Три дня Индиго

– Они чокнутые, – сказал я убежденно.

Милана помолчала, размышляя. Машина начала выезжать, накренилась, мы сели на пол.

– Знаешь, они не чокнутые, – вдруг сказала Милана. – И в охранников стреляли, и нас запугивают, потому что иначе не умеют. И вас с Наськой пытались схватить вместо того, чтобы подойти и заговорить…

– Ну? – не понял я.

– У них нулевая эмпатия. Ко всем! Ты же двоих убил? Они даже не вспомнили об этом. А любой человек стал бы давить: «Ты наших убил, сволочь, а мы всего-то поговорить…» Им всё поровну. Если кто-то умер, то он уже не играет роли. Если надо чего-то добиться, то проще заставить.

– Роботы, – согласился я.

– Нет, хуже. Продавец был робот, но пытался испытывать человеческие эмоции. Высший чувств не имел, но он ко всем так подходил, логично. А у этих есть чувства, но только к себе. Другие их совершенно не волнуют.

– Это плохо, – сказал я.

– Да, – Милана кивнула, глядя мне в глаза. – Они нас не отпустят. В этом нет никакой необходимости. Они врут… нет, даже не врут. Говорят то, что должно нас успокоить. Так мясник гладит корову, чтобы она не боялась.

Я кивнул.

Головная боль усилилась. Дрянью оказался их тоник.

– У нас мало времени, – сказал я. – Но мы должны что-то придумать.



Обе машины – и фургон, и джип – Слуги бросили на Воздвиженке, завернув с Моховой, прямо на выделенной полосе.

Мне это не понравилось. Не потому, что я так беспокоюсь за соблюдение правил дорожного движения. Но это же центр, рядом Кремль! Через минуту у этих машин будет полиция. Хорошо, если просто погрузят на эвакуатор, могут и взрывотехника вызвать.

Так машины бросают, лишь если не собираются возвращаться.

Алекс шел впереди, девушка с красивым именем Ника взяла меня под руку, один из мужчин так же придерживал Милану. Еще двое шли сзади. Уже совсем стемнело, но здесь прохожих было немало. Алекс, однако, двигался с таким видом, что все расступались.

Правильно делали, чего уж тут говорить.

Вырваться я не пытался. Слуги сильнее и быстрее, чем люди, оружия у меня нет, к тому же головная боль вернулась в полной мере, даже в глазах всё стало мутиться. Вокруг фонарей расплывались цветные кольца, словно я смотрю сквозь поисковые очки.

Ну и где же Лихачев, где, в конце концов, Иван?

Где вся наша полиция, Росгвардия, спецслужбы? Совсем недалеко отсюда убили как минимум пятерых сотрудников и похитили двух человек. Неужели никто не зафиксировал номера машин? Не включил все эти «перехваты», не объявил «усиление»?

– Не надо пытаться звать на помощь, – сказала мне Ника. – Это кончится болью и новыми жертвами.

Видимо, чтобы закрепить свои слова, она на миг сжала мне бицепс двумя пальцами. Боль была такая, словно ущипнули пассатижами! Я даже глянул на нее, ожидая увидеть на лице садистское удовольствие.

Да ничего подобного. Она и садисткой тоже не была. Доводила аргументы до сознания, вот и всё.

– Ай… – негромко сказала Милана.

Видимо, ее конвоир сделал что-то подобное.

Но зато боль в руке прочистила мозги, словно бы заставив расступиться туман в голове.

– Я всё понял, – сказал я. – Никого звать на помощь не буду.

Ника кивнула, вполне удовлетворенная ответом.

Перед Представительством, конечно же, была очередь. Алекс все так же целеустремленно двинулся в голову очереди. Кто-то попытался что-то ему сказать, Алекс негромко ответил. Я не услышал, что именно, но человек шарахнулся в сторону.

Какой бы странной ни была их тактика ведения переговоров, но она работала.

Один из полицейских, стоящих возле Манежа, заинтересовался, двинулся в нашу сторону, но мы уже входили внутрь.

Магнитная рамка на Алекса никак не отреагировала. Следом Ника пихнула меня и щебечущим голосом произнесла:

– Максимка, как тут здорово! А мы увидим Инсеков, да?

Я даже вздрогнул, обернулся, глянул на нее.

Ника мило улыбалась. Обычная девушка, восторженная, заинтригованная. Скорее всего из провинции, визит в «избу-исповедальню» такая же часть туристической программы, как Кремль или Поклонная гора. Таких сюда сотня в день приходит.

