Третий сын

– Он что, имя собственное имеет? – очень сильно удивился, получив такую информацию о своей тайне.

Обидно, знаете ли. Думаешь, секрет какой-то скрывается, а это весьма известная вещица, оказывается, которой ты так и не научился пользоваться. Кстати, а почему бы не прознать этот момент? В такой ситуации становится совсем не смешно иметь предмет, о котором, пожалуй, только ты сам ничего не знаешь.

– Естественно, в своё время он был единственным с такими огромными лепестками и известен был в узких кругах под фамилией владельца. Довольно колоритная фигура, скажу, была. Правда, пропал этот занимательный персонаж во времена ещё Первой мировой. Всё носился тогда с идеей, как сегодня бы выразились, анабиоза. Создать не создал, а вот техники глубокой заморозки продуктов вышли. Опять же, сильно опередили время и до недавнего времени практического применения не находили, – прояснил для незадачливого меня Светин дядя.

– Почему? – я совершенно искренне удивился такой неспешности с внедрением.

В купеческом деле оно как? Кто первый встал, того и тапки. В том смысле, что самый жирный кусок пирога достаётся.

– Вот лучше ты мне скажи, давно ли научились для инициации свитков плазму использовать? – задал он неожиданно вопрос, поскольку вот для меня просто элементарный.

– Семнадцать лет назад, – легко ответил я на него, заподозрив подвох.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – констатировал он факт.

Аж прям завис немного от этого. Действительно элементарно, если до этого нужна была сила, то с появлением такой истории наличие стрелка стало не обязательным. Главное, чтобы боеприпасы с нанесёнными на них рунами были. Конечно, огнестрел, способный использовать столь необычные выстрелы, несколько отличался от обычного, зато позволял людям, ни разу не изучавшим искусство стрелков, пользоваться их преимуществами. Пистолетик Ярославы при горячей встрече меня любимого на входе был из таких. Естественно, и в промышленности активация свитка плазмой нашло своё применение.

– Так почему всё-таки у медальона такое название? – решил я сместить таким макаром акценты в разговоре.

Как известно, запоминается сказанное последним.

– Это была его лаборатория. Ощущаешь – масштаб? В каждый лепесток несколько таких комнат могло – войти. С тех пор появились ещё такие, а тогда ему завидовали по-чёрному. Не раз убить пытались, хотя и не только за это. Сколько он душ извёл со своими опытами, но тогда с этим было проще. Хоть и дорого, но можно было выкупить «чёрных» холопов. Собственно, из-за него и искоренили такую практику. Есть наказание согласно Правде, вот пусть оно и будет! – закончил он на нотации.

Здесь сложилась довольно своеобразная система права. К примеру, не было и нет смертной казни, да и вообще очень мало учреждений наказания, как правило, для этого используют предприятия с очень опасным и вредным производством, и то последнее скорее вынужденная мера. Почти все наказания заключаются в назначении виры. Но это далеко не наши штрафы.

Во-первых, величина их совсем не детская и так просто с кармана не рассчитаешься, а во-вторых, в случае тяжких преступлений это не конечная цифра, а обязательство по содержанию иждивенцев пострадавшего. И они могут доходить до девяноста процентов дохода преступника. И прикинуться шлангом не получится, устроившись на низкооплачиваемую работу. Судом всегда назначается минимальная планка выплат.

Если не можешь, а тем более не хочешь рассчитываться, что же, добро пожаловать в «чёрные» холопы. Местный вариант пожизненного заключения, с одним маленьким «но»: никаких вариантов помилования, да и вообще, у кошек и то больше прав будет. Таких и раньше было не так и много, в смысле очень давно, но с шестнадцатого века в них можно попасть было только за нарушение судебных решений и совсем уж страшные злодеяния.

До конца же девятнадцатого века таковых можно было выкупить, однако только в том же статусе, без права на вольную. Дорого, хлопотно, но если есть желание, пожалуйста, а потом делай с ними, что хочешь. Чем пользовались частенько родственники жертв душегубов, и вовсе не из целей милосердия. На это и напирала церковь, продавливая запрет на такое безобразие. В итоге продавать их запретили, а вот владеть ими – нет, но со временем, по естественным причинам, их у частных лиц почти не осталось.

