроились перед возвышением, огородив своего вождя от непрошеных гостей. Певчие — одинаково одетые мальчики — скучились на балконе и уставились на Парня.
— Пастырь! — громко проговорил Адэр и по тому, как вытянулось лицо Праведного Отца, понял, что нанёс сильнейшее оскорбление. Правильно рассчитанный удар… — Я Хранитель истиной веры. И я пришёл за Праведной Матерью, которую ты насильно удерживаешь в обители.
Толпа ожила: заскрипел деревянный пол, послышались шепотки.
— Вот оно! — проговорил Отец, театрально потрясая руками. — Вот то, о чём я говорил! Небеса прислали к нам грешника, лгуна и самозванца, чтобы вы, мои братья и сёстры, воочию убедились, что моими устами глаголет Бог.
— Ты сбился с истинного пути, пастырь, — вылетев из окон, голос Адэра понёсся по улицам. — Небеса прислали к тебе Праведную Мать, чтобы она уберегла твою паству от божьего гнева, но ты упрятал её в обитель. Если ты не освободишь божью посланницу, Авраас исчезнет.
В звенящей тишине повернулся и направился к двери.
— Похоже, вас узнали, — прошептал Эш.
Адэр остановился.
— Слева. Бровастый, — подсказал Эш.
Адэр посмотрел влево. Человек, одетый как обнищавший дворянин, был ему незнаком, но мало ли где он мог видеть правителя, за год поездок по стране было достаточно. Адэр двинулся к незнакомцу. Косясь на Парня, толпа уступала дорогу и походила на сжатую пружину, которая вот-вот распрямится и разопрёт стены. Озираясь по сторонам, дворянин попятился.
Адэр посмотрел в оловянно-мутные глаза под густыми чёрными бровями:
— Кто я?
Дворянин невпопад кивнул.
— Кто я? — повторил Адэр.
Пытаясь вернуть утраченное спокойствие, человек погладил ладонью рукав поношенной куртки; пальцы мелко дрожали.
— Хранитель веры, — прозвучал дребезжащий голос.
— Громче! — потребовал Эш.
Дворянин кашлянул в кулак и чётко выговорил:
— Вы Хранитель веры.
— Ещё один, — прошептал Эш Адэру в ухо. — Левее. С бородкой.
Адэр приблизился к бородатому человеку, в котором узнал одного из помощников бывшего старосты Зурбуна.
— Кто я?
Вытянув руки по швам, мужчина крикнул:
— Хранитель веры.
Ни к кому конкретно не обращаясь, Адэр проговорил:
— Я буду ждать Праведную Мать перед воротами обители. — И покинул молитвенный дом.
— С дороги! — закричал Крикс. — Пропустите Хранителя веры. С дороги!
За спиной вновь полился голос проповедника — уже не такой тягучий и клейкий; Отец явно спешил закончить выступление. Адэр не слушал, о чем идёт речь. Он выдвинул требование, на этом его роль закончилась. С этой минуты он должен находиться на виду у горожан и оставаться глухонемым и безучастным. Теперь пришла очередь охранителей Эйры — Мебо и Драго. Им предстояла нелёгкая задача: проявить таинственные способности своих народов и напугать жителей Аврааса до чёртиков. Известие, что есть ещё какая-то Праведная Мать, и она где-то здесь, совсем рядом, уже взволновало их. А совсем скоро необъяснимые события окончательно выбьют горожан из однообразной и монотонной житейской колеи. И Отцу понадобится немало сил, чтобы управлять озадаченным, растерянным и испуганным народом.
Обнажая клыки, Парень рычал на зевак. Люди отскакивали к заборам и стенам зданий. Провожали взглядами зверя и мужчин, облаченных во всё чёрное, собирались кучками и обсуждали невероятную новость.
