Трепет и гнев

– Доброе утро, ваша милость, – говорит Сора, отвечая на улыбку Харуки. Она распахивает дверь шире и низко кланяется, отчего огромный беспорядочный пучок на ее голове сдвигается вперед. Выпрямляясь, она поправляет очки в красной оправе. – Большое спасибо, что пришли.

– Пожалуйста, мне очень приятно. И обращайтесь ко мне просто Харука. Приношу свои извинения за долгое ожидание. Последние несколько недель были исключительно напряженными. – Харука входит в прохладное фойе. В доме пахнет горьким зеленым чаем, чистыми татами и чем-то сладким.

– Могу себе представить, – отвечает Сора. – С тех пор как вы вернулись, все так взволнованы, и всем нам что-то от вас нужно. Не говоря уже об общественных мероприятиях и…

Звук маленьких, нетерпеливых ножек, бегущих к ним, становится громче, заставляя Сору и Харуку обратить внимание на длинный коридор. Харука делает шаг назад, чтобы встать устойчивее, готовясь к столкновению с крошечными вампирами.

– Шион, Амон, остановитесь…

Харука распахивает руки как раз вовремя, когда маленькая девочка вырывается вперед, опережая своего брата и на полной скорости прыгая в объятия взрослого вампира. Он подхватывает ее, а мальчик врезается в длинные ноги и обхватывает руками колени Харуки.

– Ты сжульничала, Шион. – Мальчик поднимает взгляд наверх, а на его очаровательном лбу проявляется складочка, выражающая недовольство. – Это нечестно!

– Доброе утро, Хару-сама. – Шион улыбается, игнорируя своего брата, и устраивается в объятиях Харуки. – Мы с папой приготовили для вас моти. У нас и чай есть. Будете?

– Я тоже помогал, – возмущенно заявляет ее брат-близнец.

Шион смотрит на него в напряженном молчании, затем снова переводит взгляд своих насыщенных карих глаз на Харуку, делая безучастное лицо.

– Амон тоже помог.

– Мне так неудобно за моих непослушных детей, – говорит Сора, отрывая решительного шестилетнего Амона от ног Харуки.

– Нет нужды извиняться. Я с удовольствием выпью чай с моти. Спасибо за чудесное угощение.

Потворство. Хотя Харука, как чистокровный, не обязан употреблять обычную еду, он, тем не менее, всегда наслаждался ею. Как семья вампиров первого поколения, человеческая кровь, вплетенная в родословную клана Фудзихара, требует этого. Им нужны и пища, и кровь, чтобы процветать как существа, рожденные с вампирским телом.

Шион издает писк и крепко обхватывает шею Харуки своими маленькими ручками. Он снимает обувь и ступает на твердый, деревянный пол, а затем отправляется за Сорой, тянущей сына за руку по коридору, на кухню. Эта сцена напоминает Харуке хозяина, который тянет за собой упрямого, необученного щенка.

– Последний месяц они сходили с ума из-за твоего визита к нам. – Улыбка Соры натянута, так как она пытается справиться со своим маленьким ребенком. – Они только об этом и говорили – сводили нас с Косуке с ума. «Когда приедет Хару-сама? Сегодня? Сегодня? Почему не сегодня?» Боже мой, мы больше никогда не будем говорить им ничего заранее. Теперь все будет сюрпризом.

Харука смеется. Они поворачивают за угол на кухню, где через открытые окна в помещение льется яркий солнечный свет, а в воздухе чувствуется сильный мускусный аромат зеленого чая. Косуке, супруг Соры, в фартуке, завязанном вокруг его узкой талии, приветливо улыбается из-за стойки.

– Доброе утро, ваша милость. Большое спасибо, что помогли нам с этим проектом.

– Пожалуйста, просто Харука. Мне очень приятно. Прошу прощения за задержку с началом работы.

