Тридцать три несчастья

Канат размотался вниз.

— Не достаёт чуток… Иди первый.

— Нет уж, Воропаев. Первый идёшь ты. Как начальник и старший друг, — вытолкал его Илья на подоконник.

Кое-как им удалось покинуть квартирку. Хватаясь за ушибленные колени, друзья поковыляли в подземный гараж.

— Заводи скорее! Валим отсюда! Чёртов лесник со своим навигатором! — кричал Илья, судорожно включая первую.

Машина со свистом выехала наружу и оказалась в транспортном потоке двигаясь в неизвестном направлении. Мимо пронёсся ещё один танк, напомнивший Илье его любимую игрушку.

— Куда едем-то? — спросил Костя, оглядываясь, нет ли за ними погони.

— Всё равно. Едем и едем. Свобода!

— Давай с этой улицы свернём. Пусть думают, что мы туда, а мы сюда.

— А может они и подумают, что мы сюда… Не, надо придумать что-нибудь надёжнее.

Они выскочили на площадку меж двух зданий. И тут произошло то, чего они меньше всего ожидали. Машина докатилась до края парковки уже накатом, беззвучно. Костя смачно выругался и вылез из машины, по привычке пнув к ногой.

— Что, не ожидали, да? Бензин-то закончился!

— У нас же канистра в багажнике ещё была, — выпрыгнул следом взволнованный Илья.

— Какое там! Я её ещё вчера залил, пока ты дрых. Ну-с… какие предложения?

— А давай твои удочки обменяем на бензин.

— Ага… Кому они нужны? Ты здесь рыбаков видел? Что за чёртов мир! ДПС-ники — маньяки, спецагентки-лесбиянки, дикари сумасшедшие…

— Не факт, что местное топливо в крузач пойдёт, — заметил Илья, перебивая друга.

— Не факт. Но надо узнать. Мы даже не знаем, какой тут год!

— Надо найти кого-то адекватного и спросить. Не все же здесь больные на голову.

— Да кого тут спросишь. Хотя… — Костя кивнул в сторону пункта приёма вторсырья. — Надо узнать, чего там принимают. Слушай, Воропаев, а давай тебя сдадим? На опыты, например…

— Чушь не говори! — резко пресёк его Костя. — Нечего было столько водки покупать в Новосёлках! Это от тебя одни несчастья! Эй, девочка! — Он ринулся догонять шедшую мимо девчушку в коротеньком голубом платьице и с пластиковыми ленточками в светлых, вылинявших волосах. — Какой у вас год?

— Триста пятьдесят восьмой…

— Я имею ввиду от Рождества Христова. Или как вы там считаете?

— Да пошёл ты, — девочка плюнула и припустилась прочь, оставляя обескураженного Костю на грязном тротуаре.

— Видимо, у них летоисчисление своё. Наверное, от момента катастрофы или взрыва. Или чего там ещё, — приблизился Илья.

— Ага… от нашествия инопланетян из далёкой галактики…

Но продолжить исследование они не успели. Костя уже собрался вернуться к машине и даже развернулся, как ощутил неимоверной силы удар с ноги, который поверг его на асфальт. Хотелось бы схватиться за подбитую скулу, но следующий резкий удар пришёлся в живот, а потом ещё парочку под рёбра.

Он скрючился от боли, издавая нечленораздельный звук, а потом перед его глазами просвистел знакомый ботинок Деборы. Потом ещё и ещё… казалось, что он сейчас потеряет сознание. Заплывшим слезящимся глазом он увидел, что его друга постигла та же участь, только над ним «трудилась» миниатюрная Эрика, лицо которой перекосилось от злобы.

— Придурки! Угораздило же связаться с вами! — прошипела она. — Ещё и гоняйся за вами по городу!

— Эрика, Эрика, — попытался встать на защиту друга Костя, но тут же получил удар под ребра.

Молчать! — рявкнула Дебора, продолжая бить несчастного менеджера.

Они замолчали, наблюдая, как девчонки ловко достают из кобуры пистолеты странной системы, и оказались под прицелами.

— Если кто шевельнётся — отстрелю ухо. А может ещё чего-нибудь! — холодным тоном произнесла Эрика, не сводя глаз с пленных.

— Кто разрешил покинуть штаб-квартиру? — добавила Дебора носком тяжёлого ботинка в грудь.

Всё нормально, — доложила Эрика, кивнув в сторону дороги.

Из-за поворота выехала чёрная бронированная машина. Она остановилась у самого лэндкрузера, грозно возвышаясь над ним. Из неё вышли трое в чёрном Один из них явно был старшим по званию. Это можно было понять по его манере поведения Поправив черные очки, скрывающие лицо, он направился к девушкам, что держали под прицелом скрюченных от боли пленных чужеземцев.

— Хорошая работа, лейтенант Наримова. Старший лейтенант Роднина, вы как всегда на высоте, — холодно, чеканя каждое слово, произнёс он.


— Майор, грузим их в машину. Только надо их тачку с собой забрать Разобраться, где взяли таймтелепортатор. Они точно из мятежников. И ещё про какого-то лесника всё толкуют.

Давай на буксир, — махнул рукой майор, отдавая приказ.

— Так точно, майор Холкин. А этих куда? — спросил его второй, тоже весь в чёрном.

— В багажник грузи.

