Троллейбус без номеров

– Ты видела новый «Крепкий орешек»?

– Да, ходила на премьеру с парнем, я, правда, не люблю все эти махачи, но парню понравилось. Ты знаешь, мы с ним уже…

Саша резко затормозила. О, черт. Полина с Настей. Те самые Полина с Настей, что вечно шутили над ней. Полина, которая только вчера талдычила, что от Саши воняет жареным жиром, мило шла с подругой под руку.

Боже, если ты существуешь, вот бы они ее не заметили. Пожалуйста, Боже.

– Почему я не могу стать неприметной и невидимой, хотя бы раз, Господи, – пробормотала Саша и двинулась вперед.

На удивление, они ее не заметили. Насте с Полиной оставалось жить буквально шесть минут, и они продолжали идти вперед, обсуждая парней, новый фильм с Брюсом Уиллисом и эту «дуру-новенькую, которая даже стрелки делает неправильно».

Черная многорукая тварь возникла внезапно, скалясь своими зеленоватыми клыками. На волосатой обсидианово-черной шерсти топорщилось синее пальто, и, в принципе, тварь могла бы сойти за нормального, обычного человека – не будь у нее шесть рук.

– Полин, что это за… – она так и не договорила, осев с перерезанным горлом. На белоснежный, только-только выпавший снег хлынула бурая, грязная кровь бордовым фонтаном, будто кто-то только что откупорил бутылку вина.

Застыв в ужасе, Саша отбежала к дереву. Ноги отказались идти дальше, словно воздух вокруг загустел. К горлу начали предательски подкатывать рвотные массы.

– Ыхгн! Ыхгн! – Настя хрипела, и с каждым хрипом из ее горла вылетал очередной бордовый комок. Прижав руки ко рту, Полина закричала и тотчас же упала на землю. Глаза ее навечно выпучились, рот раскрылся в предсмертном крике, а из распоротого живота на белый, девственно-белоснежный снег выпал ее кишечник. Оказывается, органы вовсе не того цвета, как в учебнике по биологии.

Словно очнувшись от долгого и беспробудного сна, Саша понеслась к дому. Прямая улица, Господи, вот бы ноги бежали быстрее, пожалуйста, почему она так мало занималась физкультурой, пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы…

С громким ревом тварь опустилась на все свои восемь конечностей. Треснуло пальто, освобождая место для дополнительной пары рук. Тварь бежала за ней, высунув метровый, гнилостно-сизый язык, и слюна, летевшая от нее, превращала снег в воду.

«Если я сейчас забегу в подъезд и закрою дверь, она меня не съест».

«Ведь не съест же, правда».

Тварь нагоняла ее, и Саша уже слышала ее потное, полное ожидания дыхания. Рот Саши раскрылся в беззвучном крике – Господи, хоть кто-нибудь! – но на улице было пусто. Никто не поможет. Никто не отгонит ее. Будто Саше снова пять лет, и за ней погналась бродячая собака.

Кусок снега пришелся совсем некстати, и, поскользнувшись, Саша растянулась на мокром асфальте.

– Ры-а-у! – победно взревела тварь и схватила ее.

Огромные, метровые клыки, вылезающие из ее морды, будто клинки богини Кали, с капающей зеленой ядовитой слюной, коснулись…

… ясплюясплюясплюясплюясплюясплю

Саша заметалась по кровати в собственной комнате, то вдыхая, то выдыхая. Грудь ее в ночной рубашке вздымалась вверх от тяжелого дыхания, по лицу струился пот, лицо было перекошено в гримасе ужаса. Глаза ее медленно открылись.

нет я все еще сплю ясплюясплюясплюясплюясплюсплю…

Тварь исчезла. Растворилась в воздухе.

Не веря собственным глазам, Саша, тяжело дыша, опустилась на колени. Сердце будто решило выскочить из Сашиного организма. Устало выдохнув, она повалилась на грязный снег, ловя ртом воздух.

– Значит, это все мне снится, правильно?

Молчание и чей-то недовольный крик в окне темной, резко опустевшей панельной душной многоэтажки.

– Значит, я могу пожелать все, что угодно, так? И никто не может мне помешать? Что же, тогда я хочу…

И Саша исчезла с огромным чизбургером в руках, будто растворившись в воздухе. Минута, вторая – и только снег шел мерзкими, серыми, промозглыми хлопьями, будто надеясь занести все эти одинаковые многоэтажки и похоронить серость в ее серой могиле.

Где-то тоскливо завыла на Луну собака.