– Не беспокойтесь об этом. Мы знаем, как вы были заняты… – Косуке хмурится, глядя на дочь. – Шион, ты серьезно?

Он тянет ладони, побуждая ее переместиться в его руки, но она отворачивается, тем самым говоря: «Нет, спасибо». Ее блестящий черный хвостик подпрыгивает, когда она крепче обхватывает шею Харуки.

– Все в порядке, – тихо произносит Харука. – Я не против.

Косуке в отчаянии качает головой и отходит к стойке. Харука смотрит ему вслед, раздумывая.

– Косуке, яркий свет тебя не беспокоит здесь?

– О нет, я в порядке, пока не выхожу на улицу или не сижу под прямыми солнечными лучами. К счастью, моя чувствительность не настолько сильна, как у некоторых других вампиров с похожим генетическим происхождением – не настолько, чтобы сделать нашу жизнь ночной. Это слишком сложно в наше время, вести такой образ жизни.

– Согласен, было бы трудно поддерживать такое устаревшее существование.

Харука устраивается за маленьким кухонным столом с Шион на коленях, занимая место, освещенное прямыми солнечными лучами. Сора присоединяется к нему, все еще прижимая к себе возбужденного Амона.

– Хару-сама? – шепчет Шион, поднимая голову и моргая своими карими глазами. – Вы очень приятно пахнете…

– Шион, боже мой! – сердится Сора. – И кто воспитывает этого ребенка? Кто-нибудь, позвоните ее родителям…

– Я тоже так думаю! – щебечет Амон с другого конца стола. – Он пахнет хорошо, потому что он чистокровный.

– Можно я посижу с тобой, пока ты будешь читать сегодня? – спрашивает Шион, хлопая глазами. Амон подпрыгивает на коленях у матери.

– Я тоже хочу читать по-латински! – говорит он.

– «На латыни», – поправляет Сора, закатывая глаза. – Харуке нужно сосредоточиться. Вы двое не можете драться и ползать по нему, пока он работает.

Шион переводит свое внимание на брата.

– Мы не будем, правда, Амон?

– Не будем – мы обещаем.

– В зависимости от сложности договора о завещании и доверенности, возможно, было бы неплохо иметь компанию, по крайней мере на некоторое время? – Харука игриво проводит пальцами по подбородку. – Например, во время случайного перерыва на чай?


– Мама, он сказал, иногда! – Шион умоляюще смотрит на маму, ее задорный хвостик ударяет Харуку по подбородку, когда она поворачивает голову.

– В перерывах, мам! – добавляет Амон.

Сора бросает на Харуку нерешительный взгляд, и он кивает, чтобы успокоить ее.

– Хорошо… – вздыхает Сора. – Но вы должны вести себя хорошо и слушаться Харуку, когда будете с ним в кабинете.

Два тоненьких голоса хором соглашаются. Косуке приносит к столу большой поднос с чаем и прессованным клейким рисом. Это были моти – сладости овальной формы пудрово-розового цвета, завернутые в зеленые листья и сделанные из цветущей вишни в честь наступления весны.

– Хару-сама, какой твой любимый цвет? – задает вопрос Шион.

– Хм… Мне нравится янтарный.

– Мне тоже, – соглашается Шион.

– И мне! – повторяет Амон.

Сора фыркает.

– Шион, тебе нравится зеленый…

– Не-а, я передумала. – Шион вздергивает подбородок. – Теперь мне нравится янтарный.

– Что такое янтарь? – спрашивает недоумевающий Амон, а затем продолжает: – Хару-сама, вы любите читать мангу?

– Я никогда ее не читал, – отвечает Харука. – Может, стоит? Какая из них тебе нравится?

– Что? – Амон подпрыгивает на коленях Соры, его глаза расширяются. – Вы никогда не читали мангу? Не может быть. Папа обожает мангу. Когда мама в больнице, он только и делает, что читает мангу…

– Ладно, хватит, – вмешивается Косуке и наклоняется, чтобы поднять Амона с колен своей супруги. – Вы видите, с чем мы сталкиваемся каждый день? Маленькие существа, которые никогда-никогда-никогда не перестают говорить.