Выйдя из переулка, Адэр остановился. Перед ним лежала огромная площадь. На противоположной стороне возвышался частокол. Крикс устремился к двери, в которую три дня назад вошла Эйра, и через пару минут скрылся из виду. Драго направился ещё к одному входу в обитель, расположенному с южной стороны. Стражам полагалось проследить, чтобы Эйру тайком не вывели из логова секты. Адэр и Эш прошли дорожке, выложенной по краям красными камнями, и замерли в нескольких шагах от ворот. Парень вытянулся, как борзая в ожидании команды хозяина «Ату!»
Нещадно палило солнце. Не по-весеннему горячий ветер доносил детские голоса, восхваляющие святое место Авраас. Досадуя, что не догадался взять фляжку с водой, Адэр посмотрел по сторонам в надежде увидеть водонапорную колонку или колодец. Толпа на краю площади прибывала. Происходящее разбудило в горожанах любопытство. Это радовало.
Через пару часов ворота открылись — ровно настолько, чтобы выпустить человека в белом плаще и с чёрной повязкой выше локтя.
— Праведный Отец приглашает вас на чай, — сказал он, приблизившись к Адэру, и, не дожидаясь ответа, пошагал обратно.
— Вы когда-нибудь общались с фанатиком? — спросил Эш, глядя Брату в спину.
— Нет. И надеюсь, что не придётся, — ответил Адэр.
— Вы откажетесь от разговора с Отцом?
— Фанатиком может стать кто угодно, но только не основатель религиозной общины.
— Вы думаете, что он в здравом уме?
— Более чем.
— А я вот сомневаюсь. Люди с такими способностями добиваются многого, а этот сидит в глуши, командует необразованным скопищем и, похоже, доволен своей жизнью.
Адэр взял Парня за ошейник и вместе с Эшем пошёл к частоколу:
— Ты поддаешься гипнозу?
— Не проверял.
— Все время разговаривай с собой мысленно.
— Зачем?
— Это самая сильная защита от гипноза.
Эш кивнул:
— Понял. А что надо говорить?
Какое-то время члены секты скитались по стране, обрастая сторонниками и последователями. В отличие от других богомольных объединений, существующих на средства самих верующих, Братство ни в чём не нуждалось — юного Праведного Отца снабжал деньгами его богатенький и знатный папаша. Главу конфессии ирвинов никто не мог понять. Помогает внебрачному сыну? — непривычно, но приемлемо. Однако он поддерживал финансами не только своего отпрыска, но и оппозиционный отросток собственной веры. Причина такого великодушного поступка оставалась загадкой по сей день.
Летним вечером кочевая секта остановилась на ночёвку в убогом селении, окружённом двойным частоколом. Прогуливаясь под звёздным небом, один из Братьев провалился в подземное строение. Как выяснилось, здесь когда-то был монастырь, а более ста лет назад во время землетрясения ушёл под землю.
Чудом уцелевшие люди укрылись от буйства природы в хозяйственных постройках. Из года в год они наблюдали, как ветра и дожди выравнивают над монастырём почву, как растёт берёзовая роща. И передавали своим потомкам историю о тех ужасных событиях.
Отец думал всю ночь, а утром объявил своим многочисленным спутникам, что наконец-то нашёл мост между небом и землёй, и отныне это святое место будет называться Авраас, а подземный монастырь будет служить для грешников прижизненным чистилищем.
Юношеская игра в праведников постепенно становилась жестокой реальностью — Праведный Отец повзрослел и уже более серьезно подошёл к устройству религиозной общины и к развитию своего догмата. Теперь имело значение всё: возраст и внешний вид Братьев, поведение и взаимоотношения сектантов, порядок подчинения внутри Братства и за его границами, образ жизни и быт семей, поддерживающих праведное учение.
Прошло почти тридцать лет. Глава конфессии ирвинов давно умер, а деньги продолжали течь в Авраас рекой. Теперь никто, кроме Праведного Отца, не знал, кто и почему поддерживает Братство.
Накануне Дня Веры в доме молитвы собрались горожане. За многие годы ежедневное слушание проповеди стало для них необходимым как дыхание. Паломники из других селений — в отличие от жителей Аврааса — привычку ходить по утрам в молельню не выработали, и сегодня их больше заботили поиски свободных комнат в постоялых дворах, чемоданы, завтраки и прочие дела.