Ничего необычного.


Когда было надо, они прекрасно умели имитировать обычных людей.

– Непременно увидим, – я постарался широко улыбнуться. – Не испугаешься?

Ника прошла сквозь рамку, сказала:

– Постараюсь. С тобой не страшно!

– Да, ты у меня храбрая, – глядя на полицейского, сказал я.

Тот кисло улыбнулся. Ему давно было скучно и караулить это здание, и смотреть на придурков, мечтающих пообщаться с Инсеками.

Следом прошли остальные. Парень, который вел Милану, тоже что-то ей негромко сказал на ушко. Милана не стала отвечать или улыбаться. Просто прошла.

– Откуда? – поинтересовался полицейский за столиком. Тон был не особо заинтересованным. Они даже документы обычно не проверяли, Инсеки когда-то заявили, что доступ должен быть абсолютно свободным.

– Из Питера, – сказал Алекс добродушно. – А девчонки – с северов.

– У вас Представительство возле Русского музея? – спросил полицейский.

Неужели он что-то почувствовал? Даже я знал, что в Питере для разговоров с Инсеками выделили (по их рекомендации) другое место.

– Да не совсем, – ответил Алекс. – За Фонтанкой, возле Литейного.

Полицейский утратил к нам интерес.

– Заходите в кабинки в индивидуальном порядке, – сказал он. – Не задерживайтесь, как экран погаснет – сеанс закончен.

– А вместе нельзя? – очень естественно удивился Алекс.

– Не рекомендуется, – строго сказал полицейский. И пояснил: – А то заходят парочки и… позорят нас на всю Галактику.

– Я уверен, что в Галактике людей знают и уважают, – сказал Алекс серьезным тоном.

Кивнул и пошел внутрь. Мы – за ним.

Полицейский все-таки смотрел ему вслед с сомнением.

На мгновение, превозмогая гудящую в голове боль, я подумал – не попросить ли помощи? Их тут было шесть человек на входе. И снаружи еще…

Ну, допустим, позову. Добавится десяток трупов.

Слуг даже обычные пули не берут.

– Вот и правильно, – сказала Ника, когда я побрел за Алексом.

Видимо, заметила мои колебания.

Разумеется, мы все вошли в одну кабинку.

Разумеется, это была та самая кабинка, из которой я однажды связался с Инсеком… а потом даже попал на его корабль.

Я скосил глаза в угол – и невольно улыбнулся, обнаружив там конфетную бумажку. В другом углу ожидаемо нашлась крошечная бутылочка из-под чего-то алкогольного. Тихий алкоголик, выпивающий перед Инсеком, ходил сюда как на работу и тоже не менял кабинку.

Экран, через который я когда-то вывалился в кабинку, снова висел ровно. Едва Ника захлопнула дверь, он засветился.

Мы стояли тесной группой, глядя в серую ждущую муть. Алекс легонько толкнул меня в спину. На лицах Слуг больше не было фальшивых эмоций, они ждали.

– Это Максим Воронцов, – сказал я. – Я с вами уже говорил, дважды. Особенно во второй раз интересно получилось. Сейчас я не один, я…

Да к черту, нет времени объяснять! Я рванулся, цепляя за руку Милану. И закричал:

– Я со своей девушкой! Эти пятеро – враги! Помоги нам!

Экран полыхнул серым светом, и ударил ветер. Жестко, мне показалось, что по лицу хлестнуло горячим шершавым полотенцем.

А в следующий миг всех разметало по кабинке. Невидимая сила прижала нас к похрустывающим и прогибающимся стенам, помещение заполнил теплый, пахнущий озоном воздух. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, каким-то чудом удерживая за руку Милану.

Потом из экрана выметнулась-выстрелила здоровенная хитиновая лапа. Схватила меня за пояс, потащила. Рука Миланы выскользнула из моей ладони.

– Милану! Милану тоже! – закричал я.

Лапа на миг остановила движение, когти задергались, будто пальцы, ловко переворачивая меня спиной к экрану. Сознание плыло от раскалывающей голову боли. Словно в тумане я видел пятерых Слуг, прижатых к стене, – и Милану, которая вдруг соскользнула на пол – держащая ее сила исчезла. Долю мгновения она колебалась, потом бросилась ко мне, прыгнула: цепляясь, обнимая, вжимаясь в меня.

Лапа Инсека потащила меня в экран.