Три дня Индиго

– Да.

– Удивительно, – сказала монах. – Может быть, ты напишешь завещание? Чтобы после твоей смерти тело отдали на изучение в наше Гнездо? Я буду изучать твой мозг с почтением и благодарностью.

– Спасибо, подумаю, – ответил я, борясь с подступающим приступом тошноты. Монах смотрела на меня так, словно искренне сожалела, что я еще живой. – Скажи, а почему нельзя войти в Призыв повторно?

– Почему нельзя? – удивилась монах. – Можно! Но волновая печать изменит тебя. Сильнее любого мутагена, совершенно необратимо и непредсказуемо. Понимаешь, в первый раз клетки еще помнят исходное состояние и могут стать… почти обычными… – Она осторожно коснулась пальцем моей щеки. – На самом деле они уже не совсем человеческие.

– А… – промямлил я.

– У тебя совсем другая биохимия крови, изменились тонкие нейронные структуры, активировались спящие фрагменты ДНК… много всего изменилось. Я думаю, твои ногти растут в два-три раза быстрее, и ты не сможешь иметь детей.

– А-а-а… – снова сказал я.

Не то чтобы я мечтал жениться и завести потомство! Тем более с Дариной это и невозможно, но…

Но почему я этого не знаю?

Почему мне не сказали?

Ногти, значит, быстрее растут?

– Печать Гнезда, – продолжала монах воодушевленно, – это очень сильная и опасная вещь. Она даже для самого Гнезда опасна! Если ее снимет кто-то чужой, то он получит полный доступ к Гнезду… к любому Гнезду. Но, к счастью, для этого нужно иметь твое осознанное согласие. И особые технологии.

Я почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки.

Я вспомнил себя, растерянного и испуганного, и Продавца, небрежно предлагавшего мне «купить Печать по хорошему курсу».

– Вы подумайте о завещании, Максим, – посоветовала монах.

Я кивнул.

Слишком много всего и сразу.

Как бы я хотел вернуться на два дня назад!

Чтобы этого ничего не было!

Ни Продавцов, ни Прежнего, ни Слуг… ни Миланы…

Мы с Дариной в ее комнатке – и больше никого и ничего. Я рассказываю какую-нибудь ерунду, например, о найденных недавно кристаллах или о забавном разговоре с друзьями. Она слушает, положив голову мне на плечо и перебирая пальчиками мои пальцы. Потом говорит, что в Гнезде всё по-старому, что она учит куколок, что дети, которые еще недавно не могли ходить и умирали, не очень-то хотят учиться, а предпочитают бегать, прыгать и орать во всё горло, но ничего, так всегда бывает, день-два, и они поймут, что учиться – важно и интересно… как хорошо, что есть я, что я прихожу, что я все такой же… что я люблю ее…

«Много всего изменилось…»

А моя любовь к ней – это моя любовь? Или последствие печати?

– Я что-то не то сказала, – произнесла монах озабоченно. – Знаю, я много говорю с людьми. Это так интересно…

Вернулся Продавец. Аккуратно поставил перед монахом пластиковый контейнер, сказал:

– Проверяйте.

– Я постараюсь быстро, – пообещала монах, бережно открывая крышку.

В контейнере (конечно, я не удержался и бросил взгляд) лежали какие-то особенные ампулы – вроде слабо светящихся стеклянных цилиндров толщиной с карандаш, – без видимого порядка воткнутые в основание из пенопласта. Бо́льшая часть цилиндров светилась желтым, несколько синим, один или два – оранжевым. Что это значило, я даже представить себе не мог. Монах аккуратно дотронулась пальцем до одного цилиндра, чуть выждала и удовлетворенно кивнула.

Продавец смотрел на меня. Я видел отдельные детали лица, но теперь я знал, что это лишь человеческая голова на штыре. Голова живого человека, видящего всё вокруг как странный сон, жуткий и интересный одновременно…

– Чем могу помочь? – спросил Продавец.

Я решил не ждать, пока уйдет монах, и не стал ходить вокруг да около.

– Сегодня в одном здании соберутся полсотни Слуг, – сказал я. – Мне с товарищами необходимо их убить. Всех и быстро.