Праведный Отец расхаживал по возвышению в центре круглого зала. При каждом шаге колыхались полы его белоснежного плаща. Под сапогами тихо стонали доски. Сладкозвучный голос выплёскивался из распахнутых окон и дверей и растекался по улицам:
— Мой Бог! К тебе взываю я — твой верный слуга, твой вечный слуга, твой избранный. Если ты считаешь, что я учу твоих детей неправильно, забери мой голос, забери мои глаза и забери мою жизнь. Я приму твоё решение покорно.
Отец сложил перед собой ладони и опустил голову. Его поза, проникнутая безропотным ожиданием, была настолько искренней и трогательной, что толпа неосознанно съёжилась от страха — а вдруг Всевышний впопыхах что-то перепутает, и их кумир онемеет, ослепнет и через секунду упадёт замертво. Тогда вместе с ним исчезнет смысл бытия.
На вытянутом балконе запели дети: «Бог всемогущий, милостивый! Услышь верного слугу, вечного слугу, избранного тобою».
Отец воздел руки к потолку и воскликнул таким тоном, словно только что на него снизошло озарение о Божьем промысле:
— Я говорю, я вижу, я живу! Мой Бог! Благодарю тебя!
Лица прихожан посветлели. По молельне пронеслись радостные вздохи.
— Мой Бог! Придай силу моим словам и дай силу моему голосу, чтобы я смог зажечь в сердцах твоих детей пламя истины, ибо ты говоришь с ними моим языком, — продолжил Отец. — Ибо ты создал человека и указал, что ему дозволено, а что запрещено. Но человек ослушался тебя. Он решил, что воля принадлежит ему, что он может поступать, как ему вздумается. И рай на земле превратился в ад. Мой Бог! Посмотри на тех, кто стоит вокруг меня. Эти люди выбрали путь праведного послушания. Они отреклись от своей воли, и повинуются твоей воле. Они искупают грехи этого мира страданием, болью и слезами. И когда настанет их смертный час, открой перед ними ворота рая.
Отец продолжал вещать, но никто не догадывался, что мыслями он был далёк от своей паствы, взирающей на него с благоговением. Впервые за тридцать лет монолитную стену Братства сотрясали споры. Избранные Братья объявили так называемую Праведную Мать одержимой, однако третьи сутки не могли прийти к единому решению, как с ней поступить. Некоторые предлагали скормить волкам. Иные требовали сгноить в келье подземного монастыря. Кто-то призывал довести обряд очищения болью до конца, чтобы изгнать из несчастной беса. Но были и такие, кто услышал в её словах проклятие.
Малика оказалась не похожей на других женщин. И честно говоря, она была первой, кто пожаловал к Отцу по собственной воле. Братья сами отбирали будущих Праведных Сестёр в небольшом селении, называемом «Гнездовье», и уводили их в обитель. Девушки знали, что их ожидает, и всё равно на посвящении в Сёстры плакали, кричали и молили о пощаде, когда Избранные друг за другом низвергали в их лоно своё святое семя.
Слабые не выдерживали. Залитые кровью и спермой девицы лишались рассудка тут же, на столе. Или чуть позже — уже вымытые и облачённые в белые платья — кончали жизнь самоубийством под шелест берез и трели соловья. И, как бы кощунственно это ни звучало, их смерть не была напрасной — белые волки обожали человечину.
Девушки, более крепкие физически и духовно, после очищения болью уже безропотно отдавали денно и нощно своё тело в услужение Братству. В благодарность за возможность расслабиться, снять напряжение и усталость, Братья всячески оберегали Сестёр: не разрешали работать по хозяйству, хорошо кормили, позволяли целый день валяться в постелях. А когда у какой-либо девушки округлялся живот, её тотчас отправляли в «Гнездовье».