Харука смеется, когда Шион тянется вперед на его коленях, хватая рукой моти. Он понимает недовольство Соры и Косуке, это естественно.

Но для Харуки эта обстановка особенная. Всякий раз, когда он навещает семью Фудзихара, его сердце наполняется теплом. Но при этом оно окрашивается нежной меланхолией. Когда он был еще очень молод и находился на пороге формирования своей первой связи, он представлял себе, что его жизнь будет похожа на эту. По крайней мере, он надеялся.

Через некоторое время стало ясно, что ему следует отказаться от этой мысли, что он и сделал. Он похоронил тихое желание в глубине души, никогда не вспоминая о нем.

Все сложилось не так, как он себе представлял, но он безмерно благодарен за это. У него есть Нино. Вторая связь. Случайная встреча и чудесное стечение обстоятельств, которые он никогда не предвидел. Он не мог просить ни о чем большем. И не стал бы.



Когда Харука возвращается домой, уже наступает ночь, и в доме царит тишина. Он заходит на кухню, где белый лунный свет льется через стеклянные двери во двор и попадает на массивный дубовый стол.

Харука проходит вперед, поражаясь представшему перед ним роскошному зрелищу. Толстые черные свечи занимают центр стола, мерцая и мягко горя; рядом с ними стоит высокая стеклянная ваза, наполненная распустившимися красными розами. Атмосфера наполнена мрачной элегантностью и романтикой.

Внезапно Нино оказывается позади него и обхватывает Харуку руками за талию, обнимая и притягивая к своей груди. Он крепко целует Харуку прямо под ухом.

– Tesoro, bentornato a casa.

Дорогой, добро пожаловать домой. Ухмыляясь, Харука дотрагивается до него.

– Grazie, amore mio[6]. Это выглядит восхитительно.

– Это напоминает мне о тебе. – Нино тянется вверх, чтобы расслабить воротник на его шее. Он опускает голову и нежно целует верхнюю часть спины Харуки. – Твоя аура и глаза не светились таким ярким розово-красным цветом с тех пор, как мы соединились. Я скучаю по этому.

Харука поворачивается в его объятиях, а затем обнимает Нино за плечи.

– А я нет, – говорит он. – Я предпочитаю, чтобы моя сущность переплеталась с твоей.

Он наклоняется, чтобы поцеловать Нино, наслаждаясь его насыщенным, пропитанным корицей вкусом.

Когда Харука связал себя с Юной в первый раз, его сущность не менялась столь радикально. В новой связи с Нино все изменилось: их открытое общение и общая динамика. Страсть и любовь, которую он чувствует, более всепоглощающая, почти дикая. Харука все еще колеблется, но он уже начал привыкать к этому.

Нино поднимает голову, янтарные глаза сияют.

– Присаживайся, я налью тебе бокал. – Повинуясь, Харука двигается к столу, а Нино произносит из-за барной стойки: – У меня есть еще один сюрприз для тебя, но он еще не готов. Мне нужно больше времени.

– И когда мне ожидать этот сюрприз?

– Мм… может быть, в следующем месяце? – усмехается Нино. – Я откусил немного больше, чем мог прожевать. Как продвигается проект перевода?

– Сложно. Превосходно. – Он устраивается поудобнее за столом и смотрит в окно. Цветущие вишневые деревья во внутреннем дворе трепещут в тенистых розовых оттенках, покачиваясь от ночного ветерка. – Я много читаю на латыни для удовольствия, но мое понимание юридической терминологии оставляет желать лучшего. В следующий визит мне понадобятся мои словарь и лексикон.

– Как поживают Фудзихара? – спрашивает Нино, ставя перед ним доверху наполненный бокал мерло.