Продавец молчал, глядя на меня. Монах склонилась над контейнером, погрузившись в изучение содержимого. Видимо, сложное это дело – создать монаха. Куда сложнее, чем жницу или стражу.

– Это очень дорого обеспечить, – сказал Продавец. – Даже не представляю…

– Я заплачу, – сказал я. – У меня есть то, что вас заинтересует.

Мне показалось, что под капюшоном мелькнула снисходительная улыбка.

– Сколько вас будет? С товарищами?


– Трое, – сказал я. – Может быть, четверо. Надо, чтобы мы все выжили.

Продавец размышлял. Потом спросил:

– Есть возможность взорвать здание? Требуемый объем взрывчатки довольно велик, и нужна дополнительная зачистка…

– Нет, – сказал я. – Взрывать невозможно. Никак.

– Довести количество атакующих до паритета со Слугами? Но вы должны понимать, что большая часть ваших людей погибнет.

– Нет. Четверо. Может, пятеро.

– Это невозможно, – твердо сказал Продавец. – Никак. Я не продаю то, что не отвечает заявленным покупателем требованиям.

– А если я вас очень заинтересую? – спросил я.

– Не представляю, как. – Продавец шевельнулся, чуть подался вперед. Спросил: – Что вы предложите?

– Дайте обещание, что, если оплата будет достаточной, вы предоставите мне то, что позволит уничтожить пятьдесят Слуг, – сказал я. – Без всякого взрыва. Без ущерба для людей, находящихся в соседних помещениях. Без жертв с нашей стороны! Чтобы они просто сдохли! Яд, мутаген…

– Организм Слуг устроен так, что яд, смертельный для одной особи, не причинит вреда другим, – голос Продавца напрягся. – Это принцип выборочной уязвимости, он используется Прежними… Да, я даю обещание! Если смогу предоставить то, что вам поможет, – я это дам! Если плата будет достаточной! Но что именно вы…

Я достал из кармана пакетик, а из него – радужный кристалл.

Протянул Продавцу.

Тот застыл.

– Держите, – сказал я. – Это достаточная плата?

Продавец медленно протянул руку и взял кристалл. Поднял, поднес к глазам. Выудил из своих одеяний фонарик и подсветил камушек.

– Ничего себе! – воскликнула монах, косясь на нас. – То, о чем я думаю?

– Плата достаточная… – тихо сказал Продавец. Повернулся ко мне. У него подрагивали руки. – Вы не хотите какой-нибудь иной товар? Обычные деньги? Территории на Земле? Возвратный мутаген? Несколько доз? Пять доз? Десять?

Я молчал.

– Лучевые импланты бойца? Генераторы поля уничтожителя?

– Это поможет? – спросил я.

– Нет… – тихо ответил Продавец. – Слуги знают слабые места своих творений. И Слуги тоже бывают разные… Сколько у нас времени? Вы говорите, что битва сегодня?

Он так и сказал – «битва».

Но мне больше понравилось, что он сказал «у нас».

– Да. Через несколько часов.

– Не успею, – сказал Продавец. – Есть варианты, есть, но не успею, никак не успею, технологические ограничения…

Он замолчал.

– Так у вас нет решения? – спросил я разочарованно.

– Есть, – ответил Продавец. Протянул кристалл мне обратно. Пальцы у него тряслись, когда он уронил кристаллик в мою ладонь. – Я принимаю вашу плату и даю вам искомое.

Я не понял. Посмотрел на монаха.

А вот та, похоже, сообразила, что к чему. Заулыбалась и кивнула.

– Что вы даете? – спросил я.

– Искомое, – выдавил Продавец. – Я принял ваш кристалл как оплату и вернул его вам как товар. Это и есть то, что позволит вам уничтожить Слуг… полсотни… сотню…

– Вы объясните, как? – спросил я.

– За отдельную плату…

Я молча вытряс на стойку весь пакетик. Продавец опустил глаза. Дрожащими пальцами отобрал семигранный орик и кубический вайкр. Остальное отодвинул назад. Сказал:

– Я совершаю эту сделку в надежде на то, что, если вы станете обладателем еще одного… необычного… кристалла…

– Тогда приду к вам, – сказал я. – Да. Обещаю.