Местные жители обходили это селение стороной, считая, что в нём обитают падшие женщины. И никому не приходило в голову, что там гнездятся бывшие Праведные Сёстры: вынашивают, рожают и растят детей, спят с сыновьями своих подруг и продолжают плодиться. А их потомство становится либо покорными жителями Аврааса, либо Братьями-фанатиками и Сёстрами для удовлетворения «братских» потребностей.
Отец одним махом прекратил бы разногласия Избранных, окажись на месте Малики другая женщина. Представители высшей касты обсуждали её безумный поступок, но они не смотрели ей в глаза, а Отец смотрел. Сейчас он не мог сказать, что увидел в них, однако из памяти ещё не стерлось воспоминание о сумасшедшей тяжести на сердце, которая на несколько секунд пригвоздила его к полу. Такое он испытал впервые.
Праведный Отец степенно ходил по лакированным доскам. Медленно текли его слова тягучие, обволакивая разум, делая неповоротливыми и тяжелыми мысли.
В это время Адэр, Эш, Крикс и Драго шагали к молитвенному дому, поглядывая на бегущего впереди Парня.
— Дорогу Хранителю веры! — выкрикивал Крикс. — Посторонись! Дорогу Хранителю веры!
Не успев вынырнуть из гипнотического ступора, прихожане неуклюже расступались. Невиданный зверь с кровавыми глазами быстро приводил их в чувства. Народ уже с любопытством рассматривал таинственные фигуры в чёрных одеждах — непривычный цвет для Аврааса — и пытался сообразить, что значит «хранитель веры». Впервые за многие годы, слыша голос Праведного Отца, горожане не стояли как заколдованные, а брели следом за необычной компанией.
Справа и слева от Адэра и его спутников появились Праведные Братья. Обнажив огромные клыки, Парень принялся бегать кругами, успевая разгонять людей с дороги и удерживать сектантов на почтительном расстоянии.
Драго и Крикс остановились у дверей молитвенного дома и повернулись лицом к толпе, заполнившей улицу. Адэр взял Парня за ошейник и вместе с Эшем переступил порог. Народ шарахнулся к стенам, в набитом до отказа зале образовался проход. Вскинув подбородок, Отец воззрился на странную делегацию. Праведные Братья тотчас выстроились перед возвышением, огородив своего вождя от непрошеных гостей. Певчие — одинаково одетые мальчики — скучились на балконе и уставились на Парня.
— Пастырь! — громко проговорил Адэр и по тому, как вытянулось лицо Праведного Отца, понял, что нанёс сильнейшее оскорбление. Правильно рассчитанный удар… — Я Хранитель истиной веры. И я пришёл за Праведной Матерью, которую ты насильно удерживаешь в обители.
Толпа ожила: заскрипел деревянный пол, послышались шепотки.
— Вот оно! — проговорил Отец, театрально потрясая руками. — Вот то, о чём я говорил! Небеса прислали к нам грешника, лгуна и самозванца, чтобы вы, мои братья и сёстры, воочию убедились, что моими устами глаголет Бог.
— Ты сбился с истинного пути, пастырь, — вылетев из окон, голос Адэра понёсся по улицам. — Небеса прислали к тебе Праведную Мать, чтобы она уберегла твою паству от божьего гнева, но ты упрятал её в обитель. Если ты не освободишь божью посланницу, Авраас исчезнет.
В звенящей тишине повернулся и направился к двери.
— Похоже, вас узнали, — прошептал Эш.
Адэр остановился.
— Слева. Бровастый, — подсказал Эш.
Адэр посмотрел влево. Человек, одетый как обнищавший дворянин, был ему незнаком, но мало ли где он мог видеть правителя, за год поездок по стране было достаточно. Адэр двинулся к незнакомцу. Косясь на Парня, толпа уступала дорогу и походила на сжатую пружину, которая вот-вот распрямится и разопрёт стены. Озираясь по сторонам, дворянин попятился.
Адэр посмотрел в оловянно-мутные глаза под густыми чёрными бровями:
— Кто я?
Дворянин невпопад кивнул.