* * *


В Парке было шумно от огромной толпы людей. Это естественно, решила Мэри и улыбнулась. В конце концов, в Государство люди прибывают практически ежедневно: кто-то впервые вызывает осознанный сон, еще будучи маленьким ребенком – такие ребята на вес золота и часто остаются в Государстве на месяца, на года, и, в конце концов, начинают помогать осваиваться другим путешественникам. Кто-то попадает в осознанные сны, уже будучи взрослым и сформировавшимся человеком с полностью атрофировавшейся верой в чудеса, и помогать таким людям не особо-то и хочется: в конце концов, не очень приятно работать, когда постоянно раздаются крики «Это все не взаправду!», «Вы заманиваете меня в какую-то секту!», «Я просто хочу проснуться!».

Сама Мэри, студентка Массачусетского Технологического двадцати одного года от роду, осознанные сны любила. В том числе из-за того, что, пока ее соседки по комнате в университетском кампусе спали по пять часов, чтобы успеть выучить весь неподъемный курс квантовой физики, Мэри спала свои полные восемь и прекрасно успевала, ведь училась даже во сне.

В очередной раз оказавшись в Парке – работа, в конце концов – Мэри натянула через горло фиолетовую плотную футболку и поморщилась, когда ткань скользнула по груди. За эти двадцать дней экзаменов она слегка поднабрала и теперь носила уже тридцатый размер. Надо бы похудеть, подумала Мэри и наскоро перехватила волосы в хвост. Пора было принимать гостей. Работенка у нее была, конечно, не сахар, но что еще делать студентке, которой необходимо оплачивать кредит на чертово обучение? Денег платили немного, но то, что она получала, с лихвой хватало на еду и на сигареты.

Будто обслуживаешь посетителей общепита. А Мэри приходилось работать в МакДональдсе – стоишь за кассой, улыбаешься и проговариваешь одни и те же слова: разбуди ее кто среди ночи, она и тогда протарабанит их, как молитву.

– Доброй ночи, вы, наверное, не знаете, что происходит и как здесь оказались? Поздравляем с вашим первым осознанным сном, меня зовут Мэри Браун, и я ваш куратор по получению гражданства. Для того, чтобы получить полную, полнейшую свободу от предрассудков реальности и вступить в нашу огромную семью, вам всего лишь необходимо несколько формальностей.

– Осознанный… что? – девочка, стоящая перед ней, была блеклой настолько, насколько это вообще было возможно. Она была из тех людей, при взгляде на которых внутри сама собой поднимается брезгливая, сморщенная жалость.


Тусклые рыжие волосы, небрежной копной лежащие на узких плечах. Испуганный, отсутствующий взгляд из-под идиотских очков в круглой оправе. Через клетчатое детское пальто отчетливо проглядывается неумело скрытое пузо. Колченогие ноги в обтягивающих черных джинсах, которые делали девчонку похожей на огородное пугало где-то в глубинке Канзаса, которое вдруг слезло с палки и начало мыслить и разговаривать.

– Осознанный сон. Ты сейчас спишь, но при этом твое сознание работает, ты мыслишь, создаешь образы, возможно, какие-то потаенные желания… Наше Государство нужно для того, чтобы собирать вместе людей с сеансами осознанных снов и ограждать их от опасностей. Недавно как раз поймали очередного доппельгангера, который пытался спрятаться за личиной мужчины среднего возраста. Пришлось отправить его в Пограничный мир, хоть это было и сложно. Сама понимаешь, доппельгангеры, могут весьма удачно притворяться людьми до последнего – даром, что сердце у них справа. Ну так, что, хочешь стать гражданкой нашего Государства?

– Э-э… – да, девчонка явно была немногословна. В свое время Мэри отходила на курсы ораторов, которые щедро оплатил папа, и такие люди – косноязыкие, заплетающиеся и плывущие в словах, были ей противны. Так, как противен мужчине среднего класса опустившийся, пьющий бездомный, сидящий с протянутой рукой.

– А… а можно?

– Ну, конечно, можно, – Мэри только усилием воли не возвела глаза к небу. Господи, ну за что ей такие испытания? – Тебе просто нужно подписать договор. Процедура стандартная.

Договор Мэри читала так часто, что помнила его практически наизусть. – некоторые люди не понимали по-английски, некоторые люди не умели читать, – да, бывали и такие, хотя она лично не пускала бы это отребье никуда дальше Пограничного мира.

ДОГОВОР О ГРАЖДАНСТВЕ № 846 1776 444

Государство, Парк Развлечений 42 дектября 1598 г.

Государство, именуемое в дальнейшем «власть» и Мамонтова Александра Олеговна (девчонка, пыхтя от усердия, заполняла строки округлым детским почерком, нещадно заезжая за поля, и Мэри поморщилась: почерк был абсолютно нечитаем, боже, как курица лапой), именуемая в дальнейшем «гражданин», заключили настоящий договор.

Государство обязуется:

1) Обеспечивать Гражданину защиту от тёмных тварей Пограничного мира, охранять его физическое и психическое здоровье.