Есть несколько исключений из правил, когда им продлевали жизнь у целителей. Процедура дорогая, да и вообще малодоступная, потому, сами понимаете, не просто так делалась. Там практически семейные отношения и общие дети, которые по местным законам рождаются свободными и по грехам родителей не отвечают, в том числе и денежным. Есть два случая, как у нас выразились бы, понту для. Вот ни у кого нет, а у нас есть! Тут обычные-то не у каждого рода имеются, а у нас «чёрные»!

Да-да, холопов никто иметь не запрещал, но… Тут очень неохотно отменяют какие-либо законы, потому в них такая неразбериха, что хоть вешайся. Некоторые появились ещё в двенадцатом веке и действуют до сих пор. Чтобы вычислить некоторые виры, требуется сложить порой больше десятка цифр, её изначальной величины и изменений в последующие столетия. Ну а раз в Правде есть целый раздел, посвящённый им, его никто удалять не стал, а взяли в шестнадцатом веке и наложили ограничения, ежели человека захолопили, то выкупной не должен превышать тридцати рублей серебром.

Собственно, тогда почти уравняли их с закупами, но последние за эти века трансформировались в совершенно уникальную форму правовых отношений, где в качестве залога по займу выступают умения человека. Естественно, всё это должно быть тщательно прописано в закупном ряду.

Но помните про денежное ограничение? Вот оно опять и подсуропило. Деньги со временем обесценивались, и ловкачи стали через суд становиться холопами, а потом из кармана отдавали эту сумму, и всё, с точки зрения закона становились чисты, аки агнцы божьи. А занимали-то совсем не те суммы. Безобразие, и как бы поступили у нас, просто переписали бы закон. А тут нет.

Всё осталось по-прежнему, только появился новый указ, быстро образумивший любителей лёгкой наживы. Ввели минимальный срок, в тысячу дней, и только по прошествии его можно было выкупиться. Естественно, всё это только через суд. В течение этого времени новоиспечённые хозяева вольны были делать с ними что пожелают, но чтобы к концу срока те были живы и не сильно покалечены. На этом безобразия закончились, кому охота, по сути, в рабство почитай на три года попадать. Это, кстати, не значит, что их совсем не стало, всякие извращенцы среди людей есть, но то дело добровольное.

– Так там же вроде совсем уж конченые душегубы попадались, – подумав хорошенько, засомневался я в словах Лучезара Агафоновича.

– Не обязательно. Разные бывают ситуации. К примеру, женщинам и сейчас устроиться работать непросто, а тем более на хорошо оплачиваемое место, а тогда совсем невозможно было. Вот и попадали они по сущей ерунде в обстоятельства. А Ломоносов тем и пользовался. Падкий на женский пол был, да вот они от него шарахались. А тут делай что хочешь, никто за неё уже не заступится, – пояснил для меня Лучезар Агафонович.

– Так он маньяку принадлежал, и его за это того? – сделал я естественный вывод из его слов.

Да я б его сам топором да промеж глаз. Это надо же, какой мерзкий тип. Так использовать чью-то беспомощность.

– Вполне возможно, и так было, уже не помню. Хотя если бы знатных холопок скупать не стал, возможно, и сейчас бы жил, – стал рассуждать мой собеседник.

Не скажу, что прям сразу разонравился от этого, но сомнение в его чести поселилось. Ишь, в полутона решил поиграть!

– Как это?! – не смог я скрыть от него своего удивления.

– Ну, даже князья не ангелы, всякое бывает, но уже к концу девятнадцатого века многовато их стало становиться, не говоря уж про княжат, детей боярских и тем более дворян всяких. Как правило, деньги им позволяли откупиться, но к тому времени стали появляться обедневшие. Это позднее их стали лишать титулов, а тогда такое не практиковали. Тут ещё как раз война родов. Ржевских тогда начисто зачистили… – начал он сначала объяснять, но всё как-то дальше и дальше отходил от темы.

– Кого-кого? – решил я уточнить в образовавшейся паузе.

– Не удивительно. Сейчас о них и не знает никто, а тогда были весьма влиятельными. Однако же повздорили с парой купцов, из самоцветных. Те и по-множили их на ноль. Не своими руками, конечно же. Желающих всегда хватало, но тут их всех объединили, да ещё и на финансы надавили. Пожалуй, самая странная война была, никого и не убили, но влияния лишили начисто, да и денег бы могли, но вот незадача, не успели. В большинстве род растворился среди других, отказавшись от наследия. Но некоторые стояли до конца и решили доказать, что они самые умные. Жизнь показала, как они ошибались, – опять выдал он порцию информации.