Через несколько минут скрюченных, в наручниках и с кляпами во рту, несчастных друзей сгрузили в багажник броневика. Они даже не пытались' сопротивляться. Крышка багажника резко захлопнулась, погрузив их во тьму, и машина двинулась в неизвестном направлении…





Глава 14




День десятый. В тюрьме

«Мой номер двести сорок пять, а я домой хочу опять, И часто снится за колючкой мне моя мягкая кровать» Гэрик Кричевский

Все, что отпечаталось затем в мозгу Ильи — это бесконечные коридоры, шахты лифта, вентиляционные трубы и темная комната с ярким, бьющим в глаза светом прожектора. Еще запомнились удары по лицу, почкам и просто в живот. Били нещадно, сил не жалели. От боли разум затуманился настолько, что Илья просто ничего не соображал.

Как не мог понять, него хотят эти люди в серой военной форме Ведь он итак выложил всю правду про Новосёлки, доярок, лесника, навигатор и уги-уги. Но настырные спецагенты всё ещё хотели узнать нечто важное, нечто такое, что раз и навсегда решило бы их проблемы.

Джип был тщательнейшим образом обыскан, но никакого «волшебного навигатора», о котором упрямо твердил Илья, обнаружено не было.

Он даже и не предполагал, что его другу Косте «повезло» больше. Устав от его россказней о нашествии татар, правлении Ивана Грозного, Великой Смуте и покорении Ермаком Сибири, майор Холкин, лысоватый грузный мужчина лет сорока пяти, махнул рукой и сплюнул. Костя был немедленно препровождён, а точнее закинут ногами вперед в отдельный, почти уютный и почти сухой карцер размером два на два метра, с обещанием, что завтра из него будет вытянута вся правда, причём «вытянута» во всех смыслах этого слова.

Обняв руками колени, Костя примостился в тёмном углу и зачем-то начал царапать пальцем старую штукатурку, как делал это в детстве, будучи наказанным строгой матерью.

Илье же заломали руки и, ведя его вниз головой, как опасного рецидивиста затолкали в густонаселённую душную камеру. Как только дверь за ним захлопнулась, Илья поднял голову и огляделся. У серых стен в несколько рядов расположились двухъярусные нары, на которых плотно, как селёдки в банке, сидело десятка два мужчин, некоторые из которых были в ярко-салатовых тюремных робах.

«Ну, все, конец мне», — подумал Илья, разглядывая хмурые небритые рожи.

— Новенький? — поинтересовался самый бородатый из них, коренастый брюнет с выбритыми висками и серьгой в брови. — Иди сюда, — и чуть подвинулся, освобождая место рядом с собой.

Илья в нерешительности замер на месте, соображая, в чём же подвох: «Это что проверка на прочность? Тест на взаимопонимание? Или намёк? Намёк на что?»

— Падай, пока место есть, — повторил бородатый.

Под пристальными взглядами сокамерников Илья протиснулся к нарам и осторожно присел на краешек узкой постели, застеленной дырявым покрывалом и напоминающей полку в плацкартном вагоне.

— Сегодня на митинге был? — вдруг поинтересовался бородатый.

Илья сглотнул и кивнул головой.

— Как там наши? Держатся?

— Ну как сказать. Идут, такие, никого не трогают, лозунги скандируют, и тут бац! Налетели со всех сторон и давай скручивать! — заметив, что остальные заключенные стали подтягиваться и интересоваться беседой, находящегося в центре внимания Илью понесло. Найдя свободные уши, истосковавшиеся по вестям с «воли» он красочно расписал автоматы, водомёты и мордобой.

— Тебя вон тоже не хило раскрасили, — кивнул бородатый. — Ничего. Держись, орел! Наше дело правое. А звать-то тебя как?

— Ильюхой… Ильёй то есть.

— Семен! — бородач хлопнул его по руке широкой ладонью. — Будем знакомы! Поняв вдруг, что никто не собирается его гнобигь, унижать, расспрашивать о

статьях и ходках и прогонять к параше, Илья выдохнул с облегчением К его удивлению, здесь собрались довольно разные, но одинаково образованные люди.

ыслушав последние новости, они разбрелись по своим местам. Бородач беседовал со своими соседями о некомпетентности правящей коалиции, недостатках социальной политики, всеобщем равенстве и свободах. Сверху свешивались ноги в лёгких сандалиях. Там велись дебаты о необходимости внедрения поэзии в души и сердца подрастающего поколения. Рядом через проход тощий взлохмаченный старик рассуждал о микро и макрокосме, а в углу заунывно поигрывал на губной гармошке странный парнишка с собранными на затылке густыми дрэдами.

— А много за это дают? — повернув голову, Илья отвлёк добродушного соседа от важных лекций.

— За митинг? А кому как. Я вот, например, четвёртый месяц чалюсь. А Митька кивнул он в сторону веснушчатого растамана с гармошкой, вторые сутки всего '

лишь. Ещё двадцать восемь осталось.

— Ого, — вздохнул Илья. — А мне домой надо…

— Так ведь всем надо, не меньше твоего, — рассмеялся бородач. — Из камеры очень трудно вести подпольную деятельность.

Илья хотел было спросить, какую именно деятельность имел в виду бородач но во время сдержался. А то подумают ещё… Лучше уж кивать головой в знак согласия о роспуске Кабинета Советников. Илья сидел на нарах, болтая ногами, и уныло поглядывал в маленькое, под самым потолком окошко, куда не смог бы протиснуться даже пятилетнии ребенок. А завтра? Что его ждёт завтра? Те же коридоры, шахты лифта, трубы и тёмная комната, где яркий свет и невыносимая боль…