2) Обеспечивать Гражданину полную конфиденциальность личной информации, в пределах пространства сна, и полную защиту от кражи информации людьми из Реального мира.

3) Обеспечить Гражданина жильем и, по желанию, работой, помочь ему ассимилироваться в Государстве.

4) Разъяснить гражданское и процессуальное права Гражданина с помощью Вавилонской библиотеки.

5) Действовать по отношению к Гражданину согласно Конституции Государства и не нарушать ее неприкосновенность.

Гражданин обязуется:

1) Не выходить за границы Государства во избежание сумасшествия или смертельного исхода в Реальном мире. Напоминаем, что смерть в Государстве повлечет за собой смерть в Реальном мире.

2) Не нарушать УК ГС. Незнание закона не освобождает от ответственности, поэтому Гражданину перед вступлением в гражданство необходимо изучить уголовный кодекс и Конституцию Государства.

3) Не создавать в сессии осознанных снов сюжеты, не предусмотренные УК ГС, в частности, насилие, изнасилование, убийство, зоофилию, некрофилию.



Следующий пункт был особо важен, недаром Мэри провела часы за письменным столом и пишущей машинкой «Ремингтон», подчеркивая отдельной строкой и нещадно вымарывая красным выделением.

4) Не создавать в сессии осознанных снов людей, проекции лиц, умерших в Реальном мире.



– П-простите, – девчонка подняла на нее свои идиотские голубые наивные глаза-стеклышки. За стеклами очков они казались на пол-лица. – А почему нельзя создавать мертвых? Разве это неправильно?

– Ну, конечно, – Мэри округлила глаза. – Девочка, ты где жила все это время? Тебя в школе не учили основам логики? У каждого живого человека существует душа, которая взмывает в небо после смерти – если она все еще принадлежит человеку, конечно. Есть же люди, которые продали душу – поаккуратнее надо быть с выражениями, между прочим – за, например, новую юбку или хорошую оценку за экзамен. У мертвых людей душ нет. И если ты создаешь образ мертвого уже давно человека, его тело, ты, конечно, получишь, а вот душу… Тело его отныне сможет занять любой полтергейст или доппельгангер. Разве ты не знаешь, сколько раз мы с этим боролись?

– Понимаю, – девчонка тяжело вздохнула. – Скажите, пожалуйста… А мне обязательно подписывать этот договор? Тут написано, что так нельзя делать только на территории Государства, и…

– Государство никого не заставляет становиться Гражданами, – честно говоря, Мэри уже ненавидела эту девчонку. Она вроде бы не говорила ничего плохого, вроде даже вела себя вежливо, но отчего-то Мэри страстно захотелось схватить ее за волосы и как следует повозить лицом по полу. – Но мы прекрасно понимаем, что те, кто не с Государством – его враги. Может, ты туристка?

– Ну, я хотела пару раз сходить в поход с классом по реке, но они…

– Не те туристы, идиотка, – простонала Мэри. – Запрещенная в Государстве организация. Если ты не с нами – ты против нас. Хоть это ты понимаешь, глупая малолетка? Никто, никто кроме Государстване защитит тебя ни от доппельгангеров, ни от проглотов, ни от Зайцев, ни от Оконцев… Ясно тебе? Понимаешь, дура набитая? Господи, ребенку тринадцать лет, а столько гонору… Подписывай сейчас же, не задерживай, у меня таких, как ты, сотни ежедневно проходят…

– Я не буду, – все-таки голос у этой девчонки настолько тихий, что его можно принять за шелест ветра.

– Что, прости?

– Не буду, – девчонка стояла, выпрямившись – при ее маленьком росте это выглядело весьма забавно. – Вы ни за что накричали на меня. Ни за что оскорбили. Я не собираюсь подписывать договор при таком отношении! Если на меня и в обычной жизни кричат, зачем тут сны? И, вообще, это сон, поэтому я могу делать все, что захочу!

– Нет, подожди…

Поздно. Красная от ярости, девчонка тотчас же порвала Договор – драгоценный Договор – на мелкие кусочки и тотчас же исчезла.

Первой мыслью Мэри было доложить об этом Президенту – в конце концов, имена и фамилии всех маргинальных личностей, отказавшихся подписывать Договор, должны быть записаны в случае поимки, например, туристов. Но затем она отмахнулась от этой идиотской идеи.

Это же не взрослый мужчина и не отчаявшаяся женщина. Это маленькая глупая девчонка, которая из-за своего упрямства потеряла сейчас многое и многое.

Мэри наскоро перекусила воком из креветок в сингапурском соусе – это стоило ей чертовых пять с половиной долларов – в ближайшей забегаловке, натянула улыбку на лицо и приступила к дальнейшей работе. О странной девчонке с копной рыжих волос она больше и не вспоминала.