– Что же они такого необычного сделали? – мне реально стало интересно.

– Можно было и догадаться. Оставшиеся отказались от прав на собственность в пользу наследников и предали её в доверительное управление. Потом подвели дело к «чёрным» холопам, – поведал он совершенно дикую историю.

– Зачем? – естественно, искренне удивился я такому обороту, что и выплеснулось вопросом.

– Чтобы виру не платить. Вот где шок-то был у их противников, потому и не было жертв. Никто такого не ожидал. Настолько массового наплыва князей в преступники свет не видывал. Видимо, надеялись, что в итоге появятся дети, которые и унаследуют всё. Среди них были и весьма привлекательные девушки, так что план был хорош. Ломоносов же им и обломал всю малину и скупил на корню всех княгинь Ржевских, аж двенадцать, – уточнил Светин дядя.

– Понятно, те, кто не участвовал в плане непосредственно, а, так сказать, струсили, и припомнили ему это, – развил тему уже своими предположениями.

– Вполне возможно, а вот теперь всплыл его медальон. Кстати, он теперь официально твой, при необходимости мы со Светланой подтвердим, ведь из-за той истории его наследники написали официальный отказ от этой вещицы, хотя лет пять пытались отыскать, но чуть новая война не разгорелась, – поведал он новую удивительную вещь.

Оказалось, его можно было и не скрывать, а просто официально зарегистрировать на себя, хотя никто не гарантирует проблем из прошлого.


– Из-за чего? – в этот раз я поинтересовался уже без особых эмоций.

– Надеялись тех девушек живыми найти и всё-таки довести план до конца со стороны Ломоносовых, но из-за того, что владелец деньги банкам не доверял, а вкладывался в камни и драгоценные металлы, не судьба. Да и так доходов по привлеям и от поместий хватило, тем более у наследников голова на плечах была.

– Ха-ха, – пробило меня на нервный смех, а во рту пересохло.

– Ты же говорил, будто денег нет. А сам, оказывается, можно сказать, состояние с собой всегда таскал, – улыбнувшись, проговорил Лучезар Агафонович.

– Возможно, и да, а возможно, и нет. Есть одна маленькая проблема. У меня никак в него забраться не получается, – отбил я его ловкий ход обстоятельствами непреодолимой силы.

– Ваш чай, господа, – мягко проговорила Ярослава, появившись словно ниоткуда.

Тем временем ещё три девушки, дико на неё похожих, стали выставлять на стол разные принадлежности для чаепития и всякие вкусняшки к нему. Ведь так заикой стать можно! Вокруг толпы ходят незаметно! Да блин, вот как так происходит, я же, можно сказать, собаку съел на выявлении тёмных, а тут даже свет не помогает!

– А что за марка, если не секрет? – задал я вопрос, пытаясь унять нервный тик.

– Как вы любите, «чёрный мандарин», без сахара, – ответила она, слегка улыбнувшись.

– А что это за чай? Никогда не пробовала, – вмешалась Светлана.

– Весьма распространённый и недорогой сорт южнодарского, – пояснила Ярослава.

– У них и такие есть?! – изумилась полученной информации новая знакомая.

Интересно, на что здесь ориентируются при покупке чая? По мне, так главное – вкус!

– Безусловно! – прозвучал утвердительный ответ.

– Наверняка из каких-то остатков делают, – после этого прокомментировала Светлана.

Во-во! О чём и говорил! Новая знакомая, наверное, только на цену и ориентируется.

– Госпожа, вы совершенно заблуждаетесь. По легенде, создал его маленький мальчик. И именно с этой марки началась популярность вообще южнодарского чая. Это сейчас у них основной доход с элитных сортов, а до этого выращивали его лет двадцать, но ничем особым выделиться не могли. Просто хороший чай, а вот «черный мандарин» ситуацию изменил. Потом подключились раскрутчики, и там такого наворотили… Примешали даже обретение «шестой слезы княгини Ольги», – Ярослава объяснила доброжелательным голосом Светлане её ошибку.

– Слеза надежды, а она-то тут при чём? – в очередной раз изумилась моя новая знакомая.