— Кто я? — повторил Адэр.
Пытаясь вернуть утраченное спокойствие, человек погладил ладонью рукав поношенной куртки; пальцы мелко дрожали.
— Хранитель веры, — прозвучал дребезжащий голос.
— Громче! — потребовал Эш.
Дворянин кашлянул в кулак и чётко выговорил:
— Вы Хранитель веры.
— Ещё один, — прошептал Эш Адэру в ухо. — Левее. С бородкой.
Адэр приблизился к бородатому человеку, в котором узнал одного из помощников бывшего старосты Зурбуна.
— Кто я?
Вытянув руки по швам, мужчина крикнул:
— Хранитель веры.
Ни к кому конкретно не обращаясь, Адэр проговорил:
— Я буду ждать Праведную Мать перед воротами обители. — И покинул молитвенный дом.
— С дороги! — закричал Крикс. — Пропустите Хранителя веры. С дороги!
За спиной вновь полился голос проповедника — уже не такой тягучий и клейкий; Отец явно спешил закончить выступление. Адэр не слушал, о чем идёт речь. Он выдвинул требование, на этом его роль закончилась. С этой минуты он должен находиться на виду у горожан и оставаться глухонемым и безучастным. Теперь пришла очередь охранителей Эйры — Мебо и Драго. Им предстояла нелёгкая задача: проявить таинственные способности своих народов и напугать жителей Аврааса до чёртиков. Известие, что есть ещё какая-то Праведная Мать, и она где-то здесь, совсем рядом, уже взволновало их. А совсем скоро необъяснимые события окончательно выбьют горожан из однообразной и монотонной житейской колеи. И Отцу понадобится немало сил, чтобы управлять озадаченным, растерянным и испуганным народом.
Обнажая клыки, Парень рычал на зевак. Люди отскакивали к заборам и стенам зданий. Провожали взглядами зверя и мужчин, облаченных во всё чёрное, собирались кучками и обсуждали невероятную новость.
Выйдя из переулка, Адэр остановился. Перед ним лежала огромная площадь. На противоположной стороне возвышался частокол. Крикс устремился к двери, в которую три дня назад вошла Эйра, и через пару минут скрылся из виду. Драго направился ещё к одному входу в обитель, расположенному с южной стороны. Стражам полагалось проследить, чтобы Эйру тайком не вывели из логова секты. Адэр и Эш прошли дорожке, выложенной по краям красными камнями, и замерли в нескольких шагах от ворот. Парень вытянулся, как борзая в ожидании команды хозяина «Ату!»
Нещадно палило солнце. Не по-весеннему горячий ветер доносил детские голоса, восхваляющие святое место Авраас. Досадуя, что не догадался взять фляжку с водой, Адэр посмотрел по сторонам в надежде увидеть водонапорную колонку или колодец. Толпа на краю площади прибывала. Происходящее разбудило в горожанах любопытство. Это радовало.
Через пару часов ворота открылись — ровно настолько, чтобы выпустить человека в белом плаще и с чёрной повязкой выше локтя.
— Праведный Отец приглашает вас на чай, — сказал он, приблизившись к Адэру, и, не дожидаясь ответа, пошагал обратно.
— Вы когда-нибудь общались с фанатиком? — спросил Эш, глядя Брату в спину.
— Нет. И надеюсь, что не придётся, — ответил Адэр.
— Вы откажетесь от разговора с Отцом?
— Фанатиком может стать кто угодно, но только не основатель религиозной общины.
— Вы думаете, что он в здравом уме?
— Более чем.
— А я вот сомневаюсь. Люди с такими способностями добиваются многого, а этот сидит в глуши, командует необразованным скопищем и, похоже, доволен своей жизнью.
Адэр взял Парня за ошейник и вместе с Эшем пошёл к частоколу:
— Ты поддаешься гипнозу?
— Не проверял.
— Все время разговаривай с собой мысленно.
— Зачем?
— Это самая сильная защита от гипноза.
Эш кивнул:
— Понял. А что надо говорить?