М-да, а между тем речь шла про артефакт второго рода. Все их представители считаются национальным достоянием, и за любую попытку присвоить помножат на ноль, а если обнаружат причастность иностранных государств, войны не избежать. Всё они в Россеа находятся под эгидой Русской православной церкви. Причем только шестая принадлежит не им, но всё равно под их наблюдением. Название пошло от первой, форма которой походила на прозрачную стеклянную слезинку, и вроде как найденной той самой княгиней.

А так, остальные ничем таким её не напоминали, вторая так вообще из бересты была, но о ней давно не встречалось упоминаний, дай бог памяти, ещё со времён монгольского нашествия. Наверняка утеряна, а возможно, и просто сгнила. Все имеют свойства массового воздействия, как и у святынь. К ним, кстати, их и причисляют, но в отличие от всяких мощей последствия реальны и безусловны, в независимости от веры или неверия подвергшегося воздействию. Собственно, из-за этих свойств артефактов второго рода представители других конфессий настаивают на передаче их под контроль светских властей – для обеспечения равнодоступности.

Известно таковых всего шесть, и потому и гребут всё под одну гребёнку с названиями. В отдельный род их выделяют из-за того, что артефакты первого рода всегда завязаны на способности создателей, вроде подаренного мне перстня с лепестками, а они никакой прямой связи не обнаруживают. Даже не очень понятен механизм воздействия. В итоге появилось много объяснений, по мне, так самой экзотичной можно считать теорию локального перезаконивания.

В соответствии с названием, «шестая слеза» дарит людям надежду. Как бы плохо человеку ни было, после посещения храма в него как бы вдыхаются новые силы. А вот бесноватые, наоборот, успокаиваются. Но не это сделало этот артефакт в короткое время самым популярным. Оказалось, если побывать возле него перед сделкой, сильно возрастает шанс не допустить ошибку и принять правильное решение. Так что наплыв посетителей обеспечивают купцы и другой деловой люд. В последнее время выяснилось, что это справедливо и для разного рода инженеров, да и вообще всех, кому нужно принять трудное решение.

– Как-никак она тоже на Кубани находится, – продолжила Дорогобудова.

Этими словами она не только ответила, но и вернула меня на грешную землю.

– Постойте, а как?.. – начал я свой вопрос, наконец, сообразив, что, по идее, неоткуда было узнать о моих пристрастиях в чае.

– Вань, да просто, Ярослава же светлая, причём очень сильная, – ответила Света.

– Что, получается, вот так запросто может узнать все мои предпочтения? – изумился я, сообразив о сути полученного ответа.

– А то! Она ещё и тёмная, как и все её сёстры, – с гордостью подтвердила новая знакомая.

Подумаешь, нос утёрла. Задавака!

– Кстати, присаживайтесь, чайку попьём. Ты уже некоторым образом познакомился с одной из них, а вот остальные – это Милана, затем Любомила и, наконец, Гелена, – вмешался в разговор Лучезар Агафонович.

Ну ничего себе у них тут демократия! От такой мысли у меня даже лицо вытянулось. Хорошо хоть, челюсть не отпала.

– Иван, не стоит так удивляться. Они вовсе не служанки, а находятся под моей защитой. Пожалуй, это громко сказано. А так, просто развлекаются. Хоть это и диковато, при их-то финансовом положении. К сожалению, у сестёр возник разлад в роду, и родственники в силу определённых обстоятельств не хотят их принимать. Я же по той же причине считаю себя обязанным поучаствовать в их судьбе, – пояснил он.

– Постойте, если они так сильны в свете, то, может, подскажут, что не так с этим амулетом Ломоносова? – решил-таки уточнить я.

Наконец попались люди, которых без зазрения совести можно пытать про правила его использования!

– С ним всё в порядке, – ответила за всех Яро-слава.

– У-у-у-у. Неправильно выразился, – сразу сообразил я, как меня могут отфутболить, и в полёте попытался сменить маршрут.

– Можешь не уточнять. Всё гораздо проще. Ты привык к малообъёмным лепесткам, из которых достают, а в данном случае нужно попасть внутрь. Ничего не происходит как раз из-за того, что амулет имеет «защиту от дурака». Ведь если он сработает, когда его держат в руках, человека просто разорвёт на части, – тут же разъяснила она суть моих затруднений, и даже фигур высшего пилотажа не потребовалось.